Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)

ГЛАВА 47. И снова я берусь за иголку

Тетушка не появлялась на глаза, чем вызвала в душе благодарность: мне не хотелось отвечать на ее вопросы, не хотелось выслушивать нравоучения. И вообще хотелось побыть в тишине и одиночестве. В бокале моей души был сейчас сложный коктейль: из грусти, нежности, надежды, отчаянья…

Удивительно — я умудрилась влюбиться в самого неподходящего мне на целом белом свете мужчину. Во-первых, герцог тиран и деспот. И мне это не нравится. Во-вторых, Север честно признался, что никогда не поставит меня выше государственных интересов. Это было больно и обидно сознавать. В-третьих… Мы разные, дракон и ведьма. Нам никогда не быть вместе. Герцогу нельзя жениться на ведьме. Я прекрасно помнила про запрет в герцогской семье — о нем мне рассказала тетушка в мой первый день в Нуре.

Господи, Тина, как ты вообще могла о таком только помыслить? Ну и пусть он признался, что заинтересован в тебе как в женщине. Чисто физическое влечение. Не сказал же, что любит. А любовницей его я становиться не собираюсь. Еще чего не хватало! И я ему откажу, если он только заведет об этом разговор. Проявлю силу воли и откажу. Главное — не дать ему меня целовать. Потому что тогда я практически теряю контроль над собой.

И что выходит? А выходит, что я буду обречена тосковать по человеку, с которым мне не быть вместе. На которого мне даже смотреть нельзя будет. И каждый раз, когда дракон будет пролетать над Зальденом, сердце будет сжиматься. И пусть я покину этот мир через год. А вдруг я вообще однолюб и не смогу никогда забыть Северина? Это же не жизнь тогда будет, а пытка.

И даже после смерти мы никогда не сможем быть вместе. Если правда то, что он сказал: душа дракона улетает на солнце, а ведьмы на луну. Он это специально мне сказал? Чтобы показать, что между нами навеки пролегает граница? Мне показалось тогда, что в его словах была грусть. Неужели Север тоже жалеет об этом?

Коробки с нитками расплылись у меня перед глазами. Я поставила лампу на прилавок и ссутулилась на табуретке. «Нам никогда не быть вместе», — твердо сказала я себе. Это мысль вонзилась иголкой прямо в сердце. Как же больно, как больно! Но надо это пережить. Принять и умом, и сердцем. Сжать зубы и идти дальше. Чем раньше я смирюсь с этой мыслью, тем скорее мне станет легче.

Но какая жестокая несправедливость! Почему бы богам не позволить всем существам этого мира самостоятельно выбирать, куда им отправляться после смерти? Хотя разве боги слушают людей? В моем мире не особо. А в этом? Часовщик тоже не вникал в наши мелкие людские проблемы. Его больше волновали его драгоценные часы. А потом он просто послал нас туда, куда Макар телят не гонял.

Я сердито смахнула слезы с глаз. Ладно. Пусть все так! Хватит раскисать! Остальные люди не виноваты в моих локальных душевных проблемах. Они не заслуживают того, чтобы их лишали жизни и этого мира. Я сделаю то, что должна, если это будет в моих силах, а потом… Потом посмотрим.

Я решительно поднялась с табуретки. Надо выбрать нитки для вышивания. Что там говорил гримуар?

— « Пройти по мосту сможет лишь тот, кто заключит себя в кокон из света и добра. Чтобы не осталось ни малейшей лазейки для черного зла».

— «Конон? Магический? »

— «Да. Ты можешь создать его своей магией».

— «А что значит свет и добро?»

— «Извлеки их из своей души и памяти».

— «Ты имеешь в виду воспоминания?»

— «Как вариант».

Кажется, я поняла, о чем говорил мне гримуар. Надо зачаровать плащи, превратив самые светлые, теплые и добрые воспоминания в цветные нитки и сделав из них охранительную вышивку. Так же, как делают это для другой одежды. Других подсказок мне гримуар не дал. Ну а что я теряю? Надо попробовать. Как вариант.

Но какие нити мне выбрать? Какие цвета? Есть ли цвета у воспоминаний, задумалась я. Сейчас, когда вокруг все было беспробудно темно, мне был жизненно необходим свет. Хотя бы из прошлого.

