Пес Ее Высочества

Эпизод 29, в котором прячутся под одеяло и боятся сказок

Бьорн проснулся от скрипа открывающейся двери. Невозможность определить вошедшего по запаху в первый миг озадачила, он попытался открыть глаза, не смог, вспомнил про повязку и тут же получил по рукам.

— Не трожь, — строго проговорил Эрик. — Лекарь сказал — беречь глаза от света, вот и береги. И не рычи, хорошие собаки на своих не тявкают.

Ужасно хотелось огрызнуться, но в горле пересохло и вышло только закашляться. Пришлось принимать помощь капитана молча: чувствовал он себя вполне сносно, чтобы сидеть и даже вставать, ссадины за ночь затянулись, а ледяная вода в умывальнике приятно бодрила, хотя облиться он умудрился так, что пришлось снимать рубаху — ориентироваться в пространстве только на слух оказалось непривычно. Однако сменить примочки под повязкой сам он точно не сумел бы.

По окончании процедур Эрик сунул ему в руки миску с кашей, уселся рядом на кровать и насмешливо поинтересовался:

— Сам справишься или с ложечки покормить?

Есть хотелось сильнее, чем придумывать достойный ответ. Бьорн несильно толкнул его плечом, и только спустя несколько ложек пробурчал с набитым ртом:

— Спасибо.

Эрик хмыкнул и пихнул его в ответ.

— Обращайся.

Несколько минут в комнате было тихо, только брякала ложка о миску. Потом Бьорн уловил шум на лестнице и поднял голову, прислушиваясь. Слов было не разобрать, но голос Беттины он узнал. Когда принцесса со служанками поднялась к своим покоям, до него донеслось что-то про снег, потом хлопнула дверь гостиной и стало тише. Она выходила на прогулку? Без охраны? Нет, это вряд ли, наверняка к ней кого-то приставили, но насколько этому кому-то можно доверять? А что, если она гуляла с графом?

Эрик щёлкнул пальцами у него над ухом, и Бьорн, спохватившись, снова принялся за еду. Но доесть спокойно ему не дали.

— Что она тебе сказала вчера?

Бьорн снова замер, не донеся ложку до рта.

— Кто?

Он был готов поклясться, что слышит, как Эрик закатывает глаза. Ну да, глупый вопрос.

— Ты ведь отказался драться, — пояснил капитан. — Она тебя уговорила. Как?

Врать не хотелось. Несколько мгновений Бьорн боролся с соблазном вывалить всё, как есть, и ведь доверия Эрик заслуживал…

Почти.

— Сказала, — медленно произнёс он, — что если я не стану выполнять приказы, она найдёт себе другого телохранителя.

— Ага, — задумчиво произнёс Эрик. — И тогда ты согласился?

Бьорн ещё немного подумал, но всё же признался:

— Нет.

— Ага, — повторил капитан, причём таким тоном, что Бьорну снова захотелось рычать. — Значит, девочка решила поиграть в шантаж. Как в куколки.

Бьорн пошарил рукой в воздухе, нащупал прикроватную тумбочку, чтоб поставить миску, и всё равно едва не промахнулся.

— Следи за словами. Она — принцесса.

Третье «ага» прозвучало после глубокого вздоха, а сразу следом, на пределе слышимости, «да как же вы меня все…»

— Она тебя подставила, понимаешь?

Бьорн упрямо мотнул головой. Сформулировать возражения сходу не удалось, да и что тут возразишь, если Эрик по сути прав — поединок затеяла именно Беттина. Но ведь вчера капитан не спорил. И герцог одобрил «тренировку», и граф, хотя и кочевряжился поначалу, уступил. И сам он, если уж честно, порадовался возможности проучить нахала. Разве не могли они отказаться? И кто в таком случае виноват — юная девушка или четверо взрослых мужчин?

Бьорн провел рукой по шее, нащупал шнурок, сжал в горсти Знак Светозарения. Зря вчера снял, наверняка за это боги и решили проучить.

Он потянулся было растереть лицо ладонью, но снова получил по руке от Эрика.

