Отбор. Помощница Его Величества

Глава 46. Суд

— Мио, — Аделаида, увидев меня, приветственно улыбнулась, и я улыбнулась ей в ответ, но не позволила себе задержать взгляд, боясь, что мои чувства могут выдать меня.

Я не хотела в это верить, не хотела даже думать, что Аделаида могла быть причастна к убийству графа Арвеллара, и казалось бы, разве это повод?

Предположим, граф узнал о том, что у неё не было полной квалификации, и что? Полная квалификация не была обязательным условием для Отбора, её не исключили бы, выплыви эта информация. Каэлису на факт образования девушек было плевать, хотя, конечно, среди участниц Аделаида заработала бы едкие смешки.

Я с трудом заставляла себя говорить о пустяках, как обычно, не выдавая себя, понимая, что у меня будет один шанс, только один.

Если Аделаида причастна, любые прямые вопросы тут же заставят её закрыться, начать что-то подозревать. Но судя по тому, какой расслабленной, умиротворённой и красивой она выглядела в последнее время, сейчас она не думала о подобном.

Тем более что она не знала, что над Великой Принцессой в этот самый момент вершился суд.

— Ты уверена, что всё в порядке? — наконец спросила она, видимо заметив моё нервное состояние. Я прикусила губу и решилась.

— Да… Просто встретила кое-кого из прошлого. Ты, наверное, уже догадалась, что всё это время до дворца я работала… незаконно. Не волнуйся, ритуалистом, всегда под присмотром, — я нервно вскинула руки, чтобы она не подумала, будто я занималась чем-то неподобающим или опасным.

Я надеялась, что моя откровенность вызовет и её откровенность. Если она расскажет правду о своей квалификации, я пойму, что у неё не могло быть мотива — даже отдалённого.

— Многие, думаю, догадывались, — хмыкнула Аделаида. — Вряд ли не обучаясь столько лет и нигде не работая, ты смогла бы сразу показывать такие результаты и быть наравне с теми, кто служит во дворце годами.

Я потерла лоб, чувствуя нарастающую головную боль от всего происходящего.

— Что теперь делать… может, денег ему предложить?

— Мио, думаю, они и так всё знают. Просто будь честной, — с моих плеч будто спала тяжесть, и я не смогла сдержать облегчённого выдоха. Значит, даже если Аделаида и скрывала что-то от нас, перед Арвелларом она была честна. — Никто не выгонит тебя из Отбора, даже если ты работала в неподобающем месте. Даже если в игровом доме! — она рассмеялась.

— Ладно… ты, наверное, права. Хотя репутацию он всё равно может мне подпортить, — я кивнула, собираясь попрощаться и найти маму, которая ужасно волновалась после моего поспешного возвращения во дворец, когда я была вся не своя.

Бедная мама — она, насколько могла, везде ходила со мной, поддерживала, хотя в половине случаев вообще не понимала зачем я совершаю те или иные действия. С другой стороны — мне приходилось выслушивать бесконечные разговоры о женихах, замужестве и детях.

— Если решишь выкрасть у него какие-то доказательства, можно использовать зелье растерянности и забывчивости, — неожиданно пошутила Аделаида, и я обрадовалась, что стою к ней спиной.

Использовала ли она подобное зелье на Арвелларе?

— Мио, я просто пошутила, — теперь она, кажется, взволновалась, приняв моё молчание и застывшую позу за серьёзные раздумья. — Даже не думай, слышишь! Лучше сама во всём признайся, Мио!

Она подошла ко мне и схватила за локоть, явно боясь, что я совершу глупость. Теперь мне даже не нужно было скрывать растерянность — она посчитала её следствием обдумывания решительных мер, с которыми была не согласна.

— Я не буду, я уже сказала, — покачала я головой, мягко отступая.

Я ничего не понимала — только чувствовала интуицией, что близка… к чему? Я просто не могла отпустить эту ложь. Ведь сама Аделаида никому не открылась, хотя правда вовсе не была страшной. Тогда она была ужасно нервной, и, конечно, можно списать это на то, что она нашла тело графа Арвеллара…

— Мио, я серьёзно! — теперь в её голосе звучала жёсткость. — Ты не зельевар и не знаешь, как зелье поведёт себя с неизвестными компонентами! Поняла?!

— Да, — прошептала я, чувствуя, как внутри всё леденеет. — Поняла…

***

— Вы обязаны пропустить меня! — я была готова убить стражника у массивных, кованных золотом внутренних дверей, который упёрся намертво.

