input

13

— Прости, Снеж.

Я повернулся и вперил в Ван-Ван холодный взгляд. Отвечать я не счёл нужным.

Не с первого раза.

— Снежечка, прости, пожалуйста, — повторила она тихо. — Я не… Я не буду запирать тебя. Я не буду заставлять тебя молчать. Я просто разозлилась.

— Скорее всего, твои родители тоже просто злились, когда затыкали тебе рот, закрывали тебя в комнате и жгли твои книги. Ты не смотрела на это с такой точки зрения?

Её лицо дрогнуло.

Да, удар ниже пояса, признаю. И я не сторонник “ты такой же, как твои родители” контекста, когда речь заходит о воспитании; от сравнений в целом больше вреда, чем пользы. Но в данном случае, я считаю, это было необходимо.

Я знаю, как это просто и страшно — стать таким, как они, кем бы эти “они”, однажды тебя сломавшие, ни были.

Я знаю, как сложно, и долго, и больно — не стать.

— Прости, Снежечка…

— Простите, Учитель. И встань на колени. И поклонись, как положено. Трижды. Коснувшись лбом пола.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга. Потом…

— Простите, Учитель, — она, разумеется, не знала положенной церемонии, но попыталась выполнить мои инструкции.

Что же, значит, идём дальше.

— Встань, — вздохнул я, убирая из тона холод. — Я не требую от тебя всех положенных знаков почтения, учитывая разницу культур и особенности нашего положения. Но впредь не забывай всё же, что я в ответе за тебя. И старше тебя на почти триста лет. Признаю, я не великий мудрец или просветлённый; но, полагаю, определённое почтение всё же будет уместно.

Она сглотнула.

— Ты прав, Сне… Учитель.

— Ты можешь и дальше называть меня Снежком, по крайней мере, вне серьёзных и сакральных разговоров. Повторюсь, я не требую от тебя всех положенных в таких случаях церемоний. Но в следующий раз будь осторожней со словами и угрозами. Это понятно?

— Да. Я… Мне не очень приятно говорить об этом. Знать, что ты не считаешь мои чувства серьёзными…

Я вздохнул.

— О, они очень серьёзные, для тебя, по крайней мере. Вопрос тут только в том, на кого они направлены и чего они могут тебе стоить… Но, если ты настаиваешь, мы оставим эту тему. Пока что, по крайней мере.

Потому что мне ли не знать, насколько это длинная дорога.

Она кивнула, потом покачала головой.

— Сне… Снежок, я хочу всё же знать, что ты думаешь. Ты говоришь, что я люблю Гэвина неправильно. Как — правильно?

Этого, пожалуй, даже хуй всеведающий, который часто поминают в этом контексте, не знает.

Но такого ребёнку не скажешь.

Я взвесил в голове все за и против, прикидывая, как ответить, снова не потоптавшись по всем её мозолям. В итоге я остановился вот на чём:

— Я не великий знаток любви, но я не уверен, что в ней бывают такие понятия, как правильно и неправильно. Любишь значит любишь, что уж. Просто, если говоришь, что любишь кого-то, то хотя бы смотри на него, а не сквозь него. Влюбиться в свои собственные фантазии — это рецепт краха… По крайней мере, если мы говорим о романтической любви. С созданием и создателем всё немного иначе, но этого мы не будем касаться, чтобы не зарыться в гору объяснений.

Ван-Ван тихо присела рядом со мной.

— Но это уже не важно, так? — отметила она. — Он любит Анати, и это совершенная катастрофа. Хуже не придумаешь.

— Почему это?

Ван-Ван свернулась на подоконнике рядом со мной печальным клубочком.

— Потому что… Знаешь, я просто часто представляла себе какой будет моя соперница. Красивой стервой из богатой семьи, наверное; так обычно бывает в книгах. По книжным правилам, ты побеждаешь соперницу, потому что ты лучшее неё. У тебя красивей душа, и всё это.

Ха.

— ..Но я не могу быть лучше Анати. Она смелая, и решительная, и отличный маг, и красивая, хотя и не как с картинки. Нет ничего, в чём я могла бы победить её…

— Это и не то соревнование, где побеждает лучший. Хотя… многие люди смотрят на всё именно так. Но тебе я бы не советовал. Не хочешь ненавидеть соперницу, так не ненавидь.

