Пес Ее Высочества

Эпизод 7, в котором летают, подсматривают и бегают с топором

Моргана позволила Гобусу некоторое время болтать, а затем прижала пальчик к его губам и с улыбкой проворковала:

— Ротик на замочек! Меньше слов — больше дела.

И он покорно умолк, лупая ошалелыми, полными страсти глазами. Теобальда едва не стошнило от этого зрелища, пёс тоже давился.

Но как же она была прекрасна, смотрел бы и смотрел…

— И проветри комнату к следующей встрече, мой храбрец, — велела вампиресса. — Здесь воняет, как в хлеву.

— Как прикажете, моя зимняя звезда, — с придыханием ответил Храбропузик. — Завтра с наступлением темноты мы увидимся вновь?

— После того, как дело будет сделано, я тебя вознагражу, — её глазищи засияли яркой весенней зеленью — добавила внушения, и только Ночь знает, что там в голове у жертвы. Теобальд завидовал её силе и одновременно восхищался. Если бы он так мог, то давно бы окрутил зубного лекаря и сделал себе клык. Да и вообще, в его возрасте самое главное — здоровье. Всех лекарей, решительно всех! После можно было бы подумать и об удовольствиях…

Гном поднял трясущуюся руку к груди Морганы, но не осмелился схватить желаемое. Пальцы сжались в воздухе, а прекрасная и коварная искусительница вмиг обернулась летучей мышью и вылетела в окно.

Теобальд поймал дух приключений ещё в тряской карете Хелен. Теперь же, подкрепившись юной кровью, что играла в его теле, принял решение мгновенно. Гобус заторможенно, растерянно оглянулся, словно не понимая, что ему дальше делать, и Теобальд воспользовался случаем улизнуть. Он вылетел следом за Морганой, пока его не заперли на всю оставшуюся ночь. Что будет делать недомерок в пыли, его не касалось.

Морозный воздух не нравился Теобальду — крылья мёрзли, а в носу щипало, но он чуял запах и слышал шелест крылышек Морганы. Проследить за ней сколько возможно…

Ай!

Что-то врезалось в него, или он влетел во что-то. Вампир рухнул на холодную землю, снег смягчил падение, но пока он очухивался, над ним нависла тень.

— Так-так, что это тут у нас? — голос Морганы был холоднее январского льда. — Обернись и представься.

Теобальд вскочил, отряхиваясь, и чуть попятился.

— Теобальд Райтер, леди. Путешественник, — он куртуазно склонился едва не до подола платья. — С кем имею честь?..

— Леди Моргана.

— Ох, какая невероятная встреча!

Вампир понял, что попал в переплёт, и спасти его может только длинный язык и богатая фантазия.

— Ты летел за мной, — сурово сдвинула брови вампиресса. Её взгляд лениво скользил по его выцветшей, ветхой одежде, красивые губы чуть презрительно скривились.

— Да, каюсь, но это потом, — растянул он рот в улыбке и уставился в глаза Морганы честным-пречестным взглядом.

— А что же в начале?

— Я путешествую по нашему прекрасному государству, ищу себе местечко для уютной жизни. Здесь же меня заинтриговало лакомство «кровь с молоком», его я и хотел испробовать. — Для убедительности Теобальд облизнулся и добавил: — Коровье вымя очень нежное, моим старым клыкам в самый раз.

— От тебя несёт нафталином и кислятиной, — Моргана потеряла интерес, осталось только презрение ко всему Теобальду целиком. Старый, нищий, немощный — фу таким быть.

— Простите, что побеспокоил, я лишь хотел спросить дорогу до коровника, — вновь склонился он.

— Дорогу… До коровника?.. У меня?

Моргана засмеялась. Это был не переливчатый звук, как пристало бы её облику. Она смеялась хрипло, с каким-то подкаркиванием и подхрюкиванием, словно портовая девка с прокуренным горлом. Теобальд не верил своим ушам, облик красавицы дал такую трещину, что и коровьей лепёшкой не заткнёшь.

— Так… Вы мне подскажете? — поднажал он, зная, что за этим последует.

— Нет. Сам ищи и не смей за мной лететь более. Увижу — не просто собью, крылья повыдергаю!

Моргана обернулась и упорхнула чёрной тенью.

Теобальд посмотрел ей вслед и внял совету — направился совсем в другую сторону. Стоило поговорить с Хелен.

