Пес Ее Высочества

Эпизод 20, в котором нюхают чеснок и влезают в долги

Герцог привёл с собой полсотни воинов — треть гарнизона замка. С отрядом явился также друид: полноценным жрецом Солнца он не был, а зима не давала его природным способностям проявиться сполна, но он всё равно оставался служителем светлых сил. Вознести молитву к богам, наколдовать заклинание боевого духа, а после драки заняться исцелением раненых — что ещё нужно?

Всё было кончено спустя четверть часа — только тогда Хух успокоился и соизволил слезть со стены.

Из обычного седла всадника вышвырнуло бы в первые мгновения боя, но троллья упряжь держала крепко, а спустя некоторое время Эрик приспособился к ритму движения, перестал цепляться за шерсть и поводья, выхватил меч, выковырял из-под одежды и намотал на кулак знак Светозарения на шнурке: символа веры Красные Шапки боялись больше, чем оружия, хоть даже и освящённого. Командовать «скакуном» в бою он почти не пытался — правильные слова вылетели из головы мигом, остался лишь минимально необходимый для ситуации набор ругательств, предлогов и междометий. Однако козёл по интонации и рывкам поводьев соображал, в какую сторону угодно двигаться всаднику, и даже почти не ошибался. Помятые, искалеченные твари с визгом и воем уворачивались от копыт и тут же встречались с доброй сталью.

Гоблины Хуху очень не нравились — и это мнение Эрик полностью разделял.

Одного из нападавших он сумел поймать живым, но допрос результатов почти не принёс. Гоблин успел проверещать только насчёт женщины в красном платье, которая явилась к крепости несколько дней назад и провела ритуал с жертвоприношением. Оставленного ею чёрного барана гоблинам хватило лишь для того, чтоб сильнее проголодаться, но им было обещано больше — при условии, что они перебьют охрану, не тронув принцессу и ещё нескольких человек. О том, как именно гоблины должны были понять, кого трогать нельзя, пленник рассказать не успел — взвыл и исчез в клубах вонючего дыма.

После боя Эрик проследил, чтоб нескольким раненым была оказана помощь, а потом велел тем, кто особо не пострадал, выгрести из обоза все свечи, сколько есть, расставить по крепости и запалить разом. Сам же разыскал в телеге мешок с яблоками и скормил питомцу штук десять, не забывая гладить по мохнатой шее и приговаривать, какой тот молодец и хороший мальчик.

Хух подношение принял благосклонно. Морда козла оставалась донельзя ехидной, но попыток укусить напарника он больше не делал, зато совсем по-кошачьи задирал голову, позволяя чесать себе подбородок, а то, что он едва не свалил Эрика с ног, ткнувшись лбом в плечо — так это от избытка чувств. Во всяком случае, желающих похихикать над ситуацией не нашлось. Более того, теперь на козла поглядывали с уважением, а то и с завистью: боевые качества и возможность пройти там, где лошадь переломает ноги, все оценили по достоинству.

Герцог торжественно въехал в крепость на могучем белом жеребце, в сопровождении пары оруженосцев и знаменосца. Эрик тихонько выдохнул и поздравил себя: он неоднократно твердил сюзерену, что в его возрасте соваться в драку лично не стоит, и беседы наконец-то дали плоды. Впрочем, дело было скорее не в благоразумии, а в грядущей встрече с молодой невестой — явиться на первое свидание в плаще, перемазанном кровью и грязью, было бы некрасиво.

— Видно, ты произвёл хорошее впечатление на его хозяев, — заметил герцог, протягивая руку к Хуху. Эрик напрягся, готовый в любой момент дёрнуть питомца за уздечку, но тот явно соображал, с кем не стоит шутить, и лишь дёрнул ушами, когда его похлопали по морде. — Обычно тролли ни в какую не соглашаются ни продавать, ни дарить снежных коз.

Эрик припомнил наиболее яркие моменты знакомства с Нырг, отвёл взгляд и неловко пожал плечами.

— Так получилось. Там была троллья девчонка и…

— Да, с девчонками у тебя обычно получается, — усмехнулся герцог. — Не сказать, чтоб всегда хорошее, но удивить ты умеешь. Однако раз уж тебе доверили козла, а не заставили жениться, я не буду по этому поводу беспокоиться.

Эрик сердито засопел, но смолчал. Несмотря на боевой опыт и все заслуги, рядом с герцогом он частенько чувствовал себя нашкодившим мальчишкой. Однако против подобных ощущений было надёжное средство: подробно и чётко рассказать, о том, что было сделано правильно.