— ..Да?

— Конечно. Зачем? Ты — талантливая волшебница, у тебя есть я, и, я уверен, будут ресурсы. Тебе не нужно перегрызать соперницам глотки в гаремных интригах, чтобы жить в тёплом доме, есть и кормить гипотетических детей; тебе не нужно будет выбирать мужчину из нужды и потом лгать себе, что любишь его, чтобы жизнь не казалась совсем уж ужасной.

Её лицо дрогнуло.

— Снеж…

— ..Это то, что ждёт многих. Помнишь, ты рассказывала историю о женщине, которая стала военным призом и залогом мира? Так вот, я видел много таких. И знаешь, иногда они правда привыкают к мужьям и строят с ними неплохие отношения. Просто потому что это — один из самых очевидных способов выжить в таких обстоятельствах, а может, даже добиться определённого политического веса. Но вслух такое говорить не принято, потому взамен говорят о любви.

— Я…

— Далее, вся эта катавасия с соперницами. Гордость, конечно, в первую очередь: как это — вместо меня выбирают кого-то? Непорядок!.. Ещё чувство собственности. Но, если отбросить это, то всё дело в ресурсах и зависимости. И, как твой учитель, обещаю тебе: об этом тебе не надо будет волноваться.

— ..Спасибо?

Я важно кивнул, решив великодушно не замечать лёгкое сомнение в её голосе.

— Так что, тебе нет смысла готовиться к миру гаремных интриг. А значит, нет смысла воспитывать к тебе ненависть к соперницам. Всё просто. Потому ты можешь спокойно признавать, что тебе не за что их ненавидеть. Больше того, ты сможешь отпустить мужика, который выбрал другую, и найти для себя того, кого не надо было бы привязывать к юбке… ну, либо построить отношения, в которых ты не обязана быть частью гарема. Тебе не обязательно будет выходить замуж, если ты не захочешь.

— Ладно… Хотя я не думаю, что замуж выходят только для ресурсов, Снеж.

— Не только. Политические альянсы, давление общества, желание разделить с кем-то жизненный путь, воля родителей…

— Ладно-ладно, я поняла. Ты, наверное, никогда не ревновал и не ненавидел соперников, да?

Вот же… Наглая личинка. Не даёт мне постоять в белом плаще, изрекая мудрость в массы! Что тут поделаешь?

— Да ревновал конечно, и ненавидел тоже. Но не всех подряд, конечно. И чаще всего это было из чувства собственности, самоутверждения… Ну и страха, да.

— Чего ты боялся, Снеж? Что над тобой посмеются?

Я даже фыркнул.

Честно, этот разговор зашёл в дали, которых я не вполне ожидал. Некоторые вещи я осознавал уже после того, как проговаривал. Интересно, нормально ли это, что учитель и ученик всегда обучают друг друга? Полагаю, да.

Если верить детским сказкам, она поможет найти моё сердце. Вдруг и правда получится?

— ..Я боялся, что меня окажется недостаточно, — и до сих пор боюсь.

Я завоёвываю женщин и царства, строю дворцы и крушу судьбы, но этого недостаточно. Я уверен, что могу превзойти любого соперника, но вот на горизонте появляется тот же гаремный кошак — и меня снова недостаточно.

Меня достаточно для всех, но не для тех, кто по-настоящему важен. Такая вот дурацкая судьба.

— Я думаю, ты не должен бояться этого, Снеж, — сказала Ван-Ван тихо. — Ты чудесный.

Я хмыкнул.

— Тебе-то, конечно, есть с чем сравнивать.

— Ну… ты прав, во многом. Не думаю, что во всём, но, во-первых, мне не триста лет, во-вторых, мы решили не говорить о любви. К тому же, я действительно не хочу ненавидеть Анати. Я думаю, Гэвин выбрал правильно. Она… лучше, чем почти любая девица из его фанклуба. Соревнование или нет, это не так обидно, если это она.

Ах да, у этого красавца же ещё фанклуб есть. Как я мог забыть.

Я посидел некоторое время, пытаясь представить, как этот самый фанклуб выглядит. Ван-Ван всё это время напряжённо о чём-то думала.