— Леди, вам нечего там делать! — вот почему они бывают такими преданными и старательными именно тогда, когда этого совсем не требуется? — Вы не представляете, насколько важное сейчас происходит событие, Его Высочеству не до Отбора и проблем участниц!

О, я прекрасно понимала важность происходящего.

Как назло, передо мной оказался Стен — тот самый стражник, что сопровождал меня в гостиный двор, где остановился Имир, когда влез в глупую сделку с лордом Роком и когда меня избили. Я знала, что Стен был куда ответственнее многих других. Точно ответственнее тех пятерых, которых я уже успела убедить что я здесь по поручению Его Высочества.

— Хорошо, — произнесла я. — Не до Отбора и участниц, я поняла.

Гордо вскинув голову, я направилась в другую сторону, выражая всем своим видом обиду, которой, конечно, вовсе не чувствовала. Напротив — Стен действовал совершенно правильно, но…

— Так нужно, леди Валаре, Его Высочество поговорит со всеми участницами и с вами позднее. Отбор очень важен для него.

Похоже, он чувствовал вину. Сделав тяжёлый вдох, Стен шагнул в сторону — к кувшину с водой, стоявшему неподалёку. Видно было, что он провёл здесь не один час.

Что, если я уже опоздала?

— Леди Валаре!

Я не колебалась ни секунды — рванула к дверям, от которых он отлучился всего на миг. Соревноваться со мной в скорости он не мог — во мне жила звериная кровь. Я знала, что это будет не единственное препятствие, но неслась сквозь знакомые коридоры, которые успела изучить, когда работала ритуалистом при Его Высочестве. Всё заглушал бешеный грохот сердца.

Одна цель — огромные двери в зал совета. Перед которыми стоял Эларио де Рокфельт.

Он вскинул руку, останавливая преследующего меня стражника, и метнул в него дикий взгляд, а потом бросил:

— Вернитесь на своё место!

Похоже, куда больше моего появления его волновало, что стражник может услышать то, что ему не положено.

— Возвращайтесь, леди Валаре, вам здесь не место, — произнёс граф де Рокфельт мне, уже спокойнее.

— Я не убивала его! — раздалось из-за дверей, громко, отчаянно. — Я не собираюсь нести вину за то, чего не делала! Ваше расследование ничтожно, вы не нашли настоящего убийцу и просто…

— Леди Валаре! — Эларио де Рокфельт теперь разозлился, но я и не думала уходить, а он — не собирался открывать двери в зал Совета. — Этот вопрос касается только Великого Дома Грейдис и приближённых. Немедленно покиньте это крыло!

Значит, де Рокфельт входил в число приближённых?

— Ты можешь принять зелье правды, Зеновия, и тогда всё закончится, если ты говоришь правду…

— Ни за что! — голос Зеновии Николетты прозвучал как рык раненой львицы. — Ты сам никогда бы не принял это зелье!

— Я — король! — рявкнул Арно Николас в ответ. — И в отличие от тебя я не был в ночь убийства рядом с графом Арвелларом. У меня не было мотива, не было средства…

— Леди Валаре, — тяжёлая рука Эларио де Рокфельта легла мне на плечо и сжала его, когда он попытался меня отодвинуть. Но следующего он не ожидал. Я буквально зашипела, сжав его руку и выпустив когти, радуясь единению со своей пантерой.

— Если вы не впустите меня, лорд де Рокфельт, вы можете жалеть об этом всю свою жизнь. Не думаете же вы, что я прибежала сюда и ломилась в эти двери без причины?

Он знал. Конечно, знал — по моему лицу было видно, что происходящее за дверями не стало для меня неожиданностью, и что я пришла сюда не случайно. И я даже не злилась на него — у него были приказы, и, наверняка, если он впустит меня на Суд такой важности, ему оторвут голову.

Но что, если у меня действительно была важная информация?

— Король! — яд в голосе Великой Принцессы можно было сцеживать. — Только на словах. Ты — трус и слабак, неспособный сделать ничего без Яна и меня!

— Зеновия! — вдовствующая королева Хонора вскрикнула, стараясь заткнуть дочь, и её голос прошёлся по моим нервам, как лезвие. Но я даже не дёрнулась.

Только смотрела — прямо в глаза мужчине, который частично разрушил мою репутацию и, возможно, оказал решающее влияние на моего отца. Отец не заступился за меня после всего, что случилось с Леонардом. Он никогда не верил в меня, не видел во мне человека — только досадное препятствие на пути величия своей семьи. Слишком ничтожное, чтобы о нём действительно беспокоиться.