Во всём королевстве вряд ли нашёлся бы человек, питавший к вампирам добрые чувства, и Бьорн исключением не был. А теперь проклятые твари замышляли что-то против короля — хуже того, против принцессы! Весь разговор он боролся с желанием превратиться и свернуть этой белобрысой шею голыми руками. Останавливала трезвая мысль о том, что вампиров было двое, и то, что старый знакомец прятался от ночной гостьи, не слишком уменьшало подозрения. Что, если нападёт со спины? Да ещё гном этот, явно зачарованный — а при нём ни меча с серебряной насечкой, ни даже плохонького кинжала. Правда, над камином висел топор, но до него ещё поди доберись…

Наконец, клыкастые свалили через окно, и Бьорн подобрался. Информацию о заговоре нужно было срочно передать Эрику, и он, пользуясь темнотой и беспорядком, пробрался к самой двери, чтобы выскочить при первой же возможности. Однако Гобус не спешил покидать кабинет, напротив — подбросил в очаг поленьев, удобно устроился в кресле, укрылся пледом, от души хлебнул из пузатой фляги и принялся раскуривать трубку. По комнате поплыл запах дрянного табака.

— Зеркало, а зеркало, — окликнул гном через некоторое время.

— Да, хозяин?

— А покажи-ка мне ещё раз тех снежных феечек в ручейке. У них на морозе такие формы… — гном мечтательно причмокнул. — Огонь-бабы, даром, что ледяные!

Освещение в кабинете замерцало — зеркало пошло смущённой рябью.

— Неприлично же, хозяин…

— Ай, не скромничай, — отмахнулся гном. — Они ж всё равно не узнают!

Зеркало ещё немного повздыхало, но всё-таки выдало изображение — искрящийся в свете магических огоньков снег, крошечные голубоватые фигурки с мерцающими крылышками…

— Увеличь! — скомандовал гном, придвигаясь вместе с креслом поближе. — Ещё, ещё… Ого! Ух, какие…

Выразительное бульканье подсказало, что зрелище срочно требовалось запить. Сам Бьорн оценить представление не мог — он и в человеческом облике не любил запах табака, а для чуткого собачьего носа гномье курево было ещё более отвратительным. Чтоб не расчихаться, пришлось лечь и накрыть нос лапами, но мерзкий дым упорно щекотал ноздри. Да ещё эта пыль…

Зеркало вдруг зазвенело, словно разбилось штук пять стеклянных ваз. Бьорн от неожиданности всё-таки чихнул и припал к полу, но за шумом никто этого не заметил. Хозяин поперхнулся, отшатнулся от стола, выругался и пьяно вздохнул:

— Почуяли, бестии, эх… Ладно, давай тогда ту женскую баню.

Зеркало снова что-то забубнило, но открыто возражать не стало. Впрочем, с баней не сложилось — ночью туда никто не пришёл. Гном ещё раз приложился к фляжке, выпустил из трубки несколько вонючих колец, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и неожиданно велел:

— А покажи тогда эту принцессу.

Не чихать, как оказалось, было проще простого — а вот сдерживать рычание становилось всё труднее. В зеркале проявилась большая тёмная комната, освещённая тоненькой свечкой — пламя колыхалось, тени дрожали, блики искрились на распущенных золотых локонах. А потом изображение, повинуясь приказу, снова увеличилось, сдвинулось, поплыло сверху вниз…

Длинные, пушистые ресницы.

Ладонь под щекой.

Трогательно приоткрытый рот.

Кружево, соскользнувшее с округлого плечика…

На сей раз удержать себя в лапах не удалось. В тишине кабинета негромкое рычание прозвучало особенно выразительно, Гобус подпрыгнул и заозирался, а Бьорн, решив, что терять уже нечего, выскочил из своего укрытия с яростным лаем. Если гном подумает, что один из псов забежал в кабинет случайно, и просто вышвырнет его наружу…

Гобус, как оказалось, был иного мнения.

— Ах ты мерзкая шавка! — рявкнул он, вскакивая и пошатываясь. — Подслушиваешь⁈ Никакого от вас житья! Да я ж тебя сейчас! Зеркало, дай света!

Здоровенный боевой топор отлично смотрелся на стене, а вот в руках коротышки гнома выглядел забавно. В другое время Бьорн, возможно, и посмеялся бы — в человеческом теле, при наличии доспехов и оружия.

Маленькому пёсику оставалось лишь беззвучно взвыть.

Он знал, что его услышали, сквозь все стены донёсся лай своры, но успеет ли помощь? Лезвие воткнулось в пол совсем рядом. Бьорн отскочил, лихорадочно соображая, что делать теперь — что бы ни было во фляге, оно сильно убавило гному здравомыслия, да ещё вампирьи чары наверняка действовали на мозги. К счастью, на координации движений выпитое тоже сказалось, да и вряд ли Гобус был таким уж хорошим бойцом — с третьего удара он вогнал топор в доски так глубоко, что вытащить не сумел.

Увы, коварству гнома алкоголь не помешал. Бросив бесполезный топор, Гобус сорвал с кресла плед и швырнул в сторону убегающего пёсика. Дурацкая тряпка накрыла голову, Бьорн выругался про себя и попытался вывернуться, но лапищи гнома уже ухватили его поперёк туловища.

— Шею сверну, тварь! — рыкнул гном.