Герцог выслушал отчёт о битве и попытке допроса и помрачнел.

— Думаешь, за этим тоже стоят вампиры? — Он окинул стены нехорошим взглядом. — Пусть Сильван обойдёт крепость и проверит.

Один из оруженосцев коротко поклонился и побежал в тот угол двора, где устроили раненых. Эрик сплюнул в снег: крепость успели обыскать, однако никого не нашли, а тот единственный представитель нечисти, который гарантированно находился поблизости, всё сражение продрых в запертом сундуке.

Как сказать о нём герцогу, Эрик пока не знал.

— Сильван видит вампиров где можно, и где нельзя, — буркнул он, наблюдая, как мальчишка, размахивая руками, объясняет отрядному магу задачу. — Друиды все с приветом, но этот совсем чокнутый. А чесноком от него воняет так, что я даже отсюда чую — ни один кровосос точно близко не подлетит.

Герцог глянул на него укоризненно, но спорить не стал, маг уже шёл к ним — высокий, нервный тип, закутанный с головы до ног в зелёный плащ. Носить мех Сильван не мог из-за заморочек природной магии, и под тонкое друидское одеяние зимой надевал шерстяные свитера и штаны: в хороший мороз их количество достигало десятка. Поверх плаща были повязаны три пёстрых вязаных шарфа: красный в клетку, жёлтый в полоску и синий с белыми оленями. Каким образом держатся на капюшоне развесистые лосиные рога, Эрик понятия не имел, но подозревал магию.

Последней, самой эффектной деталью образа друида был небольшой цветочный горшочек. Его обитатель был укутан голубеньким шарфиком с помпонами на концах, да так, что наружу торчали лишь макушки тонких зелёных листьев Плотный чесночный запах исходил именно от него.

— Ни один из моих амулетов не подал тревоги, — заявил друид без приветствия. Голос из-под шарфа, закрывающего половину лица, звучал глухо — и Эрику показалось, что обиженно. — В пределах этих грешных развалин кровососов нет, но за окрестности я не ручаюсь.

— Грязные кровососы! — визгливо пропищали из горшка. — Сжечь всех!

Сильван погладил торчащую над шарфом зелень кончиком пальца.

— Тише, Цезарь, тише, — засюсюскал он. — Папочка не даст тебя в обиду… Ты ведь отправил дозоры в холмы, Эрик? Они могли следовать за вами, а то и прятаться в багаже! Пожалуй, я проверю кареты и телеги, если там прячется какая-то дрянь, мы её найдём!

Эрик демонстративно закатил глаза, лихорадочно соображая. Друид, несмотря на придурь и зацикленность на вампирах, дело своё знал и как маг природы был неплох: помогал крестьянам с урожаем, лечил людей и животных, наводил порядок в окрестных лесах. А ещё страстно любил эксперименты, и в ходе одного из них получился Цезарь: почти разумный говорящий чеснок, в каждом листочке которого пахучих масел содержалось примерно столько же, сколько в целом ведре обычного чеснока. К счастью, передвигаться самостоятельно Цезарь не мог, но и молчать не умел, так что в случае прямого столкновения Сильвана с Теобальдом скандал выйдет знатный, на всю округу.

А кто будет виноват? Конечно же, Эрик, который постеснялся доложить начальству о вампире в багаже уважаемой ведьмы.

А кстати.

— Ну-ну, иди, — хмыкнул он. — Госпожа Хелен будет рада видеть коллегу-мага, вам наверняка будет что обсудить. Ваша светлость, а вы знали, что няня принцессы Беттины — ведьма, и сильная?

Друид отреагировал ожидаемо: вытаращил глаза, поперхнулся воздухом и шагнул назад. Эрику даже стало немного его жалко, совсем чуть-чуть, но больше завидно: окрестные ведьмы были не прочь получить в мужья по-настоящему сильного мага или даже просто родить от него ребёнка. Время от времени то одна, то другая открывали на несчастного друида охоту, а однажды собрались сразу втроём. Как они собирались делить добычу, Эрик не знал, но к несчастью дам друид общаться с женщинами не умел: даже при встрече с замковой прачкой, матерью семейства весьма почтенного возраста, робел, краснел и заикался. Женщины же, проявляющие к нему активный интерес, вводили беднягу в полный ступор — с некоторых пор само слово «ведьма» давало похожий эффект.

