Поймать солнце (Дженнифер Хартманн) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ГЛАВА 26

ЭЛЛА

Шум вечеринки взрывает мои барабанные перепонки, пока Бринн ведет меня сквозь море людей в своем коктейльном платье ярко розового цвета. Она безупречно скрыла свои опухшие глаза, проплакав на моем плече целый час, пока мы готовились в ее спальне.

Я не очень хочу быть здесь без Макса, но я также нужна своей подруге.

Она горюет.

Пальцы с ногтями цвета розового фламинго обвились вокруг моего запястья, когда Бринн протаскивает меня за собой между группами старшеклассников.

— Этот дом потрясающий! — заявляет она, отхлебывая из бокала пунш.

Я не люблю алкоголь, поэтому пью колу, жалея, что это не «Доктор Пеппер».

— Наверное.

Поджав губы, иду за ней в столовую, где четверо футболистов бросают шарики для пинг-понга в кружки с теплым пивом. Я съеживаюсь. Один из парней — приспешник Энди, и было бы дурной услугой по отношению к его репутации, если бы он не воспользовался возможностью помучить меня.

— Санбери! — Он присвистывает. — Я присмотрел для нас одну из спален. Отличная двуспальная кровать и шелковистые простыни. Там есть одна из тех свечей с ванильным ароматом. Слышал, что это афродизиак.

Если бы мои глаза закатились еще сильнее, они бы точно застряли в черепе.

— Ты не смог бы меня возбудить, даже если бы прилагалось руководство пользователя и горячая линия по устранению неполадок.

— Посмотрим.

Его взгляд скользит по моему телу, от декольте до голых ног, которые Бринн настояла сбрызнуть мерцающим спреем для тела. Они все еще бледные, как мичиганский снег, но теперь они блестят. На мне черное вечернее платье — то самое, которое я надевала на ужин в вечер нашего с Максом первого поцелуя, и одно из трех, которые у меня сейчас есть.

Три платья, блеск и вечеринка в конце года.

Я даже не узнаю себя.

Вечеринка продолжается на фоне турниров по переворачиванию стаканчиков, громкой музыки и пьяного смеха, когда я прислоняюсь к стене и приветственно машу Каю, когда он появляется, одетый так, чтобы произвести впечатление.

— Кай! — нараспев кричит Бринн, бросаясь к нему в объятия, от которых ломаются кости. — Ты сделал это!

Кай кряхтит от неожиданности, а потом краснеет, его щеки окрашиваются в розовый цвет, когда он осторожно обхватывает ее за талию.

— Мне пришлось улизнуть. Папа говорит, что вечеринки — для смутьянов и светских бабочек. Посмотрим, к чему я склонюсь к концу вечера.

— Из тебя получилась бы прекрасная бабочка, — говорит Бринн, отступая назад, чтобы поправить воротничок. — У тебя уже есть грация для этого. Не хватает только разноцветных крыльев и любви к цветам. — Она чмокает его в нос, ее смех заразителен, и все, что осталось от Маккея, на время улетучивается.

Грустная улыбка появляется, когда я думаю о Максе. Я представляю его здесь в нарядной одежде, волосы уложены, ямочки сверкают. Вздохнув, я вижу, как Кай и Бринн начинают танцевать медленный танец под грустную балладу и направляются в сторону кухни, потерявшись в моменте. Между ними явно что-то назревает, и я не могу не задаться вопросом, не это ли послужило причиной разрыва.

Когда прислоняюсь к стене, вертя пустую чашку между ладонями, что-то привлекает мое внимание по ту сторону дверей патио.

Мое сердце замирает.

Макс?

Я моргаю, нахмурившись.

Нет… волосы слишком длинные, размах плеч заметно отличается. Я прищуриваюсь, чтобы убедиться, что все вижу правильно. Без алкоголя в организме я могу определить, что действительно смотрю на Маккея, спотыкающегося на заднем дворе.

Странно.

Понятия не имею, зачем ему появляться сегодня вечером, зная, что Бринн будет здесь.

Сглотнув, отрываюсь от стены и пробираюсь через переполненную комнату. Маккей выглядит ужасно. Его рубашка помята, волосы растрепаны и торчат из-под кривого воротничка. Мой пульс учащается от сочувствия. Это брат-близнец моего парня и он горюет.

Бринн сказала, что он тяжело воспринял расставание.

