Отбор. Помощница Его Величества

Глава 14. После пробуждения

Больше всего, как обычно, болела голова.

Боль была настолько пронзительной и глубокой, что я едва могла соображать, и открыть глаза потребовало невероятных усилий — я даже громко застонала.

— Лежи, доченька, лежи! — голос мамы показался оглушительным, мне захотелось закрыть уши руками, но я не смогла пошевелить ими, настолько тяжёлым и неподъёмным было всё тело.

— Что происходит? — хрипло прошептала я, ощущая, как горло буквально разрывает от боли.

— Ты обратилась, Мио! — мама всплеснула руками надо мной, я различала это лишь по силуэту. — В таком возрасте, я даже поверить не могу!

Мне показалось, или в её голосе действительно прозвучали слёзы?

— Обратилась? — я заморгала, пытаясь приподняться, превозмогая боль, и почему-то сразу же вспомнила о том, как обращалась в кургане. Частично, с изорванной одеждой, ничего не помня впоследствии.

Видимо, она расслышала ужас и панику в моём голосе.

— Ну что ты, Мио, это же так прекрасно! Я уверена, к тебе сейчас выстроится настоящая очередь женихов!

И тут, словно молнией, меня пронзили воспоминания — поглощающие, ужасающие.

О том, как с самого первого дня четвёртого испытания я была сама не своя, не могла спать, не могла есть, только ощущала неистовое биение сердца, готового разорвать грудную клетку.

У меня ныло всё тело, конечности, голова, но я старалась не выказывать этого, выполняя все действия инстинктивно, сосредоточиваясь лишь на том, чтобы не совершить ошибку.

Если первый день я пережила с трудом, то второй превратился в настоящую пытку. Я не верила, что смогу его выдержать.

Два удара гонга — и пылающая сила внутри меня буквально терзала тело, словно моя кожа и внутренности разрывались на части. Перед глазами стояла алая пелена, и я сказала себе, что следующий день не переживу — необходимо просить отгул.

Каэлис Арно замечал моё состояние, и с каждым моим «всё в порядке» становился только мрачнее, он уже почти не пытался делать вид, что наблюдает за испытанием, впрочем, как и я.

Я передумала, сумев поспать два часа в ночь перед третьим и заключительным днём испытания. Хотя уснула, скорее всего, просто от полного изнеможения. Убедила себя, что остался всего один день, что если я его переживу — дальше станет легче, вернётся привычная рутина, к которой я уже приспособилась.

Всего один день.

Боль, которую я испытывала при обращении, я почти не помнила, и это было к лучшему. Даже те обрывки, что всплывали в памяти, казались кошмаром — трескающиеся кости, противоестественно выгнутые конечности…

Я не сразу пришла в себя, оказавшись в обличье пантеры.

Первым воспоминанием и первой попыткой взять контроль над собой стала игра… с Его Высочеством, с его сияющим льорканом, который просто окутывал меня феромонами, находясь прямо на мне и вылизывая меня, позволяя мне сражаться с ним, кусать его, царапать когтями.

Я металась под ним, извивалась, бросалась на бок и тут же перекатывалась обратно, отчаянно стараясь высвободиться, но он каждый раз ловко перехватывал меня, мягко, почти лениво прижимая к земле массивной лапой. Я вцеплялась когтями в его густую гриву, рычала, а он отвечал низким грудным урчанием и слегка прикусывал мне бока — не больно, но властно, давая понять, кто здесь сильнее. Всё происходило на грани дозволенного.

При этом мы оба были изрядно потрепаны, словно долго сражались — на нём виднелось множество мелких царапин, а я сама была вся в земле, тело ныло от боли.

Человеческий разум в теле дикого зверя.

Целый вихрь невероятных ощущений — от полного недоумения, как вообще передвигаться в этом теле, до головокружительной эйфории, стоило лишь сделать первые шаги и испытать все те чувства, которые недоступны человеку.