— В-в-ведьма? — переспросил он совсем другим голосом. — В-в-в таком случае, я не… Она же наверняка… В смысле… — Он нервно сглотнул и затараторил: — Особа, удостоенная королевского доверия, наверняка не допустит, чтобы рядом с ней завелась опасная пакость. Передай коллеге моё уважение, но мне некогда вести беседы, нужно заняться ранеными!

— Ведьма! — пропищал горшочек. В щели между складками шарфа сверкнули маленькие глазки. — Цезарь не любит ведьм! Папочка не любит ведьм! Сжечь всех!

— Он не всерьёз, — пробормотал друид, пряча питомца под плащ. — Просто нервничает… Я пойду.

Герцог проводил его взглядом, очень внимательно посмотрел на Эрика и взмахом руки отогнал посторонних.

— Ну, чего я ещё не знаю?

Эрик вздохнул, перебрал в уме все факты, не уложившиеся в письмо — оборотни, вампир, племянничек, чтоб его — и заговорил.

К тому времени, как герцог соизволил появиться в крепости лично, люди Эрика расставили по стенам весь запас своих свечей, чтобы выжечь остатки тёмного присутствия, а Хелен вытащила девиц из кареты и проинструктировала принцессу о приличном поведении.

Беттина только молча кивала в ответ, впившись взглядом в фигуру приближающегося всадника. Первая встреча с мужем — повод для волнения, но Хелен показалось, что подопечная выглядит слишком уж бледной и напуганной.

— Деточка, ты хорошо себя чувствуешь? — вполголоса уточнила она, наблюдая за встречей дядюшки с племянником.

Граф не утерпел и вылез вперёд, но его удостоили всего нескольких слов, а потом взмахом руки отослали в сторону крепости. Хелен видела, как Генри смерил спину дяди неласковым взглядом, но послушался и отъехал. Отлично, не будет отвлекать.

Принцесса качнула головой и поморщилась.

— Виски ломит, — пожаловалась она тихонько. — Этот запах… Неужели нельзя было выбрать благовония поприятнее? Розы или хотя бы гиацинты?

Хелен принюхалась. В воздухе слегка пахло дымом, да и тот ветер относил в другую сторону. Если вспомнить, что свечи защищают от тьмы…

Паршиво.

— Потерпи немножко, — она неловко похлопала принцессу по руке. — Они прогорят совсем скоро, да и мы здесь не задержимся…

— А где Бьорн? — перебила Бетина, не отрывая взгляда от герцога, который опять задержался с кем-то побеседовать. — Почему он не рядом? Он должен меня охранять, в конце концов, это его служба! Или… — Пришедшая в голову мысль напугала её так, что принцесса развернулась к Хелен с широко распахнутыми глазами: — Он ранен⁈ Или… Нет, няня, скажи мне, что он жив!

— Да что ему сделается, — проворчала Хелен. — Уймись, глупая! Он с Эриком, вон, гляди, торчит рядом!

Беттина повернулась, всмотрелась в движение людей возле герцога и тихонько выдохнула. Хелен прикинула, не стоит ли им самим подойти к воротам, но тут же отогнала эту мысль — рядом со свечами принцессе могло стать хуже. Оставалось стоять на морозе и ждать, пока мужики наобщаются.

Наконец, Альберт Монтгомери соизволил вспомнить, что его ждёт невеста. Он оставил большинство соратников поодаль, медленно подъехал ближе в компании Эрика, Бьорна и оруженосцев, спешился в нескольких шагах — Хелен отметила, что помощь старому рыцарю не понадобилась, — и церемонно поклонился принцессе.

— Ваше высочество, безмерно рад видеть вас.

Беттина ответила, весьма вежливо, хотя и с запинкой. Хелен опасалась, что девчонка так и будет сверлить глазами охранника, но стоило взглядам встретиться, как оба вспомнили про свои обиды. Бьорн немедленно уставился в землю, Беттина же всё внимание и обаяние сосредоточила на женихе: ах, так рада видеть, ах, как вы вовремя, ваша помощь в бою бесценна, ах, а как ваше самочувствие…

Дело наверняка было и в том, что герцог не оправдал худшие ожидания невесты и выглядел куда моложе своих лет: волосы и короткая борода были почти полностью седы, но спина оставалась прямой, взгляд уверенным, а голос — звучным и глубоким, без стариковского дребезжания.

— Я в полном порядке, благодарю, — отозвался он, вежливо наклоняя голову. — Надеюсь, вы не слишком испугались? Обычно эти места безопасны для путников, мои люди строго следят, чтобы нечисть не буянила.