Я наблюдаю, как парень плюхается на траву у края озера и зажимает между коленями бутылку пива. Прикусив губу, оглядываюсь через плечо на Бринн и обнаруживаю, что она увлечена разговором с Каем в углу комнаты. Они оба находятся в своем собственном маленьком мирке, покачиваясь в такт музыке, между ними небольшое расстояние.

Я не должна говорить ей, что он здесь, это только испортит ей вечер.

Несмотря на то что мои чувства разделена, я решаю проверить, все ли в порядке с Маккеем, и выскальзываю через дверь во внутренний дворик, тихо закрыв ее за собой.

На улице холодно, и декабрьский воздух пощипывает мою кожу. Я натягиваю рукава черного кардигана на ладони и скрещиваю руки на груди, чтобы согреться. Маккей не замечает меня, так как смотрит в противоположную сторону, отхлебывая пиво. Я прочищаю горло, когда приближаюсь.

— Маккей?

Он замирает на середине глотка и медленно опускает бутылку, слегка поворачивает голову, пока я не появляюсь в поле его зрения.

— Не думала, что увижу тебя здесь.

— М-м-м. Не могу найти место, где мне быть в эти дни.

Мои балетки шлепают по холодной траве. У меня никогда не получалось утешать людей, и, вероятно, это потому, что я никогда не была заметным источником утешения. Трудно быть солнечным лучиком на чьем-то пасмурном небе, когда ты сам — унылая серая туча.

Я смотрю на озеро, на спокойную воду, на которой нет ряби. Когда оказываюсь рядом с ним, я крепче обхватываю себя, чтобы противостоять кусачей температуре, и вздыхаю, выдыхая белое облачко.

— Непринадлежность к какому-либо месту — это нормально, — говорю я ему. — Если тебе нужно с кем-то поговорить, я готова предложить свои сомнительные услуги. Никаких гарантий, никаких возвратов.

Он смотрит на меня остекленевшими пьяными глазами.

— С чего бы мне хотеть с тобой разговаривать?

— Хороший вопрос.

— Без обид, — добавляет он, делая еще один глоток пива.

— Не обижаюсь. Что, смею добавить, само по себе может быть причиной. Меня невозможно обидеть. Если я — часть твоей проблемы, то можешь обрушить на меня свой гнев и страдание, и я приму это как чемпион. — Я улыбаюсь ему с напускным энтузиазмом. — Попробуй. Сделай это.

Его глаза прищуриваются при слабом освещении, когда он смотрит на меня.

— Ты какая-то странная.

— Мне это нравится. Продолжай.

— И отталкивающая.

— Часть моего обаяния, если оно у меня вообще есть.

— Я не совсем понимаю, что мой брат в тебе нашел.

— Поддерживаю.

Маккей улыбается, глядя на меня вверх, его пивная бутылка наполовину опрокинута в траву. Когда он опускает взгляд обратно на землю, улыбка исчезает.

— Он хочет уехать с тобой из города после окончания школы, и я этого не понимаю. Он обещал, что уедет со мной. Только мы вдвоем, — говорит он с мукой в голосе. — Он едва знает тебя, а я его брат-близнец. Это какая-то чушь собачья. Это несправедливо. Он говорит, что я бросил его, но ни разу не пытался преследовать меня или вернуть. Он никогда не боролся, никогда не заставлял меня поверить, что мы — команда… так зачем беспокоиться? Зачем бороться за отца, который даже не знает о моем существовании? Зачем восстанавливать дом, который никогда не был домом? — Он закрывает глаза и испускает хриплый вздох. — Я думал, что я был конечной целью, частью грандиозного плана… но, похоже, я всегда был запасным вариантом. Я был там, пока не появилось что-то лучшее. — Когда он поднимает взгляд, его голубые глаза кажутся черными. — Появилась ты, Элла. Ты — конечная цель.

Мое сердце замирает.

Затем скачет галопом от удивления, потому что я не знала, что Макс хочет уехать из города вместе со мной.

Оно клокочет от чувства вины, потому что теперь Маккей — невинная жертва нашего побега.

И я знаю, каково это. Понимаю, каково это — быть брошенным и не замеченным людьми, которых ты любишь. Людьми, которым доверяешь. Теми, кто всегда говорил, что будут рядом.

Я моргаю, отгоняя туман, застилающий глаза, и опускаю подбородок.

Я не обижаюсь… Мне просто грустно.

Мне грустно за Маккея.

