Зверь

Глава 66

Джо Эрли не могла оторвать глаз.

С другой стороны, не она одна в кофейне бросила свое латте остывать и отчаянно пыталась не пялиться на парня. Он зашел один, высосав почти весь кислород из помещения, и прошел к дальнему столику, садясь рядом с миловидной, но заурядной женщиной.

Учитывая все данные, его должна сопровождать Мисс Америка: мужчина был огромным, невероятно высоким, крепко сложен, словно профессиональный спортсмен, причем в регби, а не баскетбола. Светлые волосы, натуральные на вид, не было видно отрастающих корней, окрашивания отдельных прядей, просто густые, здоровые… белокурые волосы.

Но его глаза — это что-то. Это нечто. Даже через забитую людьми кофейню они сияли голубым цветом, такого цвета океан на Багамах, настолько радужный, чистый, пронзительный сине-зеленый, словно это контактные линзы, потому что, черт, такие глаза не встречаются в природе?

И П.С. одет он был весьма недурно. Ага. Во все черное, шелковая рубашка, хорошо скроенные и подогнанные по фигуре брюки, куртка с лацканами как у пиджака, но свободного кроя, как у пальто.

Обувь тоже была качественной.

Словно кинозвезда забрела в кофейню «Вас ждет кофе», и мгновение Джо пыталась вспомнить, не видела ли она его на большом экране..?

Когда зазвонил мобильный, она мысленно обрадовалась возможности отвлечься. Гиперфокус никуда не делся, и она будет видеть это красивое лицо, каждый раз закрывая глаза. Хотя, разве это трагедия?

Увидев, кто звонил, она закатила глаза, но все-таки взяла трубку.

— Дуги, что такое? Нет. Нет, нельзя. Что… нет! Слушай, я предупреждала, что увольняюсь и какое-то время не смогу занимать тебе деньги… Ну, попроси у кого-нибудь из них. Нет. Нет. Ладно… хорошо, но только «Фиг Ньютонс». Если я вернусь и обнаружу, что ты съел мои «Миланос»[105] — тебе крышка. И когда, наконец, ты устроишься на работу?

Когда она положила трубку, раздался сухой голос:

— Полностью поддерживаю твой выбор относительно печенья.

Подпрыгнув, она накрыла сердце рукой.

— Господи, Билл, ты напугал меня.

— А что насчет того, что ты уходишь от Брайанта? — спросил он, усаживаясь вместе с латте и развязывая шарф. — Почему ты уволилась?

— Ерунда. — Ну, если не считать манипуляторские наклонности ее шефа и тот факт, что она позволила помыкать собой. — Правда.

Оу, и кстати, Брайант считает, что мы спим, закончила она в своей голове.

— Слушай, — пробормотал Билл, подавшись вперед и надев очки выше на нос. — Во-первых, прости за опоздание. И, во-вторых, я просто обязан спросить. С твоими родителями не верится…в смысле, столько денег…

Она открыла рот, чтобы отмахнуться от темы, но потом подумала… а к черту все.

— После того, как я взбунтовалась против них и их образа жизни, они лишили меня финансирования.

— Наверное, было сложно. Ну, оставить семью. И деньги.

Джо покрутила чашку с каппучино.

— Я никогда не чувствовала себя своей. Мой папа… то есть, мой отец, он требовал, чтобы я так к нему обращалась… устроил мое удочерение, потому что мою маму настигла фаза «хочу ребенка». Наверное, она сравнивала детей с сумочками? Они получили меня, и я воспитывалась под присмотром нянек, встречались среди них хорошие, попадались и плохие. Потом меня сослали в школу-интернат и затем в колледж… к тому времени, как я все закончила, мне надоело притворяться той, кем они хотели меня видеть. За пределами огромного особняка я была собой. Но в их присутствии я была копией себя, они тоже были ненастоящими, копиями. — Она махнула рукой. — Стандартная и скучная проблема бедной богатой девочки.

— Стандартная и скучная до тех пор, пока сам не столкнешься с ней.

— Так или иначе, я сказала им, что не вернусь, они ответила «хорошо», на этом все. Ежемесячные поступления прекратились… и, честно говоря, не скажу, что сильно расстроилась. Я умная, готова к упорному труду, у меня есть образование. Я сама справлюсь, как справлялись все до меня.