Он с насмешкой покосился на вставшего рядом Эрика, тот мрачно скривился.

— Кто-то их нарочно призвал, — буркнул он в ответ на вопросительный взгляд Хелен. — Я отловил одного, он верещал, что приходила баба в красном. Жаль, взорвался, паскуда, не договорил. Видимо, зачаровали их, чтоб не болтали лишнего.

Беттина снова испуганно глянула на Бьорна. Хелен припомнила рассказ о вампирше в паучьих шелках и тяжело вздохнула: вот ведь неймётся им…

— Я получил ваше письмо и выехал немедленно, — кивнул ей герцог. — Вампиры слишком активны в последнее время, я уже отправил весть королю. Однако вряд ли они решатся напасть на отряд такого размера, а в замке вы будете в полной безопасности.

Он снова поклонился, и Беттина ответила ослепительной улыбкой. Хелен поморщилась: нужно срочно мирить девчонку с телохранителем, если её чары начнут влиять на герцога, вряд ли это закончится хорошо. Ему, пожалуй, придётся всё рассказать, а пока…

— Ваша светлость!

От крепости спешили четверо мужчин — рослые, светловолосые, не по погоде одетые в лёгкие рубашки и кожаные штаны. Бьорн вскинул голову, бледно улыбнулся, и встал рядом с ними, а старший из оборотней — кто же ещё это мог быть, — вежливо поклонился.

— Леон Хаундвальд, — представился он.

— Старший сын барона Марка Хаундвальда, — кивнул герцог. — Я хорошо знаю вашего отца. Это он прислал вас? Ваша помощь в бою неоценима. Я в долгу перед вашей семьёй, а теперь этот долг стал ещё больше — вы помогли защитить от нечисти мою невесту.

Леон мотнул головой — не как аристократ, а как недовольный пёс.

— Вы ничего нам не должны. А отец просил передать, что готов простить ваш старый долг, если вы освободите от службы его младшего сына.

Он кивнул на Бьорна, для которого слова брата явно стали сюрпризом. Он отвёл взгляд, покусал губы, пытаясь подобрать слова, а Леон тем временем объяснял герцогу, как так вышло, что младший из Хаундвальдов оказался телохранителем принцессы — и ведь в замке герцога достаточно воинов, чтобы её высочеству не нужна была дополнительная охрана?

Альберт выслушал его внимательно, обернулся к Бьорну, тот шагнул вперёд, собираясь высказать свою точку зрения…

Хелен вдруг стало холодно, и время словно замедлилось. Сперва ей показалось, что нахлынувшее ощущение опасности связано с Беттиной, и она изо всех сил вцепилась в руку принцессы, надеясь, что та не наделает глупостей, как только что наделал их старший, чтоб его, сын барона-оборотня. Вот нужно ему было начать трепаться при девчонке — и при её свите! Хорошо ещё, что графа рядом нет! Но как, спрашивается, отреагирует правнучка суккуба на попытку отобрать любимую игрушку⁈

Однако Хелен почти сразу же поняла, что дело совсем не в Беттине. Бьорн сделал ещё несколько шагов, остановился ровно между братьями и герцогом с его охраной — один человек, отличная цель, и в следующий миг недобитый гоблин взвился у него из-под ног, вскочил на плечи, взмахнул ножом, целясь в горло…

Прежде чем лезвие коснулось кожи, герцог вскинул миниатюрный арбалет и выстрелил один-единственный раз.

Гоблин с воем рухнул на снег — и исчез, оставив лишь клык, клок тумана и кривой нож.

Бьорн запоздало поднял руки, ощупал шею и тупо уставился на окровавленные пальцы. Беттина так же запоздало вскрикнула, рванулась к нему, и Хелен стоило немалых трудов удержать глупую девчонку на месте: тонкая длинная царапина — ерунда по сравнению с перерезанным горлом и совершенно не повод для паники.

Бьорн взглянул прямо на герцога — а потом опустился на одно колено и наклонил голову.

— Ваша светлость, — глухо проговорил он. — Теперь я ваш должник. Лео, передай отцу — я не могу пока вернуться.

Леон прикрыл глаза и еле слышно выругался.

Беттина зажала рот ладонью, но Хелен видела, как сияют её глаза.

Сама она не знала, стоит ли радоваться.

Теобальд мог расслабиться — похоже, сама судьба вела Бьорна в замок герцога Монтгомери.

Вот только зачем?