Зверь

Глава 23

На верхнем этаже стеклянного дома, Эссейл принял душ, который длился, казалось, вечность.

Панели опустились на окна, поэтому было темно, свет исходил только от выключателей с подсветкой, он ориентировался по персиковым огонькам. Вода была обжигающе холодной, и Эссейл, запрокинув голову, смахнул волосы назад. Тело после кормления пребывало в посткоитальном состоянии, даже его зависимость приутихла.

Хотя в последнем, наверное, виноваты три дорожки, которые он занюхал сразу, как поднялся сюда.

Вычеркнуть «наверное».

Он несколько раз поимел Наашу, причем весьма жестко, поэтому поясница ныла. Член был истощен. Яйца — пусты.

Но сердце не чувствовало радости. Ни капли. Все как всегда. И шампунь с мылом нисколько не сделали его чище, вероятно потому, что грязь покрывала его изнутри. И он не мог сказать, что с этим тоже был не знаком.

Тем не менее, он не чувствовал себя потерянным. Перед ним стояла цель.

Решившись переселиться в Новый Свет, Эссейл отправился в путешествие не один. Его кузены, Эрик и Эвейл прибыли с ним, и они показали себя как надежные и преданные помощники в его деловых начинаниях. Оставаясь с ним, они ни разу не подвели его… и они снова понадобятся ему.

Для дела, которым они смогут насладиться.

У Наашы, к счастью или несчастью, было несколько подруг в подобном положении… женщины из Глимеры, которые не получали должного внимания от своих престарелых хеллренов, и они искали определенной… разрядки… недоступной для них в законном браке. И хотя кузены уже скрылись в своих подвальных покоях к тому времени, когда Эссейл вернулся домой, он был уверен, что они добровольно подпишутся на задание.

Потому что Роф был прав.

Аристократы что-то замышляли.

Эссейл чувствовал это так же ясно, как запахи в ночном воздухе. Он просто еще не знал, что именно они затеяли. Время и секс исправят упущение.

Выйдя из душа, он с удовольствием встал на плотный, теплый коврик и вытерся полотенцем, высохшим на перекладине рядом с кабинкой. Воистину, он купил особняк у застройщика полностью обставленным, и все было подобрано под стиль и атмосферу здания. Вся доступная роскошь. Не сэкономили ни цента.

Но место казалось абсолютно пустым, несмотря на троих жителей. Похожая ситуация была и внутри у него, не так ли? Красивый фантик, но внутри ни души.

Короткий промежуток его жизни все было иначе. В обоих смыслах.

Но это время ушло.

Оказавшись в спальне, Эссейл забрался под простыни голышом и сделал мысленную пометку о том, что необходимо заменить их с приходом ночи. Хотя это было несвойственно мужчине его статуса, но он рос, самостоятельно заботясь о своих нуждах, одежде и белье, сам менял простыни, стирал вещи. Он находил странное утешение в простых рутинных делах, начало и конец каждого действия приносили ему определенное удовлетворение.

Именно так он коротал дни, когда его кузены спали внизу. Убирался. Натирал полы и раковины, туалеты и столики. Пылесосил. Полировал. Это — эффективный способ избавиться от кокаиновой трясучки.

Но не сегодня днем. После кормления ему требовался отдых, не столько для мыслей, сколько для тела…

Позади него мобильник издал ненавязчивый звон старинного телефона, который уже нигде не встретишь.

Он не потрудился посмотреть, кто звонил. Он и так знал.

— Я бы сам позвонил, — сказал он. — Но хотел соблюсти этикет. Утро раннее для деловых разговоров.

Брат Вишес не терял времени. Что было чертой характера определяющей его личность.

— Что произошло? Ты узнал что-нибудь?

— Воистину, да. В разнообразных позах. Нааша была так гостеприимна.

Из трубки донесся зловещий смех.

— С мужчиной вроде тебя, не сомневаюсь. И мы ждем, что ты продолжишь в том же духе, пока у нее не развяжется язык.

— Уже развязался. — Эссейл злобно улыбнулся во тьме. — Ответь: репутация доминанта — всего лишь слухи, или ты на самом деле извращенец до такой степени?

— Ну расскажи, что за слухи, и я отвечу.

— О сексуальных извращениях.

— Почему интересуешься?

— Твое имя всплыло в разговоре.

— В контексте.

Это было требование, а не вопрос… не удивительно.

— Она рассказывала о своих сексуальных забавах. Ты, очевидно, был среди них, во времена ее молодости… и она ясно дала понять, что ты попал в ее любимчики.

— Я много кого поимел, — донесся скучающий голос Ви. — И не помню девяносто пять процентов. Поэтому расскажи, что узнал… и не о сексе. Моем или чьем бы то ни было.

Эссейл не удивился попытке сменить тему.

