input

33

*

В таких случаях принято говорить нечто вроде “на Найделлов было страшно смотреть”, но для данных обстоятельств это был бы всё же неправильный выбор слов.

Мой вариант: на них жалко было смотреть.

Думаю, тот же Бон-Бон и не согласился бы со мной. Учитывая количество дурной крови между ними, я почти уверен, что кошак наслаждался зрелищем… Хотя нет, теперь он смотрел больше на Шийни, и со странным выражением на лице.

Эй, разуй глаза, жопа пушистая! Чем ты недоволен! Шийни прекрасна, и она наконец, наконец, сражается в полную силу. Пусть даже и на таком поле.

Я только несколько раз видел её во всей красе, если честно. Обычно она не имеет на это права, потому что бла-бла-невмешательство, тут запрещено и там запрещено… Она нарушала эти правила не раз, впрочем. И получала откаты, конечно, но это почти никогда не выглядело так уж страшно: год неудачи, два года в облике паука, частично заблокированные на пять лет способности — вот самое серьёзное, что я помню. Остальное по мелочи.

Не думаю, что этот случай будет как-то слишком сильно отличаться от предыдущих. Нужно будет присматривать за ней, конечно, но в целом? Оно того стоило, я считаю.

А возвращаясь к Найделлам… С моей точки зрения, они выглядели прямо сейчас по-настоящему маленькими. Во всех смыслах. И очень разбитыми. Я видел это очень ясно: в их глазах леди Шийни была самым настоящим монстром, то бишь, объектом ненависти и страха.

Что, если разобраться, довольно смешно.

— Это всё очень хорошо, — сказал один из гостей, стоящих вблизи от эпицентра разворачивающегося действа, — но я не могу не спрашивать себя: готов ли я доверять чужому дружелюбию? Леди Канн, спасибо ей, прочла замечательную лекцию, и могу сказать, что я во многом с ней согласен. Это звучало вдохновляюще. Однако… Если отбросить вдохновение, как быть с теми, кто не готов к такому “падению на доверие”? Как быть тем, кто боится, когда рядом с ними находятся существа, которые настолько могущественнее их самих?

Я прищурился на дядечку. Тот выглядел одновременно интересным и опасным, с характерными манерами элитного мусорщика. Не может ли быть, что он — представитель того самого Рила, который “опора трона” или нечто в таком духе?..

Леди Шийни повернулась к дядечке с мягкой улыбкой.

— Я думаю, вы достаточно часто находитесь рядом с драконами, чтобы понимать, каково это.

Ауч.

Моя госпожа, порой ты поистине умеешь наживать врагов пачками. Ты в этом почти что лучше, чем я сам!

..Впрочем, это именно то свойство, за которое я тебя так…

Не важно.

— ..Но подавляющее большинство фамилиаров и вполовину не так могущественны, как драконы, — продолжила она с улыбкой. — Опять же, при призыве на них накладываются определённые ограничения, в том числе на возможность вредить другим…

— ..Вот кстати да, — быстро встал стряпчий. Интересно, репетировали ли они эту игру в перебрось-мяч-другому, или это импровизация? — Почему бы нам не сойтись на этом? Студентку Молл устраивает её фамилиар, и разрыв связи будет для неё травматичен; сама Персик тоже хочет остаться в этом мире и быть со своей хозяйкой. Все осознают риски и готовы смотреть им в лицо. Почему бы нам не сойтись на том, что Персик будет ограничена в возможности вредить людям, за исключением тех случаев, когда она защищает хозяйку?..

— Что это за фигня вообще? — возмутился куратор Родц. — Как вы себе это представляете? Она на боевом факультете учится! Может, это будет внезапное откровение, но мы тут не цветочки нюхаем!

Что как бы резонно. Вообще “никогда не вредить людям” — один из самых неудобных запретов, которые только можно придумать, для мага или для духа. Это значит, что Персик придётся работать исключительно в защиту, тогда как Анати должна стать нападением — то есть, они должны полностью поменяться местами и выстроить совершенно новую боевую стратегию, выбросив всё своё обучение в окно. Опять же, можно забыть о нескольких направлениях, закономерных для мага в принципе и выпускника боевого факультета в частности…

Но это всё ещё лучше, чем умереть.

— Эта формулировка может и должна быть скорректирована, — спокойно отметила леди Шийни. — Лучше будет, разумеется, если над этим поработает господин Моррис, но я бы предложила нечто вроде “Я запрещаю тебе вредить людям, за исключением следующего списка. Ты можешь принимать соответствующие меры по отношению к тем людям, которые представляют прямую угрозу жизни и здоровью твоей хозяйки или жизни и здоровью других людей; ты можешь причинять необходимое в обстоятельствах количество вреда вашим противникам, выполняя приказы хозяйки; ты можешь использовать соответствующее ситуации количество вредоносной магии, когда некто пытается уничтожить тебя, тем самым помешать тебе выполнять приказы твоей хозяйки или помешать тебе служить ей и защищать её.” Как это звучит?

