input

4

— На котором, опять же совершенно случайно, должны были присутствовать все корольки и их наследники?

— Зачем я тут распинаюсь, если ты и так всё знаешь?.. Впрочем, понимая эту кухню, угадать несложно. И да, ты прав, это должно было быть одно из по-настоящему крупных собраний, на котором собираются все и ещё немного сверху. Разумеется, мой приятель готовился, двигался в тенях, заключал союзы и разбивал чужие альянсы. Несколько серьёзных игроков перед тем трагически скончалось при совершенно никак не связанных с крысиным знакомым обстоятельствах…

— Как внезапно.

— Весьма; ещё неожиданнее, что это создало вакуум власти, в котором наш третий сын, собравший вокруг себя немало таких же деток под номером два и выше, которые в свою очередь собрали вокруг… Ну, не мне тебе объяснять, ты знаешь, как оно бывает. Упомянутые доблестные и честные воины, натренированные завоевательными (хотя тут скорее грабительскими) походами, были довольно грозной силой. И вот, с учётом этого, все, у кого голова не для красоты, понимали: турнир предстоит весёлый. Открылось мероприятие большой охотой, и всего лишь закономерно, что в процессе главный соперник нашего третьего сына всё так же случайно наткнулся в лесу на камень с торчащим из него копьём. Или что там из него вообще торчало…

— Да какая разница? Очередной фаллический символ, которым убивают. Кого это в таких историях волнует? Не важно, что у кого там торчало; расскажи лучше, как они это обыграли.

— Мастерски, я бы сказал. Третий сын, следуя инструкциям моего приятеля, тут же во всеуслышанье заявил, что ни в какие камни с копьями он не верит, и всё это чушь, и пойдёмте пить, господа хорошие.

— И господа хорошие, чтобы ему досадить, тут же сами начали водить хороводы вокруг этого камня? — умилился я.

Я тоже любил этот приём, в конце-концов. А уж как Лит-Тир его обожает…

— Именно. Верховный жрец, изучавший легенды о пришествии великого короля, во всеуслышанье объявил, что камень подлинный. Народ попытался вытащть копьё, но ничего не вышло. Тогда третий принц снова сказал, чтобы они перестали страдать ерундой с этим копьём, но от него сначала отмахнулись, а потом, слово за слово…

— Начали уговаривать, чтобы он попробовал? — спросил я понимающе.

В этих делах очень важно, чтобы предлагал не ты, а в идеале — чтобы тебя поуговаривали. Тоже очевидная линия игры; скромный беленький цветочек, по ошибке оказавшийся в сложных обстоятельствах и стойко их преодолевающий — идеал на все пространства и времена, пусть и с вариациями. Жертвы судьбы всегда получают много сочувствия… если это не настоящие жертвы, конечно.

— Да, разумеется, третий королевский сын отказывался, но потом всё же попробовал — и, неожиданно, копьё поддалось.

— Хм. Магия?

— Нет, или не совсем. В том мире магия редко способна в такой мере влиять на материальные предметы, особенно когда речь идёт о пристальном внимании такого количества народа. Потому моему крысиному приятелю пришлось извернуться: найти мастера, который бы сумел смастерить правильный механизм. Это как некоторые замки с хитрым секретом: ты не вытащишь копьё, пока не повернёшь его в верном направлении, одновременно отжав ногой рычаг внизу… Божественные чудеса порой требуют помощи извне, в конце концов.

Я, не сдержавшись, тихо рассмеялся.

И да, я не могу не видеть сходства. Я понимаю, почему сила, избравшая некогда этого Крысиного Короля, могла бы выбрать Лит-Тира.

— Что было дальше, думаю, ты примерно представляешь.

— Полагаю, разборки между теми, кто поверил копью, и теми, кто не захотел. Закончившиеся громкой и максимально показательной расправой с последними.

— Истории действительно имеют тенденцию повторяться, не так ли?.. Ты всё понял верно, разумеется. Не так уж много времени прошло, прежде чем тот, кто когда-то был третьим сыном, стал королём, объединившим множество мелких царств; даже его отец и братья были вынуждены поклониться ему — если хотели жить, конечно. А тот, кого называли ублюдком и низкорожденным, стал в итоге называться придворным магом и советником.

— Счастливый конец.