— Так-то, конечно, она невеста герцога, — произнёс капитан, — ему и воспитывать, и за репутацию переживать. Но и нам стоит следить, чтоб никто со стороны прикопаться не мог. А то вот тот же граф вчера ныл — а она так улыбается, а она так смотрит… Я понимаю, что не ты инициативу проявляешь, но не слишком-то ей потакай. Принцесса или нет, а выполнять каждый каприз ты не обязан, рабство в нашей стране запрещено. И вообще, она просто избалованная девчонка, а ты телохранитель, опытный боец, мужчина, а ещё… — Он сделал паузу и усмехнулся. — Кобель, в конце концов.

На сей раз Бьорн двинул локтем и даже почти попал, но капитан успел вскочить.

— Я не бью лежачих, — проговорил он с откровенной насмешкой в голосе. — Подлечись сперва, герой.

Бьорн привстал, но тут на лестнице снова зазвучали голоса.

— А, — с досадой проговорил Эрик, — он ей всё-таки разрешил. Она с утра очень убедительно доказывала, что тебе тут одному грустно и одиноко, а ей всё равно заняться нечем, посидит тут со своими девицами, книжку почитает вслух… Ты чего?

Бьорн плюхнулся на кровать и сжал виски ладонями. Вот сейчас она поднимется, откроет дверь, а он тут полуголый, полуслепой и понятия не имеет, где искать одежду.

И книжка. Ну конечно.

— Любовные романы, — процедил он сквозь зубы, пытаясь нашарить хотя бы одеяло. — Она читает любовные романы. Про поцелуи и… И не только. Репутация, говоришь?

Он услышал, как Эрик задержал дыхание, а потом выругался.

— Ложись! — скомандовал он, пихая Бьорна в плечо. — И притворись, что ты бедный-несчастный и тебе совсем паршиво.

Спорить было некогда, а в следующий миг сверху прилетело скомканное одеяло. Бьорн шипяще выругался, кое-как его расправил и уткнулся лицом в подушку за мгновение до того, как дверь распахнулась.

— Добрый день!

От звука её голоса по коже побежали мурашки, и Бьорн порадовался, что не может сейчас ни видеть Беттину, ни чувствовать её запах. Эрик рядом прошипел: «Совсем паршиво!», и он демонстративно медленно повернулся на бок и сделал попытку приподняться.

— Лежи, — громче произнёс капитан. — Простите его, госпожа, он ещё слишком плох, чтобы вставать.

Беттина вздохнула так, что в памяти сам собой всплыл вырез давешнего платья и все связанные с ним мысли. Бьорн скривился и, видимо, был убедителен настолько, что за первым вздохом тут же последовал второй.

Нарочно она, что ли⁈

— Я рада, что вы нашли время лично его навестить, капитан, — проговорила принцесса. — Боюсь, что Бьорн, как и я, пока не успел завести друзей в замке, и ваша поддержка очень важна. Но ведь у вас, наверное, есть и другие дела?

Она просто назвала его по имени, а внутри вдруг стало жарко, и дыхание сбилось. Бьорн стиснул зубы и подтянул край одеяла к подбородку, злясь одновременно на принцессу и собственную реакцию. Только бы Эрик не ушёл, его она хотя бы немного стесняется и не станет провоцировать совсем уж откровенно…

Капитан ожидания оправдал.

— Их есть кому сделать и без меня, — буркнул он. — А у вас, выходит, дел нет?

— Нет, — легко согласилась Беттина. — Вы вчера сказали, что герцог заботится о своих людях, и я считаю это очень правильным. Я уточнила у Альберта, чем могу быть полезна, и он согласился, что мы с девочками могли бы взять своё рукоделие и посидеть здесь. Я принесла книгу…

— Вы позволите?

Ритм её дыхания изменился — удивлена. Шелест платья, стук каблуков — шаг, другой. Шорох страниц. Бьорн почти перестал дышать, но тут Эрик хмыкнул — показалось, что разочарованно.

— Сказки?

— А что вас удивляет? Альберт ведь одобрил идею праздника. Он попросил выбрать несколько самых, на мой вкус, интересных, а я всё равно хотела читать вслух, девочкам скучно вышивать в тишине.