— Если решение… Если королевская семья сейчас примет решение, неверное решение, они уже не изменят его. Вы прекрасно это знаете, — произнесла я жёстко. — У нас нет времени.

— Скажите мне!

— Просто введите меня внутрь. Скажите, что я крутилась рядом, если не можете принять решение сами! — наконец вспыхнула я, и мужчина, зло выдохнув, начал открывать дверь ключом.

— Я отдала всю свою жизнь на служение этой семье, этому королевству, только для того чтобы день за днём ко мне относились как к старой, уродливой, надоедливой ветоши! В чём моя вина — в том, что я стара, не так красива, как другие из Великого Дома Грейдис, и от меня можно просто избавиться, даровав вам долгожданное облегчение? — мы входили в огромное помещение под яростную, полную боли речь Зеновии.

Шум открывающихся дверей казался оглушающим и я тут же попала под полные сомнений, неверящие, недоумевающие и даже полные ярости взгляды — Его Величества, Николаса Хаула, и даже королевы Хоноры. Единственной, кто не обращал на нас внимание была Зеновия Николетта.

— Я спасала вас год за годом, жертвуя собственным счастьем, собственной жизнью, пока вы наслаждались, упивались своей безнаказанностью, изменяли, плодили бастардов, избавлялись от светлейших умов королевства лишь за то, что они с вами не соглашались, не думая о том, что такое вес ответственности. Особенно ты, Арно! Я не убивала Яна, но нужно было! Он ничем не лучше вас. Более того, он всю свою жизнь, как паразит, мечтал стать одним из вас — ленивых, избалованных, гниющих во вседозволенности!

— Не стоит строить из себя невинную! Ты была с Яном почти десять лет, когда его жена ещё была жива! — неожиданно резко ответила Зеновии её сестра Эдель, которой, похоже, надоело выслушивать оскорбления. — Думаешь, я не знаю, что больше всех ты ненавидишь именно меня, только потому что родители любили меня больше и мне просто повезло в жизни? Хватит, Зеновия, хватит разрушать нашу семью этой ненавистью и интригами.

Младшая и старшая принцессы, единственные в зале, словно не замечали моего присутствия, слишком сильно сгорая в эмоциях.

Но в ответ старшая лишь ядовито рассмеялась.

— Ты? — и столько неверия и пренебрежения было в этом смехе, что я сразу поняла что ненависти нет. — Нет, я ненавижу Арно. За то, что у него не хватило смелости отдать мне трон, которого он не заслуживает и ради которого он не пожертвовал ничем. Королевство для него — это бесконечные балы, безумно дорогие удовольствия. Как и для тебя. Как и для матушки. А для меня королевство — это долг, забота, жизнь.

В эту секунду я подумала, насколько сильно Зеновия похожа на Каэлиса Арно.

— Что здесь происходит? Эларио?! — король поднялся, горя от гнева, в основном потому, что мы стали невольными свидетелями такой грязной ссоры.

А я… не отрывала взгляда от кронпринца. Он смотрел на меня жёстко, непримиримо, без капли тепла.

— Леди Валаре утверждает, что у неё есть сведения, способные… повлиять на исход этого решения.

Зеновия Николетта обернулась ко мне и посмотрела с такой звериной надеждой, что меня даже пробрало. В этот момент решалась её судьба. Даже если позже окажется, что она виновна, вряд ли Старшую Великую Принцессу после всего сказанного вернут ко двору. Да и кто знает, как будет выглядеть структура власти к тому времени…

— Леди Валаре? Принесите зелье правды! — произнёс король устало, почти не глядя на меня, словно я была чем-то недостойным его внимания.

От этих слов внутри всё сжалось.

— Я и так всё расскажу! Я верю, что убийство графа Арвеллара мог совершить другой человек — леди Аделаида Кейн, потому что она пыталась скрыть правду о своём прошлом в ночь смерти Его Сиятельства. Среди участниц тогда ходили слухи, что те, кто не пройдёт проверку у графа Арвеллара, будут немедленно отстранены. Но, вероятнее всего, это была трагическая случайность — зелье забывчивости вступило в реакцию с чем-то на сигарах, дав столь роковой результат.

Николас Хаул подался вперёд, отчаянно вглядываясь в моё лицо.

— То есть никаких доказательств у вас нет? — похоже, Его Величество не мог поверить, что у меня хватило наглости ворваться сюда. И недовольство своё он почему-то обращал не на меня, а на… Каэлиса.

