Пес Ее Высочества

Эпизод 19, в котором жгут свечи и лезут в драку

Дорога тянулась между двумя грядами холмов, поросших редким лесом. Ехать приходилось медленно: вдали от столицы дорожные заклинания работали хуже, кое-где лошади проваливались в рыхлый снег почти по колено. С пасмурного неба сыпалась колючая белая крупа, ветер то и дело норовил швырнуть её в лицо.

Бьорн ехал рядом с Эриком во главе отряда, кутался в плащ и впервые в жизни жалел о том, что не может напиться как следует.

Если б вчера во фляге была какая-нибудь ядрёная пакость типа Эриковой настойки, сейчас он страдал бы от похмелья и вряд ли помнил бы подробности попойки. Но нет, братья притащили с собой лёгкую золотистую медовуху, сделанную лично матушкой. Крепости напитка хватило, чтобы Бьорна безобразно повело на откровенные разговоры — но не на то, чтоб размыть наутро постыдные воспоминания.

Боги, что он нёс! Принцесса, конечно, поступила некрасиво. Да что там, совершенно свинский был поступок, и обидеться он имел полное право. Но чтобы жаловаться на девчонку — такое с ним могло случиться только спьяну. И нет бы кто рявкнул, мол, хорош скулить, не щенок уже. Так ведь слушали же, жалели, хлопали по плечу, предлагали выпить ещё, советы давали…

«Если ты её обидел — пойди и извинись!»

«А если она тебя — извинись два раза!»

«Точно! И подарок какой-нибудь нужен, моя вот шоколад любит, белый, столичный».

«А моя — орешки в карамели! И яблоки!»

«Короче, сладкое надо, понял? И цветы!»

«Ты чё, дурной — зима же!»

«Сам дурной! Ты представь — зима, а он с цветами! Я своей как-то кустовую розу, в горшочке, маленькая, а как пахла…»

«Ну ты умён — роза, да ещё в горшке! После ссоры пионов надо, ну или там ромашек — она ж если не остыла, так этими же цветочками и по морде съездить может!»

Бьорн с силой зажмурился и помотал головой, пытаясь вытряхнуть из неё воспоминания вкупе с советами, но не преуспел. Против того, чтоб самому идти и мириться, высказывался только Лео, который и с принцессой близко не общался, и почти не пил. Но остальные дружно решили, что старшенький — зануда, каких поискать, а у такой милой девушкой не грех и прощения попросить лишний раз.

Подкаблучники, чтоб их. Цветочки-конфетки, пойди и извинись… Ну сейчас, ну конечно, уже побежал. Трудно поверить, но даже у маленьких собачек есть гордость.

Сама пусть извиняется. А нет — так и отлично, доберётся до замка и будет трепать нервы мужу. А он и впрямь найдёт себе попроще: тихую, скромную, хозяйственную.

Если сможет забыть эту.

Эрик в который раз обернулся на карету и неодобрительно покачал головой.

— И о чём же они там беседуют, интересно…

Бьорн заставил себя смотреть вперёд. Герцогский племянник, прибившийся вчера к отряду, ему не особенно понравился, а то, как смотрела на этого типа Беттина, не понравилось вдвойне. Однако его мнения никто не спросил — да и кто он такой, чтоб вообще иметь по этому поводу мнение. Пусть вон у герцога болит голова на тему того, кому улыбается его жена и с кем болтает. А он, Бьорн, просто телохранитель, и если госпоже неугодно его видеть, то и торчать рядом с каретой он не станет.

И подслушивать тоже.

Даже в виде собаки.

Особенно — в виде собаки, потому что не хватало раскрыть секрет постороннему. К тому же, хотя в одной из телег и остался слабый след-запах вампирского прихвостня, за четыре дня он выветрился почти полностью, новых так и не появилось, а если капитану угодно знать сплетни, то логичнее на привале расспросить служанок.

Эрик, которому всё это было высказано часом ранее, выразительно вздохнул.

— Экий ты нелюбопытный, — пожаловался он вполголоса. — Что, даже не спросишь, за что герцог не любит племянничка?

Бьорн пожал плечами.

— Не любит — его право, — буркнул он, глядя на макушки холмов. — А ты всего так и так не расскажешь. Про крепость лучше объясни.

Капитан с досадой хмыкнул, но не возразил.

