Зверь

Глава 59

Эссейл сидел в весьма удобном кресле в комнате с приятной температурой воздуха… и все же ему казалось, что кожа горит на его костях.

Напротив, через узкое пространство, спасенный им раб лежал на больничной койке, напоминая скорее претранса, чем взрослого вампира. Простыни и покрывала скрывали обнаженную кожу, согревая его. Лекарства и питательные вещества поступали в его вены. Различное оборудование оценивало состояние внутренних органов.

Он спал.

Маркус уснул. Или потерял сознание.

А Эссейл сидел в палате незнакомца, не в силах бросить его, словно это его родственник был подключен к медицинскому оборудованию, спал на матрасе.

Потирая руки, Эссейл хотел, чтобы жар отпустил его тело, чтобы он полностью смог сконцентрироваться на здоровье Маркуса. Но он уже снял пиджак и развязал галстук. Следующая остановка — раздеться полностью.

Он не сразу осознал, в чем была проблема.

Выругавшись, он достал склянку с кокаином и, держа ее в ладони, посмотрел на прозрачное коричневое стекло и черную крышку.

Он быстро разобрался с грызущей его нуждой, чувствуя себя скверно из-за того, что нюхает наркотики в каком-то футе от бедного парня.

Как скоро Нааша обнаружит пропажу? — задумался он.

И как она могла сделать нечто подобное с живым существом? Особенно учитывая толпы мужчин, готовых утолить не только ее нужду в сексе, но и в крови?

Воистину, закрывая глаза, каждый раз Эссейл видел камеру, ощущал запах вони, переживал заново тот момент, когда вломился в подземную тюрьму.

Откуда она украла его? Его искала семья?

Сколько он страдал там, живя от трапезы до трапезы?

В настоящий момент в диагнозе Маркуса значились недостаточное питание, воспаление почек и синусит. Но медперсонал подчеркнул, что необходимы дальнейшие обследования.

От этого ужаса было невозможно дышать, и Эссейл подался вперед.

Он слышал, как Братья расхаживали и разговаривали в коридоре. Очевидно, кто-то был серьезно ранен, судя по уровню беспокойства, но он никого не спрашивал и никто не объяснял. Более того, Вишес ушел, чтобы ассистировать кому-то, если возникнет такая необходимость, но обещал вернуться…

Раздался тихий стук.

— Входите, — пробормотал Эссейл, хотя чувствовал, будто у него не было никакого права приглашать или прогонять пришедших к Маркусу.

Дверь открылась не сразу, и совсем чуть-чуть.

— Кто там? — позвал Эссейл.

Увидев, кто пришел, Эссейл отпрянул.

Зэйдист, Брат, о котором он слышал множество слухов. О его воинских подвигах и репутации, эти слухи долетели из Старого Света в Новый даже через океан. И да, лицо со шрамом вселяло ужас, рана с рваными краями деформировала верхнюю губу, а прищуренные глаза сияли злобой. Встав на пороге комнаты, с бритой головой и огромным телом, он являлся живым воплощением россказней… социопатом, которого следует избегать всеми правдами и неправдами.

Но Эссейл знал, что в последнее время он сильно изменился. Что он состоял в браке. Завел ребенка. Отказался от убийственной ярости, определявшей его с тех самых пор, как выбрался из плена.

На самом деле, когда его желтые глаза обратились к мужчине на койке, он скрестил руки на груди, словно успокаивая себя.

— Я нашел его… — Эссейл прокашлялся. — Прикованного цепью к стене.

Зэйдист медленно подошел к кровати и посмотрел на Маркуса. Он стоял так очень долго, почти не моргая, только вздымающаяся грудь и подергивание бровей изредка отличало его от статуи.

Эссейл не мог представить, какие воспоминания нахлынули на него.

Рабские метки вокруг шеи и запястий Брата казались черными, как и зло, что нанесло чернила на его кожу.

— Его зовут Маркус, — продолжил Эссейл. — Это все, что мне известно.

