Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ)

ГЛАВА 62. Хозяйка ниточной лавки

Мамочки! Или может, надо звать кого-то другого? Но кого, если боги, вернее, богини находились рядом со мной? И все же очень хотелось кого-нибудь призвать.

Передо мной простирался бескрайний зал. Тусклые светильники на потолке освещали его неравномерно и убегали в дальнюю даль, где терялись невидимые отсюда стены — если они вообще были! У меня дух захватило от немыслимо огромного пространства, открывшегося передо мной. А на полу зала, под высокими сводами шевелилась, как живая, и прямо на глазах расползалась на отдельные клочки огромная материя. Она вся шла волнами, то сжималась в одном месте, то наоборот, растягивалась. Ее цвет было трудно разглядеть при слабом свете светильников, но когда я наклонилась к ткани поближе, то увидела, что все нити были разноцветными, и цвета переливались из одного в другой.

— Это она? — с трепетом спросила я. — Мировая ткань?

— Да, — подтвердила Варея, которая оставила ткацкий станок и присоединилась к сестрам. — И, как видишь, она очень нежная. Будь осторожней.

— Но что мне делать? И как? И чем?

Я с досадой вспомнила, что оставила корзинку с катушками на ступенях. Сердце на миг кольнуло воспоминание о Северине, но я сжала зубы и подавила в себе эту боль. Нет, об этом я подумаю позже. Сейчас надо спасать мир. Именно ради этого дракон пожертвовал собой.

— А у тебя нет с собой иголки и ножниц? — нахмурилась Орхея.

— Есть.

Как же нет? В одном из карманов лежал кожаный футляр с игольницей внутри. Я достала его. Ну, и ножнички у меня всегда были при себе. Для этого на фартуке я и нашила кучу карманов.

— У меня нет ниток, — призналась я со смущением.

Ну в случае чего я и сбегать за корзинкой смогу, но…

— У тебя есть нитки, Тина, должны быть, — строго сказала Варея. — Сшить прореху любыми нитями не получится. Но мир не хотел погибать. Он всеми силами стремился вложить в руки своего спасителя магический инструмент.

— Магические нити? — нахмурилась я.

— Да, припомни, детка, — ласково сказала мне Орхея. — Особенные нити, которые словно сами попадали тебе в руки…

Я ахнула. Засунула руку в карман и достала спутанный клубок обрывков нитей, которые находила в течение последнего месяца. Где они только мне ни попадались — и на бочках, и в карете, и в разных лавках! И я по привычке убирала их все в карман. А потом собирала в клубок в рабочем фартуке.

— Это они?

Нити, словно в ответ на мой вопрос, слабо засветились.

— Пора, Тина! — тронула меня за плечо Летея.

Я убрала клубок нитей, игольник и ножнички назад в карман. Ожидающе посмотрела на сестер-мойр. Орхея и Летея подхватили меня под локти. А через миг вдруг взмыли в воздух, крепко держа меня, и от их рук тело наполнила легкость, даже крылатость. Я с восторгом воспарила между потолком и шевелящейся тканью. Летея весело подмигнула мне, и я ответила ей восторженным взглядом.

— Понеслись! — сказала рыжая мойра, и мы действительно понеслись.

Ткань под нами мелькала так быстро, что просто слилась в одну реку, и я закрыла глаза, не в силах глядеть на перетекающие разноцветные волны, которые рябили у меня в глазах. В ушах закладывало от стремительного полета. Даже дракон, кажется, не летал так быстро, как мы сейчас передвигались. Но мы с ним меняли пространство, а здесь менялось и время. Я ощущала всей кожей, как углублялась в прошлое, уносясь в него вдоль ткани мировой истории.

— Все, Тина, открывай глаза! — приказала Летея, и я почувствовала твердый пол под ногами.

Оглянулась. Ткань в этом месте зияла самыми большими разрывами. Словно гигантская моль прожрала ее во многих местах.

— Вот здесь! — уверенно сказала Орхея, приподнимая края ткани и показывая мне один из разрывов. — Все началось отсюда. Если сшить эти куски, то вся ткань восстановится. Мы ее починим, вернем в прежнее состояние. Но этот разрез, сделанный чужими руками, мы не можем сшить. Действуй, Тина!