Казалось, Каэлис Арно мгновенно понял, когда ко мне вернулся разум — мощный хвост забил по земле, глаза сузились до щёлочек, огромная морда поворачивалась лишь затем, чтобы не отрывать от меня пристального взгляда.

Он рыкнул, посылая мне безмолвный приказ успокоиться, а у меня внутри пробудился такой яростный гнев, какого я никогда прежде не испытывала. За то, что он просил довериться ему, за то, что всё это время втайне планировал избавиться от меня, как только моё присутствие начнёт создавать неудобства с потенциальными невестами.

И я, как последняя тупица, билась рядом с ним не покладая рук, соглашалась на изнурительную работу без отдыха, на полное истощение резервов, оказалась втянута в опасное расследование, которое может стоить мне жизни, если Его Высочество не сумеет выйти из этой ситуации победителем.

Потому что безгранично верила в него.

Я издала низкое, угрожающе кошачье рычание, предупреждая льоркана не приближаться ко мне, а тот коротко рыкнул в ответ, словно приказывая не дурить.

— Они были здесь! Леди Бэар сказала, что они здесь! — послышались встревоженные крики откуда-то со стороны, и я невольно вздрогнула.

Из-за этого принц послал мне долгий успокаивающий феромон, и это взбесило меня ещё сильнее.

Я прогнулась к земле, тихо и зловеще шипя, пока он медленно приближался ко мне. А стоило ему оказаться достаточно близко, как я замахнулась и огромной когтистой лапой полоснула прямо по его морде.

Льоркан увернулся, но не полностью — вместо этого он навалился на меня всей своей массой и попытался схватить за холку зубами. И только сейчас я поняла, что холка у меня уже вся искусана.

Что произошло до того, как я пришла в себя?

— Мио! — мама вытащила меня из глубоких воспоминаний взволнованным воскликом. — Дыши! Я принесу тебе воды, — она быстро встала, слишком суетясь, так что у меня в глазах начало двоиться.

А вернулась не только с кружкой воды, но и с кружкой молока, в которую я вцепилась и осушила за одну секунду. Откуда оно здесь могло взяться, я понятия не имела.

Внутри сразу приятно потеплело и слегка успокоилось.

— Смотри, сколько людей тебе написало! Наверняка среди них есть и Леонард, и другие достойные женихи.

Какие ещё женихи?!

— Мама, как выглядела моя пантера? Была ли она здоровой? — взволнованно спросила я, вспомнив, что мама присутствовала на испытании.

— Не пантера, Мио, гибрид! Радость-то какая! Так вот почему ты никак не просыпалась!

— Откуда у нас в семье мог взяться гибрид, мама? — я даже отмахнулась от подобной нелепости, но потом вспомнила…

Насколько тяжёлой была моя голова. Как давили огромные клыки на нижнюю челюсть, а ещё — как я могла чувствовать окружающие объекты, движение воздуха, мелких насекомых вибриссами — далеко за пределами обычного диапазона для пантер.

— Как я выглядела? — тихо спросила я.

— Прекрасно! Большой, мощной, блестящей, но не слишком пушистой! — мама даже руками показала, насколько крупной, что выглядело весьма комично. — Вибриссы длиной больше твоего роста, клыки размером с голову.

На вопрос о том, откуда у нас в семье мог появиться гибрид, она так и не ответила, потому что наш разговор неожиданно прервали.

***

Откуда в нашей семье мог взяться гибрид — мама не знала. Но сказала, что людей короля это тоже весьма интересует, и её вчера «допрашивали» — лорд Вал-Миррос и даже лорд де Рокфельт.

Целительница, что осматривала меня в прошлый раз, пришла не одна — на этот раз с ней находился серьёзный, совершенно седой бородатый мужчина, вызванный из Порта Равинье. Он представился как «мистер Аретта». Здесь также была... Эдель Николетта, которая пока со мной почти не разговаривала.