Покачав головой, он поднимается с травы на нетвердых ногах, оставляя позади почти пустую бутылку пива. Парень проходит мимо меня, от него воняет выпивкой и дешевым одеколоном.

— Давай пройдемся.

Я вскидываю голову, озадаченно хмурясь.

— Что?

— Пойдем.

Он уже шагает впереди меня, в сторону деревьев, окаймляющих озеро. Замешкавшись, я оглядываюсь через плечо на ярко освещенный дом, кишащий жизнью и музыкой. Силуэты танцуют и покачиваются за занавешенными окнами, а подростки с коктейлями в руках наполняют бурлящую джакузи, визжа и брызгаясь.

Когда оглядываюсь на Маккея, он уже в нескольких ярдах впереди меня, растворяясь в темноте.

Беспокоясь о том, что он отправится в лес один и пьяный, я следую за ним.

Я бегу, догоняя его, прежде чем он достигнет деревьев.

— Я заразила тебя своими бесценными советами и позитивным настроем? — спрашиваю я, ускоряя шаг, чтобы не отстать от него. — Кажется, я круче, чем думала.

— Нет, не круче, — бормочет он. — Но ты не такой уж плохой слушатель.

— Согласна.

Мы идем бок о бок несколько минут, палки и листья хрустят под подошвами наших ботинок. Маккей теряет равновесие, отмахиваясь от голых веток, и пошатывается то влево, то вправо. Он ничего не говорит, так что мой единственный полуприличный навык слушателя оказывается ненужным.

Тропинка через лес идет в гору, отчего мои икры болят, а подошвы ног пульсируют в туфлях на тонкой подошве. Я сейчас не в том положении, чтобы заниматься пешим туризмом. Бросаю взгляд на Маккея, все еще пытаясь поспевать за его длинными шагами.

— Нам, наверное, пора возвращаться. Насколько ты пьян?

— Недостаточно. — Он ныряет под ветку без листьев. — Что она сказала обо мне?

— Бринн? — удивляюсь я.

— Очевидно.

Мы пробираемся сквозь густые деревья, пока не выходим к отвесной скале с видом на озеро Теллико. Лунный свет служит своеобразным фонарем, отбрасывая отблески на неподвижную воду.

— Она очень расстроена. Проплакала весь день, пока мы не пришли на вечеринку.

Его дыхание превращается в осязаемое облако, когда он выдыхает.

— Это не то, о чем я спрашивал.

У меня перехватывает горло, когда я сглатываю. Наши ноги останавливаются, и Маккей неуклюже падает в сидячее положение прямо перед краем обрыва. Я следую его примеру, сажусь рядом с ним и скрещиваю ноги.

— Она лишь сказала, что у вас ничего не выйдет. Сказала, что ты ревновал к Каю и отношения были напряженными. Через несколько месяцев она уезжает во Флориду, а ты остаешься, так что расставание казалось правильным решением.

— Ревновал, — презрительно бормочет он. — Ты думаешь? Они запали друг на друга с тех пор, как он переехал сюда. Невозможно не злиться и не обижаться, когда я постоянно застаю их вместе, флиртующими и строящими друг другу глазки.

Я срываю травинки. Не мне говорить от имени подруги, поэтому я говорю лишь:

— Мне жаль, что тебе больно. Я знаю, что это хреново.

Ворча, он достает что-то из переднего кармана. Это миниатюрная бутылочка с ликером, которую парень быстро открывает, а затем выпивает все одним глотком.

— Знаешь, между тобой и моим братом это не на долго.

Я хмурюсь.

— Почему?

— У него никогда раньше не было девушки. Он совершенно в этом не разбирается.

— Не думаю, что это имеет значение. У меня тоже никогда не было отношений.

— Вы уже трахаетесь?

Я моргаю, глядя на него, и мои щеки теплеют, несмотря на прохладу в воздухе.

— Это не твое дело.

Он пожимает плечами, вертя пустую бутылку между пальцами.

— Просто спросил. Ты не кажешься мне ханжой.

Я поправляю рукава и складываю руки на груди, снова уставившись в траву.

— Нет. У нас не было секса.

— Почему?

— Я еще не готова, наверное. Романтика никогда не входила в мои планы, поэтому я не тороплю события. — Я чувствую, что он смотрит на меня, ожидая большего. — Секс все усложняет. С ним сложнее отпустить, а я не была уверена, в каком направлении мы пойдем после окончания школы.

Парень хмыкает.

— