Зверь

Глава 60

Куин задержал дыхание, когда Лейле вводили анестезию, и темно-коричневый, едкий антисептик вылили на ее живот. Он не начал дышать, когда Мэнни, Джейн, Элена и Вишес собрались у операционного стола, по двое с каждой стороны, их руки в перчатках передавали друг другу инструменты.

Как только был сделан надрез, в воздухе повис запах крови, и Куин ощутил, как пол пошел волнами под его ногами, словно плитка стала жидкой.

Когда Блэй вцепился в его руку, было сложно сказать, боялся ли он, что Куин потеряет сознание, или же сам почувствовал слабость. Наверное, и то и другое.

Почему дошло до этого? — задумался Куин про себя.

И когда мысль посетила его, он покачал головой. А что, черт подери, должно было произойти, когда вынашиваешь двойню?

— Она в порядке? — спросил он. Они живы?

— Сейчас появится первый, — хрипло ответил Блэй.

— Ребенок-Один, — заявил Мэнни, протягивая фиолетовый комочек Элене.

Им не дали шанса взглянуть на ребенка. Медсестра двигалась быстро, бросившись с младенцем к одной из двух медицинских люлек.

Слишком тихо. Мать твою… было слишком тихо.

— Он жив?! — закричал Куин. — Жив?!

Блэю пришлось держать его… с другой стороны, было глупо бросаться вперед. Словно он мог помочь чем-нибудь? И да, он не хотел, чтобы медсестру отвлекало что-то от спасения младенца.

Но Элена оглянулась.

— Да. Он жив… но нужно держать его в инкубаторе.

Это не успокоило Куина. И разве можно, если крохотное существо тут же напичкали лекарствами и трубками, словно крошечного пришельца. Крошечного, хрупкого, сморщенного пришельца, который не был ни капли похож на упитанных малышей, которых он периодически видел по ТВ.

— Господи Иисусе, — простонал он. — Он такой маленький.

Младенец не выживет. Он чувствовал это. Они потеряют его и…

— Ребенок-Два, — заявила Джейн, протягивая что-то Вишесу.

Вишес бросился вперед с ребенком, и Куин отшатнулся.

Дочка… его дочка… была еще меньше. И она была не фиолетового цвета.

Она была серой. Серой как камень.

Внезапно воспоминания увели его к тому времени, когда он обслуживал Лейлу во время жажды. Когда он сам чуть не умер, и, отправившись в Забвение, встал перед белой дверью посреди белого тумана.

Он видел образ на двери.

Изображение девочки со светлыми волосами и его глазами… глазами, которые тут же изменили цвет с оттенка Лейлы до его — зеленого и голубого.

Со звериным рыком он закричал от неведомой раньше боли…

Он все неправильно понял. Он… ошибся. Он неверно истолковал увиденное.

Видение на двери было не предсказанием его будущей дочери.

А дочери, которую он потерял при родах.

Дочери… которая умерла.