Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)

ГЛАВА 38. Тень

Я ожидала удара, да чего угодно, но ноги почти сразу уперлись в землю, так что я даже не успела сильно испугаться. Северин крепко держал меня за талию, не давая упасть.

— Ты в порядке, Тина? — спросил мужчина.

— В полном.

Шкатулка давила мне в грудь острым краем, и я высвободилась из мужских объятий. Оглянулась.

Стояли мы посередине замкового холла, только все здесь выглядело иначе. Замок наполняла вязкая тишина, очертания предметов были неясными, да и сами предметы казались хрупкими и нереальными. В высокие окна заглядывали острые звезды.

— Разве уже ночь? — поразилась я.

Рука сама потянулась к ручке дверей. Северин поспешил опередить меня. Распахнул высокие створки, и мы вышли на ступени крыльца. Я оглянулась по сторонам, привыкая к новым краскам.

Над черным замком стояла чернично-синяя ночь. Звезды болезненно вспыхивали, посылая мне неведомые сигналы. Огромная луна нависала над землей. Мне казалось, что я могла, встав на цыпочки, дотянуться до нее и ощутить руками ее дынную тяжесть. Но небо было мертво, и мир был неживым. Он был странен, этот мир, так похожий на настоящий, но чем-то и отличающийся от него. Но я пока не могла уловить, в чем была эта странность.

— Говорят, что ведьмы черпают свои силы от луны, — задумчиво сказал герцог, тоже поднимая голову к небу.

— А драконы?

— А драконы от солнца. И, умирая, мы возвращаемся к своему источнику силы.

— И куда же?

— Драконы на солнце. Ведьмы на луну. Мы разные.

В его голосе мне послышалось недовольство. Или грусть? Я задумчиво сошла по ступенькам в заросший сад, даже лес, потому что ни мощеных дорожек, ни стриженого газона здесь не было. Здешние деревья никогда не знали ножниц, и их гигантские стволы уходили в самую гущу неба. На всех лужайках в низкой траве качались на длинных ножках крупные голубые тюльпаны. А над ними кружились серебристые мотыльки. Я присела на корточки и наклонилась над цветком, но тюльпан не пах ничем.

Я принюхалась и вдруг поняла, что не ощущаю никаких запахов. Ветер дул, но был стерильно чист. Я поднесла свою руку к носу. И вот она пахла. Пахла горькой настойкой мага, которую я стирала со своих губ. Пахла железом… Кстати! Жерар оказался прав: ни на моих руках, ни на руках Северина никаких оков здесь не оказалось. Мы были свободны. Только вот мы были свободны в пределах тени. А можно ли здесь жить?

Я наклонилась и сорвала один тюльпан. Он казался плотным, но, стоило ему оторваться от земли, как цветок распался голубой пылью у меня в руках. Сухой прах без запаха просыпался сквозь пальцы назад на землю, и — о чудо! — на прежнем месте тут же начал расти прежний цветок. Вот проклюнулся острый кончик, вверх рванул стебель, который начал утолщаться на конце, набухший бутон треснул, и из него выметнулся цветок. Закачался на стебле, приняв прежнюю форму. Странно. Значит ли это, что в тени все остается неизменным?

Перед моим лицом порхал любопытный серебристый мотылек, и я подставила ладонь, сама не зная в ожидании чего. Но маленький летун тут же доверчиво уселся в нее. Стоило ему коснуться меня, как сознание смазалось, голова потяжелела, и я начала проваливаться в сладкую муть…

— …Тина!

В голосе Северина звучало беспокойство. Он тормошил меня, осторожно хлопал по щекам, и я тут же пришла в чувство. Обнаружила себя лежащей у него на коленях и вскочила.

— Что случилось, ведьма?

— Это все мотылек, — смущенно объяснила я, поправляя волосы.

— Какой мотылек?

— Да вот же они! — обвела я рукой стайку летающих малышей. — Я коснулась одного и тут же провалилась в сон.

— Они опасны?

Северин выставил руку, и на кончиках пальцев тут же зажегся огонь.