Зэйдист кивнул. По крайней мере, Эссейлу так показалось. Потом воин заговорил:

— Позволь мне… помочь. Чем угодно?

С языка Эссейл чуть не сорвалась фраза — «здесь ничем не поможешь». Но потом ярость вспыхнула в его груди.

Эссейл — не спаситель. Никогда не был. Он всегда ставил свои интересы превыше всего. Он также никогда не привязывался, не заводил знакомств, кратковременных или на долгие годы.

Но он понял, что сам прищурился, посмотрев на Брата.

— Как далеко ты готов зайти в своей помощи?

Желтые глаза мгновенно загорелись черным, превращаясь в бездушные ямы Дхунда.

— Насколько потребуется. И на тысячу шагов дальше.

— Даже если это станет причиной конфликта с Королем? Та справедливость, которую я ищу, не включает в себя приказы и резолюции. Это будет без его разрешения.

— Конфликта не будет.

Первой мыслью Эссейла было подняться с кресла, попросить у них амуницию и сразу же вернуться в тот дом.

Но нет, при дальнейшем рассмотрении, в этом было недостаточно стратегии. И заслуженной жестокости.

— Надеюсь, так и будет, добрый джентльмен.

— Я не добрый и не джентльмен.

Эссейл кивнул.

— Хорошо. И не волнуйся. Я чувствую, к какому результату ты стремишься, и я предоставлю тебе такую возможность, весьма скоро.

***

В это время в библиотеке огромного особняка хеллрена Нааши, Тро обхватил плечи женщины и хорошенько встряхнул.

— Послушай меня. Ты должна меня послушать.

Хотя он хотел подавить ее тираду о завещании, должен был признать, пусть только себе, что он также был чрезмерно разочарован. Сколько времени он провел в этом доме? Спал с ней, потворствовал ее прихотям, соблазнял ее, убеждая, что они были в некотором роде длительных отношениях. И все это время она убеждала его в лояльности ее «возлюбленного» хеллрена. Говорила, сколько денег накроет ее с головой подобно лавине, когда старик, наконец, скончается. Твердила, что любит Тро несмотря на свой статус замужней женщины и многочисленных любовников.

Но Эссейл нарисовался на шахматной доске… и при появлении ублюдка Нааша потекла, и Тро пришлось действовать раньше задуманного: сначала нужно было заставить Наашу изменить свое завещание, назвав Тро следующим наследником… под предлогом того, что сразу по окончании траура они обвенчаются. А потом Тро бы устроил смерть старика. За которым бы последует ее «суицид».

Таким образом, Тро набил бы собственные чемоданы и направил деньги на то, чтобы крепко обосноваться в Глимере и выработать план, по которому он свергнет Рофа, который был коронован путем нелепого демократического голосования.

Эссейл, эта гребаная шлюха, изменил порядок действий, заставляя Тро форсировать события. Вариантов не было: либо он выступит раньше положенного, либо непостоянная Нааша могла перескочить на нового игрока, опрокинув тележку с яблоками прямо посреди торгового зала, образно выражаясь.

Тро видел, как она смотрела на Эссейла.

Сам чувствовал влечение к сукину сыну.

А сейчас, вышел полный хаос.

Ее древний хеллрен оставил все какому-то дальнему родственнику, мужчине, чьего имени Тро даже не узнал.

— Нааша, любовь моя, — сказал Тро настойчиво. — Мне нужно, чтобы ты вела себя обдуманно.

Дела обстояли скверно. Этот адвокат ждал в фойе, без сомнений, он пришел к всевозможным выводам, точным и крайне нежелательным. Ее внезапный гнев. Его возрастающее раздражение.

Обратившись к иной тактике, Тро подошел к столу из резного дерева и положил руку на стопку бумаг, с которыми пришел Сэкстон.

— Это. Вот это должно стать твоей целью. Только оспаривание этих документов имеет значение, все остальное — непозволительная роскошь.