…Мне четыре года. Родители везут нас на санках из парка домой. Отец везет Вадика, а мать меня. Мы накатались с горки и набегались с братом. Варежки покрыты ледяными катышками, а щеки горят. Нос пощипывает мороз. Небо огромное и цвета спелой ежевики. Я запрокидываю голову и пытаюсь ртом поймать снежинки. Черные верхушки деревьев раскачиваются высоко-высоко и посматривают на меня снисходительно. Фонари в парке кажутся великанами с лампами в руках. Вот из парка уйдут люди, а великаны оживут и будут ходить ночью и вспугивать из сугробов сны. Чтобы те летели в приоткрытые форточки домов. Санки скрипят. Мать время от времени оборачивается и ласково мне улыбается. Мы едем домой, где тепло и уютно и где меня ждет на блюдечке петушок, которого я не доела днем. И я знаю, что впереди еще целая жизнь, которая обязательно-обязательно будет такой же волшебной, как сегодняшняя зимняя ночь…

Ежевичный. Я поднялась на лестницу в поисках нужной коробки. Ну конечно, ежевичный. Спустилась вниз и снова погрузилась в воспоминания о своей прежней жизни.

…Мне пять лет. Мама отправляет меня в деревню. Бабушка еще жива. И дедушка жив. Целый день я играю в саду, в зарослях. Строю там шалашики для кукол, копаюсь в песке. И меня никто-никто не трогает. Родители в городе работают, а брата отправили на какие-то спортивные сборы.

Вечер. В старом домике уютно и тепло. Бабушка в фартуке на терраске варит варенье из слив. Ловко снимает пенку с шипящей ароматной жидкости, которая едва не выливается из большой кастрюли. Кастрюля железная, стоит на газовой плите. Я смотрю на бабушкины манипуляции с большим интересом.

На столе целая стопка блинов. Они нежно-кремового цвета, испещрены дырочками и блестят от масла, которым их смазывает бабушка. Она одной рукой снимает пенку с варенья, а другой печет блины. Ставит передо мной тарелку с блинами. А рядом миску, полную пенок.

— Дед! Иди блины есть с Алькой!

И я поливаю большой блин пенкой и жидким вареньем, которое прячется под ней, и ем. Руки липкие и жирные. Бабушка наливает мне полную кружку молока, которое пахнет коровой, совсем не такое, как дома, в городе. Дед посмеивается, глядя на перепачканную вареньем меня.

Сытая и умытая, я залезаю на разобранный диван, который стоит на терраске. Дедушка ложится с краю, а бабушка садится на стул и начинает перебирать новую порцию слив. По телевизору идет концерт. Кто-то поет, что-то говорят. Я играю в куклы за спиной деда, и жизнь кажется мне совершенной и наполненной безграничным счастьем …

Никогда больше я не испытывала такое изумительное ощущение покоя и защищенности. Но какого цвета это воспоминание? Я зажмурилась, вызывая в памяти картины детства. Ну конечно! Вот такого!

Коробка стояла в третьем ряду в самом низу. Цвет «яйца дрозда». Именно такого цвета был фартук бабушки. И потом всегда, где бы я ни видела этот цвет, он возвращал меня в той чудесный вечер. Обнимал теплыми шершавыми руками бабушки.

Наверное, у каждого есть такой набор «волшебных» цветов, который возвращает прошлое, возрождает его в ворохе запахов, звуков, чувств…

Я продолжила извлекать из памяти свое прошлое. Ведь еще был тот чудесный день, когда мы с подругой и ее матерью мастерили свой собственный кукольный театр. И, конечно, тетя Тося. И первое свидание. И мальчик, который тайком подарил мне в школе маленького фарфорового олененка на Восьмое марта. И день, когда я впервые ночевала в своей квартире… Как же много у меня было, оказывается, счастливых, светлых воспоминаний. И каждое имеет свой собственный цвет. Мне оставалось только найти нужную коробку.

Через час я уже шла в гостиную с фартуком, полным катушек.

Аметистовый, жженый апельсин, яйца дрозда, абрикосовый, коралловый, цвет одуванчика, орхидеи… Катушки самых разнообразных цветов стояли передо мной на столе. Мне казалось, что они заключены в ореол теплого ласкового света, который бил прямо из моего сердца. И я споро покрывала поверхность плащей своей памятью, радуясь тому, что мне есть, чем шить. Наши счастливые воспоминания — они греют нас всю жизнь, пусть даже мы об этом и не догадываемся, пусть они даже стираются из памяти, но их тепло остается в душе навсегда.

Я шила до поздней ночи, пока иголка не стала расплываться у меня от усталости в глазах. Поднялась наверх и рухнула в постель. Запоздало вспомнила про кулон на шее. Да, Камилла была права: украшение очень шло мне. Надо бы снять, чтобы не порвать во сне. Я поискала руками замочек, попыталась раскрыть его, но у меня ничего не вышло. Видимо, какой-то местный хитрый механизм. Ну да ладно, сниму попозже, будем надеяться, что цепочка не порвется во сне.

Спала я плохо. Мне снились безумные сны, и в них был Северин. Он постоянно хотел мне что-то сказать, но ему мешало то одно, то другое. И он замолкал, продолжая на меня скорбно и укоряюще смотреть.

А потом мне приснилась моя земная квартира. Только во сне она была намного больше. Я ходила по комнатам, поражалась и радовалась — покупала-то я однушку, а тут было явно больше трех комнат. Не считая разных кладовок, коридорчиков и гардеробных комнат. Как так получилось? Перепутала фирма, которая продавала мне жилье? Но пусть так! Просто порадуюсь своей удаче. Раз есть лишние комнаты, устрою-ка я в части из них ниточную лавку. Наверняка в доме среди новых жильцов я найду себе клиентов.

Я вышла на балкон, и он был огромным, почему-то с перегородками, в которых тоже были двери, низкие, словно для гномов. Я перегнулась через перила, вглядываясь в землю внизу, но ее не было видно — все тонуло в густом, как молоко, тумане. Тогда я нагнулась и перешла в следующую секцию балкона.

Здесь вдоль стены стояли шкафы с коробками. Еще даже не сняв крышку с крайней коробки, я уже знала, что увижу — уложенные ровными слоями катушки.

Где-то пикнул телефон, и я стала судорожно копаться в желтых катушках, пытаясь отыскать завалившийся в нитки гаджет. Опустила руку по локоть и наконец вытащила свой телефон. Он снова пикнул, и на экране вспыхнула надпись: « Мы ждем тебя в Чемби-холле, Хозяйка ниточной лавки! » Слово «Хозяйка» на миг высветилось ярко-красным цветом. Надпись моргнула несколько раз, а затем истаяла, и экран стал мертво-черным. Нет, он просто исчез, и вместо него зазияла дыра, откуда подул ледяной ветер. А еще оттуда на меня повеяло такой полночной жутью, что я выпустила гаджет из рук и с криком проснулась.

Лежала, глотая ртом душный воздух спальни, и думала над этим сном. Уже несколько раз меня пытались навести на одну и ту же мысль. Кто и зачем связывается со мной? Что от меня хотят? Что за таинственный Чемби-холл? И что хотят донести до меня в разных видения? « Ждем тебя, Хозяйка! » Что это значит? Что ждут хозяйку лавки? То есть нужны мои услуги? Но кому и где? Я долго размышляла об этом, глядя в темное окно. Потом с трудом уснула.

Ночь скорее измотала меня, чем дала отдохнуть. Я проснулась измученная и душой, и телом.

— Его светлость просил узнать, готова ли вышивка? — поинтересовался слуга, заглянувший ко мне после обеда.

Я устало покачала головой. Это мне вначале показалось, что я управлюсь за несколько часов, но работы оказалось много. Я смогла до начала рабочего дня покончить только с первым плащом. А был и второй, намного шире и длиннее. И угораздило же кое-кого вымахать таким огромным! Просто циклоп, а не дракон. А мне все это расшивать надо. Чтобы ни одной прорехи на ткани незащищенной не осталось.

« Приезжай завтра , — написала я на листке бумаги. — ЗАВТРА, понимаешь, Север? Сегодня я буду работать целый день. Не отвлекай меня!!! Вышивка занимает больше времени, чем я планировала. Тина»

Я отправила записку со слугой в замок. Не терпится ему. Я и сама бы рада закончить. Все пальцы уже исколола. А ведь основная работа никуда не делась.

— Смотри не подавись! — добродушно проворчала тетушка Аниль, глядя, с какой скоростью я глотаю обед.

Но я лишь отмахнулась от старушки и поспешила к своей вышивке — мне хотелось сегодня завершить работу.

Лавку я закрыла раньше на четверть часа, воровато выглянув за дверь и не увидев на крыльце очередного посетителя.

И снова я уселась за шитье. Интересно, приедет ли Северин? Чем больше темнело за окном, тем больше я волновалась, порой не попадая ниткой в ушко иголки. И когда раздался стук в дверь, сердце у меня ушло в пятки. Неужели все же явился? Я ведь ему запретила!

Но вместо Северина на пороге стоял герцогский слуга. С большим свертком в руках.

— Его светлость просил передать угощение, — чопорно поклонился он мне, протягивая подарок.

Я испытала и разочарование, и облегчение одновременно. Поблагодарила посыльного. На блюде оказался гусь, запеченный с овощами.

— Заботливый какой! — улыбнулась тетушка Аниль. — Боится, что ты с голоду ноги протянешь.

— У вас случайно драконы не откармливают девиц, перед тем как сожрать? — пошутила я.

— У нас, если дракон откармливает девицу, то у него явно другие намеренья, — покачала головой старушка, но я сделала вид, что не поняла.

Ну вот что они мне душу бередят? Я едва вчера убедила себя не думать о нас с Севером. Отказалась мысленно от него, а они…

Герцог явился на следующее утро. Колокольчик прозвенел сразу, стоило мне открыть лавку.

— Ты что, на улице караулил? — поразилась я.

— Я стоял на углу и ждал, — подтвердил мужчина без улыбки, входя в лавку.

— Долго ждал, Север?

— Часа два. Не хотел тебе мешать. Но раз ты лавку открыла, то, значит, все готово, Тина?

Я вздохнула, снова перевернула табличку на «закрыто», накинула на дверь крючок — не хочу, чтобы нам мешали.

— Я закончила, Север. Но есть маленькая загвоздка.

— И какая же?

— Дело в том, что оба плаща магически защищены моими воспоминаниями. Я надеюсь, что это нам поможет. Но хорошо бы, чтобы на твоем плаще было хоть одно твое личное воспоминание.

— Какое, Тина?

— Светлое, счастливое, радостное. Такое, от которого в душе тепло. Ты можешь вспомнить какой-нибудь эпизод из своей жизни, когда ты испытывал ничем не омраченное счастье, радость, удовольствие? Что-то яркое, что врезалось тебе в память…

Северин задумался. Потом кивнул.

— Могу.

— Хорошо. Теперь тебе надо сказать, с каким цветом у тебя ассоциируется это воспоминание. Мне надо подобрать нитки.

Северин приподнял правую бровь.

— Не силен я в цветах, ведьма. Но достань мне разные оттенки зеленого.

— Все? — ужаснулась я.

Северин развел руками.

— Ну извини.

— Ладно. Я буду тебе подавать коробки, а ты ставь на стол.

Я залезла на стремянку и стала подавать мужчине коробки с зелеными нитками. Расставила их перед ним на столе и сняла крышки.

— Выбирай!

Северин улыбнулся. Посмотрел на меня внимательно, уверенно выбрал два цвета.

— Вот эти.

Я повертела в руках катушки. Как необычно. Цвет резеды и опала. Что же это за воспоминание такое у дракона? Как он пасся в детстве на лужке?

— А если не секрет, что ты вспомнил? — раздираемая любопытством, поинтересовалась я.

— Секрет, ведьма, — покачал головой Северин, но его глаза смеялись, и губы подрагивали в усмешке.

Ну ладно! Не больно-то и хотелось.

— Возьми обе катушки в руку и еще раз вспомни это событие, — обиженно сказала я.

Северин зажал катушки в руках и на секунду замер. Только вместо того, чтобы закрыть глаза и погрузиться в воспоминания, как это делала я, он смотрел на меня пристально и улыбался. Дразнит?

— Все, Тина?

— Все, Север. Давай сюда, — сухо сказала я.

Две нитки — это не одна. Придется шить долго.

— Тетушка! Налейте нашему гостю чая! — попросила я.

Старушка быстро накрыла на стол, в то время пока я расшивала ворот мужского плаща. Пусть будут простые треугольники, но главное же магия, а не рисунок. Через час плащ был окончательно готов.

— Едем, Тина! — решительно заявил Северин, вставая.

Я переоделась в выходное платье, завернула плащи и отдала сверток герцогу, взяла корзинку с небольшим набором катушек, игольницу и ножницы, собрала еду. Последовала за герцогом, вне себя от волнения. Что-то случится с нами в тени? И хорошо бы хорошее, тяжело вздохнула я. Но ожидать этого было опрометчиво.