— Прекрати!

Я загородила собой рой мотыльков, который дружно шарахнулся от герцога.

— Не понял, — выгнул бровь мужчина.

— Это не просто бабочки, — пояснила я и даже засмеялась от радости. — Это сны!

— Что?

— Ну я так думаю. Мне начал сниться странный и явно чужой сон…

Я снова улыбнулась, вспомнив начало моего видения, навеянного мотыльком: смешная одежда, которая волочилась за мной по полу, деревянная лошадка, которая мерно раскачивала меня и при каждом наклоне вниз пыталась ущипнуть нарисованную травку с лежащего на полу ковра. Неуклюжую матерчатую куклу, которая уморительно хлопала вышитыми глазами… Сон ребенка?

Герцог настороженно покосился на мотыльков.

— Сны? — недоверчиво переспросил он.

— Да. Видишь, они вьются около окон и перед входом? Держу пари, что они ждут ночи и тогда полетят ко всем обитателям замка.

— Надо держаться от них подальше, — сделал вывод Северин. — А то еще заснем.

— Это такое чудо, — прошептала я, глядя на порхающих мотыльков.

Тут на серебристых малышей легла тень, и они упорхнули в сторону. Я в испуге оглянулась. Как же я не поняла этого сразу?

— Ты видишь? — шепнула я, поежившись и невольно шагнув поближе к Северину.

— Тень?

Да, вот что я не сразу заметила, но теперь это бросалось мне в глаза. Тени. Они вели себя совершенно своевольно, и разные предметы отбрасывали их в разные стороны, не считаясь с законами освещения и единственным источником света. А тень от замка еще и двигалась. Медленно ползла по лужайке, несмотря на то что луна не двигалась с места, зависнув на одном месте между вершинами двух лип.

— Мне здесь не по себе, — призналась я.

— Идем, Тина!

— Куда?

— Не видишь?

Мужчина протянул мне шкатулку, и тут стало ясно, о чем он говорит: из крышки вылетала крошечная золотая пыль и тонкой струйкой текла куда-то — над голубыми тюльпанами, между черными стволами деревьев, туда, в глубь таинственного леса.

— Вот зачем мы ловили минуты, — догадалась я. — Шкатулка укажет нам путь.

— Только надо поспешить, — озадачился Северин. — Вдруг время в шкатулке закончится? К тому же я чувствую, как этот мир пьет из меня энергию. Не знаю, на сколько меня хватит.

— Да? А я ничего такого не чувствую.

Я прислушалась к себе. Нет, я правда не ощущала никаких изменений.

— Ты ведьма. Тень тебе не враждебна. А я здесь чужак.

— Ну может быть, — неуверенно протянула я.

Мне показалось, что тень, заглянув мне в душу, решила, что я ей не враг, и приняла меня. Может, Северин и прав.

Герцог первым шагнул вслед за золотой нитью времени, убегающей от нас вдаль.

— Стой! — невольно схватила я его за рукав. — А вдруг мы потеряемся? Как нам вернуться назад?

— Это может сказать только ведьма, Тина. То есть ты.

Я задумалась. Связь. Мне нужна связь с прежним миром. Стоило мне подумать об этом, как я почувствовала легкое натяжение. Посмотрела на свои руки и увидела кончик зеленой нитки, намотанный на палец. Но разве я не оставила его в камере? Я оглянулась. Нить тянулась от моего пальца и уходила в недра черного замка, но при этот не держала меня. Я шагнула вперед, и нить послушно удлинилась. Кажется, я нашла волшебный клубок Ариадны, который поможет нам вернуться. Я обрадованно кивнула ожидающему меня Северину, и теперь мы спокойно шагнули под своды ночного леса.

Мы шли по лесу уже часа два. Будь он настоящим лесом — с буреломом, корягами и зарослями черничника и малины — мы бы продвигались медленно. Но этот лес не был похож на обычный. Деревья росли здесь на так густо, как в обычном лесу, среди них не было видно ни упавших, ни засохших, ни молодой поросли. Да и деревья ли это? Более чем уверена, что, сруби мы одно из них, как оно тут же рассыпалось бы прахом и вернулось на место. Вековой древностью, безмятежностью и мощью веяло от них. Но жизни в них не было. Я не ощущала ее.

