input

34

…

Я уставился на Белинду и задумался: лицемерие или всё же нечто иное?

Так-то девица не более дня назад высказывалась по поводу Персик, и, если мне память не изменяет, крайне категорично высказывалась! Да и Бао-Ко, закатывающий глаза у неё на плече, получил запрет не на пустом месте. И тут она поёт нечто совершенно иное, я бы сказал, противоположное. Попытка быть хитрой и изворотливой? Ну, неубедительно как-то, если честно.

Откровенно говоря, не удивлюсь, если в игре вариант два. То бишь, дева мгновенно встала на сторону тех, кого поддержали родители и кто выиграл. А утверждения, правдивость которых она с пеной у рта доказывала день назад, перестали иметь для неё значение, потому что — право, кто помнит, что было день назад? День — это почти жизнь, в конце концов…

Это звучит абсурдно, но на самом деле живёт так глубоко в человеческой природе, что не искоренить. Я видал подобное не раз. Год ? Пару лет? Где там! Если балом правит талантливый кукловод, если стол перевернулся, люди очень легко забудут, во что верили сегодня утром. Если подать всё верно, если иметь под рукой могущественного менталиста (или просто человека, отлично разбирающегося в природе человеческого разума), с вниманием и концентрацией, убеждениями и верой можно творить поистине потрясающие вещи… А Орди и Найделлов, Паучью Королеву и гаремного кота объединяет одно: они являются мастерами в работе с разумом. Правда, с разными его аспектами.

Так что да, не удивлюсь, если Белинда даже всерьёз верит в то, что говорит. Более того, в данный момент ради своей “правды” она будет спорить, и доказывать, и убеждать, причём с самой подлинной страстью на свете. Но вот что забавно: на самом деле в её словах только одна правда, та, которая повторяется. Она направлена на Ван-Ван звучит как: “Я хочу причинить тебе боль”. Остальные словесные декорации не имеют значения.

Они никогда не имеют значения.

— Ах, студентка Брэндт, — заговорила матушка Белинды, и тон её стал холоднее вечной мерзлоты. — Вас ещё не исключили?.. Хотя, разумеется, Лора не позволила бы вас выгнать. Она же у нас за всё хорошее, в том числе за прощение… Почему бы вам не пойти сейчас за четой Найделлов, милочка? Я уверена, ваши добродетели будут рады услышать от вас слова утешения.

Ауч.

Ладно, теперь мне хоть немного стало понятно, откуда и у чего растут ноги.

Между тем, Ван-Ван стояла, опустив голову, молчала, но и не уходила. Её руки слегка подрагивали.

Я отметил, что кабанодева набирает воздух в рот, несомненно, для тирады. Насколько я успел её узнать, если позволить ей высказаться, то лорд и леди Алото точно пожалеют, что вообще её спасали… Шийни, к счастью, успела раньше.

— Госпожа Алото, право, я почти уверена, что супругам Найделл следует отдохнуть в одиночестве после такого утомительного дня. Не думаю, что отправлять кого-либо за ними разумно.

Матушка Белинды поджала губы. Её фамилиар, нынче имеющий форму камышового кота, посмотрел на меня с очевидным убийственным намерением.

Ха! Ты хочешь драться, морда песочная? Этот непревзойдённый тебя даже с магией побьёт!..

— О, — матушка Белинды тут же улыбнулась одновременно покровительственно и извиняюще. Мы с фамилиаром переключили внимание на разговор. — Леди Канн, прошу, не поймите ситуацию неправильно; вы просто не знаете контекста.

— Никто не знает, не в полной мере, — ответила леди Шийни с лёгкой улыбкой.

— Может быть, но в данном случае всё просто. Эта девчонка, — небрежный кивок в сторону Ван-Ван, — не должна быть здесь. Её поступление в Академию Фамилиаров — чистой воды фаворитизм и махинации.

Отец Белинды вздохнул.

— Дорогая…

— Нет, и знать ничего не хочу! Леди Канн, вы должны понимать, что вот эта вот Ванина Брэндт — преступница, и поверьте, такие тенденции не исправляются. Из-за неё моя дочь пролежала несколько дней с сильнейшим жаром, в бреду и полусознании. При этом родители моего мужа — не маги, они обычные люди, и лекарь, который работал в их городке, не мог сделать ничего. Меня выдернули посреди полевых испытаний, сообщив, что моя дочь умирает! Как вы думаете, что я испытала по этому поводу?