— Я приехал ради вас, леди Валаре. Королевская семья желает знать, как в вашем роду мог появиться гибрид. Поэтому будьте готовы к тому, что вас и вашу семью будут допрашивать долго и тщательно.

Он переглянулся с целительницей и стоявшей рядом Великой Принцессой, словно все трое знали нечто, что предпочли не озвучивать. Ответов у меня не было. Зато меня уверили в том, что я, скорее всего, здорова — несмотря на чудовищный, неестественный оборот. Предупредили также, что в ближайшие пару дней мои чувства останутся аномально обострёнными — почти как во Время Зова.

— Прошу вас, леди Валаре, — ещё через три часа лорд Крамберг обращался ко мне с настороженной вежливостью, не сводя с меня пытливого взгляда, будто всерьёз опасался, что я могу обратиться прямо здесь и разнести всё вокруг. Он не был оборотнем и, вероятно, боялся меня сильнее других, не понимая нашей природы.

— Вы хотели меня видеть? — я подозревала, что он собирается объявить мне что я больше не имею права работать на кронпринца, и уже внутренне готовилась сражаться за своё место.

Почему нельзя работать? Потому что у меня пробудился зверь? Так нигде ведь не написано, что оборотень не может занимать мою должность. Потому что я его не контролирую? Тогда пусть докажут это — первый оборот не в счёт. Неужели меня уволят из-за одного единственного срыва за всё время службы? И если да — то какие у меня останутся варианты в дворцовых структурах?

— Не стану ходить вокруг да около, — начал он. — Гибриды невероятно редки в наше время, и почти все они близкие родственники королевской семьи. Ваше обращение два дня назад вызвало большой ажиотаж и нарушило ход Отбора. Я обязан выдать вам инструкции на ближайшие дни — до тех пор, пока мы не определим тип вашего зверя и уровень контроля. Тогда и станет ясно, как сложится ваша дальнейшая судьба.

Я прикусила губу и сощурилась. Похоже, решение о моей работе пока отложено — да и принимать такое решение будет, скорее всего, Его Высочество. От одной мысли о разговоре с ним внутри всё сжалось — от волнения и азарта. Хотелось найти его немедленно, спорить, ругаться, спросить, почему он заставил меня довериться, только чтобы потом без колебаний выкинуть, как только я стала неудобной. С трудом подавив накатившую волну агрессии, я заставила себя сохранить самообладание.

Что за глупость?

— Леди Валаре?

— Я слушаю, лорд Крамберг, — отозвалась я.

— На испытании присутствовало множество репортёров. На данный момент дворец выдал распоряжение хранить молчание о произошедшем, но мы пообещали, что через четыре дня они получат официальную версию. В противном случае информация о происшествии и о вас утечёт в мелкие газеты, с которыми мы не сотрудничаем.

— Первая задача — не разговаривать с журналистами? — догадалась я, чуть улыбнувшись.

— Не перебивайте, — моя дерзость явно не пришлась королевскому управляющему по душе. — Но в целом — верно. В первую очередь избегайте общения с ними. По возможности держитесь во внутренних двориках, в крыле старших работников и в крыле Совета.

Я кивнула, показывая, что поняла.

— Во-вторых, вы отстранены от ритуальной деятельности — по крайней мере до тех пор, пока мы не оценим уровень вашего контроля. Специально для этого сюда прибыл господин Аликс Аретта из Порта Равинье. Он — признанный знаток гибридов, именно он обследовал Его Высочество в детстве и присутствовал при его пробуждении.

— А заработную плату я всё ещё буду получать? — если я не спрошу, никто и не ответит. Зверь зверем, а повседневные заботы никто не отменял.

Судя по выражению лица, лорд Крамберг остался не слишком впечатлён моими меркантильными интересами.

— Да, — коротко ответил он. — На этом всё, леди Валаре. Остальное вам сообщат в ближайшие дни.

— Могу я увидеться с Его Высочеством? — спросила я, даже не до конца зная, о чём именно мы будем говорить.