В тени не было ни холодно, ни тепло. Мы принесли наше тепло с собой, и оно обволакивало нас. Это было удобно. Кажется, если здесь раздеться, то не замерзнешь. В воздухе по-прежнему не было никаких местных запахов. Странное это место — лес в тени. Нам не встречались ни кусты, ни другие цветы или растения. Лишь редкая трава по колено и голубые тюльпаны, которые попадались все реже и реже, по мере того как мы уходили прочь от замка. Не было видно и мотыльков. На это я обратила внимание герцога.

— Здесь некому видеть сны, вот их и нет, — предположила я.

— Мать в детстве рассказывала мне, — усмехнулся мужчина, — что сны — это серебряные слитки, которые ведьмы добывают в глубоких шахтах на луне и которые затем сбрасывают вниз на землю.

— Так кого-нибудь и прибить можно, — улыбнулась я. — Но красивая сказка. А что тебе еще мать о ведьмах рассказывала?

— Ты заметила, Тина, что мы перешли на ты.

— Ой! Простите! Я случайно.

— Нет. Говори мне и дальше «ты», ведьма, — улыбнулся Северин.

— Ну если ты не против, дракон .

— Не против. Я даже к хамству твоему привыкать начинаю.

— Взаимно.

Северин засмеялся, весело и заразительно. Удивительно. И месяца не прошло со дня нашего знакомства, а наши отношения кардинально изменились. Или я слишком легко простила герцогу все его проступки? Да, видимо, я слишком лояльно к нему отношусь.

— Я представлял тень другой, — заметил Северин.

Теперь лес стал подниматься, взбираясь на холм, и нам пришлось сделать то же самое, то есть начать карабкаться вверх по пологому, к счастью, склону.

— Какой же?

— Не знаю. Может, черной безжизненной пустыней? Лежащей в вечной тени?

— Но пока этот мир и мне не кажется живым, — заметила я. — И теней здесь предостаточно.

Я покосилась на тень от огромной сосны, которая ради разнообразия изгибалась и кривлялась, как гигантская толстая змея. А тень от дуба крутилась, как минутная стрелка на часах. Все вокруг шевелилось, пугало и беспокоило.

— Но сколько нам идти? — с тревогой сказал герцог, подавая в очередной раз мне руку.

Я совсем запыхалась, когда мы поднялись на верх холма. В горле было сухо, как в пыльном шкафу, который не открывали много лет. О воде я старалась не думать. Северин предусмотрительно взял из нашего мира фляжку воды, но мы ее уже успели выпить по дороге, и больше там не осталось ни капли. Эх, надо было с собой бидон воды притащить!

Деревьев на холме было мало, и в их просветах нам открылся мир — огромный, покрытый до горизонта лесом.

— Мамочки мои! Это же сколько нам еще топать?

Я в ужасе прижала ладони к щекам. Золотая ниточка времени тоже улетала к горизонту, теряясь между стволами деревьев, но снова показываясь в просвете — все дальше и дальше.

— Нет, Тина, топать — это не дело, — согласился Северин, снимая камзол.

Я с недоумением увидела, что он расстегнул манжеты и стащил с себя рубашку.

— Ты что делаешь?

— Раздеваюсь, — хмыкнул мужчина и взялся за ремень брюк. — Отвернись, Тина!

— Но зачем?

— Не побоишься лететь на драконе?

У меня округлились глаза. Я проглотила комок в горле, кивнула, потом понимающе отвернулась. Это что, он сейчас в дракона будет превращаться? Ух ты! А я все пропущу. Я невольно повернула голову и скосила глаза. Что ты делаешь, Тина? Ай-яй-яй!

