input

22

*

Я ушёл вслед за старшим кузеном.

Я остался стоять в грязи, глядя на изломанное тело, сотрясающееся от кашля.

Моё дурацкое малолетнее я, всё придурь и высокомерие, шагало прочь по дороге к дворцу. Туда, где вскоре Мин-Мин сломает ему нос; как по мне, она была слишком мягка. Я бы прямо сейчас сломал самому себе все конечности.

Жаль, нельзя. Я попытался, если что, когда мы вдруг разделились: был зол на тупого щенка до безумия. Но он выскользнул из моих рук, как призрак. Которым он, в общем-то, и был.

Призраков невозможно наказать.

Не таких, по крайней мере.

Этот малолетний идиот… Он ещё не потерял Пао-Пао и учителя, он ещё не сидел полгода у кровати Мин-мин… Он ещё не понял, кто такая Фаэн Шо на самом деле.

Что она такое, правильнее сказать.

Для него она всё ещё “почтенная женщина, воспитавшая мою мать великой героиней”, “та, кому мама доверила меня”. Сейчас смешно, но тогда казалось таким разумным… Особенно забавно, когда Фаэн Шо передавала мне письма от матери.

Представляю, как она смеялась, составляя их.

Вообще, смотреть глазами этого малолетнего долбоклюя местами просто страшно. А ещё весьма забавно понимать, что я очень качественно забыл те времена — подробности и моменты, нюансы и тонкости.

И я хотел бы сказать, что сон — просто порождение больного сознания, но… Теперь я помню.

Правда, не то чтобы кому-то должно стать от этого легче. Но полезно получить, наконец-то, ответы на некоторые вопросы — и окончательно осознать, каким был кретином…

Поморщившись, я присел в жидкой грязи, озабоченно глядя на Лит-Тира… Или пора называть его Фаэн-Тиром, даже мысленно? Впрочем, допускаю, что мой враг-кузен-друг-дополните-дальше не хочет ассоциировать себя с семьёй, которую мы, очевидно, разделяем.

Не то чтобы его нельзя было понять, откровенно говоря.

У того идиота, который ушёл ныне за старшим кузеном, не было реального полевого опыта. Он уже был вполне состоявшимся юным воином, одержавшим свою первую великую победу? Да, без всяких сомнений — в его голове.

Реальность же заключалась в том, что он “победоносно” вошёл в заранее подготовленный к его визиту столицу, демонстративно победил парочку врагов на радость сплетникам и неимоверно возгордился собой.

Великое достижение, толпа рыдает в восторге и экстазе.

Тьху.

Реальность же такова, что победу следует приписать в первую очередь Фаэн Одэ; как ни крути, о старшем кузене можно многое сказать, но слово “дурак” точно не будет фигурировать в списке. Именно он подкупом, шантажом, внутренними договорённостями и экономическими союзами подготовил почву для слияния Долины Рек с Империей Небес, положив начало моему формальному правлению. Кампания на тему “ребёнка, избранного богами для объединения Империи” уже была в самом разгаре, и я был их золотым яйцом…

В Бездну.

Сам факт: этот я, конечно, уже вроде как умел сражаться, и даже побывал на поле битвы пару раз, равно как и разучил основы лекарского мастерства — самые базовые на тот момент, преимущественно позволяющие лечить себя…

Но я ничего тогда не знал. Ни о себе, ни о власти, ни о битвах… И особенно — о лекарском мастерстве. В конце концов, меня окружали могущественные маги, обвешанные исцеляющими амулетами. И способность других исцеляться я оценивал преимущественно по себе.

Что, в ретроспективе, идиотизм.

Я хмуро наблюдал, как корчится в грязи Лит Тир, пытаясь сделать вдох. Разум, привыкший к такого рода вещам, хладнокровно оценивал повреждения.

Рёбра. Лёгкое. Второе лёгкое, в меньшей степени. Бедренная артерия, повреждённая осколком кости.

Ничего хорошего, но и ничего такого, что боевой маг не сможет пережить. Лит-Тир, впрочем, не боевой маг… но всё ещё могущественный практикующий. Опять же, тот он, которого я знал, обладает отличной регенерацией. Свойство Короля Кошмаров? Возможно…

Я наблюдал, как он раз за разом пытается остановить кровопотерю, но раз за разом терпит неудачу.

Это было… тяжёлое зрелище.