Моя ты девочка! Это звучит, как идеальная постановка вопроса в текущих обстоятельствах. Ограничивает свободу, но даёт по-настоящему широкий простор для трактовки. И, самое главное: им придётся проглотить это, потому что им совершенно точно не к чему тут придраться.

— О, я думаю, это отличный вариант, разве нет? — разулыбался стряпчий. — Мы можем прямо сейчас отполировать формулировку клятвы до юридически идеальной, с которой согласятся все стороны.

Тот самый неприметный человечек с частично скрытой аурой, который наверняка является представителем местного аналога моего Тир-и, не показал ничего на лице.

— Добавьте в список неспособность навредить официальным представителям власти или не подчиниться им.

Ага, вот так вот мы здесь танцуем…

— При всём уважении, я бы остановилась на просто “не вредить”, учитывая прочие запреты, — улыбка леди Шийни была сладкой, как мёд, и я с уверенностью мог сказать, что она поистине наслаждается. — Студентка Молл будет защищать мир от преступников, в конце-концов. Что, если какой-нибудь местный чиновник окажется предателем, убийцей или насильником? Вы ведь не хотите, чтобы ему подчинялся в этих обстоятельствах по-настоящему могущественный фамилиар? Это была бы настоящая трагедия!

— ..О да.

Их взгляды столкнулись и задержались друг на друге.

— Ну разве это не разумно звучит? — улыбнулся мистер Моррис. — Студентка Молл, Персик, а вы что скажете? Вас устроил бы такой исход?

— Да!

— Да, конечно!

— Ну разве не отлично? В таком случае, почему бы нам не проголосовать? Может быть, что наш совет устроит такое решение?..

..

Дальнейшее, как и следовало ожидать, было делом техники.

Попечительский совет проголосовал, и большинство поддержало решение, предложенное господином Моррисом. Персик торжественно принесла клятвы и позволила наложить на себя ограничивающие печати. Конечно, это решение может укусить её за жопу в будущем, но с другой стороны… Клятва составлена так, что им с Аннати должно хватить пространства для маневра. Если же им однажды придёт в голову играть в большие игры, где такое ограничение может по-настоящему помешать… Ну, не бывает неснимаемых печатей, в конечном итоге. И ограничений, которые невозможно обойти, изловчившись.

Многие проблемы решаемы, если ты прожил достаточно долго.

— Они сделали это, — пробормотала соболедева, — я до последнего не верила…

— Да, — фыркнул совоюноша, — пойдём поздравим Аннати все вместе!

Ван-Ван, которая всё это время тихонько сидела, неуверенно сжалась на стуле, явно не зная, как ей быть. Она явно и хотела пойти, и не была уверена, что “пойдём” включало её.

Соболедева, впрочем, решила эту проблему.

— Эй, Летучая Ленточка! Ты идёшь?

Хм.

А что, это не самый худший вариант придворного имени, которое можно дать Ван-Ван. Конечно, это надо будет перевести на классический язык, и озвучить более поэтично, но в целом…

— Я?

— Кто же ещё?

Ван-Ван подскочила и тут же потрусила за ними.

Я отметил про себя, что, возможно, это был первый раз, когда её здесь приняли в коллектив: всё же, стараниями Белинды и, как я подозреваю, леди Найделл моя ученица была настоящим изгоем. Белинда никак не могла забыть старой обиды, говоря же о леди Найделл, то той Ван-Ван нужна была максимально изолированной. Чтобы ей не с кем было поговорить, чтобы никто, в случае чего, не встал на её защиту… Интересно, приложил ли Орди к этому руку тоже, или тут магия не понадобилась, только старые добрые игры в вуали?

В любом случае, куратор Родц очевидно относился к людям, которые срать с ближайшего дерева хотели на социальные ожидания: они либо принимают кого-то, либо нет. Опять же, боевики, как любая закрытая группа людей, которые однажды будут сражаться плечом к плечу, не могут не иметь лояльности друг к другу и привычки прилипать друг к другу, как рисовые зёрна: хорошие учителя воспитывают это в своих учениках, и куратор Родц как минимум неплох. Ван-Ван приняли как свою, если не в полной мере, то частично; это значило, что мнение остального мира не так уж релевантно.

Последствия правильного воспитания.