Но Северин, к счастью, повернулся ко мне спиной, так что не увидел, как я подглядываю. В свете луны тело мужчины казалось вытесанным из мрамора. Я с восхищением любовалась широкими плечами и мышцами, которые перекатывались под кожей. Покраснела, но перевела взгляд ниже, с удовольствием разглядывая… м-м… нижнюю часть тела и мощные ноги, на которых уже не было одежды. А затем под кожей Северина зазмеились жилы, наливаясь малиновым огнем. Вот тело вспыхнуло пламенем, и огонь стал разгораться и окутывать всю фигуру дымом. Пламя стало таким ослепительным, что я, не выдержав, закрыла лицо руками.

Меня обдало сильным запахом горячего песка и гарью, а также жаром.

— Повернись, Тина!

Голос Северина, став громогласным и рычащим, наполнил собой, казалось, все окрестности. Я повернулась, заранее обмирая от страха. И застыла.

Дракон был огромным, не меньше дома. Он был еще окутан паром, но раскаленные чешуйки прямо на глазах остывали, становясь черными. Из вытянутой клыкастой пасть вылетали языки пламени. С брусничного цвета головы на меня глядели золотые глаза, в которых плавали насмешливые искры. Он был такой… такой невозможно драконистый. Самый восхитительный дракон из всех, кого я видела. Пусть я и видела их только в кино и в книгах.

— Мне что… в-вон туда? — чуть заикаясь, спросила я, разглядывая широкую спину чудовища.

— Только вещи мои возьми с собой, — пророкотал Северин.

Ну конечно! Или ему придется нагишом ходить. О! В памяти снова возникла картина обнаженного мужчины. Надеюсь, он не догадался, что я подсматривала. Одежда была уже предусмотрительно завязана в узел. Шкатулка стояла рядом. Непросто будет взобраться на такого монстра, озадачилась я.

Дракон распростер серебристое крыло — кожистое и покрытое у основания тоже чешуей. Я осторожно потрогала его рукой. Теплое! И плотное — не поломаю. После чего начала, пыхтя и прижимая к груди шкатулку и узел с одеждой, лезть, то и дело повизгивая от страха. Ну реально рискованно! Если я свалюсь с такой высоты, то все кости переломаю.

На спине дело пошло веселей: там можно было ставить шкатулку и перелезать между шипами по теплой чешуе. Я положила узел с одеждой в ямку между лопатками и уселась на него, задрав юбку — а что, комфорт дело важное! Шкатулку я примостила у себя между ногами в сборках юбки — авось, не упадет! Одной рукой прижала ее, а второй схватилась за шип.

— Готова?

Нет! Меня к такому жизнь не готовила — летать на драконах. Но, с другой стороны, и к магии меня тоже не готовили. Так что чего уж там.

— Давай! — хриплым голосом робко разрешила я.

И через миг завизжала, потому что земля резко ушла вниз. Уши заложило от сильного хлопанья крыльев. Я зажмурилась и вцепилась в шип дракона и шкатулку, боясь потерять ее. Только пусть летит плавно, только плавно и медленно, молилась я. Но через пару минут ничего не изменилось, и я осмелилась открыть глаза.

Мы уже летели высоко, так что лес внизу превратился в темное море. Широкие крылья дракона мерно поднимались и опускались, вспыхивая серебром в свете огромной луны, которая висела теперь чуть ли не расстоянии вытянутой рукой. Что-то апокалиптическое почудилось мне в этой картине. Будь луна так близко от Земли, это неминуемо привело бы к их столкновению и гибели планеты. Но это же не реальный мир, да? Это его странная изнанка.

— Тина, как ты? — вывел меня из задумчивости голос Северина.

Голос был и похож на его обычный, и не похож. Хорошо хоть герцог вообще мог со мной общаться в обличье дракона.

— Пока не упала, — чуть ворчливо сказала я. — Ты, главное, не делай резких движений. И следи за пылью.

Но золотая ниточка от шкатулки шла по-прежнему вдаль, хорошо видная сверху, и мы неслись по ней, как по золотой стрелке компаса, в неведомое.