Ох, вот оно что.

— Мне сложно представить, если откровенно, — ответила Шийни задумчиво.

— Вот именно! И потом, благодаря протекции Найделлов, эта преступница оказалась не в тюрьме для магов на три года, как должна была (для чего якобы слишком молода), и даже не на улице, а здесь, в стенах этой Академии! Вы можете себе представить?

Леди Шийни склонила голову набок.

— Вполне могу. Сама иногда имею дело с глупостями своих малолетних учеников. Они очень часто совершают ошибки, особенно на границе между взрослением и детством. Это иногда бывает сложно оставить в прошлом. Но я не сомневаюсь, что такие разумные люди, как вы, отлично справились с этим.

Я мысленно усмехнулся.

Ну да, ученики внутреннего круга Паучьего Ордена должны быть сиротами или порвать связи со своей семьёй. Но во внешний круг иногда принимаются не только сироты и дети бедняков, но и дети из вполне себе обеспеченных родителей. Собственно, последние какое-то время почти штурмовали орден, потому что считается, что обучение в нём даёт лучшую базу для высоких штудий, культивации, магии и искусства. Чем больше леди Шийни отказывалась, тем больше становилось попыток, пока нам с ней не удалось договориться: поморочив друг другу голову, мы сошлись на том, что она принимает раз в пять лет десяток детей, которых я лично к ней направлю. После обучение в Ордене Паука стало мероприятием для детей отличившихся чиновников, эдакой формой награды (и иногда наказания). Так что, спустя какое-то время Паучьему Ордену в принципе (и, в особо тяжёлых случаях, Шийни в частности) всё же пришлось иметь дело с родителями молодых избалованных господ, которые любят своих чад и заботятся о них. Что в целом, конечно, замечательно, но… Ну как не вспомнить?

Эта уж мне любовь.

— Разумеется мы отлично справились с этим! — ну да, госпожа, это очень заметно.

— О, — улыбнулась Шийни, — я рада это слышать. То есть, вы объяснили своей дочери, что люди совершают ошибки. Организовали ей встречу с госпожой Брэндт, когда обе стороны были готовы, чтобы извинения были принесены и объяснения выслушаны. И потом внимательно следили за динамикой их отношений, чтобы понять, как относиться к этой ситуации и как её оценивать. И сейчас, говоря о том, что студентка Брэндт не способна исправиться, вы, разумеется, говорите, опираясь на факты, а не предубеждение… Да, я всегда радуюсь, когда люди хорошо справляются с такими вещами.

Леди Алото поджала губы:

— Я не хочу, чтобы моя дочь имела что-то общее с этой преступницей. Ей не место в Академии Фамилиаров, это понял бы любой, кто хоть немного разбирается в преподавании!

Леди Шийни слегка улыбнулась, но я увидел в её глазах холод:

— Равно как здесь и сейчас, на глазах у всех, явно не место для этой дискуссии, леди Алото. Нет ли возможности уладить вопрос с её родителями?

— Думаете, её родители стали возиться с преступницей? Они отказались, потому что ничего уже не могли с этим сделать!

Леди Шийни слегка приподняла брови.

— И вы не находите это немного странным?

— Тот факт, что даже её родители сочли её безнадёжной?.. Я говорила с ними, вполне нормальные, достойные люди. Они старались, как могли, вырастить из неё нечто толковое. Все соседи это видели, собственно. Её родители пытались держать темперамент этой девицы в узде, но даже строгость не помогала… Она даже имела наглость оклеветать их, что они, мол, её били. Все знают, они её пальцем не тронули! Но эта дрянь Лора всегда готова убедить всех, что чёрное — это белое. Она пригрозила родителям серьёзными разбирательствами, и они решили не драться: все знают, как опасно связываться с Лорой на этом поле, а девчонка жалась к ней, как щенок… Что тут скажешь? Не всё зависит от воспитания. Иногда даже в самых приятных семьях рождается… подобное.

— Вот как, — взгляд леди Шийни был холоден. — Да, вы правы: не всё зависит от воспитания. Но от того, что человек видит каждый день в своих близких, зависит многое. А теперь…

— Ты всё ещё здесь? — леди Алото не желала успокаиваться. — Сказано тебе, иди отсюда! Я не желаю тебя видеть рядом со своей дочерью!