Билл стянул пальто.

— Могу я задать еще один личный вопрос?

— Конечно. — Попробовав капучино, она поморщилась. Кофе остыл, пока она пялилась на того блондина. — Что угодно.

— Ты сказала, что тебя удочерили… ты пробовала разыскать родных?

Она покачала головой.

— Вся информация закрыта… по крайней мере, так мне сказали. Наверное, отец хорошо заплатил за это? Кажется логичным… я слышала, что сначала мама пыталась выдать меня за свою родную дочь, говорила всем, что скрывала беременность под свободной одеждой, а последний месяц провела в «Нэйплс»[106] или каком другом захолустье. Но когда мои волосы становились все рыжее, стало сложнее поддерживать ложь… особенно ей не нравилось предположение, что она изменила моему отцу.

— Значит, ты ничего не слышала от них?

— Нет и ладно. Во-первых, хэй, они оплатили мое образование в «Лиге плюща»[107]. Если их молчание — самый страшный поступок по отношению ко мне, то мы квиты.

— Ну… — Билл прокашлялся. — Что ж… не хочешь попытаться устроиться в газету? Я знаю, что у нас есть пара вакансий, могу замолвить словечко. Ты уже проявила себя как способный детектив.

Мгновение Джо могла просто сидеть как истукан, только моргая. А потом она взяла себя в руки:

— Правда? О… Боже, да. То есть, спасибо. Я могу отправить тебе свое резюме электронной почтой.

— Тогда договорились. Я в курсе, что сейчас они ищут контент-менеджера для онлайн-издания. По зарплате выйдет тоже, что и сейчас в должности менеджера, но, по крайней мере, это будет шаг вперед.

И всяко лучше забот о личной жизни и грязном белье Брайанта, подумала она про себя.

— Спасибо. Правда. — Она помахала салфеткой, на которой писала. — И на этой ноте: я набросала список мест, которые посетила. Хочу заглянуть еще в парочку… в закрытый ресторан, в котором, по словам Хулио Мартинеза, на него напал вампир? И я хочу побывать в том переулке… ты видел запись перестрелки в переулке? Где один парень на крыше убил кого-то, а другой выбежал прямо под дождь из пуль? В клипе не было видно клыков, но его выложил на юТуб тот же парень, что и опубликовал съемку резни на той ферме.

Билл достал телефон, готовый к интернет-серфингу.

— Нет, еще нет.

— Могу дать тебе.

#большеникогдаэтогонеговори

***

Эссейл выжидал на периферии особняка хеллрена Нааши, выслеживая движения персонала и его хозяйки в окнах первого и второго этажей. Один плюс в эксгибиционизме Нааши: задернутые шторы — табу для нее, поэтому она предстала как на ладони.

В настоящий момент она была в ванной, сидела перед окном, выходившим на запад. Служанка закручивала ей волосы, пока хозяйка была сосредоточена на чем-то, лежавшим на ее коленях. Может, писала письмо на айПэде. Или айФоне.

Достав телефон, Эссейл послал ей сообщение… а потом наблюдал, как она вскинула голову и указала куда-то в сторону. Служанка отложила щипцы и скрылась из виду. А потом вернулась, передавая телефон в руки хозяйки.

Секундой позже раздался сигнал на телефоне Эссейла. Прочитав ее сообщение, он посмотрел на кузенов.

— Вы знаете, что делать.

— Да, — ответил Эрик. — Брат здесь…

— Позади.

Они втроем обернулись, обнаруживая Зэйдиста там, где он обещал быть, точно вовремя. Как и все они, на Брате был большой рюкзак и куча оружия с собой.

— Начнем, джентльмены? — пробормотал Эссейл.

Когда он кивнул, его кузены дематериализовались к черному входу в особняк, который они вычислили ранее.

Эссейл положил свой рюкзак под дерево, за которым укрывался, а потом вышел из тени, поправляя пальто и вытаскивая манжеты из рукавов. Когда он ступил на подъездную дорожку¸ каблуки застучали по покрытию, а Зэйдист, державшийся позади, шел бесшумно, по траве, оставаясь за пределами очагов света, испускаемых небольшими фонарями по краям тротуара.

