Зверь

Глава 26

Следующим вечером, Мэри накинула на себя свой рабочий комплект одежды и спустилась на Первую Трапезу вместе с Рейджем. Он также был одет в рабочий комплект, — кожаные штаны и майку — в одной руке нес кожаную куртку, а во второй — связку оружия в кобуре. Черные кинжалы уже висели на груди, и по жесткой линии его подбородка можно было сказать, что он был готов к бою.

На самом деле, все Братья пришли в столовую с пистолетами, автоматами и кинжалами.

За столом было достаточно огневой мощи, чтобы вооружить небольшую армию.

Которой они и являлись, подумала Мэри, садясь на свое место.

Рейдж задвинул за ней стул и устроился на свободном месте слева, повесив с одной стороны стула оружие, прежде чем накинуть куртку на спинку.

— О, ростбиф, хорошо-то как, — сказал он, когда Фритц появился из-за его спины с тарелкой.

Точнее, «подносом». И да, это был ростбиф…точнее, здоровенный ростбиф специально для него.

— Фритц, ты читаешь мысли? — спросил Рейдж, с восхищением оглядываясь назад.

Старый, морщинистый дворецкий согнулся в талии.

— Воистину, мне сообщили, что недавно вы пережили ранение, и я подумал, что вам потребуется особое питание.

— О да, вот уж точно. — Брат хлопнул дворецкого по плечу и сбил его с ног. — Дерьмо, прости…

— Я ловлю, — сказал Ви, подхватив Фритца и поставив его на ноги. — Все путем.

Когда стайка додженов запорхнула в помещение, чтобы обслужить оставшихся домочадцев, Мэри расправила салфетку на коленях и принялась ждать, когда до нее дойдут подносы с сосисками, чашками с овсянкой и нарезанными фруктами.

— Сдобные? — спросила она, протянув руку и ухватившись за плетеную корзинку из стерлингового серебра. — Улетно пахнут.

— Мммм-хммм, — промычал Рейдж в ответ, набив рот белковой пищей.

Когда она приподняла салфетку из дамасской ткани и протянула корзинку своему мужчине, Рейдж отложил нож с вилкой и взял три булочки, устраивая их на тарелке. Потом снова взялся за столовые приборы и вернулся к методичному, аккуратному уничтожению ростбифа весом в восемь фунтов, не меньше.

По неясной причине, когда она взяла булочку — всего одну — то вспомнила их первый ужин в «Фрайдис»[45] на площади Луки. Рейдж заказал тарелки четыре еды… и она приготовилась к безудержному обжорству с его стороны. Вместо этого он поразил ее столовыми манерами Эмили Пост[46], аккуратностью и размеренностью движений, начиная от того, как он запускал в рот вилку, полную еды, до того, как он работал ножом и периодически прерывался, чтобы промокнуть рот салфеткой.

Откинувшись на спинку стула, Мэри уставилась на стол. Широкое полотно из красно-коричневого дерева было заставлено всевозможными сияющими, блестящими блюдами, и казалась странной мысль, что она привыкла к этой роскоши, всесторонней поддержке, уровню жизни, настолько далекому от того, где она выросла, за пределами всего, что она ожидала… Мэри всегда считала, что подобное встречается только в романах.

Но она не зацикливалась на всей этой роскоши.

Нет, Мэри смотрела на Зи и Бэллу. Пара сидела прямо напротив нее, и было невозможно отвести взгляд от того, как они передавали Наллу с рук на руки, как Зи выбирал самые лакомые кусочки на своей тарелке, чтобы с рук покормить малышку, а Бэлла вытирала пухленький подбородок или поправляла потрясающий розовый костюмчик, отделанный рюшами. Время от времени родители смотрели друг на друга поверх ребенка, обменивались улыбками или словами.

Мэри нахмурилась, обратив внимание на рабские метки, вытатуированные на запястьях и шее Зи. Татуировки казались такими темными на его загорелой коже, ужасные метки въелись навечно.

Они с Зи провели много времени в подвале, в той старой котельной, обсуждая то, что с ним происходило, пока он был рабом крови. Столько насилия. Столько шрамов, изнутри и снаружи. Но он пережил это, победил прошлое, построив не только прекрасные отношения с любимой женщиной, но также он был благословлен чудесной дочерью.

Господи, и она беспокоилась о том, что произошло в ее жизни? Да, ей пришлось позаботиться о своей матери, когда женщина умерла. Да, она сама долго болела. Да, она лишилась возможности подарить жизнь собственному ребенку. Но это не сравнится с тем, через что прошел Зэйдист, со страданиями Битти.