Всего лишь сказки. Бьорн неслышно вздохнул, но вместо облегчения, что в этот раз обошлось без провокаций, вдруг пришла досада. А ещё понимание, что герцога она назвала по имени уже дважды, и звучало это совсем по-дружески, будто…

Он ведь совсем скоро станет её мужем.

Глупо было ждать чего-то иного, и вздыхать глупо, и обижаться. Она решила проявить благоразумие и вести себя прилично? Замечательно, этому стоит только порадоваться!

Вот только радоваться не хочется. Хочется рычать, скрипеть зубами, а ещё взять меч и отправиться порубить в капусту ещё пару десятков гоблинов.

А то и графов.

— Я ни в коем случае не хочу мешать, — произнесла Беттина почти робко. — Если ты хочешь отдохнуть, мы уйдём.

Слово «нет» выскочило из него быстрее, чем он успел подумать, что Эрик, возможно, надеялся именно на это, когда приказывал притвориться совсем больным. Но от мысли, что она сейчас уйдёт, стало тоскливо настолько, что захотелось выть.

Ладно, это, в конце концов, только сказки.

Бьорн мысленно обругал себя за слабохарактерность и постарался, чтоб голос звучал равнодушно.

— Как вам будет угодно.

Эрик кашлянул и на грани слышимости добавил ещё несколько слов, но отступать было поздно. Бьорн едва успел отодвинуть ногу — капитан плюхнулся на кровать и, повысив голос, велел кому-то в коридоре принести кресла для дам и развести огонь в камине.

— Давненько я не читал сказок, — произнёс он мрачно. — Вы ведь не будете против, если я тоже послушаю?

Конечно, она не против, она будет только рада. «Вы можете назвать страницу, с которой начнём, капитан, ах, нет, здесь кто-то вырвал несколько листков. Ужасно, разве можно так обращаться с книгами? А эта страница есть, ой, это история про принцессу и свинопаса, вы думаете, мне прилично это читать? И про волшебный колодец, наверное, не стоит, принцессам всё же не положено целоваться с лягушками…»

В итоге была выбрана сказка про детей, которых родители отправили в лес за хворостом в надежде, что те не сумеют найти дорогу домой, и людоеда, который их всех чуть не сожрал. Бьорн слушал вполуха, стараясь сосредоточиться на мыслях о помощнике вампиров, таком же мелком, как герой истории — где он сейчас и какую пакость замышляет? Но мысли разбегались, хихикали, и показывали неприличные жесты: в отсутствие зрения и обоняния слух старался за троих.

Её голос звучит так спокойно, так безмятежно, словно и не было ни обид, ни провокаций, ни того поцелуя. Она просто его пожалела — как того коня. Она ведь добрая, чуткая, сострадательная…

Вот и не стоит видеть в её приходе что-то большее, чем сострадание. Он ведь никогда и не хотел большего — просто иногда смотреть на неё, ловить её взгляд, слышать голос. Хорошо, если и она наконец поняла, что он, Бьорн Хаундвальд, не герой её сказки.

Жаль.

Жаль, что тот гоблин не успел перерезать ему горло, а сам он обещал жрецу не портить отчётность.

И почему, демоны побери, не работают эти молитвы⁈

Травма Бьорна неожиданно принесла и положительные последствия — Беттине удалось уговорить герцога оставить Элли и Долли в замке на ночь. Снег шёл весь день, дорогу наверняка завалило, и что ей, тратить половину утра на ожидание, пока девицы явятся из своей деревни? И теперь ведь даже некому позвать хотя бы посудомойку, чтоб помочь с причёской и платьем, «а я ведь должна прилично выглядеть перед женихом, верно, Альберт?»

Пришлось применить целый арсенал милых улыбок, многозначительных взглядов, и огорчённых вздохов, отточенных в общении с братом. Противник попался сильный — дело дошло аж до прикушенной губы и почти готовых пролиться слёз, прежде чем Альберт, наконец, сдался и велел подготовить для девиц ближайшие к башне гостевые покои.

