input

39

..

Я следил за реакцией присутствующих, отмечая взгляды и выражения, а также видимый эмоциональный фон. Конечно, не всё (и не всех) можно прочесть легко, но после придворных игр и бессмертных существ эти детки всё же не так сложны; собственно, им даже до моей Ван-Ван далеко.

С высокой долей определённости сделал я для себя несколько выводов.

Во-первых, Маколм на сей раз выглядел вполне откровенно шокированным. Об Анати и говорить нечего, девчонка была взволнована и огорчена, вот уж чьей реакции в плане искренности можно легко довериться. Соболедева, с другой стороны…

Ну, девица явно была довольна. Но в принципе это ещё ни о чём не говорило: ситуация явно складывалась в её пользу, удовлетворение ожидаемо. Но…

— Как она вообще сюда прорвалась? — задал Маколм и меня весьма интересовавший вопрос.

— Воспользовалась семейными связями, мне кажется, — хмыкнула соболедева, — ты знаешь, у её родителей немало друзей среди преподавательского состава. Да что там, её названная мать — один из кураторов их факультета! Она вполне могла выпросить пропуск.

Интересная информация, тоже кое-что объясняющая.

— Наверное, так оно и было, — заметила Ван-Ван негромко, — я в мужском общежитии, да? В твоей комнате?

— Да, — вздохнул Маколм,— мне казалось, что это идеальное место… Не думал, что она такое вытворит.

— Наверное, она очень хотела помириться с тобой, — отметила Ван-Ван, невинно хлопая глазами, — это романтично.

Порой мне действительно становится интересно, как она выглядит без всех своих масок. С другой стороны, в этом возрасте вовсе не факт, что она сама знает ответ на этот вопрос.

Ланана улыбнулась острой улыбкой.

— Романтично? Называй вещи своими именами, ленточка: эта девица совершенно жалкая. Видела бы ты её выражение лица. Что ты ей сказала?

— О, ничего такого, — Ван-Ван слегка склонила голову набок, глядя на всех слегка растерянными, виновато-сожалеющими глазами, — мне кажется, её просто очень шокировало, что я спала в кровати Маколма. Это всё немного неприлично, разве нет? И увидеть такое может быть сложно — особенно для девушки, которая влюблена.

Леди Серебро покосилась на меня и осторожно отступила подальше. Я вопросительно склонил голову набок:

— Что-то не так?

— Не так? — ухнула сова. — Фамилиар — отражение хозяина, и наоборот. Проще говоря, ты должен быть более взрослой, матёрой и сильной версией этого двуличного монстра. Как ты думаешь, что с этим не так?!

Я только хвостом махнул.

— Моя леди, не драматизируй. Можно подумать, ты молодых хтонических магов не встечала! Моя подопечная, учитывая все переменные, ещё оплот адекватности, можно сказать.

— Если это оправдание помогает тебе спокойно спать по ночам, запиши его и повесь над кроватью.

Я только ухом дёрнул.

Ну да, у Ван-Ван есть некоторые… спорные предрасположенности, которые при определённых обстоятельствах могут быть полезны для политиков, кукловодов и наёмников. Да, для её возраста такой уровень манипулятивности, артистизма и раздвоенности сознания не является среднестатистической нормой. Да, в теории (и в сочетании с психическими отклонениями) такие особенности могут перерасти в нечто худшее. Но это вопрос выбора и обстоятельств, кто бы мне там что ни говорил. Ван-Ван не безумна и определённо имеет некоторые ограничения…

Хотя вот в угол я бы её не загонял. И границы её не проверял, по крайней мере, без повода.

Но вот до монстра ей всё же далеко; я видал, так что знаю, о чём говорю.

— ..Ты считаешь, она влюблена? — соболедева между тем гнула свою прямую линию. — Она — просто глупая малолетка, которая портит всем кровь! Вы видели, с каким лицом она побежала вниз? Она легко может настучать кому-то, и тогда должность старосты общежития перейдёт к Гэвину. Никому из нас не нужны ещё и эти проблемы!

Ну-ну.

— Кстати об этом, — вздохнул Маколм, — Белинда правда из тех, кто может и заложить, она метёт языком без перерыва на обед и выходные.

— Нам стоит спрятать выпивку, и девчонкам лучше убраться отсюда, — сказал один из приятелей Маколма, что маячили на фоне.

— Я помогу убраться, потом выпрыгну в окно, — хмыкнула соболедева, — вы меня знаете, я подчищу так, что даже следа аур не останется. Будут только наши слова против слов Белинды, и я посмотрю, как она докажет, что видела… Если все присутствующие будут стоять на своём, конечно.