Если Зи смог оправиться от пыток и сексуального насилия, чтобы стать хорошим отцом для их драгоценной малышки? Вот, что значит сила.

Мэри потерла центр груди, растирая мучившую ее боль. Конечно, они с Рейджем смогли поговорить, и да, она была рада, что он понял свои чувства. Но печаль Рейджа о том, что они не могли иметь нормальную семью, ощущалась подобно гриппу. После того, как они закрыли разговор, после того, как занялись любовью, а потом устроились в их постели, после того, как он уснул, тихо посапывая возле нее… она не сомкнула глаз весь день, прислушиваясь к отдаленному сдавленному шепоту додженов и тихому шуму пылесоса в кабинете Рофа, чувствуя слабый запах лимонного средства для мытья полов.

Она совсем не спала.

Вопрос, который раньше никогда не тревожил ее, сейчас не покидал ее голову. И, Господи, это была заноза в заднице. Мэри могла поклясться, что пережила проблему с детьми еще до того, как она успела показаться на горизонте.

Да, ее бесплодие спасло их обоих, но это не значило, что все было прекрасно…

— Хэй.

Встряхнувшись, она нацепила улыбку на лицо и решительно сосредоточилась на еде, которая волшебным образом появилась на ее тарелке. Да, очевидно, она сама положила себе завтрак и даже не заметила этого.

— И тебе «хэй», — сказала она с показной веселостью. — Как твои пол-коровы…

— Мэри, — сказал он тихо. — Посмотри на меня.

Сделав глубокий вдох, она переместила взгляд. Рейдж повернулся к ней всем телом и смотрел на нее как всегда — словно все вокруг исчезло, и осталась одна она.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — И ты одна необходима мне как воздух.

Мэри заморгала. А потом сказала себе, что будь она умной, то поверила бы ему каждой клеточкой своего тела.

Только так можно двигаться дальше.

— Я давно говорила, что я самая везучая женщина на земле? — хрипло выдохнула она.

Наклонившись, Рейдж нежно поцеловал ее.

— Говорила. Прямо перед тем, как я доказывал тебе это в течение всего дня.

Мэри улыбнулась, когда он отодвинулся с довольным выражением лица, а потом и вовсе рассмеялась.

— А ты очень доволен собой, как я вижу?

— Не понимаю, о чем ты. — Рейдж с невинным лицом сосредоточился на ростбифе. — Но если ты, правда, чувствуешь себя счастливой, я знаю, как ты можешь выразить благодарность.

Мэри взяла свои вилку с ножом и с удивлением поняла, что действительно проголодалась.

— Отправить тебе открытку?

Сейчас, когда он перевел взгляд, его небесно-голубые глаза горели.

— Нет, одними словами не отделаешься. Я ничего не планировал на время после работы, так чтоооо…

Рейдж неторопливо провел языком по клыку, потом опустил взгляд, будто представлял, что она сидела на стуле полностью обнаженной… и он горел желанием бросить салфетку и залезть под стол.

В теле Мэри мгновенно вспыхнул жар, голова поплыла, а кожу защипало.

— Не могу дождаться, — выдохнула она.

— Я тоже. Моя Мэри. Я тоже.

***

Рейдж проводил Мэри сразу после Первой Трапезы, встав на передних ступенях особняка, он махал ей вслед, пока ее «Вольво», спустившись с холма, не потерялся в мисе.

Было очевидно, что тяжелая ноша, с которой они столкнулись, так и не покинула ее, но разве могло быть иначе? Черт, когда они спускались в столовую, он приготовился к очередному всплеску своего эмоционального дерьма. Но, очевидно, докопавшись до истоков своих проблем, перемолов их… или какой там термин использовался… он смог выйти на иную ступень. Он не расстраивался, видя своих братьев с детьми; он даже смог помочь Мэри, когда стало очевидно, что она потеряла аппетит от расстройства.

Это чудесно, что удалось снова наладить контакт с ней. А иметь возможность помочь ей, когда она в нем нуждалась? Стократ лучше.

А сейчас пришло время вернуться к работе.

Рейдж повернулся лицом к особняку, представляя собой смертоносную машину.

Поднявшись по ступеням и миновав вестибюль, он присоединился к своим братьям в фойе. Все в молчании вооружались, обвешивая разнообразным колюще-режущим/огнестрельным оружием грудь, бедра и под руками.

Вооружаясь, он заметил додженов, стоявших на периферии с обеспокоенными лицами.

Это делалось, в том числе, и ради них.

Один за другим, воины скрылись за потайной дверью под лестницей и спустились в подземный туннель. Они дошли до учебного центра одним строем, разбив его только чтобы миновать шкаф и офис. Уже в коридоре, Док Джейн и Мэнни ждали их с носилками и оборудованием жизнеобеспечения, и никто из медиков не обронил ни слова, когда они направились к тиру.