— Аристократия скоро свяжется с Королем. Они попросят его присутствия на закрытом праздновании девятисотлетия ее хеллрена… весьма редкое событие даже в хороших семействах.

— Они снова задумали стрелять в моего Короля?

— Возможно. Инстинкты подсказывают, что они плетут козни. — Эссейл покачал головой, хотя Брат не мог видеть его. — Я просто не знаю, кто за этим стоит. Нааша более озабочена своими горизонтальными достижениями, нежели умственными. Она не способна выработать стратегию любого рода… предательского характера, или банальный план Последней трапезы. Поэтому я уверен, что ее кто-то направляет. Но, повторюсь, я не знаю, кто… пока не знаю.

— Когда вы встречаетесь в следующий раз?

— Вечером она устраивает ужин, и я с кузенами буду присутствовать. Постараюсь разузнать больше к тому времени.

— Отлично. Хорошая работа.

— Я еще ничего не добился.

— Неправда. Сколько раз она кончила?

— После седьмого я сбился со счету.

Из трубки донесся очередной смешок.

— Уважаю. И не отмахивайся от извращений, маленький нетерпимый ублюдок. Не угадаешь, когда сам втянешься. Позвони завтра.

— Продолжим в таком духе, и я буду общаться с тобой чаще, чем с собственной матушкой.

— Она мертва?

— Да.

— Подфартило.

***

После собрания с Рофом и Братством, Рейдж вернулся в их с Мэри комнату, и, открыв дверь, он надеялся обнаружить ее спящей…

— Привет.

Так, ладно. Мэри уж точно не спала. Она сидела на их постели, прислонившись спиной к изголовью, подтянув колени к груди, и скрестив поверх них руки.

Будто ждала его.

— О, привет. — Он закрыл дверь за собой. — Я думал, ты уже спишь.

Она просто покачала головой. И всё смотрела на него.

Повисло неловкое молчание, и Рейдж вспомнил ночь, которая была, казалось, вечность назад… когда он вошел в эту комнату после того, как сбросил пар с человеческой женщиной. Мэри жила с ним, и было ужасно возвращаться к ней после секса… черт, это убивало его — что она видела его после другой женщины. Но в то время Мэри так сильно заводила его, молниеносно, что проклятье грозилось вырваться на свободу в ее присутствии, а он до ужаса боялся причинить ей боль. Боялся показать ей вторую свою сущность. Был убежден, что его ущербность всплывет наружу и все испортит.

Поэтому ему пришлось вернуться сюда и посмотреть ей в лицо, зная, что он делал с другой.

А потом он узнал, что она умирает. Это было худшее воспоминание во всей его жизни.

Забавно, ощущения казались похожими. Нежеланная аналогия, которой он не мог избежать.

— Я говорила с Бэт, — сказала Мэри мрачно. — Она рассказала, что ты оставался с Рофом-младшим, когда она поранила руку.

Рейдж закрыл глаза, проглотив проклятье. Особенно когда повисла длинная пауза, будто она давала ему возможность объясниться.

— Ты хочешь рассказать мне, почему держа Рофа-младшего на руках, ты так расчувствовался?

Ее голос был ровным. Под контролем. Нежным.

Поэтому его правда казалась особенно жестокой и несправедливой. Но Мэри не позволит ему соскочить с крючка, сменить тему, уйти от разговора. Его Мэри была другой, когда дело казалось подобных вещей.

— Рейдж? Что там произошло?

Рейдж сделал глубокий вдох. Он хотел подойти к ней, но для этого придется обойти кровать… гул и жжение в голове требовали физических усилий, иначе он закричит. Или зарядит кулаком в стену…

Он просто должен подобрать слова так, чтобы не казалось, что он винит ее. Или что он глубоко несчастен. Или…

— Рейдж?

— Дай мне минутку?

— Ты уже двадцать ходишь по комнате.

Он застыл. Посмотрел на свою супругу.

Мэри сменила позу, и сейчас сидела, свесив ноги с высокого матраса. Она казалась крошечной на фоне огромной кровати, но матрас размером с футбольное поле был необходим: Рейдж был настолько крупным, что не мог вытянуться в полный рост на чем-то меньшем.

Дерьмо. Он снова отвлекся…

— Это из-за того, что ты… — Мэри уставилась на свои ноги. Снова подняла взгляд на него. — Рейдж, это из-за того, что ты хочешь своего собственного ребенка?

Он открыл рот. Закрыл.

Стоял столбом, а сердце в груди стучало как сумасшедшее.

— Все нормально, — прошептала Мэри. — У твоих братьев есть семьи… и, наблюдая за близкими, в голову закрадываются разные мысли. Это пробуждает… желания… неосознанные…

— Я люблю тебя.

— Но это не значит, что ты не разочарован.

Прислонившись спиной к стене, он скользнул вниз, усаживая задницу на пол. Потом свесил голову, потому что не мог смотреть на Мэри.