— Снеж, — позвала она в итоге, — знаю, что не должна спрашивать, но у тебя же есть план?

— План?

— Как спасти Персик. Ты же что-то придумал, да? Ты не сможешь… помочь ей тихонько сбежать, например?

Я подозрительно покосился на неё.

— С чего это тебя волнует нечто подобное? Не ты ли прочла мне лекцию на тему маленьких мышей?

Ван-Ван склонила голову набок.

— Я рассказала тебе только часть, — отметила она. — Угадаешь, чем кончилось?

Догадываюсь, но…

— Просвети меня.

— Маленький мышонок бежал очень быстро и прятался очень хорошо. Даже когда его мать сожгли в драконьем пламени, он сидел тихо-тихо, не поднимая головы. Он был очень умным, но очень глупым, и, как любой дух полевой мыши, он был очень хорош в собирательстве и создании нор. Он создал себе безопасную норку, слишком маленькую, чтобы туда могли пролезть драконы, и достаточно большую, чтобы самому комфортно жить. К нему прибилось ещё несколько мышей, и они начали расширять свои норы, пока не добрались до драконьх пещер. И тогда они похитили одно из драконьих сокровищ, чтобы подбросить их другому дракону…

Вот как.

Серьёзно, надо будет прочесть полный вариант этой истории. Забавное, должно быть, чтиво.

— Я не могу ничего сделать против леди Найдел, Снеж. Во-первых, она — моя благодетельница, во-вторых, достаточно одного её слова, чтобы меня выкинули отсюда, как шелудивого пса. Не говоря уж о том, что говорить немного бессмысленно, я ещё после истории с моим учителем… ну, первым учителем… это поняла. Но… мы всё ещё можем украсть леди Персик. Я… думала об этом.

— Продолжай, — я с любопытством рассматривал ученицу. Мышонок, да?

Ван-Ван встала и заходила по комнате.

— Для начала надо будет сходить разузнать, что там и как, — говорила она. — Это довольно легко сделать, если я приду к ней на чай. Я давно не навещала её, и в этом не будет ничего странного. Тебя я могу взять с собой, это нормально. Предполагается, что ты ещё не можешь говорить по-человечески, и, в любом случае, леди Найдел сторонница того, что фамилиары не должны открывать рот, когда хозяева разговаривают. Это может быть нам на руку. Конечно, тебе придётся разыгрывать паиньку, и перед её фамилиаром в том числе… Но, я думаю, у тебя получится. Мы подготовимся! Я постараюсь перевести разговор на историю с Персиком — скажу, возможно, что очень боюсь за свою безопасность, спрошу, точно ли бешеная тварь не сбежит и не нападёт на меня и моего милого Снежечку. Если нам повезёт, леди Найдел даст хоть какую-то информацию об этом. Даже если нет, я прихвачу с собой последнюю из моих куколок и поручу ей осмотреться. Так, если нам повезёт, мы узнаем, с чем имеем дело.

Ну разве она не чудный ребёнок?..

Впрочем, наверное, такого и следовало ожидать от ведьмы, которая провернула похищение и побег из дома, будучи совсем юной, и недрогнувшей рукой нанесла себе довольно болезненную травму, только чтобы добиться своего.

— Так твоих куколок можно использовать для шпионажа?

— Я не уверена насчёт серьёзного шпионажа, но да, мои куколки могут обшарить пару комнат, пока я пью чай.

— Очаровательно. Дальше?

— Дальше мы с тобой составим план, как похитить Персик, и ты придумаешь, какие приказы я должна тебе отдать, чтобы ты смог воспользоваться нужной магией. Конечно, нам с тобой доступны не все чары, пока ничто не угрожает моей жизни, но… В общем, что-то можно придумать. И опять же, я думаю, печать можно обойти… Как ты считаешь, можно ли создать какую-то потенциальную угрозу моей жизни, которая будет оправдана для печати?.. Подвесить меня над пропастью или что-то вроде?.. Хотя нет, это в любом случае не будет включать леди Персик. Хотя!! Если я прикажу тебе спасти меня только после того, как ты спасёшь леди Персик… Ха! Это ведь может быть оно! Что ты думаешь, Снеж?

Что я думаю?

