Зверь

Глава 49

Когда Рейдж вышел из гардероба, он чувствовал, что его жизнь прекрасна. Да, конечно, коп снова уделал всех в бильярд, но после того, что Мэри только что устроила ему? Он чувствовал себя настоящим победителем.

Сессия в душе была олимпийской, они покорили Эверест, побили все скоростные рекорды.

Выходя, он…

… застыл как вкопанный.

Мэри сидела в кресле перед бюро, ее маленькие розовые ступни касались ковра, тело закутано в банный халат, голова с мокрыми волосами низко опущена. На ее коленях лежала широко раскрытая папка, которую Рейдж впервые видел.

Но он знал, на что она смотрела.

Вернувшись в гардероб, он натянул пару спортивный нейлоновых штанов. Подумав, добавил к ним кофту из «АИУ»[89], которую надевал вчера. Выходя в спальню, он сел на кровать.

Мэри подняла взгляд, дочитав последнюю страницу.

— Что это? В смысле… — Она покачала головой. — Я знаю, что это. Я просто…

Сжав руками край матраса, Рейдж подался вперед. Он очень остро начал осознавать антиквариат в комнате, тяжелые шторы, узор на ковре, все стало слишком четким, все вокруг него воспринималось острее.

— Я не просил Сэкстона распечатать все это, — выпалил он.

— Документы на усыновление? Это ведь они? В смысле, я не так бегло читаю на Древнем Языке, но общий смысл могу уловить.

— Слушай, не обязательно что-то делать с этим. Это не… в смысле, я не считаю, что мы обязаны удочерять ее. Я попросил Вишеса выяснить. Что можно, о ее дяде… да, знаю, ты не просила, но я подумал, что если кто-то из Братьев может помочь, то это Вишес. Он искал в инфобазе дома для аудиенций, но ничего не нашел. Проверил другие источники. Нет ни следа, ни на семью, ни на дядю. И, да, я говорил с ним о тебе, нас, о малышке. Именно он поднял вопрос с удочерением, и сам все собрал.

Закрыв папку, Мэри положила на нее руку. Когда она ничего не сказала больше, Рейдж выругался.

— Прости. Наверное, следовало поговорить сначала с тобой, прежде чем идти к Вишесу…

— Марисса думает, что я чрезмерно интересуюсь. Делами Битти. Об этом мы спорили перед Последней Трапезой. Она думает, что я перехожу профессиональные границы, что у меня личный интерес.

— Вау.

— И хотя я возразила ей… она права. Так и сеть.

Сердце Рейджа пропустило удар от ужаса.

— Что ты хочешь сказать?

Повисло долгое молчание. А потом Мэри пожала плечами.

— Я занималась с молодежью. Не только в Убежище, но и ранее, когда работала с детьми-аутистами. — Она перевела взгляд. — Ты помнишь, когда я ночевала у Бэллы? И я сказала тебе, что не хочу больше тебя видеть?

Рейдж закрыл глаза, к нему вернулись воспоминания той ужасной ссоры. По неясной причине она помнила о стеганом одеяле в гостевой комнате, в которой она спала, одеяло сшитом из разноцветных лоскутов. Мэри была в кровати, когда он вошел. И хотя она была всего лишь в другом конце комнаты, казалось, словно их разделяла пропасть.

— Да, — выдохнул он хрипло. — Помню.

— Мне было так больно, я не хотела тянуть кого-то на дно вместе с собой. Я была в онемении, совсем закрылась, была готова сдаться и не хотела продолжать сражаться. Я была жестока с тобой. Но ты все равно пришел. Ты пришел и… и в тебе я увидела путеводную звезду, от которой не смогла отвернуться.

«Я не в порядке».

В своих мыслях он услышал ее слова. Почувствовал, как она чуть не сбила его с ног, когда выбежала из того дома, тогда он стоял там и держал луну в ладони, как она показывала.

— Мне казалось, что Битти чувствует тоже, что и я тогда. В смысле, сколько я ее знаю, она всегда была замкнутой. Даже в присутствии своей мамы, она была словно отдельно стоящий остров, наблюдала, отталкивала людей от себя, отгораживалась ото всех. И после насилия и смертей? Нельзя винить ее. Я просто так сильно хотела достучаться до нее. Словно… в ретроспективе, кажется, я пыталась спасти себя молодую.

