Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)

ГЛАВА 22. Будни

Моя теперешняя жизнь ни шла ни в какое сравнение с прежней. Если в первую неделю жизни в Зальдене я умирала от скуки, то теперь я умирала от усталости. Ну не умирала, конечно, это сильное преувеличение, но какая женщина не любит приукрасить!

Теперь клиенты повалили ко мне табуном. Пришлось установить твердый график и вывесить расписание работы лавки, оставив себе на обед час в середине дня. А то бы они ломились и в это время.

Как выяснилось, зачарованные узоры в Нуре — самое обычное дело. Но узоры, которая делала ведьма, стоили дорого. Поэтому меня просто просили зачаровать нитки. А покупательницы уже сами делали вышивку. Расшить платок жениху, чтобы не забыл о невесте вдали от дома и вспоминал каждый раз, когда глядел на платок. Одежду малышу, чтобы меньше болел. Больному, чтобы меньше страдал. Для чего только, оказывается, не использовали нитки! Да даже для того, чтобы рассаду подвязывать! И тут от меня требовали зачаровать катушки — пусть помидорная рассада растет здоровой и сильной, но сила эта потом в плоды уходит, а не в ботву.

Но приходили ко мне и по серьезным, тайным делам. Как случай с Бертой, которой отрезали память, или Адой, в чей дом подбросили злыдней. Линда забежала ко мне как-то в лавку и едва не задушила в благодарных объятьях — сестра пришла в норму, память перестала ее подводить, так что увольнение перестало грозить бедной Берте. От злыдней я легко избавилась: они действительно растаяли, полежав в мешке на ярком солнце. Так что, расправившись с этими проблемами, я почувствовала себя донельзя уверенной в своих силах.

Теперь, услышав о подобной проблеме, я звала посетителей на задний дворик, где, сидя под яблонями, мы могли спокойно поговорить.

Кусты в саду уже подернулись зеленой дымкой — намеком на листья. Деревья же еще не смели поверить, что весна окончательно победила, поэтому почки лишь распушились, но зеленые птенцы не спешили вылупиться.

Причина, почему я вела длительные беседы в саду, была достаточно курьезной. Дело в том, что почему-то все клиенты, пробыв в лавке дольше определенного промежутка времени, начинали отчаянно чихать. Словно у них всех поголовно была аллергия на лавку. В саду же такого на было. И на улице, стоило человеку выйти за порог, чих сразу прекращался. Ну что за наказание! Однако это приучило меня быстро обслуживать покупателей, хотя, надеюсь, спешка и не отражалась на качестве чар.

Однако серьезные случаи требовали обстоятельного разговора, поэтому я и предлагала посетителю перейти во дворик и вешала табличку «закрыто» на дверь. Бывало, что и чая с угощением предлагала. А сама в это время судорожно листала гримуар, пытаясь установить причину зла и найти способ его искоренить.

Были и забавные случаи. Однажды ко мне пришла древняя старушка, которую сопровождала дочь. Дочь еще от порога начала делать мне намеки руками и мимикой. Но когда ее мать оборачивалась, тут же делала невинное лицо.

— Мила-а-ая-я-я! — пошла в атаку старушка. — Ты же у Аниль работаешь?

— Работаю, — не стала спорить я с клиенткой.

— Нинель, детка, я к тебе с той же проблемой пришла.

— Мама, — осторожно поправила старушку дочь, — это не Нинель. Это Тина, новая хозяйка лавки.

— Ась? Я и говорю, что это Нинель. Я что, совсем из памяти выжила, по-твоему?

Дочь бросила на меня умоляющий взгляд. Понятно: старушка медленно, но верно впадала в маразм.

— Я вас слушаю, — любезно сказала я, послав молодой женщине успокаивающий кивок.

— Мила-а-я-я-я… меня опять грызунчики атакуют…

Дочь старушки закатила глаза.

— Что за грызунчики? — поинтересовалась я. Ну вот точно не помню таких в книге.

— Что ты за ведьма такая, что про грызунчиков не знаешь? — возмутилась старушка и пристукнула тростью.

Вздрогнули и я, и дочь раздражительной клиентки.

— Хочу услышать от вас суть проблемы, — примирительно сказала я.

— Так и шаркают по ночам, так и копошатся, — заворчала старушка. — Свечи грызут, ножки у кровати. Тапочек на них не напасешься!

— Они у вас тапочки обгрызают?

— Да сладу с ними нет.

— Поняла. И что вы хотите?

— Уйми их, ведьма!

Мы с дочерью старушки переглянулись. Молодая женщина тяжело вздохнула.

— Мама, вы не хотите на улице меня подождать?

— Зачем же на улице? — вмешалась я. — Я вас в сад провожу. Вы там посидите на лавочке, пока я вашей проблемой занимаюсь. И чай вам сейчас налью. С сухариками.

— Зубы у меня уже не те, чтобы сухари грызть, — сварливо сказала старушка, которую мы под локотки вели в сад.

— Вы простите! — сказала мне женщина, когда мы остались одни. — Нет никаких грызунчиков. И госпожа Аниль это знала. Но маму не переубедить. У нее что-то с головой в последние два года стало не так.

Понятно. Первые признаки деменции. Грустно, очень грустно.

— И что мне делать? — нахмурилась я.

— Госпожа Аниль какой-нибудь оберег делала для отвода глаз, и несколько месяцев мама жила с мыслями, что все хорошо. Потом по новой начиналось.

— Понятно.

Я задумалась. Потом подставила лестницу и полезла наверх. Защитно-синий. Кобальт. Цвет мха. Ну и… пусть будет «пурпурное сердце».

— Апч-хи!

Ну вот, опять начинается!

— Вы пока с мамой своей посидите в саду, — тут же предложила я женщине, вздохнув. — Я пока ей сплету оберег. Пусть на руке носит.

Оставшись одна, я открыла дверь и быстро перевернула табличку на двери. Нельзя меня отвлекать, когда я нити зачаровываю. Я еще ведьма неопытная, мне сосредоточиться надо на работе. Я уселась в уголке, не видном с улицы, и принялась колдовать.

Нити переплетались, завязываясь в красивый узор. Спокойствие. Тишина. Безопасность. Воспоминания наваливались на меня.

Я маленькая в деревне у бабушки. Играю в саду. Кусты малины за некошеной травой. И полуразвалившийся забор. В щель виден луг, а за ним лес. И тишина. Звенящая кузнечиками и дальним птичьим гомоном. Задворки мира. Где никогда ничего не происходит. Полный покой и безопасностью. И впереди целая жизнь, которая непременно, которая обязательно будет счастливой. И ты уверен в этом на все сто.

Я плела, вкладывая свое тогдашнее детское ощущение в каждую нить. Пусть эта старушка испытает это. Пусть последние годы ее жизни будут погружены в беспробудный покой и чувство защищенности. Именно такие чары я вкладывала в тесемку. Больше я ничего сделать не смогу. Не мне бороться с разрушительным воздействием времени на человека. Ужасно видеть, как твой близкий человек сходит с ума у тебя на глазах, но что я тут могла поделать? Ничего.

— Спасибо! — искренне поблагодарила меня дочь старушки, после того как я повязала тесемку на руке больной.

— Поможет, ведьма? — с подозрением спросила старушка.

— А то! Обязательно! — подтвердила я. — Верьте в это!

Я выпроводила клиентов и перевернула табличку, но не успела закрыть дверь, как ее дернули на себя.

— Вы?