input

18

..

Судя по тому, как поморщился кошак, всеспасительная сила любви так далеко не распространялась.

— Нет, — признал он. — Я не думаю, что там можно что-то сделать.

— Есть ли хоть что-то, что ты можешь сделать? Запросить помощь у кого-то из твоих покровителей, подёргать за ниточки, попросить у твоих богов душеспасительного пинка? Я понимаю, что эти Найделы скорее всего висят на твоих волосах, как пара озлобленных безглазых привидений, но что-то же ты можешь сделать?

— Всё, что я могу сделать, вызовет цепную реакцию, — озвучил гаремный кот то, о чём я и сам догадывался, — я к этому не готов. Сцена… не готова тоже.

— Ты можешь, по крайней мере, говорить от имени Персик, потребовать для неё нормального суда…

— Могу. И буду. И потребую. Но мои слова не будут иметь никакого значения.

— Я не понимаю. Неужели все, кто может рассмотреть это дело, куплены и пристрастны?.. Слушай, Персик — милейшее существо, это может понять любой, у кого есть глаза. На фоне всех знакомых мне фамилиаров она, на мой взгляд, меньше всех похожа на убийцу-психопатку. Да я не думаю, что она в жизни кого-то убила!

— Нет, конечно! — фыркнул Бонни. — Но в этом и проблема.

Э..

— В том, что Персик — не убийца?

— В том, что она очень молода. Леди Персик — дух совсем молодой дубовой рощи, выросшей на месте пожарища. Она не застала драконо-фоморьей войны и стала одной из немногих по-настоящему могущественных сущностей, что были рождены после — что само по себе чудо. Она никогда никого не убивала. Она — типичный дух рощи, потому не то что не умеет лицемерить, но даже не понимает концепта. Это усложняет задачу, но проблема даже не в том. Просто… Видишь ли, что бы она ни сказала, не важно. Если леди Найделл уже вцепилась в неё, это не будет иметь значения.

Я поморщился, встопорщив усы.

— Ну слушай, эта баба хороша в работе со слухами и общественным мнением, но любому красноречию есть предел. Это не те обстоятельства, в которых всё априори предрешено; это не тот случай, когда ты идёшь против абсолютной власти, и никакие твои слова не будут иметь значения. У вас тут ещё не дошло до этой стадии, если я всё оцениваю верно. Иначе наместник-советник Рил, или как там звучит его титул на ваш манер, не тянул бы так долго…

— Ты прав.

— Тогда почему ты говоришь, что всё предрешено?! Если по крайней мере попытаться защитить Персик с правовой точки зрения…

Бонни пару мгновений смотрел на меня, а после тяжко вздохнул.

— Как ты думаешь, почему прислали именно чету Найдел?

А?

— Они гениальны, они уважаемы, они правильно мотивированы, они разделяют удобную наместнику идеологию. Что я упускаю?

— Пару твоей подопечной.

О.

О, дерьмо.

— Ты… знаком с Орди.

— Не лично, нет. И мне он известен под именем Адан Найдел… Все знают, что из-за приключившейся в утробе болезни старший сын Найделлов родился тяжелобольным. Клинический случай ментального расщепления. Я знаю, они привезли сына с собой, но не имел чести видеть его.

Блядь нет. Я не согласен.

Пусть это будет не то, о чём я думаю.

— Он что, действительно их ребёнок!?

— И да, и нет. Биологически да, но… Я не знаю точно, что он такое, и не совсем понимаю, как это могло родиться в человеческом обличье. Но, как я уже сказал тебе, Найделы — гениальные демонологи.

Это всё просто нахрен слишком много для одного дня.

— Слушай, я не знаю, что у вас тут за законы, но не верю, что вот это вот может быть законно. Потому что просто ни в одной вменяемой правовой системе такое не может одобряться. Даже учитывая постулат про “внутренние дела семьи”. Ладно, предположим, духи не живые, то бишь, с ними разрешается творить, что вздумается. Но, если я всё понимаю правильно, Адан человек. Ну, был человеком на каком-то этапе своего существования… Я не знаю, как это работает. Но, как бы ни работало, оно даже звучит невменяемо!