Лэсситер пробыл на страже весь день, и хотя падшему ангелу нужен солнечный свет для жизни, он, стоя над неподвижным телом Кора, не показал ни намека на усталость и потерю внимания.

Определенно он загладил вину за марафон гребаной «Панки Брюстер»[47] на прошлой неделе.

— Кто поможет мне с переносом? — спросил Мэнни, подкатив каталку к рабочему столу Ви.

Рейдж, Ви и Бутч вышли вперед и принялись расстегивать стальные оковы, на время освобождая Кора… но можно было не беспокоиться по двум причинам: во-первых, остальная часть Братства стояла с поднятыми пушками и держали пальцы на курке; и во-вторых, ублюдок находился без сознания, не совсем мертвый, но мертвый груз — это наверняка.

Только слабое тепло на лодыжках и не совсем уж серый цвет лица подсказывал, что ублюдка рано укладывать в гроб.

На каталку. Потом закрепили, в этот раз кожаными ремнями, вокруг горла, запястий, бедер и талии. Потом подключили другое оборудование, поменяли провода с более стационарных мониторов на те, что были меньше и легче. Процесс занял около двадцати минут, и все это время Рейдж не отходил от пленника, выискивая признаки того, что Кор только прикидывается дохлым… и после основательного изучения каждого дюйма выставленной напоказ кожи, а также жестких черт лица? Он решил, что либо у парня конкретный инсульт, либо Де Ниро[48] стоит у него поучиться.

Когда пришло время, Джон Мэтью и Куин придержали двери тира, Рейдж взялся за ноги, а Бутч — за изголовье носилок.

— Стойте! — воскликнул Мэнни.

Он рывком развернул белую простынь и накрыл ею лицо и тело Кора.

— Нельзя, чтобы кто-нибудь его увидел.

— Хорошая мысль, — сказал кто-то. — Не зачем пугать малышню.

Дорога по коридору пронеслась перед глазами, и когда они оказались у стальной двери, ведущей на парковку, Джон Мэтью и на этот раз Блэй придержали двери. По другую сторону стояла припаркованная машина скорой помощи с человеческой разметкой на кузове, и Рейдж облегченно выдохнул, когда каталку Кора затолкнули в фургон, и они закрылись внутри. Когда он, Ви и Бутч расселись где смогли среди шкафчиков и оборудования, Зи сел за руль, а Мэнни занял пассажирское сидение на случай, если понадобится срочная медицинская помощь.

Дорога через пропускную систему заняла вечность, но, с другой стороны, они не стремились к рекордам. Из-за расположения объектов на территории, им предстояло добраться до самой дороги, свернуть направо, а потом обогнуть основание горы к дороге, что вела в особняк.

В гору они также ехали медленно, но на полпути к дому они свернули налево на козью тропу. В этот момент дорога стала более ухабистой, и хорошо, что каталка была прикручена к полу. Время от времени Рейдж проверял оборудование, когда они наезжали на конкретный бугор, или с силой ударялись обо что-то, и всей троице приходилось уходить в крен, как лавирующему кораблю «Энтерпрайз». Сердечный ритм Кора, медленный как черепаха и неровный как дорога, по которой они ехали, не менялся. Как и низкий уровень кислорода и кровяного давления.

Ублюдок определенно не двигался. По крайней мере, не считая влияния жесткой езды

Под конец бесконечного путешествия, которое заняло не больше десяти минут, у Рейджа сдали нервы, и он наклонился в передний отсек фургона, к лобовому стеклу. Фары освещали кучу сосен. Длинную дорогу впереди. Ничего больше.

— Офигенно ты придумал, — сказал Бутч.

— Мне идея не по вкусу. — Рейдж пожал плечами. — Но приходится, когда черт гонит и все такое.

— Он никогда не выберется оттуда, — прорычал Ви, в его ледяном взгляде вспыхнуло насилие. — Живым уж точно.

— Хорошо, что у тебя в запасе не один стол. — Бутч хлопнул лучшего друга по плечу. — Ну и больной же ты ублюдок.

— Никогда не говори никогда.

— Нет уж, я праведный католик. Пойду по этой дорожке, и гореть мне… и не от горячего воска.

— Подкаблучник.

— Извращенец.

Они рассмеялись своей личной шутке, а потом вновь помрачнели… потому что скорая остановилась под скрип тормозов.

— Ну, сделаем это, — сказал Рейдж, когда двойные двери открылись снаружи, и запах хвои наполнил стерильный салон. — Перевезем его в Гробницу.