Объективно, одно из самых тяжёлых в моей жизни.

Но не то чтобы я имел право отвести взгляд.

В какой-то момент я не выдержал и всё же попытался прикоснуться к нему. Знал, что бесполезно, но наблюдать за мучениями человека, который много лет был мне лучшим другом — это было слишком.

Руки мои, разумеется, прошли сквозь дым.

— Почему ты не можешь исцелиться? — пробормотал я, чувствуя накатывающее отчаяние. — Ты же блестящий маг, всегда был…

— Несколько факторов. Серьёзные повреждения, общее истощение, помноженное на кровопотерю (ты же не думаешь, что это было моё первое кровотечение на той неделе, правда?), откат от ритуала “пробуждения крови”, который мне не дали толком закончить… Ну и плюс, я тогда был намного слабее. Хорош в своей сфере, да, но физическая культивация, будь то сила или регенерация, никогда не относились к моим талантом. Я — маг духа и разума, всегда был.

Я прикрыл глаза, выдохнул через нос и медленно повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, о ком, как оказалось, я ничего не знал на самом деле.

Я прикрыл глаза, выдохнул через нос и медленно повернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, о ком, как оказалось, я ничего не знал на самом деле.

Наши взгляды столкнулись.

— Здравствуй, лорд-советник.

— Здравствуй, твоё величество.

Я оценивающе осмотрел Лит-Тира… впрочем, передо мной был скорее Крысиный Король: облачённый в чёрно-серые многослойные одежды, развеивающиеся туманом, излучающий особенную ауру, свойственную кошмарам, сверкающий отражающими свет глазами с белоснежного, серовато-воскового лица. Он сидел наверху, с показным равнодушием наблюдая за развернувшимся зрелищем, и небрежно поигрывал знакомым веером.

Облик хтонического мага был ему очень к лицу; возможно, больше, чем шитый золотыми вензелями белоснежный наряд первого советника.

— Ты сохранил его, — этот способ начать неизбежный разговор — не лучше и не хуже прочих.

Лит-Тир открыл и сложил веер.

— Да, — легко ответил он. — Мой братец любил эту игрушку. Я ненавижу её, но — она помогает помнить.

— Братец, значит. Вы действительно родные братья?

— Да, я старше на пару месяцев.

Я хмыкнул.

— Значит, старший кузен.

— Не называй меня так.

— Вызывает ассоциации?

— Ты даже не представляешь.

— Может быть и представляю.

— Разве только слегка. Рядом с тобой он никогда, даже в самом конце, не раскрывал себя во всём своём… ну, давай назовём это великолепием. Со мной, с другой стороны…

Мы замолчали.

Я пытался найти в себе гнев, или страх, или жажду боя.

Не находилось ничего, кроме пустоты.

С Лит-Тиром было уютно. Инстинктивная реакция, построенная на без малого трёх столетиях доверия. Даже если рациональная часть понимала прекрасно уровень угрозы, которым является навестивший твой сон Король Кошмаров, иррациональная часть говорила: если Лит-Тир здесь, значит, ничего плохого не случится…

Но оно случалось. Прямо перед нашими глазами.

Лит-Тир из прошлого сумел кое-как приостановить потерю крови, но это было совершенно очевидно временное решение: его раны не закрывались, организм истощался, магическая сила, и без того нестабильная, таяла. Мне уже было очевидно, что без помощи у него действительно не было бы и шанса…

— Почему им так важно было сделать это моими руками? — спросил я, сам прекрасно понимая, что звучу жалко, но не в силах ничего сделать по этому поводу. — Почему не пойти за тобой напрямую, придумав повод? Они были хороши в изобретении поводов, в конце концов. Зачем усложнять, вовлекая в это меня? Чтобы позже выставить это моим решением?

— И это тоже. Они опасались гнева мастера Лина, если я понимаю расклад верно, — отметил Лит-Тир, холодно наблюдая, как его прошлое я перестало биться и обессиленно перевернулось на спину, глядя мертвеющими глазами в тёмное небо. — Хотя, честно говоря, тут вступает в игру золотой урок, который мне, сама того не желая, преподала Фаэн Шо: “Действуя, никогда не руководствуйся только одной причиной.” Подозреваю, они хотели убрать меня чужими руками, повязать эти самые руки кровью, пошатнуть по возможности авторитет Мин-Мин в твоих глазах (и твой в её, что уж там), пошатнуть твои отношения с орденом Лисьих Шагов, а через него — с мастером Лином и остальными звериными и лесными орденами… Дальше продолжать?