Из спальни Беттины туда протянули хитрую систему шнурков с неизменным колокольчиком. Второй колокольчик повесили в крошечной комнатке между лестницей и галереей. Там Эрик разместил дополнительную охрану, готовую по зову принцессы подняться в башню, пояснив, что так девушки не станут отвлекать охрану от работы, а присутствие посторонних мужчин, в свою очередь, не будет смущать девушек. Беттина которая опасалась, что строгий капитан поставит своих людей прямо у её двери, выдохнула с облегчением и пообещала держать окна закрытыми, чтоб никакой злоумышленник не влез в башню по стене.

За всеми делами и разговорами день пролетел незаметно, и в спальню Беттина поднялась только поздно вечером. Элли и Долли помогли ей переодеться, расплели и расчесали волосы, потушили все свечи, кроме одной, пожелали спокойной ночи и ушли. Марта, с которой у Беттины был долгий и продуктивный разговор утром, обещала явиться ночью, но медлила. Видимо, Бьорн до сих пор не спал — нельзя же секретничать, когда совсем рядом, всего-то через потолок, скучает чуткий оборотень!

Беттина довольно улыбнулась и глянула вверх. Герцогиня раскритиковала её поведение, но совсем не так, как чуть позже герцог. Мужчина, объяснила Марта, хочет чувствовать себя охотником, а не добычей. Загнанный в угол хищник способен обозлиться, отгрызть попавшую в капкан лапу, а то и броситься в самоубийственную атаку, только бы не лишиться иллюзии свободы. «Ты ведь не хочешь, чтоб в ответ на очередную провокацию он выскочил в окно в одних штанах, верно, дорогая?»

Нет, конечно.

Она присела на край кровати, чинно сложила руки на коленях и покосилась на зеркало. Блики от пламени свечи и отсветы от огня в камине искрились на распущенных волосах, пушистая тёплая шаль из шерсти цвета топлёного молока ласково обнимала плечи, придавая фигуре плавность и мягкость, а кружево длинной ночной сорочки красиво оттеняло тон кожи. Беттина невольно залюбовалась собой — нежная, скромная, кроткая, сейчас она походила на одну из прекрасных нимф с картин придворных художников. И если бы из камина вдруг выступил белоснежный единорог, он непременно восхитился бы её красотой, и, поражённый в самое сердце, лёг бы у ног, положив морду ей на колени…

Впрочем, ей хватит и оборотня.

Беттина тихонько рассмеялась. Да, теперь она будет умнее. Пусть дикий зверь расслабится, пусть поверит, что она совсем не опасна. Пусть сам захочет подойти поближе и взять из её рук угощение, или пусть догоняет, если ей вздумается убегать и прятаться. О, она непременно позволит себя поймать, хотя и не сразу, чтобы охотник не утратил интереса и не понял, что сам стал добычей…

Если бы Беттина была кошкой, она замурлыкала бы, но сейчас она лишь прижала ладони к зарумянившимся щекам. Марта права, она чересчур увлеклась — и стоило большого труда не рассмеяться, увидев, как Бьорн пытается спрятаться под одеяло. Глупый! Она предусмотрительно надела самое закрытое платье и выбрала самую невинную книгу — даже герцог одобрил, даже суровый капитан не нашёл, к чему придраться, даже девицы, то и дело напоминающие о приличиях, не возразили. Она была прекрасна, невинна и сострадательна.

А завтра она придёт к нему снова. И, возможно, послезавтра, если лекарь не позволит ему встать раньше. А потом можно будет посетить библиотеку, и она снова будет всего лишь читать, и, может быть, пару раз улыбнётся. А ещё герцог обещал устроить праздник в честь её приезда, и разве бальный зал — не прекрасное место для охоты?

Беттина счастливо вздохнула, повернула голову вправо, влево, любуясь отражением, и вдруг заметила под ножкой зеркала что-то светлое. Любопытство тут же разогнало прочие мысли. Это оказалось несколько листков бумаги, в которых с первого взгляда опознавались страницы книги сказок — те самые, вырванные. На миг ей стало не по себе, но руки уже развернули сложенный лист…

Сказка.