Оказавшись перед дверью, Эссейл дернул ручку. Не судьба, в этот раз дверь была заперта.

Позвонив в звонок, он надел на лицо улыбку, когда дворецкий открыл дверь.

— Добрый вечер. Боюсь, я приехал раньше на целых двадцать минут. Но я бы не хотел тревожить хозяйку. Могу я подождать ее в гостиной?

Когда доджен низко поклонился, Эссейл убедился, что в фойе больше никого не было. А потом, когда дворецкий выпрямился, Эссейл достал свой сороковой.

Так, чтобы слуга смотрел прямо на дуло.

— Не дергайся, — прошептал Эссейл. — И ни звука, не считая ответов на мои вопросы. Жить хочешь? — Кивок. — Сколько еще слуг в особняке?

— С-с-семь.

— Тро в доме? — Кивок. — Где он?

— О-о-он наверху, трапезничает в своей спальне.

Зэйдист вошел в дом, и при виде его шрамированного лица и черных глаз доджен чуть не лишился сознания.

— О нем не беспокойся, — тихо сказал Эсселй. — Сосредоточься на мне.

— П-п-простите.

— Слушай меня, и слушай внимательно. У тебя семь минут на то, чтобы покинуть здание вместе с персоналом. По минуте на человека. Не трать ни секунды. Не объясняй им причин. Скажи всем, чтобы собрались у основания подъездной дорожки. Не спугни свою хозяйку. Если сообщишь ей о моей присутствии, то станешь соучастником в удержании раба крови, которого я спас прошлым вечером, я убью тебя без промедления. Все ясно? — Кивок. — Повтори, что я только что сказал.

— В-вы… у меня с-с-семь минут, чтобы вывести персонал. Подъездная дорожка…

— Основание. Я сказал «основание подъездной дорожки». Я буду видеть вас там, возле фонаря. А что насчет твоей хозяйки?

На лице дворецкого появилось жесткое выражение, которое, очевидно, спасло ему жизнь.

— Я не скажу ей ни слова. Она и ее любовник убили моего хозяина.

— Как тебя зовут?

— Тарем.

— После всего ты отправишься на аудиенцию к Королю. Расскажешь ему все… что происходило в подвале, что она делала с ним, что я делаю здесь. Понял?

— Я сделал фотографии, — прошептал дворецкий. — На телефон. Я не знал, куда отнести их.

— Хорошо, покажешь их. Сейчас иди. У тебя семь минут.

Доджен низко поклонился.

— Да, мой господин. Сию секунду.

Мужчина в униформе в бешеной спешке устремился к кухне, и когда Эссейл был на полпути к парадной лестнице, трое додженов, одетые в поварскую униформу, выбежали из столовой. У одного все руки были в муке, другой нес кастрюлю с чем-то. Их глаза были широко распахнуты и полны ужаса, и значит, дворецкий не до конца выполнил его указания.

Очевидно, он рассказал о смертельной угрозе в стенах дома.

Плевать. Мотивация работала, а о верности Нааше не следовало беспокоиться. Трое поваров посмотрели на него и его пистолет… и припустили еще быстрее, вместо того, чтобы поднять шум.

А тем временем в воздухе уже ощущался сладковатый запах бензина, а скоро будет совсем не продохнуть.

Эссейл скорее спокойно поднялся по лестнице, чем взбежал. И в процессе встретил двух служанок, спускавшихся вниз, собранные волосы выбились из пучков, бледно-серые юбки развивались на бегу. Взглянув на него, они тоже опустили взгляд, удваивая скорость и не пытаясь ему помешать.

На площадке второго этажа он свернул налево и остановился у первой двери, как раз в этот момент дворецкий показался в дальнем конце коридора и побежал ему навстречу.

— Я позабочусь о ее личной горничной, — сказал Эссейл. Когда мужчина побледнел, он закатил глаза. — Не в этом смысле. Она присоединится к вам.

Кивнув, дворецкий удрал.

Эссейл медленно повернул резную латунную ручку, толкая дверь. Панели поддались без звука, и Эссейл мгновенно ощутил запах шампуня и парфюма Нааши. Он скользнул внутрь, и перед глазами зарябило от кучи розового и кремового, шелка и тафты.