— Про Битву Семи Ночей слыхал? Вот как раз в этих местах она и была.

Бьорн молча кивнул и привстал в стременах, чтобы разглядеть выглядывающую из-за следующего холма макушку башни. Лет сто назад тогдашний король вампиров при поддержке самых злобных великанов решил, что у людей слишком уж много земли. Но человеческого короля поддержали феи, тролли, гномы — даже обычно равнодушные к подобным вещам ведьмы пришли на подмогу. Однако и они разделились на два лагеря: некоторые стихийные ведьмы загодя примкнули к вампирам и пустили свои силы на то, чтобы заслонить Солнце. Битва длилась три тёмных дня и три ночи, с обеих сторон полегло столько воинов, что даже страшно представить. Но ещё страшнее был ритуал, проведённый жрецами Светозарных. Они воззвали к богам и пожертвовали всю свою жизненную энергию, чтобы уничтожить великанов и вампирского короля.

Обезглавленное войско захватчиков гнали до мест, где сейчас проходит граница Тёмных земель, и даже дальше. И именно с тех пор у вампиров нет короля — те, что выжили, разбежались и попрятались, и за все сто лет никому не удалось объединить их в хоть какое-то подобие королевства.

— Красные Шапки — твари неприятные, — объяснял Эрик. — Кровь чуют лучше комаров, но не свежую, а вот такую, застарелую, с древних битв. Боги знают, откуда они являются. Вон в деревне рядом с замком друид живёт, он уверяет, что они из каких-то других миров на запах и приходят. А отец мне рассказывал, что они из этой самой крови, из страха и ненависти рождаются, и уничтожить их нельзя, только усыпить.

Капитан недобро глянул на стены, показавшиеся из-за поворота. Судя по карте, впереди дорога сужалась, словно горлышко бутылки, и в самом тесном месте её затыкала небольшая пограничная крепость с говорящим названием Винная Пробка: пара толстых круглых башен над массивными воротами, между ними — маленький двор, окружённый галереями для лучников. По обе стороны от башен по холмам взбирались стены с квадратными зубцами.

Много лет прошло с тех пор, как через крепость прошёл последний караван с южным вином, специями, засахаренными фруктами и сушёной рыбой, и время не пощадило укрепления. От первой надвратной башни остались лишь куски каменной кладки в основании. Эрик пояснил, что последний ритуал жрецов проходил именно там, и, видно, шарахнуло там не слабо. Позже дорогу расчистили, груды камней жались к остаткам стен, торчащих из-под снега гнилыми зубами. На фоне снега тёмно-серая каменная кладка казалась почти чёрной.

Вторая надвратная башня выглядела почти целой, подслеповато щурилась на путников провалами бойниц. Дорога здесь была прямой, как стрела, и даже издалека можно было разглядеть, что ворота не заперты: яркое светлое пятно под тёмным сводом тоннеля словно манило к себе, торопило поскорее пройти неприятное место.

Однако Эрик натянул поводья и обернулся.

— Ронни, возьми в телеге пару белых свечей, сгоняйте с Ирвином на развалины!

Один из рыцарей кивнул и повернул коня, второй отъехал на обочину, давая дорогу карете. Почти сразу позади послышался властный голос Хелен, а ещё спустя десять минут оба воина галопом промчались мимо и унеслись к развалинам.

Бьорн проводил их взглядом.

— Что за свечи?

— Из монастыря Солнечного братства, — отозвался Эрик. — Это ж их жрецы тогда в битве жизни свои отдали. Они сюда приезжают раз в год, на летнее солнцестояние, молебны проводят в развалинах, чтоб никакая шушера не завелась. И свечи привозят, а мы потом, как мимо едем, их жжём. Чтоб их колдовство, или что там, лучше держалось. Мы сюда заглядывали по пути в столицу, всё чисто было. Так что нет там ни Шапок, ни бабок, ни волков, — он ухмыльнулся и похлопал по шее недовольно зафыркавшего Хуха: — Ну-ну, дружок, потише. Бояться нечего.

Бьорн подумал, что огромный козёл с длиннющими рогами вряд ли способен кого-то бояться. Однако чем ближе отряд подъезжал к крепости, тем беспокойнее становился Хух, тем громче ругался Эрик, а рука будто сама собой тянулась к рукояти меча.

— Здесь мороз по коже похлеще самых лютых зимних ночей, — буркнул капитан, дёргая поводья. — Чуешь?

— Немного не по себе, — признался Бьорн.

— Страшная была битва, кровью всё насквозь пропитано. Сто лет прошло, а место всё равно нехорошее. Надо бы проскочить побыстрее.

Отряд окончательно остановился, сохраняя порядок: десяток впереди, десяток по бокам от кареты и телег, ещё десяток сзади. Люди графа сгрудились между каретой и возком, насколько они хороши в бою, известно не было, но Эрик счёл, что лишняя охрана принцессе не помешает.

Хух заблеял, сердито и протяжно. Бьорн обернулся, сощурился против ветра, оглядывая макушки холмов. Человек не увидел бы, но чутьё уверенно указывало местоположение братьев: оборотни тоже остановились, не спеша первыми соваться в руины.

Эрик помянул демонов и привстал в стременах, пытаясь разглядеть своих разведчиков.

— Эй, дядя, — донеслось вдруг снизу. — Не меня ищешь?

Прямо перед ними, у самых морд скакунов, на дороге стоял и ухмылялся карлик: с большим носом, длинными заострёнными ушами, в огромных башмаках, серо-бурой одёжке — и ярко-красной остроконечной шляпе с загнутыми вверх полями.

— Узнал, дядя? — хмыкнул он, глядя на Эрика, и тут же пропищал: — Это же я, Красная Шапочка! — Он взялся кончиками пальцев за полы куртки и сделал кривой книксен, а потом совсем другим тоном добавил: — А ты сегодня будешь серым волком. И пойдёшь в начинку для пирожков.

Бьорн успел увидеть, как Эрик выхватывает меч, как блестит лезвие кривого ножа в руке гоблина и как два всадника вылетают галопом из крепости, а за ними с визгом и воплями выплёскивается из крепости на снег орава Красных Шапок — будто каша, убегающая через край котелка. Конь заржал, встал на дыбы, едва не уронив всадника, попятился. Хух снова заблеял — низко, гулко, с переливами…

А потом наклонил голову, выставил рога — и рванул вперёд.

Хелен прислонилась к двери кареты, за которой слышались испуганные возгласы фрейлин и требовательный голос принцессы, желавшей выйти посмотреть на происходящее — из крошечного окошка почти ничего не было видно. Настроения подробно объяснять всем трём девицам, что стряслось, не было. Она устало потёрла переносицу и прижала ладонь ко рту, сдерживая самые заковыристые ругательства.

Эта дорога её доконает. Решительно невозможно так путешествовать! Тролли, вампиры, великаны, теперь вот гоблины — и чего ей, спрашивается, в столице не сиделось⁈

Хелен неловко прошла вперёд, то и дело проваливаясь в снег. Благодать Светозарных сработала на сей раз прямо противоположно: драка с нечистью — совсем не то, чего ожидаешь после хорошего знамения. Гоблинов было слишком много, и это странно, ведь Эрик божился, что проверял развалины, и оснований не верить ему не было никаких. Кто-то помог Красным Шапкам, и сбивающаяся в альянсы нечисть совершенно не радовала.

Запряжённые в карету лошади нервно ржали, возница с трудом удерживал их на месте. Боевые кони рыцарей, оставшихся охранять принцессу, тоже беспокоились — зло всхрапывали, били копытами, желая рвануть в драку. Хелен остановилась возле правой кобылы, похлопала её по морде, на миг прикрыла глаза и прошептала успокаивающее заклинание: не хватало, чтоб в самый напряжённый момент у какого-нибудь животного сдали нервы и оно рвануло, не разбирая дороги. А потом окликнула одного из бойцов, и тот со всей учтивостью помог ведьме взобраться на сиденье возницы: тот предпочёл не высовываться, но с его места вид открывался получше.

Слащавый граф, стоило отдать ему должное, отсиживаться с девицами не стал: торчал вместе со своими людьми возле кареты, прямо напротив окошка, и громко вещал, что обычным железом Красных Шапок не взять, но у него и его людей оружие освящено жрецами, и если мерзкие гоблины посмеют сунуться ближе, уж он-то им покажет! Бойцы Эрика косились на него мрачно, но молча, однако в том, что их мечи смертельны для нечисти, сомневаться не приходилось.