Я с трепетом приняла от мойры куски ткани. Глаза тут же застлала тьма, сознание мое завертелось, погружаясь в события былого. Города, народы, войны и мирная жизнь, судьбы разных людей — все это навалилось на меня подобно снежной лавине, и я почувствовала, как задыхаюсь, раздавленная прошлым, не могу выбраться наверх к живительному воздуху.

На плечо мне легла рука, и я смогла снова дышать.

— Спокойно, Тиночка! — сказала Летея. — Сейчас тебе станет полегче. Закройся от всего и просто шей!

Легко сказать. Я смахнула с глаз набежавшие слезы, распрямилась. Меня все еще шатало, но зрение уже прояснилось.

Рука мойры соскользнула с моего плеча, но я уже пришла в себя.

— Шей! — мягко приказала мне Орхея.

Я плюхнулась в неведомым образом появившееся кресло и достала инструменты. Клубок магических нитей зашевелился под моими пальцами. Какую же выбрать первой?

Рука сама потянулась к желтой. Пусть всегда будет солнце… Свет! Солнечный свет! Ничто живое не может без него жить. Именно его мне больше всего не хватало в тени.

Нить засветилась и стала вдруг удлиняться, стоило мне вдеть ее в нитку. Я взяла в руки живую шевелящуюся ткань и сделала несколько стежков. Они едва удерживали два куска, и было понятно, что стоит мне остановиться, как ткань снова разорвется. Но я ловко сшивала солнечным светом разрыв, пока не закончилась нитка.

Зеленая. Ее я возьму второй. Символ жизни на планете — зеленый! Этот цвет успокаивает и дает надежду. Нить мягко пульсировала, удлиняясь — словно росток стремительно вырастал в моих руках.

Я накладывала зеленый на золотой, думая о маленьком садике, где стояла скамейка и стол. Где наливались бутонами пионы, и где еще вчера я была так счастлива, сидя на коленях у… Нет! Про это не думай!

Да, я потеряла свое счастье, и мне еще предстояло жить с этой потерей. Или не жить — если я не смогу перенести свою боль. Но мало ли жизней на планете! Мало ли детей, которые утром, открывая глаза, с радостью тянут руки к улыбающимся им матерям. Мало ли влюбленных, которые летят на встречу со своей судьбой! Мало ли… И вот ради них всех я шила, аккуратно кладя стежок рядом с другим стежком. Смахивая слезы и не давая своему горю предать других людей.

Голубая нить. Апрельское небо Нура, чистое, с ароматными пенками облаков. В надежде и в радости, в горе и в тоске мы обращаем глаза к нему. Я шила голубой сияющей ниткой, думая о мире, который должен возродиться. Но никто не увидит его красоту, если пропадут люди. Видят ли животные, как прекрасна земля, созданная богами? Наверное, видят. Но только люди так очарованы ее совершенством, что в словах, красках и звуках пытаются выразить свое восхищение.

Красная. Как кровь, что бежит у нас по венам. Бежит, на давая остыть сердцу, заставляя его остро реагировать на любое событие. В этом наша сила. В этом наша слабость. И этого, возможно, лишены боги, которые забыли, как это — чувствовать.

Я шила. Не для себя, но для всех тех людей Зальдена, с которыми меня столкнула судьба и кого я успела полюбить всем сердцем. Ради Северина, который отдал свою жизнь за их право на существование. Я шила, и нити в моем клубке уменьшались, по мере того как я брала одну за другой. Стежки ложились аккуратно, один на другой, пока два куска ткани не оказались крепко сшиты разноцветными нитями.

Я распрямила затекшую спину, осторожно выпустила из рук полотно и аккуратно положила его на пол. Мойры молча стояли за моей спиной, ожидая, как и я, с замиранием сердца, что будет.

Сначала ничего не происходило, но вот шов вспыхнул, по нему пробежал огонь, а затем… Нити вдруг стали прорастать в разные стороны, как корни дерева, переплетаться с другими, сращивая ткань.

— Получилось! — захлопала в ладоши Летея.

— Варея, за работу! — скомандовала Орхея, в чьих руках тоже вдруг появилась иголка с серебряной нитью. — Тиночка, огромное тебе спасибо! Ты просто чудо! Прости, детка, хотела бы с тобой побольше пообщаться, но надо работать!

Варея лишь холодно кивнула мне, и я ответила ей таким же кивком. Летея подхватила меня снова под локоть, и я взмыла в воздух, словно поддерживаемая невидимой силой. Две другие мойры тоже оказались в воздухе. И работа у них закипела!