Я оценивающе посмотрел на соболедеву. И правда, что может быть умнее, чем выставить ревнивую и истеричную соперницу ещё более ревнивой и истеричной, чем она есть на самом деле? Если Белинда начнёт рассказывать свою историю, но целая толпа людей посмотрит на неё, как на лгунью в лучшем случае… Хм. Учитывая, как о на всё это время обращалась с Ван-Ван, не будет ли это всего лишь справедливо?

Моя подопечная, возможно, думала о чём-то подобном. И явно сомневалась, демонстративно поглаживая возможно-действительно-больную голову и тем самым покупая себе время на раздумья. Я поймал её взгляд и кивнул.

Сейчас пора действовать. Хорошими мы будем потом.

Может быть.

..Сомнительно, если честно.

Но мы, если что, хорошо умеем притворяться хорошими. На том и стоим!

— Думаю, это удачная идея, — сказала Ван-Ван слабым, несчастным голосом, — у меня болит голова, я соображаю слабо, но… я не знаю…

Ван-Ван потёрла лицо и невинно посмотрела на соболедеву:

— ..Боевой факультет стоит за своих, так ты сказала.

Губы Лананы дрогнули. Её соболь приподнял голову, оценивающе рассматривая меня, а потом медленно кивнул.

— Свои стоят за своих, — сказала соболедева медленно, — иначе не выжить.

— У меня из своих только Снежечка, — вздохнула Ван-Ван. — Больше у меня нет своих

— А у меня — только Кинжал, — прищурилась соболедева, проведя пальцами по шкуре соболя, — мы здесь все такие, так или иначе. У нас не бывает своих, и разве это не делает нас немного своими?

Что же, это одно из самых хорошо сформулированных предложений союза, которое мне только приходилось слушать. И Ван-Ван, кажется, тоже так решила.

— ..Я думаю, сделать вид, что ничего не было — отличный план, — сказала она, — если это подтвердят все, конечно.

— Это подтвердят все. И я скажу, что тренировалась с тобой всё это время, — усмехнулась соболедева. — Ребята если что скажут то же самое.

Хм.

— Мне не очень нравится лгать, — вздохнула Анати, — но я честно постою рядом и кивну пару раз.

— Больше от тебя и не надо, — судя по довольному блеску в глазах, Маколм уже отошёл от потрясения и остался жизненным поворотом очень даже доволен. — Ланан, позаботься о сценарии?

— Конечно, — подмигнула соболедева, — Ленточке и Жёлудю стоит свалить побыстрее, немного потусоваться на тренировочном поле и идти домой. Кинжал проведёт вас через подсобки.

— Вот и отлично, — хлопнул в ладоши Донн, — двигаем! Кто знает, сколько юной госпоже Алото понадобится, чтобы привести кого-то? Мы не можем рисковать!

— Вот-вот… Следуйте за Кинжалом, ребята! Он позаботится, чтобы вас не поймали; в этом, в конце концов, он хорош!

..

Какое-то время мы послушно пробирались вслед за соболем, которого, очевидно, звали Кинжал, в тишине: нам нужно было прошмыгнуть незамеченными мимо нескольких комнат и спуститься по специальному “бельевому лифту”, как тут называли механизм, опускающий и поднимающий бельё и прочие среднего размера грузы. Учитывая, что Персик с Анати обе были леди совсем немаленькими, нам пришлось спускаться по очереди. Это, в свою очередь, обеспечило нам некоторое время наедине с Кинжалом.

Как только мы дружно и с некоторым трудом поместили Персик в бельевой лифт, запуская его механизм, Кинжал повернулся ко мне и вперил в меня свои глаза с алыми отблесками.

— Ты тоже можешь говорить со своей хозяйкой, — сказал он.

Неожиданное вступление.

— И откуда же такие странные идеи? — мурлыкнул я.

Кинжал коротко фыркнул.

— О, я не хочу играть в эти игры. Я могу говорить напрямую с хозяйкой, и ты тоже можешь. И не то чтобы мы были единственные на потоке в этом смысле, так что будь осторожен. Но важнее иное: у нас разная природа, но общие интересы. Маленькая дрянь с лемуром мешает и твоему, и моему хосту. Я бы вырвал ей язык и заставил её его сожрать, но в этом мире такие штуки считаются невежливыми. Обидно.

А соболь у нас, я смотрю, чисто милашка. И “хост”…

Ну предположим.

— Ты хочешь предложить союз?

— Я хочу сказать, что мы можем извлечь пользу из сотрудничества. Наши хосты пришли к согласию. Почему бы и нам не быть с ними на одной волне?

Хм.

— До тех пор, пока это не идёт вразрез с интересами меня и моей подопечной.