— И начало неизбежного, разумеется, — пищуха лениво перебрал лапками и уставился на светлеющее небо. — Люди клянутся в вечной дружбе и верят своим клятвам. Но многим ли судьба позволяет их сдержать? В конечном итоге, даже если не упоминать о распутицах судьбы, способных развести кого угодно, нельзя не признать: деньги, власть и страсть несовместимы с дружбой, потому с друзьями не стоит делить ничего из перечисленного… Но кто на самом деле следует этим правилам?

Я перекатился на спину, чтобы не смотреть на пищуху.

Небо над головой казалось бездонным и полным воспоминаний.

— Никто.

— Никто, и разумеется, новый король людей с придворным магом не были исключениями. Они привыкли быть братьями на поле боя, среди опасностей и вызовов. Но, когда власть человеческая уже в руках, она пахнет совсем иначе… Она становится данностью. И болотом. И отравой.

О да.

— Третий сын стал королём, и вокруг него внезапно оказалось много роскоши и шёпота, женщин и вина, побед и вельмож. И старая дружба, которая некогда связывала их, стала давать неизбежную трещину. Позже все по старой доброй традиции винили в случившемся ту женщину, но право, это смешно: она всегда была поводом, а не подлинной причиной. Всё началось раньше, когда добрые союзники стали шептать королю в уши, что его придворный маг опасен — и да, король и сам начал это понимать. Указанный маг, в свою очередь, считал, что обладает свободой и властью не пресмыкаться перед своим другом и делать многие вещи по собственному усмотрению. И, разумеется, не раз и не два коса находила на косу. Слово за слово, дело за делом, атмосфера начала накаляться. Один начал притеснять и прижимать другого, второй начал плести интриги и планировать предательство, потому что он больше не хотел подчиняться сумасбродному бабнику… И вот, когда напряжения стало слишком много, появилась та женщина.

— Все проблемы от баб, — вздохнул я. — Коварные создания.

— Ты же это не серьёзно? — уточнил пищуха с сомнением. — Вроде не совсем ведь идиот…

— Да? Нет? Просто классику цитирую, на самом деле. Но в моей жизни от баб проблем всегда было много; самая большая моя слабость, пожалуй.

— Тогда и проблема не в них, а в тебе. Впрочем, это нерелевантно. Важно вот что: в какой-то момент при дворе появилась юная прекрасная дева… Ну, по крайней мере, позже история опишет её, как юную прекрасную деву. Из того, что рассказывал о ней мой приятель, она была умной и волевой ведьмой, уже успевшей немного повидать дороги этого мира; они с придворным магом состояли на тот момент в переписке уже какое-то время. И весьма… привязались друг к другу. И в замке, полном помешанных на убийствах и драках людей, они разделяли общие интересы, и эта привязанность стала даже крепче. И перешла на весьма интимный уровень… Но так было ровно до тех пор, пока король не пожелал, к вящей радости отца девы, видеть её своей женой. Дева была против, и придворный маг тоже. Но кто же отказывает королям?

Я моргнул, воскрешая в голове воспоминание.

“— ..Я выбрал деву Коу.

Чёрные глаза Лит-Тира смотрят внимательно и испытывающе.

— Ты уверен на этот счёт? Она…

— Скажешь, не лучшая опция из предложенных?

Секунда тишины.

— Лучшая. Но…

— Какие могут быть “но”? Мне, императору, принадлежат все женщины этой страны. Что я должен получить, если не самое лучшее, а? Кто посмел бы мне возразить? Покажи мне его, и долго он не проживёт! Так что перестань морочить мне голову и выпей со мной… и да, на тебе подготовка к свадьбе. Всё должно быть по высшему разряду!

— ..Как мой император пожелает.”

Дерьмо.

— Насколько достоверно повторяется история?

— Что, видишь некоторые сходства? — в голосе пищухи мне чудилось одновременно веселье и сочувствие. — Не слово в слово, никогда. Зачастую она почти неузнаваема. Однако, власть Королей Кошмаров глубоко укоренена в историях и словах. Каждая сказка пытается повториться, слова, раз сказанные, обретают немалую власть… Потому, в конце дня, история каждого следующего Короля Кошмаров часто несёт в себе искажённное отражение кого-то из предыдущих… Хотя, это может быть связано с тем, что меняются миры и времена, но не сюжеты.

— Ясно.

Пищуха помолчал.