— Ваше Величество, но ведь и доказательств вины Великой Принцессы у нас нет. Только мотив, место, возможность и доступ к оружию…

Николас Хаул, возможно, не нравился королю, но в отличие от него, ищейка действительно стремился докопаться до правды.

— Принесите зелье правды! — вновь рыкнул король, но я смотрела только на Каэлиса. Его лицо не дрогнуло. Жёсткое, непримиримое…

— И приведите леди Аделаиду Кейн и Йенса Даля!

***

Йенс Даль являлся главным королевским зельеваром, но я вовсе не смотрела на него — только на Аделаиду, вошедшую в зал совета бледной, как мел. Она бросила на меня один-единственный взгляд и тут же закрыла глаза, сразу поняв, почему её вызвали.

— Леди Кейн, примите зелье правды, — бросил король без промедления, не отметив её даже взглядом. Но Аделаида застыла, не сделав и шага.

— Зелье правды? Я… участница Отбора. Одна из невест Его Высочества. Вы не можете… Лучше просто отошлите меня из дворца. К чёрту всё, к чёрту Отбор…

Она начинала дышать тихо, сбивчиво, не понимая, как всё дошло до этого.

В это время Йенс Даль просматривал какие-то записи, которые принёс с собой, и вдруг поднял на Николаса Хаула недоверчивый взгляд.

— Какая была температура в Порте Равинье в ночь смерти Его Сиятельства?

— Очень влажно и душно. Почти тридцать, — ответил Николас Хаул, смотря на зельевара волком. Ему даже не нужно было сверяться с заметками.

— И мне сообщили, что леди Кейн могла использовать зелье забывчивости и растерянности? — он перевёл взгляд на меня. Только теперь я поняла, что Эларио де Рокфельт, приведший зельевара, уже объяснил ему суть дела.

— Мио… — голос Аделаиды был хриплым до боли, и я встретила её взгляд прямо. Если она ни при чём, она выйдет отсюда свободной. И я отчаянно этого желала. Всем сердцем.

Но я не могла допустить, чтобы Зеновия Николетта понесла наказание за преступление, которого не совершала, если, конечно, это так. Каэлису в Совете понадобится вся помощь, какую можно найти, и Великая Принцесса будет благодарна, кроме того…

Я сама, прежде чем влететь сюда, не подумала насколько страшными могут оказаться последствия для меня.

— Зелье правды, леди Кейн, — повторил король, но Аделаида отчаянно затрясла головой.

Я вспомнила, что она говорила мне перед испытанием в Старом Хадаре:

«Я ужасно волнуюсь и боюсь перед большим количеством людей, меня всю трясёт, всё валится из рук».

Было ли это причиной по которой она не получила свою полную квалификацию? Какая, казалось бы, мелочь…

Я вспомнила, что Аделаида уже выступала перед всеми во время испытания талантов. Но тот ритуал она начала заранее, за много дней, и завершение было простым — она произнесла всего пару слов, хотя при этом дрожала от волнения.

— Вы правы, — зельевар смотрел на королевскую семью с недоумением, явно не зная, что произошло до его прихода. Пока мы ждали их, Зеновия Николетта вернулась на своё место и смотрела прямо перед собой, ни на кого конкретного. Она была на грани..

— В условиях повышенной влажности Порта Равинье эфирные масла в сигарах могли реактивироваться. В сочетании с настоем лилии, который входит в зелье забвения, возникает реактивная основа…

— И? — Николас Хаул даже привстал.

Король выглядел так, будто был готов разорвать зельевара прямо сейчас.

— Вв… — Йенс Даль задрожал. — Влага усиливает реакцию почти в триста раз. Чем дольше настой находится на сигарах, тем сильнее становится яд. Ридаринская смола распадается на два компонента, и сок ридара, как катализатор, взаимодействуя с эфирными маслами и настоем лилии, создаёт предтоксичный слой.

Аделаида молчала, смотрела в пол, явно пытаясь собраться с силами, но ничто из услышанного её не удивляло.

Она знала.

— Токсин образуется только во время курения и полностью испаряется. Он живёт менее сорока секунд!

— Мог ли он убить графа Арвеллара?!

— Да, он убил бы любого человека или оборотня со зверем весом менее тридцати килограммов. С теми самыми повреждениями, что были обнаружены…

— Почему мы узнаём об этом только сейчас?! — взорвался король, осознавая, сколько было упущено. — Как вы могли не выяснить это при первой же проверке?!