Руки Ван-Ван дрожали. Я прижался к её ногам, потёрся башкой, но эффекта не было. Совоюноша и соболедева переглянулись, совоюноша быстро что-то шепнул подруге, и та ускользнула прочь. Сам же Донн шагнул вперёд, встав плечом к плечу с Ван-Ван. Кабанодева тут же встала с другой стороны.

— Она пришла не к вашей дочери! — выдала Анати решительно. — Она пришла ко мне, и я не хочу, чтобы она уходила. Если вашей дочери тут не нравится, пусть она уходит!

Леди Алото возмущённо фыркнула:

— Дитя, тебя что, воспитали в хлеву? Или ты не понимаешь, что эта девица лично приготовила бы Найделлам жаркое из твоего фамилиара, если бы могла? Думай о том, что говоришь, хоть немного! Неужели эта ситуация правда ничему тебя не научила? Куча людей обрели много проблем просто потому что вы с фамилиаром совершенно не умеете держать язык за зубами!

Что в принципе правда. Но всё же, закономерно, эти слова не добавили леди Алото очков в глазах кабанодевы.

Я наблюдал за всем этим, как в уличном театре, только сладостей на палочке не хватало. Я думал. Вот воспитание, говорите вы… А что бы было с Ван-Ван и Лемуробелиндой, если бы они оказались в такой же ситуации в моём мире?..

Ха, тут очень от ордена зависит, конечно.

В том же Рассвете не стали бы учить ни Белинду, потому что она позволила так легко себя проклясть и обокрасть, ни Ван-Ван, потому что легко попалась и, соответственно, совсем не умеет заметать следы. Такие в Рассвете отродясь не выживали. То же самое ещё с парой орденов, включая и спецотряды Тир-и, и те же Маски. Мой братец вообще не принял бы Ван-Ван, потому что Белинда выжила, а значит, победа в битве магов за право на место в ордене не считается. Почти уверен, он бы сказал Ван-Ван: “Глупым и слабым у нас не место. В следующий раз или проклинай лучше, или не смеши”. Белинду же за слабость в лучшем случае вышвырнули бы… Ну, те, кто идут в Маски, знают, на что они идут. Этот факт со времён нашего папочки не изменился.

В Орден Паука Белинду не пустили бы даже на порог, даже с приглашением: банально недостаточно таланта и глубины суждений. Девочка неплохой маг, но не выказывает ни малейшей склонности к магии нитей, которая во многом стоит на умении отрешиться от себя. Даже будь она дочерью Первого Министра, пауки попросили бы выбрать кого-то другого из детей. А вот за Ван-Ван бы заплатили её штраф и выкупили бы, хотя скорее всего и во внешний круг: потенциала много, но она не гений и недостаточно ментально стабильна для прямого обучения во внутреннем кругу.

В Полдень взяли бы Белинду, но не взяли Ван-Ван: они ратуют за праведность и не терпят студентов с подмоченной репутацией.

В Полночь взяли бы обеих и стравили бы, чтобы посмотреть, кто выживет.

В Шёпот могли бы взять Ван-Ван, потому что склонности и идти ей некуда. От неё бы потребовали попросить у Белинды прощения на коленях и наложить аналогичное проклятие на саму себя. Белинду туда бы опять же и близко не пустили — да она и не пошла бы.

Минночка взяла бы обеих, поставила бы в пару и заставила бы сработаться, выдавая пиздюлей обеим сторонам и ставя их в ситуации, где или вместе работать, или сдохнуть.

В Веретено взяли бы только Белинду, ибо склонности и умение себя держать. Ван-Ван бы сочли неблагодарной дочерью и пропащим существом, которое может плохо повлиять на чистых дев ордена (и не умеет в кошачьи драки). То же самое с Исцелением, но по другой причине: лекари не берут в свой орден никого, кто хоть раз в своей жизни причинял другому человеку намеренный вред с помощью чар. Так что без вариантов… Да и лекари из прирождённых хтоников откровенно такие себе. Белинда бы подошла лучше.

В Фонарь взяли бы только Ван-Ван, Белинда бы не подошла складом ума. В Шаги приняли бы обеих, просто развели бы по разным городам, и Ван-Ван отрабатывала бы несколько лет долг перед Белиндой…