— Мне закончить?

— Да, пожалуйста.

— Финал, на самом деле, очевиден: маг предал короля, закрутил роман с его женой и начал аккумулировать силу для переворота; король приказал бросить мага в железную темницу, где магия неизбежно даётся с трудом. Там у них состоялся разговор, в ходе которого маг лишился нескольких зубов, языка и целостности многих костей. Потом король оставил его, приказал не давать ни еды, ни воды, и пожелал ему сгнить, подобно крысе. Забавно, но на третий день в темницу заглянула крыса. Маг поймал её, свернул шею и напился её крови; когда он это сделал, то услышал шелест сотен лап — это духи-крысы пришли к нему сообщить, что ему осталось недолго. И выбора у него два: либо, собственно, умереть, либо стать их Королём и получить свою месть на блюде. Маг, как несложно догадаться, выбрал второе. Утром в той темнице проснулся бессмертный Король Крыс, не живой и не мёртвый.

Выбор-то выбор, но…Кто бы, собственно, поступил иначе на его месте? Нет, я понимаю, что кто-то нашёлся бы, но вряд ли таких было бы много.

— Королеву, которая стала камнем преткновения, сожгли на костре за прелюбодеяние, её сына повесили… Началась война, и королевство раскололось. Вся история целиком полна драматичных поворотов, похищений, погонь, страстей — и безумия. Потому что крысы, верные своему господину, обернулись против короля. Они приходили к нему в сны, и истончали его разум, и отделяли от него друзей и союзников. К финальному занавесу паранойя была, возможно, единственным его подлинным другом… В итоге армии короля человеческого и короля крысиного сошлись в последней битве, которая, очевидно, предоставила очень много корма воронам. И удобрений для полей. Король человеческий был мёртв, а Король Крысиный окончательно рождён: теперь ему суждено было стать одним из Королей Кошмаров, связанных Великим Договором и поддерживающих равновесие. Вот и вся история.

— Ну… Не совсем похоже на мой случай, — отметил я. — Есть фоновые сходства, но…

— А никто и не говорит, что они должны совпадать? Истории могут пересказывать себя раз за разом, но как именно их отыграют новые персонажи — это уже только им решать. Каждый придаёт истории свой собственный цвет и вкус… Так что, пушистая светлость, есть у тебя идеи по поводу того, почему за тобой бегает стая крыс-кошмаров?

Я вздохнул.

— Да, у меня есть… пара теорий на этот счёт. Чего я пока что не понимаю, так это что с этим делать.

Пищуха некоторое время помолчал.

— Академия стоит там, где когда-то располагалось моё Дерево Силы и Храм Превращения, — выдал в итоге он. — Драконы давным-давно проморозили и отравили землю там, сожгли дерево с корнями вместе и развеяли пепел. Но корни — упрямая штука, верно?

Я покосился на пищуху. Он смотрел на рассвет, и взгляд его был слишком тяжёл для маленького зверька.

— Слушай, хотел спросить: а та огромная рогатая срань — что это было?

— А ты не догадываешься?

— Хотел бы услышать от тебя.

— Мой облик при жизни.

Нихрена себе.

— Как и ожидалось от легендарного владыки Моррида.

Пищуха бросил на меня быстрый взгляд, который вполне можно было считать окончательным подтверждением.

— Будь осторожен со словами.

— Ладно-ладно… Слушай, но удобно ли это — быть таким огромным? В смысле…

— Ах, нет, я не всегда носил именно это лицо. Как хозяину леса и покровителю оборотничества, мне были доступны все обличья лесных тотемов, то есть заяц, кот, лис, ворон, волк, сова, олень и медведь…

Я аж подпрыгнул.

— Так вот почему ты так настаивал, что пищуха — это заяц!

— Именно. Я не интересуюсь полоумной блажью местных детишек, которые приписывают грызунам неведомые качества и слабости. Они идиоты, и их учат неведомо чему. Проблема тут в том, что мыши — тотемы степей, и, насколько мне известно, владыка Борра, Король Большой Степи и мой близкий друг, погиб без возможности вернуться. Веришь или нет, меня раздражает…

Пищуха тут же оборвал себя.

— Не важно.

Да уж, не важно.