Как бабочки, они то и дело подлетали к зияющим дырам, иголки в их руках мелькали, молниеносно сшивая куски материи. Мне почудились почти прозрачные золотые крылья, похожие на крылья стрекоз, которыми мойры так быстро махали, что те практически сливались с воздухом. Мне снова пришла в голову аналогия с миром Земли. Не с мойр ли рисовали фей?

— Летим, Тина! — сказала Летея, и мы снова понеслись с ней над шевелящейся тканью.

Я увидела, как в некоторых местах вспыхивают золотые молнии. И догадалась, что ткань начинает сама соединяться, сшиваться уже без помощи богинь. Мир восстанавливался. Интересно, каким он будет? Тем же, что был раньше? И вернется ли все, что пропало?

Я размышляла об этом, пока Летея стремительно несла меня над бескрайней мировой материей. Мы приземлились в конце зала. Здесь ткань еще не соединилась, но больше и не распадалась на отдельные нити. Разрез исчез, другие прорехи соединят мойры, а затем изменения в далеком прошлом докатятся и досюда. В этом я была уверена.

— Ты настоящая мастерица! — похвалила меня Летея. — Я видела, как аккуратно ты сделала шов. И вложила в него свою душу. Спасибо тебе!

Мне хотелось сказать, что я как житель Нура была кровно заинтересована в возрождении мира, но лишь смущенно кивнула. Мы с мойрой вернулись в круглый зал.

— Сестры должны теперь быстро все сшить, — извинилась за сестер Летея. — Я провожу тебя и тоже полечу к ним.

— Я все понимаю, — успокоила я ее. — Это ваша работа.

— Да, — улыбнулась мойра. — Хозяйка ниточной лавки хорошо понимает Хозяек башни Чемби-толл.

Она подмигнула мне, но тут же посерьезнела. Подвела к другому гобелену и откинула его. Я вытаращила глаза, увидев, что за тканью скрывалась обычная пластиковая дверь со стеклами, какая бывает во всех земных офисах. За ней я увидела коридор знакомого торгового центра и неподалеку дверь, над которой висела вывеска «Кадровое агентство «МирПро». Через открытую дверь агентства я разглядела рабочий стол, компьютер и ту же полную женщину, служащую, которая тогда и подсунула мне магический контракт. Даже платье у нее было то же — цветастое, похожее на домашний халат. Она что-то, нахмурившись, разглядывала на мониторе компьютера, не обращая внимания ни на что вокруг.

— Твоя ипотека выплачена полностью, Тина, — сказала мойра. — И еще в агентстве тебе дадут карту, на которой лежит большая сумма денег. Ты теперь очень богатая женщина, которой до конца жизни не придется работать. Разве что для своего удовольствия. Если захочешь добавки, найди агентство «МирПро». Они смогут связаться с нами.

Я сглотнула комок в горле и неловко поблагодарила богиню, но она замахала на меня руками.

— Ну что ты! Это самое малое, что мы можем для тебя сделать. Ты же целый мир спасла!

— Летея… — слова давались мне с трудом. — А если вместо всего этого… — я обвела рукой видимый за дверью торговый центр моего мира и людей, которые нас совершенно не замечали. — Знаете, я и без денег обойдусь. Вы могли бы…

— Что ты хочешь?

— Я готова отказаться и от квартиры, и от денег, только…

— Что?

— Вы можете вместо этого… оживить одного человека… одного дракона?

Я с надеждой заглянула в глаза цвета недозрелого ореха, так похожие на мои, и увидела, что они затуманились грустью. Летея покачала головой, с сочувствием глядя на меня.

— Прости, детка, — еле слышно прошептала она. — Над смертью мы не властны.

Ее доброе лицо смазалось из-за слез, которые потекли у меня из глаз. Я отвернулась и ожесточенно вытерла их грязным рукавом.

— Пора, Тина! Мир живых ждет тебя! Смертным не следует долго находиться в тени, — мягко подсказала мне Летея. — Желаю тебе счастья на Земле!

Я кивнула ей, взялась за холодную пластиковую ручку двери, приоткрыла ее, и меня тут же окатило шумом торгового центра с его веселой толпой покупателей, рекламными объявлениями и с тем запахом родного мира, по которому я успела уже соскучиться.