Я думаю, что под всеми твоими лентами прячется идеальный интриган с великолепными склонностями к хтоническому пути (именуемому у местных примитивной магией) и демонологии.

Однажды, девочка, ты будешь по-настоящему выдающейся личностью, в той или иной манере… Если, конечно, доживёшь. Тут или-или ситуация.

— ..Я думаю, что тебе надо с большим вниманием относиться к собственному здоровью, — отметил я. — А если меня поймают, пока ты висишь над нашей гипотетической пропастью?

Ван-Ван торжествующе улыбнулась:

— Так в этом же и секрет, Снежечка: чтобы успеть спасти меня, тебе надо будет сделать всё возможное и невозможное, чтобы тебя не поймали. А значит, все печати долой!

…

Ладно, надо признать, что она права. Это действительно может сработать. И я сам подумывал о том, чтобы попробовать украсть Персик.

К сожалению, тут есть нюансы.

— Отличный план, — вздохнул я. — Правда, отличный. Без всяких шуток и преувеличений, теперь я вижу, что ты не зря стала ученицей этого непревзойдённого.

Ван-Ван явно воспряла духом.

— Замечательно! Так что, давай поищем пропасть…

— …Однако, — продолжил я с нажимом, — у нас есть проблема: нам не стоит красть Персик.

— Мой план может сработать…

— С огромной долей вероятности, — имея свою силу фактически разблокированной, я легко украду не то что какую-нибудь компактную свинку, но местное национальное сокровище. — Проблема в другом: мы не можем взять и украсть её. Это приведёт к политической катастрофе.

Ван-Ван удивлённо заморгала на меня.

— Какой политической катастрофе?.. Снеж, это же просто Персик. Никто не станет поднимать из-за неё шум!

Я вздохнул.

— С чего бы тут начать… я не буду поднимать вопрос риска для твоей жизни: тебе самой решать, ради кого жить и умирать. Но есть другие проблемы. Во-первых, хорошо, предположим, мы её украдём. Ты придумала, что дальше?

— Ну…

— Ну?

— Я… Они с Анати смогут сбежать? Мы можем спрятать их…

Я даже фыркнул.

— А дальше?

Ван-Ван замолчала. Я вздохнул:

— Вот в том и проблема, понимаешь. Первая из проблем. Предположим, мы могли бы придумать какое-то решение — или, как минимум, обсудить его с Анати. Не исключаю, что она действительно предпочла бы сбежать, чтобы её фамилиар осталась в этом мире. В конце концов, мы можем подумать, как переправить её за пределы Драконьей Империи. Но тут мы подходим ко второй проблеме: побег в данном случае выглядит, как признание вины. И он же станет отличным поводом.

— Я… не совсем понимаю, Снеж.

Я вздохнул и лениво обернул себя хвостом.

— Дитя, ты не разбираешься политике, не так ли? Вас учат каким-то вещам и постулатам, но настолько разрозненно и хаотично, что вы совсем не умеете видеть глубину и объём общей картины. Вас дрессируют видеть росу, не паутину, и это, на самом деле, очень печальное, хоть и повсеместно встречающееся, зрелище… Рано или поздно тебе придётся научиться видеть паутину, если ты хочешь чего-то добиться в этой жизни.

— Я не уверена, что понимаю.

— А я не уверен, что имеет смысл вдаваться в подробности. Есть вещи, о которых сам я только догадываюсь, и другие, которые не хочу рассказывать тебе. Озвучу только, что основание вашей Академии было жестом политическим, и это неизбежно поставило её под угрозу, сделало её потенциальным поводом и оправданием. Есть те, кто жаждет, чтобы проект был успешен; есть те, кто отчаянно желают ему провала. И для тех, и для других это определённо вопрос могущества и влияния — а значит, они пойдут на многое, чтобы добиться своего.

— Я… Ты имеешь в виду, что профессор Найдел хочет провала.