С этим заявлением Бьорн поспорил бы — опять-таки в человеческой форме. Но превращаться было нельзя — что если вампиресса не улетела, а наблюдает за ним через окно? Увидит оборотня, поймёт, что за ней следили… Нет, нужно выкручиваться самому.

Гном весьма кстати попытался ухватить его за шею — и тут же взвыл, когда остренькие зубки впились в палец.

— У-у-у-о-о-ой!

Гобус разжал ладони и затряс рукой. Бьорна снесло в угол и чувствительно приложило о стену, выбив воздух из лёгких. Любой из питомцев принцессы остался бы валяться на полу без чувств, но оборотень ухитрился приземлиться так, чтобы почти сразу вскочить. В голове звенело, лай выходил хриплым и куда менее громким, чем хотелось бы, но в коридоре уже шумели и ругались, нужно продержаться ещё немного, собраться, сосредоточиться для рывка…

Бьорн на одном дыхании проскочил между ногами гнома, и, стоило двери слегка приоткрыться, вырвался в коридор. Здесь было куда светлее, на миг он потерял всякую ориентацию и едва снова не начал кусаться, когда кто-то подхватил его на руки и прижал лапы, не давая брыкаться. Спустя пару мгновений он узнал запах, и кусаться захотелось с новой силой — чтоб его, этого Эрика с его планами!..

Бьорн уткнулся носом в рукав капитанской рубахи и прикрыл глаза, пытаясь отдышаться. Совсем рядом скандалил Гобус — тряс укушенным пальцем, щедро рассыпая по полу капли крови, обещал пожаловаться королю и герцогу на безответственность подчинённых и стребовать компенсацию с обоих за травму.

— На цепь! — гремел он. — В намордник! Или я за себя не отвечаю! Никто не предупреждал меня, что будут собаки! Ненавижу!

Хелен, впрочем, не отставала — и тоже обещала пожаловаться и королю, и герцогу на то, что невнимательный хозяин не заботится об удобстве гостей, орёт на весь замок среди ночи, да ещё наверняка напугал бедную собачку. Что, сложно было заметить, что малыш забежал в кабинет, и сразу выпустить⁈ А если бы на него кошки напали⁈

Скачущие вокруг пёсики вторили ей возмущённым лаем. Эрик в скандал не вмешивался — потому новую проблему заметил вторым.

Сразу после Бьорна.

— Что за шум, няня?

Повисла тишина, даже пёсики примолкли. Бьорн высунул нос — Беттина стояла в нескольких шагах от спорщиков. Сонная, с рассыпавшимися по плечам локонами, трогательно кутающаяся в тёплую шаль, принцесса выглядела такой милой, что даже гном притих и спрятал за спину пострадавшую руку.

— Да я тут… это… собачки ваши… а вон тот вообще… кусается…

— Ой, — принцесса очаровательно смутилась. — Они опять убежали, шалуны… Ну-ка, идите сюда! И ты тоже, забияка!

Эрик шумно выдохнул, но возражать при гноме не стал и передал свою добычу девушке.

— Ах ты хулиган, — Беттина обеими руками прижала к себе покорно обмякшего пёсика. — Разве хорошие собачки кусаются?

Бьорн тихонько заскулил. Хорошей собачке хотелось бешенно вилять хвостом и лизать руки хозяйки, но приличному телохранителю в присутствии посторонних этого делать никак не следовало. И тем более не следовало думать о тонких пальчиках, которые чешут его за ухом, о запахе, от которого кружилась голова, о том, что на принцессе всего-то ночная сорочка и шаль, а она так крепко прижимает его к…

Не думать. Совсем не думать!!!

— Детка, — первой спохватилась Хелен, — давай его сюда, я запру их в своей комнате и прослежу, чтоб уж больше не разбежались. Ишь какой, всех перебаламутил!

Это было бы отличным вариантом — но принцесса считала иначе.

— Не хочу, — она прижала Бьорна крепче, и тот задержал дыхание. — Пусть остаются у меня, все вместе, и охраняют. Я не привыкла спать в незнакомом месте, мне одной страшно.

Она развернулась и, не слушая возражений, направилась к спальне, а за ней весело поспешили остальные собачки. Длинный коридор, тяжёлая дверь, меховое одеяло…

— Посиди тут, — велела Беттина, опуская его на постель — разобранную постель, с которой она встала совсем недавно, и простыня ещё хранит тепло её тела…

Да что ж такое!

Бьорн опасливо глянул вниз и мысленно проклял того, кто придумал такие высоченные кровати — все лапы переломаешь, пока спустишься! Принцесса тем временем вернулась к двери, прислушалась, потом кивнула и улыбнулась.

— Всё, они ушли. Можешь превращаться.

Лязг дверной задвижки отозвался в ушах Бьорна звоном кандалов и решёток королевской темницы.

Лучше б он оставался в кабинете…