Та самая, которую пытался рассказать ей Генри — про убийцу, хранившего в секретной каморке тела якобы пропавших жён. Беттина медленно облизала губы и поднесла страницы к свече. У самого заголовка неровные буроватые буквы складывались в слово: «Прочти!»

Глупость какая. Не будет она ничего читать, она вызовет охрану и спросит, кто заходил в её комнату в её отсутствие! Вот сейчас, только…

«Жил-был однажды вдовец…»

А она ведь не знает, как умерла Марта, почему стала привидением и зачем помогает ей привлечь внимание Бьорна — но не герцога, про которого сказала, что ему не нужны жёны!

«Золотая и серебряная посуда, кони и кареты, дома в городе и за городом…»

Беттина коротко глянула на прикроватный столик, на котором ждал её серебряный кубок с травяным отваром, щедро сдобренным вином.

«Девушка пришла к убеждению, что он очень приятный и любезный кавалер…»

Она ведь сама пожаловалась на дурной сон, а герцог посочувствовал и посоветовал проверенное средство.

«Но соблазн был слишком силён, и она, дрожа как лист, схватила ключ, бросилась вниз по потайной лестнице и отперла дверь…»

В этом замке столько лестниц и дверей! Но её заперли в башне, словно пленницу, и приставили охрану, якобы ради безопасности. Но какая опасность может грозить в защищённом замке? Или дело в том, что она сможет увидеть, если станет бродить где вздумается?

«Пол был залит запёкшейся кровью, и в этой крови…»

А ей снова снилось, что на руках когти, и в этих когтях бьётся живое сердце, и с пальцев капает красное, а на полу у самых ног лежит…

По спине прошла волна дрожи — не страха, а словно бы предвкушения. Беттина прерывисто вздохнула и зажмурилась. Нет-нет-нет, это был просто сон. И никаких посторонних запахов она не чувствует, и ей совсем не хочется сглотнуть слюну и облизать губы, и не собирается в животе колючее, непривычное тепло, не разбегается волнами по всему телу, и сказка эта — просто чья-то глупая шутка. Она сердито смяла листки и тут же на обороте последнего увидела ещё одну надпись.

«А ты знаешь, что прячет твой жених в тайной комнате?»

Беттина поджала губы, не отрывая взгляда от листка. Кто мог его принести? Слуги, которые вешали колокольчики, прибирались, разжигали камин? Или приставленные Эриком охранники? А может, сам Эрик решил посмеяться над нею?

Она осторожно поскребла буквы. Под ноготь забилось тёмное, на коже остались неопрятные бурые крошки. Кровь? Чья? Кто вообще мог додуматься писать записку кровью? И почему она пахнет так сладко, что хочется облизать пальцы?

То есть… Чего хочется⁈

Стоило это осознать и сформулировать, как стало жутко. Беттина до боли закусила губу, борясь с тошнотой, желание избавиться от мерзких бумажек на миг перевесило все доводы рассудка. Листки полетели в камин, пламя вспыхнуло ярче.

Стало легче.

Беттина сделала шаг назад, другой, третий…

— Наконец-то заснул, — послышалось за спиной. — Невероятно активный юноша. Ты зря за него так переживаешь. Когда все ушли, он прекрасно встал сам и начал делать гимнастику. Один только раз сбил стул, но в целом ему явно намного лучше, чем…

— Что прячет Альберт в тайной комнате? — перебила Беттина, разворачиваясь.

— Что, прости?

Герцогиня казалась удивлённой. В полумраке комнаты её кожа светилась бело-голубым, а глаза ушли в тень, и на живого человека она походила куда меньше, чем днём. Такую действительно можно было испугаться, но Беттина уже успела разозлиться.

— Тайная комната, куда никому нельзя входить, — повторила она. — Скажете, здесь такой нет?

Герцогиня скользнула мимо неё к креслу и сделала вид, что садится. Сквозь складки подола было видно, что над сиденьем остался зазор почти в ладонь.

— А с чего ты взяла, что есть?