— Я подразумеваю, что где-то там, в тенях, в роскошном особняке местной столицы, за троном или на троне, прячется некто, кто хочет продвинуть свои интересы. Он, так или иначе, противник тех, кто выступает за возрождение примитивной магии в Драконьей Империи. Он закономерно желает утопить своих оппонентов, потому что вокруг этого наверняка завязано немало власти, денег и интересов. И для победы нашему безликому, безымянному другу нужен повод. Формальный, максимально скандальный, кровавый. И, если мы украдём леди Персик, которая стараниями вовремя пущенных слухов уже повсеместно считается чуть ли не жутким монстром, это может дать им в руки оружие. Доказательство несостоятельности Академии; доказательство неспособности её защитить общество от взбесившихся тварей… Бездна, если бы мой лучш…

Пора отвыкать так его называть.

— ..Если бы один мой знакомый крыс стоял за этой игрой, он сам бы помог Персик сбежать, просто чтобы получить в руки нужные карты. И это очень большой риск… для всех фамилиаров. Даже если мы с тобой готовы пойти на риск, это не значит, что мы точно так же готовы подставить остальных… Это как с твоим приглашением сюда: ты избежала бы многих проблем, если бы постаралась достать его законным путём.

— Знаю, но я… Я была очень глупая тогда, Снеж. Я не знала, как быть, к кому обращаться, и боялась, что меня вернут родителям… Это казалось лучшим выходом. Я подумала, что меня уже не выгонят, если приняли. Церемония принятия, вступительные тесты, все дела… Хотя не знаю, чем я тогда думала, если честно. Теперь я понимаю, что это было очень тупо, и риск огромен. Но, глядя, что вышло, я бы сделала это снова, . Потому что иначе именно сюда меня бы не взяли — ту меня, не знающую, как что устроено, так точно. Лучшее, на что я могла бы рассчитывать (при условии, что меня бы не вернули родителям в руки и я нашла бы какого-нибудь чиновника, заинтересованного моей судьбой) — какая-нибудь захолустная “школа ежедневной магии для детей без подготовки”. Так что нет, я бы поступила так же. Пусть и задержала бы Белинду другим способом. Я ужасная?

— Ну-ну. Что ужасного? Ты получила, что хотела, и заплатила за это умеренную цену. Побочный ущерб не критичен: никто не умер и не покалечился, катастрофы не случилось. Ты приобрела пару врагов и дурную репутацию, но также дверь в будущее, немало перспектив и меня. В сухом остатке победа твоя, приобретения перевешивают потери. Но это не идеальная игра, понимаешь? С теми же костями на руках можно было сыграть чище, с меньшим риском для себя и других, с большим репутационным ущербом для родителей и меньшим для тебя. У тебя отличные мозги, когда дело доходит до точечного планирования и магии. Но ты не совсем понимаешь, как работает общество, как текут слухи, как действуют люди. Это твоя слабость, которая однажды вполне может укусить тебя за задницу; но кем бы мы все были без своих слабостей.

— Но Снеж… Если не красть леди Персик, то что делать? Я не уверена, что есть много законных способов её защитить, особенно если она продолжит вести себя, как ведёт. Именно профессор Найдел отвечает за безопасность, а значит, она будет проводить расследование. И… я не думаю, что у Персик есть шанс оправдаться.

— Я тоже так не думаю, — вполне честно ответил я. — Но решение должно быть в рамках местного закона, хотя бы на поверхности. Под столом мы можем использовать что угодно, но на столе мы не можем себе позволить признаки грязной игры. Их тут же обернут против нас. И мы не можем этого себе позволить.

..До тех пор, пока я не верну свои силы, по крайней мере. Потом… Потом посмотрим, что можно будет тут устроить на прощание.

— И что мы будем делать тогда?

— Ты — ничего. Я — поговорю с парой знакомых, послушаю, что они мне скажут. Может, что-то из этого выйдет.

— Но а если не выйдет?

Значит, не выйдет. Что тут скажешь ещё, кроме очевидного?

Мне жаль леди Персик, но вся эта Академия сейчас зависла на хрупких весах, став центром тайного противостояния сил внешних и изнаночных. Я догадываюсь, чего хочет каждая из сторон. Нарушить этот баланс раньше времени… Не самое умное, что можно сделать. Мягко говоря.

С другой стороны, не то чтобы этот непревзойдённый редко выбирал те пути, которые окружающие считают “не самыми умными”.

— Давай сначала попробуем, а там посмотрим, — сказал я вслух. — Поработаешь в библиотеке без меня?

Не хотелось бы оставлять её с Белиндой, но мне предстоял очень насыщенный вечер.