Но я собиралась рассказать ему о письме Леонарда и об отпечатке звука. Спросить, куда он намерен меня отправить. Узнать его планы, чтобы, уже от них отталкиваясь, составить свой собственный. И да — иметь в рукаве желание.

Конечно, мне хотелось бы подойти к этому разговору более подготовленной, но с учётом всего происходящего я чувствовала, что моя жизнь уже не будет прежней. Мама, а за ней и Имир, наверняка попытаются вновь влиять на неё — куда активнее, чем прежде. Потому что теперь, если мой зверь окажется здоров, меня, возможно, начнут рассматривать как потенциально подходящую невесту.

— Нельзя, леди Валаре. Его Высочество отбыл на несколько дней. Он сам найдёт вас и поговорит, когда вернётся.

Понятно...

Его Высочество никогда прежде не уезжал без своего ритуалиста, и то, что сейчас это произошло — впервые, ясно дало понять что меня уже вычёркивают из этой роли. Ещё до этапа свиданий с участницами.

— Кто теперь помогает ему в ритуалах?

— Ваш бывший начальник, Ульвар Йаск. А сейчас, леди Валаре, возвращайтесь к Аликсу Аретте и в ближайшие дни следуйте всем его рекомендациям. Пожалуйста, постарайтесь не перенапрягаться. И обращайтесь ко мне, если вам что-то потребуется.

— Благодарю, милорд. Хорошего дня, — попрощалась я и вышла, в растерянных чувствах, не зная чего ожидать от своего будущего.

По пути назад я решила заглянуть на кухню и набрать там еды, несмотря на то что сейчас было три часа дня — обед давно закончился, а до ужина оставалось ещё много времени. Но невыносимый голод почти непрерывно пожирал меня изнутри, буквально зудел, и я даже с жадностью смотрела на пролетающих мимо птиц — что меня по-настоящему встревожило.

Однако, подходя к кухне, я услышала тихий плач, доносившийся из одной из комнат, и вздрогнула, поражённая силой чувств. Женский плач был жалобным, надрывным, тяжёлым — полным такой боли и скорби, будто она не могла дышать.

— Как ты мог… — голос был тихим, едва различимым, но казалось, что мой слух сегодня усилился в десятки раз. — Я совсем одна. Я больше не могу… Хочу к тебе.

Это была мольба, просьба, наполненная такой любовью, что она пробирала до глубины души. Кем бы ни был тот, о ком она плакала — в её жизни явно случилась трагедия.

Но имела ли я право войти и утешить её, разрушить её уединение? Может ли человек пережить такую боль в одиночестве?

— Три года… — плач не прекращался. — Ты был смыслом моей жизни… а теперь в ней нет ничего. Я одна. Совсем одна.

— «Соронский Вестник», миледи!? — от неожиданности и резкости голоса я, стоявшая рядом с дверью, вздрогнула и резко обернулась. Рядом оказался мальчишка-слуга, и я автоматически кивнула, принимая газету и отступая в сторону.

Вовремя!

Потому что дверь, из-за которой доносился еле слышный плач, вдруг распахнулась, и в коридор вышла… наша наставница по этикету, мисс Бенедикта Осс. Как всегда, в идеально выглаженном, строго закрытом платье, с невозмутимым выражением лица. Я бы ни за что не поверила, что она плакала всего минуту назад.

— Леди Валаре? — спросила она с лёгким удивлением, ничем не выдав внутреннего напряжения. — Ужин ещё нескоро.

— У меня неконтролируемый голод, мисс Осс, — мгновенно отозвалась я. — Боюсь, до ужина просто не дотяну.

— Обсудите это с мистером Ареттой, он здесь именно по таким вопросам. И оставьте поварам указания, если потребуется. Всего доброго, — всё с тем же строгим, неулыбчивым выражением лица произнесла она и удалилась по коридору, не торопясь, транслируя достоинство каждым шагом.