— Я с тобой полностью согласен. Проблема только в одном: как это доказать? Рассказать о том, на что способен мой дар? Нет, спасибо большое. Другие опции… Если я потребую расследования на пустом месте, и оно ничего не выявит (а оно ничего не выявит, сюрприз), я буду выглядеть ужасно, добавляя горя безутешным родителям.

Мне захотелось рвать на ком-нибудь волосы.

— Что значит — ничего не выявит?! Орди… В смысле Адан… Я даже не знаю, где начать, рассказывая, что с ним не так!! Этой парочке психопатов место в тюрьме для магов или безымянной могиле, гении они там или не гении! В самом крайнем случае, если они так уж ценны, можно закрыть их в каком-нибудь охраняемом особняке, дать ресурсы для работы и позволить им выдавать свои гениальные идеи под надзором лекарей. Но ты не можешь просто оставить их бродить по улицам, больше того, работать с детьми! Я знаю, что демонология никогда не была чистенькой наукой, но у всего есть пределы!..

— Я согласен с каждым твоим словом, но в этом проблема: проверка ничего не выявит. Лекари осматривают его каждые полгода, а том числе на следы демонического воздействия. Они не находят ничего, кроме пустой оболочки, характерной для тяжёлых случаев расщепления души. Больше тебе скажу, я сам не знал об этом до того момента, как состоялась попытка прорыва из Бездны Безумия и ты стал фамилиаром Ванины Брэндт. То есть я знал, что Найделлы каким-то образом создают уникальное ментальное поле, но не понимал, как… В подробностях, впрочем, по сей день не понимаю. Но хотя бы могу предположить механизм.

— Механизм?..

— Что есть безумие, если не искажение картины мира? И не логично ли, что существо из этой Бездны способно повелевать такими вещами?

— Ты имеешь в виду…

— Когда люди слышат то, что не звучало, верят в то, чего не существует, видят и себя, и других в искажённом свете, отвечают на любую жизненную ситуацию зацикленными фразами и строят картину мира на основе нескольких иллюзий — что это, если не разновидность безумия? По сути и по форме. От того, что оно частичное и массовое, ничто особо не меняется.

— Он искажает чужое сознание.

— Да, такова моя теория. И она подтверждается тем, что никого из тех, кто был до леди Персик, я не смог вытащить. Хотя, поверь мне, пытался.

— Что же мне, правда её украсть?

— Ты понимаешь потенциальные последствия, я надеюсь?

Я фыркнул.

— То есть, я должен оставить всё, как есть, и наблюдать, как чуть ли не самое непричастное существо становится жертвой в вашем противостоянии?

— А каковы альтернативы?.. Персик сильная. Если повезёт, она не будет уничтожена окончательно.

— Отличная новость! Я сразу почувствовал себя лучше!..

— Я вмешаюсь, — прервала нас леди Шийни. — Не в глобальном смысле, но — я вытащу девочку.

Мы удивлённо уставились на неё.

— Да ладно, — сказал я, потому что просто не мог зактнуться, — а как же невмешательство?

Её губы дрогнули.

— Я заплачу цену за него.

— Как благородно.

— Я готова иногда поступаться своими интересами ради тех, кто того стоит.

— Очаровательно.

— Ты уверена? — Бонифаций смотрел внимательно и серьёзно. — Да, возможно, твои пауки смогут свести влияние этого “Орди” на нет. Но…

— Я приму последствия, Бонни.

Бонифаций с сомнением перевёл взгляд с меня на неё.

— Если ты уверена, что причины…

— Я уверена. А теперь — выметайтесь оба из моего дома; я хочу побыть одна.

Я презрительно фыркнул.

И вымелся.