— Я всего лишь веду к тому, что в Академии ты можешь не опасаться Крысиного Короля. В лесу, разумеется, тоже. Город, равнина и реки, с другой стороны… Тебе придётся не раз столкнуться с крысами. И там это уже будет исключительно твой бой: я недостаточно могуществен сейчас. Да и, если честно, даже на пике могущества я едва ли стал бы создавать тебе абсолютную защиту. Относись к этому, как сам пожелаешь, но твои дела с Крысиным Королём — только твои и ничьи больше.

— Я понимаю.

— Хорошо. Впрочем, есть несколько правил, которые тебе нужно запомнить. Первое: крысы тем сильнее, чем ты уязвимей.

— Имеется в виду — ментально?

— Именно. Как положено кошмарам, они сильнее, когда твой разум слаб. Их могущество больше ночью, чем днём, там, где много зеркал или фальшивых лиц, будь то маски, куклы или манекены, в закрытых пространствах. И они тем сильнее, чем больше эмоций ты в их сторону направляешь. Никогда не говори им, никогда не отвечай им, никогда не оправдывайся и не извиняйся перед ними. Даже если одной из крыс окажется твой знакомый…

— А такое возможно?!

— Да, вполне. Далеко не все крысы рождаются из кошмаров, некоторые из них при жизни были людьми, задолжавшими Крысиному Королю или прогневавшие его…

Ауч. Точно, пищуха ведь упоминал, что я имел шансы стать одной из этих тварюшек. Так что же это получается…

— Что же это получается, многие из этих крыс были королями?!

— Не знаю насчёт многих, но некоторые точно.

— Ух ты. Мне стоило бы, значит, достойным образом поприветствовать коллег по цеху…

— Тебе не стоит разговаривать с ними.

— Да, я запомнил… Извини, это так, глупая шутка.

Пищуха смешно зевнул и посмотрел на меня с некоторым отвращением.

— Твоя пушистая светлость, я уже потратил на тебя всю ночь, и мне надо вернуться к подопечному — у нас там… важные дела. Если ты пришёл в город только для того, чтобы я тебя спас, то предлагаю распрощаться. Но, если у тебя есть какие-то новости…

— Ах да, — и я, как на духу, выдал владыке Морриду всё по поводу Орди.

Пищуха нахмурился.

— Плохо дело, — сказал он, — прямо совсем плохо…

— Ты знаешь, кто он такой?

— Я не знаю, и в этом проблема… Вот что, пушистая светлость, покажи мальчика мне. Я хочу своими глазами посмотреть, что именно призвали эти так называемые… “родители”.

— Ты тоже думаешь, что мы имеем дело с демонологией.

— А что это ещё может быть?

— Один из вас, например. Фомор там или природный дух…

— Исключено. Тогда я знал бы о нём, хотя бы в теории. По крайней мере, чувствовал бы его боль и желание освободиться.

Значит, у пищухи есть возможность чувствовать своих. Интересно, надо запомнить.

— ..И ты думаешь, что дело плохо.

— Исходя из контекста? Да. И потом, никто из моих подданных не слышал о мальчишке. Корни не чуяли духа, подходящего под описания. Если добавить к этому сопутствующие обстоятельства, это оставляет нам самые неприятные дела.

Я обдумал его слова и не мог не отметить:

— Он не так плох, по крайней мере, на первый взгляд.

Пищуха раздражённо дёрнул носом.

— Я и не говорю, что он плох или хорош. Но утверждаю, что он — угроза.

— И мой ключ к свободе.

— Помню. Но всё же мне стоит на него посмотреть. Для нашего общего понимания ситуации.

— ..При условии, что ты не попытаешься уничтожить его до того, как моя подопечная с ним сходит на новогодний бал.

— Сделаю всё возможное. И я действительно имею это в виду. Пообещать больше не могу, пока не пойму, с чем мы имеем дело. Так что подумай, как организовать нашу встречу.

Я вспомнил о Ван-Ван, Орди и книгах…

Минутку. Книги!

— Как раз думал об этом, — сказал я, — и собираюсь убить одним выстрелом двух перепелов. И тебе Орди покажу, и великой любви поспособствую. Вот скажи мне, пищуха, что есть в каждой романтической книге?

— Буквы?

— Не притворяйся идиотом! В каждой романтичной книге есть спасение прекрасной девы от опасности! В связи с этим скажи-ка: как ты смотришь на то, чтобы нас с Ван-Ван похитить?