— То же самое верно и для меня, — оскалил зубы соболь. — И кстати, об этом: передай твоему хосту от моего, чтобы работала чище. В этот раз Ланана подчистит, она хороша в уборке, особенно с моей помощью. Но при других раскладах за такую волну мета-энергии её бы быстро взяли в оборот.

— Я учту, — кивнул я небрежно, обернув лапы хвостом. Возможно, соболедева может быть нам полезна, в конце концов. — Но никакие наши договорённости не будут иметь смысл, если я выясню, что моей подопечной что-то подмешали сегодня.

Я пристально следил за Кинжалом, но тот только пренебрежительно махнул хвостом:

— Хочешь верь, хочешь нет, но мы тут ни при чём, это твой прокол. Ты почему не научил бороться даже с простейшими ядами? А как насчёт ментальной устойчивости? И вообще, сам же не можешь не знать, что психосенсорики… в смысле, менталисты, или как там они тут называются… особо чувствительны к алкоголю и прочим веществам. То, что она отключилась — не худший вариант, на самом деле. Так что перестань валить всё на нас и лучше сделай что-то с этой проблемой.

Хм.

Ну, до данного момента — поверю. Но проверю.

— Просто для ясности: когда мы говорим о интересах твоего хоста, мы подразумеваем Маколма?

— Ну да, в первую очередь его, — оскалился Кинжал, — Ланана хочет стать следующей госпожой Донн, конечно.

— Это… разумно, — признал я. Маколм, как ни крути, очевидно был завидным призом на матримониальном рынке. Если бы я был отцом местной юной девы, ограниченным в выборе, именно на юного Донна я бы смотрел в первую очередь. — Она является следующей кандидаткой после Белинды? Начали ли их семьи уже обсуждение?

Не то чтобы это было моего ума дело, но неплохо было бы понимать подноготную некоторых процессов, чтобы правильно разыграть карты.

Соболь посмотрел на меня странно.

— Обсуждение? Не с кем и нечего обсуждать. Ланана — сирота, она выросла в одном из приютов. Она не шутила, когда говорила, что у неё нет ничего, кроме меня. Мы с ней в этом едины: мы привыкли выгрызать наш путь наверх.

Это был одновременно неожиданный и логичный ответ. Логичный, потому что он объяснял многое насчёт соболедевы и её поведения. Неожиданный, потому что…

— Ты думаешь, его семья на это пойдёт? — не то чтобы Донны показались мне неприятными людьми, скорее уж наоборот. Но, зная такой тип семей, я не могу представить, чтобы они согласились. Такие люди даже больше, чем простолюдины, опираются при выборе партнёра на возможность разделить влияние и интересы. Будь дело в моём мире, имело бы смысл побороться за статус второй жены или наложницы, но здесь, кажется, такого не бывает. Говоря же о титуле первой жены… — Это не моё дело, но я сильно сомневаюсь, что подобное в принципе возможно. Не будет Белинды, они найдут другую. Да и Маколм… Он — молодой, популярный у дам господин. Такие могут многое обещать сиротам, но дело редко кончается свадьбой… Если мы не в романтической пьесе, по крайней мере.

— Ты прав, но хост хочет его, — зевнул соболь, показав зубы. — То есть, мне она говорит, что хочет денег — и никогда в своей жизни больше не испытывать нужды в них. Никогда не голодать, никогда не ощущать на себе пренебрежительных взглядов, никогда никого ни о чём не умолять… Ну ты знаешь, как это работает.

О да. Я знаю. Может, не совсем по своему опыту, но в целом это довольно классическая история.

— ..Но за всем этим есть ещё много чего. Это из того самого театра абсурда: есть люди, которые одевают свои самые низменные порывы в красивые слова и благие цели, и есть те, кто демонстрирует низменные порывы с готовностью и даже гордостью, но прячут всё, что может быть обличено в высокие слова. Две стороны одной медали.

Воистину так.

— ..Жаль. В такого рода вещи лучше не вовлекать тёплые чувства.

— Ещё бы, — зевнул Кинжал, — эта их любовь — сказка для дураков, мы-то знаем. Но она, пусть умная, но совсем молоденькая, на что-то надеется. Ничего, научится; любая толковая наука приходит с болью, в конце концов.

“Я люблю тебя”, — прошептал знакомый голос.

Я с трудом подавил дрожь.

— ..Но, в любом случае, мы играем в эту игру, и посмотрим, что сможем выкроить в итоге. Маколм наш, пока мы не решили иначе. А Белинда… Она — всё, что мы ненавидим.

— Богатая молодая госпожа, которая ни дня не сражалась ни за что в этом мире? — уточнил я понимающе.

— Именно, — оскалил клыки соболь. — И мы станем теми, кто покажет ей, что она такое на самом деле. И вы будете либо с нами, либо против нас.

— Как и следовало ожидать.