Довольный, я последовал за Ван-Ван комком непревзойдённой пушистости, довольный, что можно добраться до центра событий, туда, где вокруг Шийни собралась небольшая толпа желающих пообщаться. Там был гаремный кошак, родители Белинды, господин Моррис — и Анати с Персик, конечно.

— Спасибо вам! Спасибо! Однажды я буду такая, как вы! — говорила кабанодева, обнимая Персик и глядя на леди Шийни со звёздами в глазах. — Вы им показали… С вами справедливость восторжествовала!

Леди Шийни смотрит на Анати как-то странно, или мне кажется?

— Справедливость зависит от точки зрения, — ответила она медленно. — Но я рада, что вы с Персик в безопасности. Все, кому вы обе дороги, будут очень рады за вас.

— Спасибо! Я.. Я так рада, что мне хочется плакать! Вы не представляете, что сделали для меня сегодня!

Шийни моргнула, и странный лёд в её глазах как будто бы немного подтаял.

— Сегодня я вернула большой долг, принесла большие перемены и сделала большую глупость, — сказала она. — В сумме получается большой день, не так ли? Но я рада, что смогла спасти вас в конце концов. Мне редко доводилось видеть души настолько яркие. Однажды вам двоим суждено достичь подлинного величия, и потому я рада, что эта нить не прервалась.

Анати неуверенно моргнула.

— Спасибо, но знаете, я не очень хочу быть великой.

Шийни странно улыбнулась.

— Это не вопрос желания в случаях вроде твоего. Судьба это судьба; о ней не просят, она дарована.

Кабанодева теперь была ещё более растеряна, да и я, если честно, тоже. Анати суждено великое будущее? Не то чтобы совсем неожиданно. Но как кто-то настолько прямолинейный, не умеющий (и демонстративно не желающий) играть в игры, может добиться будущего, на которое Шийни намекает? Да и природные способности к магии у Анати высокие, но не настолько, чтобы ожидать от неё гениальности на этом поприще. Хотя, конечно, недостаток таланта до определённого предела может быть компенсирован трудом, но всё же потолок есть потолок. Хотя, леди Шийни едва ли может ошибаться в таких вопросах…

— Это была блестящая защита, — встрял отец Белинды. — Мы с четой Найделл давно имеем разногласия на научной почве, и приятно видеть, что хоть кто-то сумел поставить их на место. Это давно надо было сделать.

— Именно! — матушка Белинды выглядела очень довольной. — Блестяще, госпожа Канн! Раньше я читала только несколько ваших теоретических статей, но никогда не видела лично. Так приятно!

— Взаимно, — слегка склонила голову Шийни. — Господин и госпожа Алото, если я права? Ваш клан весьма знаменит в мире примитивной магии.

— О, спасибо! Но “клан” — это всё же слишком громко сказано! Мы просто основали небольшой клуб по интересам… Кстати, позвольте вам представить нашу дочь. Белинда — гордость и будущее нашей семьи!

Ого. А лемуродева интересней, чем я думал. Как у настолько умных родителей получился такой вот ребёнок?.. Впрочем, воспитание решает не всё. Магический потенциал лемуродевы намного ниже, чем у её родителей, это очевидный факт. Та же Ван-Ван значительно опережает её на этом поприще.

Опять же, Белинда — избалованная юная госпожа, не так ли? Такого типа девы могут взрослеть куда медленнее сверстниц, что в целом нормально.

— Очень приятно познакомиться, — улыбнулась Шийни.

Белинда улыбнулась — и тут увидела Ван-Ван.

Её улыбка померкла.

— А ты что тут делаешь? — спросила она.

И все глаза тут же обратились на мою ученицу.

Ван-Ван видимо сглотнула. Я отметил, что семейство Алото пугает её, и тихонько прижался к её ноге, выказывая молчаливую поддержку.

— Я… пришла поздравить Анати и Персик, — ответила она тихо.

— Ха! — закатила глаза Белинда. — Теперь ты играешь в и вашим, и нашим? Все знают, с кем ты попиваешь чаи раз в месяц! Хочешь послушать, о чём тут говорят, чтобы потом побежать докладывать, как верная собачонка?..

— Эй! — ну конечно, это была кабанодева. Кто ещё? — Ванина просто пришла меня поздравить, в чём проблема? Мы учимся вместе, наши фамилиары дружат!

— Ну ты даёшь! — фыркнула Белинда. — Нашла кому верить! Неужели ты не слышала, как она сюда поступила? Запрети своему фамилиару общаться с этим белым монстром! Если бы они меньше “дружили”, может, твоя Персик и не попала бы в неприятности. Эта девчонка — преступница, она приносит неприятности всюду, куда приходит!