Ковер был плотным, как короткая стрижка у мужчины, позволяя Эссейлу бесшумно пройти до арочного проема. Мраморная ванная за ним была больше гостиных в некоторых домах.

И, воистину, нельзя пожелать лучшей сцены. Нааша сидела спиной к нему, на профессиональном парикмахерском стуле, ее длинные локоны спадали на спинку, стол с расческами и приспособлениями для завивки стоял возле нее. Вокруг было множество зеркал, но все наведены на нее, оставляя его отражение за пределами.

— … сказала же, в таком виде волосы никуда не годятся! — истерила Нааша. — Делай все заново! Он скоро будет здесь… телефон, он звонит, сперва дай мне телефон.

Когда служанка отложила расческу в сторону, ей пришлось повернуться к Эссейлу… она застыла на месте. Направив пистолет прямо ей в голову, он приложил палец к губам и беззвучно прошептал «шшшш».

Служанка побелела.

— Принеси телефон! Чего медлишь?

Эссейл кивнул в сторону айФона, вибрировавшего на мраморном столике, до которого Наашавполне могла дотянуться и сама.

Служанка потянулась к телефону, уронила его, выслушала кучу оскорблений, пока пыталась поднять его с пола.

— Ну наконец-то… алло? О, здравствуй, дорогая, как мило с твоей стороны. Я раздавлена, просто убита горем…

Согнув палец, Эссейл поманил служанку к себе. Но бедняжка застыла в панике как вкопанная… пока Эссейл не прошептал два слова — «ты» и «в безопасности».

Женщина, запинаясь, подошла к нему. Пока Нааша продолжала играть роль скорбящей вдовы, Эссейл прошептал:

— Уходи через главную дверь. Беги, пока не увидишь остальных в начале подъездной дорожки. Ни в коем случае не возвращайся домой. Ясно?

Кивнув, служанка изобразила судорожный реверанс… а потом испарилась из комнаты.

Эссейл прошел вперед и терпеливо выжидал, пока Нааша разговаривала, скользя пальчиков по экрану своего айПэда. Он нависал позади нее как Мрачный Жнец, который поимел ее когда-то… и был готов поиметь снова.

Наконец повесив трубку, она сказала:

— Ты где? Куда, черт возьми, ты пропала…

Эссейл схватил ее волосы и с силой дернул назад. Выронив телефон, который запрыгал по полу, она пыталась сопротивляться… пока он не вставил пистолет в ее рот и не отошел в сторону.

На него посмотрели глаза, полные ужаса.

— За Маркуса, — прорычал он.

***

— Ну, как все прошло? — спросила Мэри, когда Райм вошла в ее кабинет в Убежище.

— Твой хеллрен — тот еще фрукт… и он прекрасно справился. — Женщина села, улыбаясь, поправив пальто на коленях. — Правда. У него большое сердце.

— Самое большое в мире. — Повисла пауза, а потом Мэри подалась вперед, наклоняясь над бумагами. — Говори начистоту… со мной все будет нормально. Мне ведь приходится жить с ним, помнишь?

— Не понимаю, о чем ты… — Райм вскинула руки. — Ну ладно. У него невероятная внешность. Никогда не видела ничего подобного.

Мэри рассмеялась.

— Знаю, знаю. И, что главное, его это не волнует. Да, он все осознает, но, блин, если ли бы он серьезно относился к своей внешности, то его голова бы раздулась до невероятных размеров.

Райм кивнула.

— Верно. Так, ты готова?

— Всегда. — Поднявшись, Мэри закрыла дверь. — Спрашивай все, что хочешь

— Прости, но это моя работа.

Мэри рукой разрезала воздух.

— Не беспокойся.

Вернувшись за стол, она снова села, признаваясь, по крайней мере, самой себе, что нервничает.

Райм сняла пальто. А потом уставилась на урну рядом с лампой.

— Это…

— Да. — Мэри сделала глубокий вдох. — Прах Анналай. Сначала Битти сказала, что хочет сохранить прах до приезда дяди, но сейчас…

— Насчет дяди. От него не было никаких вестей? Информации о нем?