— Она открылась нам прошлой ночью, — сказал Рейдж. — По крайней мере, мне так показалось. Я не знаю…

— То же самое я сказала Мариссе. Я не знаю, обычный ли порядок лечения помог достучаться до нее. И она ответила. Я возила ее на могилу мамы. Потом мы купили М&Мс в местном «Ханнафорде». Она в самом начале трудного путешествия, и я не хочу оставлять попытки помочь ей.

— Марисса снимает тебя с ее дела? — требовательно спросил он.

— Нет, она просто думает, что я чересчур вовлечена в эмоциональном плане… вынуждена признать, что это так. Битти — особенная для меня.

Рейдж опустил взгляд на папку, которую Мэри прижала к груди… казалось, она этого даже не осознавала.

— Мэри.

Когда она, наконец, подняла взгляд, Рейджу показалось, что он прыгает со скалы. Хорошие новости? Если предстоит свободное падение с кем-то, то только с его шеллан.

— Мы могли бы дать ей хороший дом.

Когда глаза Мэри затянуло пеленой слез, он подошел к ней и, опустившись на колени перед своей шеллан, положил руки на ее ноги.

— Ты не хотела говорить это, да? — прошептал Рейдж.

Она содрогнулась на вдохе. А потом покачала головой.

— Этого не должно было произойти с нами. Мы недавно обсуждали. Этого… не должно было произойти с нами. Родительства.

— Кто сказал?

Мэри открыла рот. Потом закрыла, сильнее прижав бумаги к сердцу.

— Я была не против этого. Правда. Я… не думала, что буду матерью когда-нибудь.

Когда из ее глаз полились слезы, Рейдж поднял руку и вытер лицо любимой.

— Это нормально, что ты не можешь говорить об этом. Я скажу все за тебя. Ты будешь самой замечательной мамэн для этой малышки. Битти очень повезет с тобой.

Казалось, сказанные им слова каким-то образом поразили ее, и Рейдж прекрасно понимал ее чувства. Он был готов смириться с той частью жизни, которая была для него недоступна, потому что его благословили во многом, но возможности стать отцом среди этих благословений не было. И да, это так жестоко — что в дверь, безнадежно закрытую для него, постучали так скоро.

Но одно он знал наверняка.

Если по какому-то чуду они смогут сыграть роль в судьбе девочки? Он подпишется без колебаний. И он без лишних вопросов знал, что Мэри чувствовала то же самое.

Родители.

Это будет чудом.

***

Мэри удивилась, когда центр груди охватила немыслимая боль.

И думая обо всем этом, она решила, что да, это было возможно, что она сублимировала детские проблемы… занималась самолечением неизвестной ей агонии посредством честного труда, служа тем, кто нуждался в помощи в самые уязвимые мгновения их жизни.

Содрогнувшись, Мэри подалась вперед, и Рейдж подхватил ее, когда она выпала с кресла на его колени. Он обернул вокруг нее руки, прижимая к себе, она же не отпускала папку с бумагами.

Было ужасно признаваться себе или Рейджу, что эта мысль тлела в ее сердце весь прошлый год. Но материнское чувство зародилось в ней в какой-то момент во время их с Битти долгого пути… хотя Мэри сама себе боялась признаться в этом и бережно относилась к связи между матерью и дочкой, чтобы никоим образом не влиять на нее.

Но время от времени она задумывалась, что малышка будет делать, если окажется одна в этом мире.

И да, порой она мечтала о том, что они приводят ее в свою жизнь.

И, без сомнений, поэтому в ночь, когда умерла мамэн Битти, Мэри поехала к особняку, а не в Убежище.

Но она знала, что подобные чувства были не подобающими и не профессиональными, поэтому ничего не сказала, ничего не сделала, вела себя как обычно при работе с детьми.

Но ее сердце было в другом месте.

Откинувшись назад, Мэри посмотрела в красивое лицо Рейджа.

— Что Вишес сказал о ее дяде?

Хотя, она вроде слышала, как он сказал ей, что Вишес ничего не нашел.

— Он сказал, что никого не нашел под этим именем. И никакой официально документированной информации о Битти, ее матери или семье. — Рейдж провел пальцами под ее глазами, потом вытер слезы своей майкой. — Она круглая сирота.

Какое-то время они молчали. А потом Мэри сказала:

— Это будут не только веселые поездки за мороженым.

— Я знаю.

— И она может не захотеть жить с нами.

— Я знаю.