— Меня опозорили! Это унижение, быть брошенной подобным образом! Это…

— Ты хочешь быть умной? Или бедной? Решай сейчас. — Это закрыло ей рот. — Представь, что все исчезнет, что исчезнет все, что тебя окружает сейчас, твоя одежда. Украшения, слуги, крыша над головой… абсолютно все. Потому что так и будет, если ты не возьмешь себя в руки. Не твой хеллрен унизил тебя. Это делаешь ты. А сейчас я приведу сюда адвоката. Ты заткнешься и дослушаешь все, что он скажет. А можешь продолжить рвать и метать, тратя впустую время и силы, усугубляя свое положении жертвы… без какой-либо денежной выгоды?

Он словно застегнул бальное платье. Ею мгновенно овладело спокойствие, трансформируя ее взбешенное лицо не в безмятежное, но более уравновешенное.

Тро снова подошел к ней. Взяв за плечи, поцеловал.

— Вот это моя женщина. Сейчас ты готова продолжить. Никаких вспышек гнева. Чтобы там ни было написано, ты позволишь юристу закончить. Мы не узнаем, как бороться, не зная, с чем мы боремся.

Дева-Летописеца, надеюсь, она прислушается, в этот раз, думал Тро.

— А сейчас я приведу его, да? — Когда Нааша кивнула, он отошел. — Помни все, что ты можешь потерять. Это хорошо проясняет мысли.

— Ты прав. — Она сделала глубокий вдох. — Ты такой сильный.

Ты даже не представляешь, — подумал он, отворачиваясь.

Открыв двойные двери, он…

Сделав вдох, он нахмурился, окидывая взглядом фойе. Сэкстон стоял у фламандской картины, изучая изображение покрытых росой цветов на черном фоне, его руки были за его спиной, стройный торс подался вперед.

— Вы готовы? — спросил адвокат, не отрывая взгляда от картины. — Или ей нужно еще время чтобы собраться с мыслями? Прошел час.

Тро оглянулся по сторонам. Двери в гостиную и кабинет оставались в том же положении, в каком были. Никто никуда не шел. Все казалось… было на своем месте.

Но откуда взялся запах свежего воздуха… свежего воздуха… и чего-то еще.

— Что-то случилось? — спросил Сэкстон. — Желаете, чтобы я вернулся в другой раз?

— Нет, она готова. — Тро уставился на юриста, выискивая признаки… сам не знал чего. — Я успокоил ее.

Сэкстон выпрямился. Поправил галстук. И подошел к ним неспешной походкой. Такой естественной. Ничего подозрительного.

— Может, сейчас она позволит мне закончить? — Сэкстон остановился. — Хотя, если вы желаете, я могу оставить бумаги, и вы сами их прочитаете. Если я буду читать завещание, воля от этого не изменится.

— Нет, — сказал Тро плавно. — Будет лучше, если у нее будет возможность задавать вопросы. Входите, и, прошу, простите нас за задержку.

Он отступил в сторону, приглашая мужчину войти, а его инстинкты кричали, отказываясь успокаиваться.

— На самом деле, думаю, что вам стоит поговорить с ней наедине. Может, дело в моем присутствии.

Сэкстон склонил голову.

— Как пожелаете. Я всегда рад услужить… или не мешать… как ей будет угодно.

— Мы в неоплатном долгу перед вами, — пробормотал Тро. Потом чуть громче сказал: — Нааша, дорогая, я распоряжусь принести напитки, чтобы облегчить это утомительное дело. Сгладить процесс.

Он подождал, когда она положила руку на грудь и драматично вздохнула.

— Да, моя любовь. Чувствую, эти новости ослабили меня.

— Разумеется.

Закрыв двери за юристом, он снова принюхался. Слишком свежий. И слишком холодный. Кто-то открывал дверь или окно.

Подойдя к главному входу особняка, он широко распахнул его… и вышел, смотря на зону парковки.

Сэкстон приехал на автомобиле. Он видел его приезд из окна своей спальни.

Развернувшись, он вошел в дом и прошел прямо к дверям в кабинет, открывая одну.

— Эссейл? — позвал он.

Увы, комната была пуста.