— Ничего. Рейдж даже попросил одного из Братьев поискать его. Ни единой зацепки.

Райм пожала плечами.

— Основная проблема в том, как определить продолжительность официального уведомления. Мы с Мариссой согласны, что для начала вы должны попробовать себя в роли опекунов, на период адаптации Битти, и чтобы дать возможность родственникам связаться с ней. Но это не может продолжаться вечно. Месяц? Полгода? Год? И каким образом нам подать объявления о поиске родственников?

Сердце Мэри бешено подпрыгнуло в груди, сделало сальто и с силой рухнуло на желудок. Боже, целый год. Год в неведении. И каждую ночь они проживут с пониманием, что могут потерять ее.

Даже месяц в таком ритме казался пыткой.

— Пусть будет так, как ты сочтешь наилучшим, — сказала она, пытаясь скрыть свое расстройство. — Но, должна признаться, мне лучше воздержаться от собственного мнения. Как бы я ни старалась быть объективной… реальность такова, что я очень хочу, чтобы она стала нашей.

— Древнее Право в этом вопросе нам не поможет, но я изучила человеческое законодательство. Когда речь заходит о сроке определения родительских прав, ясно, что предъявляются очень высокие требования. Но когда речь идет о близких или дальних родственниках? Все зависит от штата и местных законов. В этой связи я собираюсь оставить это решение для Короля… нам нужно услышать его мнение. К тому же, из-за места жительства Рейджа, вам бы все равно пришлось заручиться его поддержкой.

— Звучит справедливо. И я хочу, чтобы все было сделано как следует. Это очень важный вопрос, который не терпит дилетантства.

— Хорошо, что ты согласна… и я не удивлена. — Райм откинулась на спинку стула. — Расскажи мне о своих отношениях с Битти. Что-то я видела сама, но я бы хотел послушать тебя не как профессионала, а как обычного человека.

Мэри взяла ручку и затеребила ее в руках, как всегда делала в колледже.

— Я знаю ее с тех пор, как она приехала сюда с матерью. Я изначально вела ее дело, и, честно говоря, она была такой замкнутой и нелюдимой, казалось, я никогда не смогу достучаться до нее. Я понимаю, что речь об удочерении всплыла только после смерти ее матери, но Битти не покидала моих мыслей последние два года. Но я отказывалась даже думать о такой возможности. Я просто… ты знаешь, я не могу иметь детей, и когда живешь с этим знанием, то не хочешь даже близко подходить к закрытой двери. По другую сторону тебя ждет лишь огонь, который спалит твой дом дотла.

— Ты готова отпустить девочку, если появятся родственники? Ты сможешь это сделать?

В этот раз было невозможно скрыть реакцию на лице. С другой стороны, когда тебя ставят на самую пропасть, к яме с аллигаторами, невозможно скрыть ужас.

— Как будет лучше для Битти. — Она покачала головой. — И я действительно верю в это. Если нужно будет отпустить ее, мы это сделаем.

— На самом деле, я тоже искала этого дядю. Кого-нибудь, кто знал бы ее. Но никто не подошел под описание. Мы потеряли столько людей в рейдах, вполне вероятно, что он давно умер, вместе с другими ее родственниками. А может, и при иных обстоятельствах.

— Скажем так… я ненавижу смерть.

На мгновение она вспомнила, как танцевала с Рейджем в спортзале. Достигнув согласия, они были так близки, и возможность разлуки в будущем, о которой они даже не догадывались в тот момент, внезапно нависла над ними, как над любой обычной парой.

— Я тоже, — ответила Райм. А потом женщина прокашлялась. — И, на этой ноте, мы можем обсудить твою проблему?

— Ты про Деву-Летописецу?

— Да. — Повисла неловкая пауза. Потом: — Я не совсем понимаю твоё как-бы-бессмертие… я не сомневаюсь в его возможности. С Девой-Летописецей возможно все. А еще я должна спросить тебя о звере. Должна признаться, то это тревожит меня сильнее всего.

Мэри рассмеялась.

— Зверь — всего лишь большой фиолетовый медвежонок. Обещаю, он мухи не обидит…по крайней мере, женского пола, и уж тем более меня. Ох, я отвлеклась. Моя история началась пару лет назад, когда у меня диагностировали…