Увы, всадникам в этом бою места не было. Сужающаяся дорога и как попало наваленные вокруг крепости камни не давали пространства для манёвра, да и твари не собирались нападать правильным строем: скакали по стенам и склонам, верещали, швырялись камнями — некоторые были размером с голову. Арбалетчикам, выстроившимся между крепостью и каретой, работы хватало с лихвой, стрелы так и мелькали, пытаясь поразить шустрые мелкие цели. Красных Шапок было, может, несколько десятков, но они так быстро перемещались, что их не считали — однако держать гоблинов на расстоянии от кареты пока удавалось.

И всё равно тварей многовато для того, чтоб это было случайностью.

Хелен потёрла ладони, размяла пальцы: она ещё не вполне отошла от предыдущего обращения к магии, и всё же лучше быть наготове. Пока что её вмешательство не требовалось, рыцари справлялись с врагом — а их капитан по эффективности превзошёл всех. Ситуация не располагала к веселью, но Хелен невольно улыбнулась открывшемуся зрелищу: гигантский козёл легко скакал по скалам и даже отвесным стенам, поддевал мелких тварей рогами, швырял на камни, топтал копытами. Всадник держался на его спине не иначе как чудом, но при этом умудрялся орудовать мечом — вполне успешно. Хух блеял, и в этом слышались тролльи ругательства; Эрик вскрикивал на виражах и сносил шапки с голов, иногда вместе с головами.

Визг наполнял развалины и наверняка катился эхом дальше, но Хелен малость оглохла от него и поелозила пальцем в ухе. Не помогло — шума вдруг стало больше, окружавшие карету рыцари насторожились, закрутили головами, из возка донеслось многоголосое сердитое тявканье…

Огромные собаки напали на гоблинов с тыла — для оборотней остатки древних стен не были препятствием. На одном из псов, пригнувшись к холке, сидел Бьорн: у самых ворот он соскочил на землю, а потом в пару прыжков взлетел на стену над проходом и выхватил меч. Вовремя: Хух хорошенько наподдал копытом очередному гоблину, и тот, вереща, полетел по красивой дуге чётко в ноги рыцарю. Бьорн ловко подбил тварь носком сапога, подкинул в воздух, взмахнул мечом: клуб дыма, угасающий вой и — Хелен не видела, но знала, — острый клык с палец длиной упал на землю, затерявшись между камнями.

— Что это⁈ — взвизгнул совсем рядом граф. — Это же… Это оборотни⁈ Откуда⁈

Хелен на секунду закрыла глаза ладонью и не то всхлипнула, не то хмыкнула, борясь с неудержимым кашляющим смехом. До этого дня она была уверена, что за свою жизнь повидала всё. Нет, показалось. Бой неудержимо превращался в представление. Гигантские доберманы резвились, словно щенки: расшвыривали нападавших лапами, хватали зубами, подбрасывали в воздух — чтобы снова схватить, на сей раз за горло. Хух, явно довольный забавой, носился вокруг и пинал врагов в сторону Бьорна — тот только успевал вскидывать меч. Эрик выкрикнул команду, несколько мечников спешились и тоже бросились к воротам: его рыцари, несмотря на то, что их не знакомили со скрытными сопровождающими, сориентировались быстро, не зря свой хлеб ели и пивом запивали.

Хелен покачала головой и откинулась на спинку скамьи. Расслабляться было рано, и всё же то, что она видела, внушало оптимизм. Она даже начала прикидывать, кого из рыцарей попросить собрать ей с десяток клыков, оставшихся от дохлых гоблинов. Сама тушка пропадала бесследно, зато потерянные Красными шапками зубки входили в состав некоторых зелий…

В том числе таких, которыми гоблинов можно было приманить.

Хелен нахмурилась и посмотрела на развалины новым взглядом. А что, если…

Додумать она не успела. Звук горна, воинственный и задорный, взлетел над крепостью, заставив на миг притихнуть прочий шум. А потом в крепость ворвались воины в белых плащах — герба на них Хелен издалека не видела, но Эрик заорал что-то приветственное, его бойцы подхватили…

Герцог.

Наконец-то.

Где, спрашивается, его носило так долго⁈

Хелен облегчённо вздохнула и окликнула ближайшего рыцаря, чтоб помог спуститься.

Ей было что сказать.