— О, Боже, Мэри, я не хочу это чувствовать. — Когда голос сорвался, он прокашлялся. — В смысле… я мог попытаться и солгать, но…

— Ты давно это испытываешь, верно? Поэтому между нами произошел разлад.

Он пожал плечами, сдаваясь.

— Я бы сказал что-нибудь, но я не знал, в чем проблема. Пока не остался в кухне один с Рофом-младшим. Оно взялось из ниоткуда. Рухнуло на меня, словно тонна кирпичей… я не хочу чувствовать это.

— Это вполне естественно…

Он впечатал кулак в пол достаточно сильно, чтобы треснула древесина.

— Я не хочу этого! Черт подери, не хочу! Ты и я, вместе — мне большего не надо! Я и детей-то не люблю!

Когда его голос громом пронесся по комнате, Рейдж почувствовал ее взгляд на себе.

Он не мог вынести этого.

Снова вскочив на ноги, Рейдж заметался по комнате, его подмывало сорвать картины со стен, сжечь шторы, разломать комод голыми руками.

— Я говорил серьезно, — рявкнул он. — Когда я сказал, что если ты захочешь ребенка, я достану тебе гребаного ребенка!

— Я знаю. Ты не ожидал, что именно ты почувствуешь зияющую пустоту в груди.

Он застыл как вкопанный и заговорил, уткнувшись взглядом в ковровую дорожку.

— Это неважно. Это не имеет значение. Это пройдет…

— Бэт рассказала мне кое-что еще. — Мэри дождалась, когда он встретит ее взгляд, и потом смахнула слезу. — Она сказала, что Вишес приходил к тебе перед нападением. Она сказала… он сказал тебе, что ты умрешь. Что он пытался заставить тебя выйти из строя… но ты отказался.

Рейдж выругался и продолжил выписывать круги. Потерев лицо рукой, он обнаружил, что ему хотелось вернуться в начало их отношений. Тогда все было так легко. Ничего кроме хорошего секса и замечательной любви.

Не было этой… жизненной чепухи.

— Почему ты рванул в бой? — спросила она нерешительно.

Он отмахнулся от вопроса.

— Знаешь, он мог ошибаться. Ви не знает всего на свете, иначе он был бы богом…

— Ты раньше времени рванул в бой. Ты не дождался… ты вышел в одиночку. В кампусе, кишевшем врагами. В одиночку… сразу после того, как один из твоих Братьев, который никогда не ошибался, сказал тебе, что ты умрешь там. И потом тебя подстрелили. В грудь.

Рейдж не планировал падать.

Но это было так странно. Он стоял на ногах… а потом оказался на полу, ноги подогнулись под неправильными углами, торс последовал за неуклюжими руками и плечами. Так бывает, когда воин проигрывает бой… он представлял из себя пистолет, который обронила стреляющая рука, кинжал, выпавший из ладони, выроненная, а не выброшенная граната.

— Мэри, прости. Мне так… жаль, прости, прости меня.

Он просто повторял слова снова и снова. Больше ему ничего не оставалось.

— Рейдж. — его бормотание прервал голос Мэри, полный печали, слышать его было больнее, чем чувствовать пулю в собственном сердце. — Ты думаешь, что вышел на поле один, потому что хотел умереть? И, прошу, будь честен со мной. Проблема слишком большая… чтобы замести ее под кровать.

Чувствуя себя последним дерьмом, он накрыл лицо руками и заговорил в ладони:

— Мне просто нужно было… побыть рядом с тобой. Как это всегда было. Как должно было быть. Как это было нужно мне. Я думал… может, если я окажусь на другой стороне, и ты придешь ко мне, мы могли бы…

— Делать то же, что делаем сейчас?

— Но это не имело бы значения.

— Ты о ребенке?

— Да.

Когда они замолкли, Рейдж выругался.

— Мне кажется, что я предаю тебя, уже иным образом.

Когда она медленно сделала вдох, было ясно, что Мэри знала, о чем именно он говорил… тот момент, когда он вернулся от другой женщины. Но она быстро оправилась.

— Потому что я не даю тебе, чего ты хочешь, но ты продолжаешь хотеть этого.

— Да.

— Ты… ты хочешь быть с другой жен…

— Боже, нет! — Рейдж уронил руки и затряс головой так сильно, что чуть не свернул шею. — Черт подери, нет! Ни за что. Никогда. Я лучше буду с тобой и никогда не буду иметь ребенка… в смысле… другого даже в мыслях не допускаю.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно. Точно, я уверен на сто процентов.

Она кивнула, но не посмотрела на него. Она снова уставилась на свои ноги, напрягая пальцы, потом раздвигая их, потом снова сжимая.

— Это нормально, если ты хочешь, — сказала она тихо. — В смысле, я пойму, если ты хочешь быть с… ну, с нормальной женщиной.