Я кивнул, принимая ответ.

В ретроспективе, это имело смысл; одним из главных стратегических решений Фаэн Шо было максимально отделить меня от тех игроков и мнений, которые не подпадали под её контроль. Опять же, Лит-Тир, который, совершенно очевидно, по праву первого сына унаследовал легендарный интеллект и ментальный дар дома Фаэн, с наибольшей долей вероятности понимает мотивы старой мрази верно.

— Я помнил эти события иначе, — отметил я. — Не принципиальные отличия, но — деталь тут, деталь там… Твоя работа?

— Частично, — ответил Лит-Тир лениво. — Я не подменял тебе воспоминания, если ты об этом спрашиваешь. Просто постарался осторожно затереть некоторые моменты, те, которые и твоё сознание не хотело помнить. И предпочло заменить фантазиями.

Я понимающе кивнул.

— Один ментальный маг может манипулировать сознанием другого только с согласия… Ну, или с помощью ментального взлома, но, поскольку я всё ещё не превратился в безвольный полутруп, это не наш случай. Однако, ты всегда был хорош в поиске лазеек, тут нельзя не отдать тебе должное. И ты нашёл эту: согласие не обязано быть осознанным. Подопытный не будет сопротивляться тому, чего сам желает.

— Именно, — улыбнулся Лит-Тир. — Ты ведь тоже менталист, твоё величество. Ты знаешь, что воспоминания — ненадёжная штука. А ты в том возрасте…

— Был идиотом. Да, я знаю.

Лит-Тир подпёл подбородок кулаком.

— Идиотом? Не то чтобы, собственно. Мы оба знаем, что идиотом ты не был никогда. Эмоционально нестабильным, обсессивным, привязчивым и порывистым великовозрастным младенцем с комплексом оставленности и выплесканной родственниками манией величия? Да. Идиотом? Нет.

— Очень мило.

— Обращайся. Но я всего лишь хотел сказать, что ты в том возрасте был склонен открываться навстречу тем, кого считал близкими, и зависеть от их воли. Ты безумно боялся, что тебя оставят — даже больше, чем сейчас, хотя кто-то может подумать, что это невозможно, — и был готов буквально на всё, чтобы предотвратить развитие событий. Нам всем сказочно повезло, что Фаэн Шо, как ни пыталась, не сумела войти в список тех, кого ты особенно боялся потерять… Но и без таких привилегий она сумела многое. В частности, создать вокруг тебя целый пузырь вещей, о которых ты мог не думать. Думали за тебя… Да что мне, ты знаешь правила этой ментальной игры.

— О да.

— Ну вот. Твой разум не слишком хотел справляться с воспоминаниями, которые ты изначально маркировал как “я этого не вижу”. Когда я навестил тебя во сне и предложил твоему разуму исказить некоторые моменты… Ты не отказался.

— Ты не хотел, чтобы я помнил момент, когда ты обрёл наследие Фаэн.

— Разумеется. Фаэн Шо с командой подпевателей сумели в то время убедить тебя, что мои глаза — фальшивка. Но я понимал прекрасно, что, пережив снова эти воспоминания и посмотрев им в лицо, ты поймёшь, кто я.

— Хм. Вот уж пугающая перспектива… И это всё занимательно, но где эта дурацкая крыса?

— Извини? Я прямо здесь. Ты просил о встрече, я пришёл. Что ещё…

— Я не о том, — сказал я раздражённо и кивнул на его младшее я. — Где дурацкая крыса, которая тебя спасёт?

Я ненавидел смотреть на его кровь, на то то, как он захлёбывается ледяным дождём, но хуже всего — взгляд.

Я знал Лит-Тира много лет, на грани смерти, за гранью усталости, но никогда не видел у него таких… смирившихся глаз. И…

— Где дурацкая крыса?

Лит-Тир коротко фыркнул.

— А ты всегда остаёшься собой, верно? Не каждый способен пережить проявления твоей искренней заботы, не прибив в процессе… Но самое забавное — ты что, действительно сочувствуешь ему? Брось. Разве ты не видишь, как он жалок, слаб и глуп? Отвратительное зрелище. Хорошо, что он умер, и вместо него родился я