Мальчишка-слуга унесся в другую сторону, явно опасаясь наставницы по этикету, и я осталась одна — рядом с дверью, за которой плакала Бенедикта Осс, женщина, которую я до этого момента считала неспособной испытывать такие эмоции, с учетом того, что она не была ни в каких отношениях, насколько я знала.

Внутри было чисто и темно. Помещение оказалось крохотным, без окон, и скорее использовалось как кладовка, чем как полноценная комната. Почему наставница по этикету оказалась именно здесь? Чувства нахлынули на неё столь внезапно, что она решила спрятаться в этом укромном уголке?

Видимо так. Но на всякий случай я вновь осмотрела ящики, тряпки и мешки, не обнаружив в них ничего подозрительного.

В тишине комнаты пронзительно прозвучал звук моего голодного живота, и я покраснела, с облегчением отметив, что рядом никого нет. Это заставило меня поторопиться к выходу, но, открыв дверь, я вдруг услышала тихий скрип у себя за спиной.

Похоже, сквозняк сдвинул что-то в комнате, и я обернулась, оставив позади тонкую полоску света, проникавшую через приоткрытую дверь и позволяющую лучше рассмотреть обстановку. И только благодаря этому я смогла разглядеть еле заметную тень на стене — словно в ней скрывалась крохотная дверца.

Нет, не словно. Дверца действительно была. И я стремительно раскрыла её, не колеблясь ни секунды, будто чувствовала, что стою на пороге чего-то важного. Лезть в личную жизнь Бенедикты Осс я не хотела, и если бы не нынешний заговор против короля, в расследование которого меня втянули, я бы даже за порог этой комнаты не ступила.

Внутри небольшой ниши лежали несколько предметов — верёвки, ленты, отрезы кожи, какие-то тряпки, несколько платков, один из которых оказался чуть влажным.

Отбросив его, я машинально вытерла руку о край платья, но затем вновь пригляделась внимательнее. Платок и впрямь был влажным, но при скудном освещении я разглядела на нём узор. Вышивка золотой нитью — тонкая, дорогая. Да и сам платок был не простой, белоснежный, шёлковый, явно принадлежавший аристократу.

Я узнавала этот герб. Слишком часто видела его за последние месяцы — он то и дело мелькал в газетах.

Герб графа Арвеллара.

И в этот миг предметы, хранившиеся в тайнике, обрели совсем иной смысл.

— Сегодня графиня де Рокфельт попросила нежнейшую телятину. Где я её найду в такой короткий срок? Могу я сказать нет? — чувствительные уши уловили голоса поварих.

Я выскочила наружу, плотно прикрыв за собой дверь — задолго до того, как они появились из-за поворота. Оказывается, у этой кратковременной повышенной чувствительности были и свои преимущества.

Две полные женщины, увидев меня, поздоровались, и я кивнула в ответ, изо всех сил стараясь держаться спокойно, хотя сердце гулко стучало в груди. Я сделала вид, что читаю газету.

Конечно, про Отбор там было немного. Лишь упоминалось, что итоги последнего испытания отложены по решению комиссии и что «Соронский Вестник» непременно станет первым, кто сообщит о выбывших участницах и о тех, кто теперь входит в пятнадцать лучших.

Но моё внимание привлекло совсем другое:

Кроме того, из достоверных источников стало известно, что леди Талия Рок, ранее участвовавшая в Отборе, отныне исключена из числа претенденток. Причиной столь резкого решения стало вскрывшееся беззаконие, связанное с её отцом — лордом Дюрейном Роком.

По заявлению королевской канцелярии, титул лорда Рока признан недействительным, поскольку приобретён он был путём обмана и нарушения установленных порядков. Всё имущество, принадлежащее семейству Рок, ныне находится под арестом, а гвардия Левардии начала официальное следствие.

Лорд Рок… Лорд Рок... Разве это не тот, с кем Имир начал новое дело, из прибыли которого оплачивал свою нынешнюю жизнь в столице — и даже последние два месяца за наше поместье?!