— Но тебе она нравится? Она особенная, правда?

— Очень. — Рейдж резко рассмеялся. — Кажется, я захотел удочерить ее, когда она заказала тот вафельный рожок.

— Что?

— Длинная история. Просто… кажется, это судьба.

— Я тоже так думаю.

Рейдж подвинулся так, что сейчас встал, прислонившись к стене, и Мэри устроилась между его ног, прижавшись к его груди. Может, им стоило переместиться на кровать. В конце концов, было бы удобнее. Но от чувства, что в их жизнях происходили огромные перемены, казалось безопаснее оставаться на земле… на случай, если землетрясение в эмоциональном плане каким-то образом транслируется на физический.

Землетрясение превратит особняк в груду камней.

— Рейдж, на это уйдет время. Не одна ночь. Мы должны будем многое сделать. Вместе и каждый по отдельности, чтобы это стало реальностью.

Но все это — просто риторика.

Глубоко внутри она понимала, что решение уже принято.

Сев, Мэри развернулась.

— Ты хочешь быть ее отцом? Я знаю, что чувствую я…

— Это будет честь для меня. — Он положил боевую руку на сердце, произнося клятву на Древнем Языке. — Это станет моим священным долгом на все ночи, что отведены мне на этой земле.

Мэри сделала глубокий вдох. Потом выругалась.

— Нам нужно будет объяснить ей, что я… такое. Что есть у тебя.

О, Боже, что если его зверь и ее… экзистенциальная ситуация… помещают им стать родителями? А кто будет принимать решение? И откуда они узнают, как это сделать? За кем окончательное решение? И откуда они все это узнают?

Застонав, она откинулась назад, полагаясь на силу Рейджа. И это было забавно… чувствуя за собой горы мышц, она знала, что он будет рядом с ней столько, сколько потребуется, не станет избегать проблем, сосредоточенно будет идти напролом, пока они не достигнут финишной черты.

В этом весь он. Он не сдается. Никогда.

— Я люблю тебя, — сказала она, уставившись перед собой.

— Я тоже тебя люблю. — Заправив прядь волос за ее ухо, он помассировал ее плечи. — И, Мэри… все будет хорошо. Обещаю.

— Они могут не разрешить нам взять ее. Даже если она захочет.

— Почему?

— Ты знаешь, почему. Рейдж, мы не совсем «нормальные».

— А кто нормальный?

— Люди, которые «живы» в традиционном понимании этого слова. У кого нет зверя, живущего внутри.

Когда он замолк, Мэри почувствовала себя скверно, будто что-то разрушила. Но нужно трезво смотреть на вещи.

Но потом Рейдж пожал плечами.

— Значит, будем брать консультации. Типа того.

Мэри рассмеялась.

— Консультации?

— Да. А что такое? Я могу говорить о том, что чувствую по поводу зверя. И может он съест пару консультантов, чтобы переварить их конструктивные комментарии. В смысле, блин, может, немного акупунктуры на мою задницу, и дракон превратится в кролика, синичку или…

— В синичку?

— Ага, или в суслика. Он может оказаться огромным фиолетовым сусликом-вегетарианцем. — Когда Мэри начала смеяться еще сильнее, он погладил ее руки. — Кавалер кинг чарльз спаниель[90]…

— О, да брось…

— Нет-нет, я понял. Я знаю, кто это будет.

Мэри перевернулась у него на коленях, улыбаясь ему.

— Сжалься надо мной. У меня выдалось жесткое утро. Ну, не считая душа. Душ не был жестким.

Рейдж поднял указательный палец.

— Так. Во-первых, кое-что там было жестким. Сама знаешь, что. — Когда она снова рассмеялась, Рейдж кивнул. — Да-да. Все верно. А что до альтер-эго зверя…. Как насчет громадного фиолетового кроленя[91]?

— Таких не бывает!

— Хорошо, тогда змее-обезьяна.

— Тоже не существует.

— Тогда благодаря мне исполнятся мечты всех охотников на змее-обезьян. — Рейдж улыбнулся. — И кто посмеет нам отказать? После того, как я окажу такую услугу обществу?

— Ты абсолютно прав. — Она погладила его лицо. — Нужно немедленно приступить к превращению в кроленя-посредством-акупунктуры.

Рейдж наклонился и поцеловал ее.

— Люблю, когда мы понимаем друг друга с полуслова. Просто обожаю.