Беттина с досадой глянула в камин, но от бумаги осталось лишь несколько обрывков, и те догорали

— Генри сказал, — ляпнула она и тут же сообразила, что это не самый надёжный источник. — И мне прислали записку, на странице книги!..

Марта внимательно её выслушала и поджала губы.

— Генри — никчёмный дурак, полностью во власти своей мамаши, — припечатала она. — Он или нет, но тот, кто это написал, не желал тебе добра. Ты испугалась, разнервничалась — другая могла бы броситься прочь из комнаты со страху, и хорошо, если б не свернула шею на ступеньках. Мой тебе совет — не верь. Альберт никогда не причинит тебе вреда — но тот, кто изводит его невест…

— Что же, этот кто-то в замке? — раздражённо спросила Беттина. — Нечего сказать, надёжная крепость. Такая надёжная, что у лестницы дежурит охрана — но тех, кто идёт наверх, пропускают без проблем, ведь записку кто-то принёс. И за чем же они следят — чтоб я не сбежала⁈

Она в сердцах топнула ногой. Марта нахмурились.

— Пока я здесь, тебе ничего не грозит.

— А, значит, вы знаете, кто это принёс? А может, вы и приказали? Кто ещё мог знать, какую книгу я возьму в библиотеке, если я сказала об этом только служанкам, а они всё время были на виду⁈

Герцогиня поджала губы и выпрямилась.

— Ты забываешься, девочка.

— Я — принцесса! — бросила Беттина. — Я прямо сейчас пойду к герцогу и потребую ответа — и про невест, и про тайную комнату, и про тех, кто подслушивает!

Она плотнее запахнула шаль и развернулась к двери, но в следующий миг Марта появилась прямо перед ней, строгая и всё-таки чуточку пугающая — пройти сквозь неё Беттина не решилась.

— Альберту незачем знать о том, что ты со мной знакома. Я не хочу, чтобы воспоминания причиняли ему боль.

— Так объясните сами!

— Это уже не моя тайна. Я больше не хозяйка замка.

— Но комната есть, так? И вы знаете, где она, и что там!

Герцогиня вздохнула и на миг прикрыла лицо веером.

— Послушай меня. Будет лучше, если ты расскажешь о записке Эрику, утром. Он выяснит, кто мог…

— А если ночью в спальню влезет кто-то ещё⁈ Я же не смогу спать! И вы… Вы нарочно не хотите говорить! Никто ничего не хочет мне говорить, как же я устала от тайн и загадок! Альберта нельзя тревожить — отлично! Пойду разбужу Генри, он с удовольствием со мной пообщается! Хоть кто-то готов со мной общаться, не прячется, не ворчит, не читает нотаций! А я просто должна быть хорошей девочкой, верить вам, верить герцогу — у него умерли три невесты подряд, но это такая мелочь! А вы? Вас кто убил? Привидениями не становятся просто так! Что вам от меня нужно? Что вам всем от меня нужно⁈

На последних фразах она уже почти кричала, не имея ни сил, ни желания сдерживаться. В горле пересохло, перед глазами дрожала красная дымка, какая-то часть сознания робко напоминала, что няня велела делать упражнения, но одна мысль об этом усиливала злость. Няня уехала, бросила её здесь, среди чужих людей — и нелюдей, между прочим! Она снова одна, никому не нужна…

Рассчитывать можно только на себя.

Сияние, исходящее от привидения, померкло и приобрело зеленоватый оттенок. Черты лица герцогини словно бы заострились, она поджала губы и дышала тяжело и глубоко — притворялась, что дышит, она ведь давно мертва!

— Кто вас убил? — повторила Беттина тише, испытывая мстительное удовольствие от того, что нашла болезненную для собеседницы тему. Пусть тоже нервничает, пусть злится, пусть сорвётся на крик, пусть перестанет строить из себя мудрую наставницу!

Марта не стала кричать. Она презрительно скривила губы — а потом вдруг исчезла.

Вот так.

Даже привидения не желают с нею общаться

Беттина дрожаще выдохнула, подхватила подсвечник и решительно шагнула к двери.

Тайная комната, значит?

Что ж, поищем.