— Ваше Величество, — Йенс Даль неожиданно выпрямился, и в этот момент стало ясно, почему именно он занимает пост главного королевского зельевара. — Мы сделали выводы о яде на основании того, что осталось на сигарах. Это не имело никакого отношения к зелью забвения. Повреждения напоминали действие Бурого Мертия, даже запах на сигарах был схож, и мы опирались на те доказательства, что у нас были. Не говоря уже о том, что связаться с производителем сигар мы не могли — они прибыли в Левардию через чёрный рынок.

Для короля. Минуя все проверки, включая проверку на влажность и упаковку…

— Леди Кейн, немедленно выпейте зелье правды! — приказал король, выходя из себя. Я не понимала, почему он так зол… а потом поняла.

Он хотел, чтобы виновной оказалась Зеновия Николетта. Или, по крайней мере, уже решил отослать её. Но теперь это было невозможно — не с таким количеством свидетелей.

Я бросила взгляд на Каэлиса, но его лицо оставалось нечитаемым, почти равнодушным. Холодная, бесконечно далёкая мужская красота.

— Не надо. Я и так скажу, — я поняла, что Аделаида плачет. Она продолжила дрожащим, слабым голосом. — Я просто хотела, чтобы он забыл наш разговор… о том, что у меня нет полной квалификации. Без… Я верила, что без образования ничего из себя не представляю. Мы должны были встретиться ещё накануне, но встреча не состоялась. Он отвлёкся, отошёл поговорить, и тогда я увидела сигары.

— Для этого вы уже должны были иметь зелье с собой, — неожиданно резко нажал Николас Хаул.

— Да. Я надеялась подмешать зелье в питьё, но ничего не нашла. Тогда я капнула совсем немного на сигары. Это зелье совершенно безвредно, оно даже не угрожает здоровью!

— И если бы не повышенная влажность в Порте Равинье — ничего бы не случилось, — добавил зельевар.

— Вы забыли что это незаконно — подливать подобное зелье?! Тем более, королевскому советнику? Продолжайте, леди Кейн.

— Я ушла, отпросилась в первый день, наложив предварительно ритуал отвода глаз, и вернулась на следующий. Зелье должно было полностью впитаться к моменту разговора, а ритуал ослабнуть настолько, чтобы Его Сиятельство заметил сигары. Во время беседы он стал бы рассеянным, и даже если бы закурил уже после неё, всё равно не смог бы вспомнить детали. Я не знала, что он не курил! Я ни в коем случае не хотела никому навредить, тем более вам, Ваше Величество!

Разрешение тайны смерти графа Арвеллара не удовлетворило никого.

Не было заговора против короля. Не было даже намерения убить графа. Не оказалось безжалостного убийцы — только молодая женщина, совершившая глупость. Только трагическое стечение обстоятельств.

Если бы не влажность и духота — зелье не превратилось бы в яд, вступив в реакцию с компонентами сигары. Если бы Артур Перрин, влюблённый в Эдель Николетту, надлежащим образом исполнял свои обязанности — Ян Арвеллар почувствовал бы подвох. Если бы сигары дошли до настоящего адресата, Его Величества, яд не подействовал бы на него, льва.

Даже если бы… если бы эти сигары поступили в страну легально, не через чёрный рынок, и маги Левардии успели бы изучить их и выдать рекомендации…

Ответ оказался куда проще, чем ожидал кто-либо из нас… Как и говорил Николас Хаул.

— Все посторонние должны покинуть зал Совета, — приказал Его Величество. И прежде всего это касалось меня. Я бросила последний взгляд на Каэлиса, но он даже не смотрел на меня, не отрывая глаз от Зеновии.

Я покинула зал, почему-то ощущая, что король теперь может быть даже более благосклонен к Аделаиде, чем к Зеновии. Аделаида не представляла угрозы для короны и, скорее всего, будет преданна из страха. Если бы она не была аристократкой за такое её могли бы приговорить к смертной казни. Но теперь, вероятнее всего, её отошлют в монастырь…

— Не так далеко, леди Валаре. На допрос, — Эларио де Рокфельт остановил меня, и я тяжело вздохнула, прекрасно зная и без него, что меня так просто не отпустят.

— К лорду Вал Мирросу? Тогда попросите его хотя бы дать мне еды и молока, а не как в прошлый раз.

Мой допрос продолжался много часов — до раннего рассвета, выжимая из меня последние силы. Ни о каком разговоре с Каэлисом не могло быть и речи, он наверняка был слишком занят, так как королевская семья оказалась совершенно не готова к такой правде. Как теперь выглядит вертикаль власти, силы в совете?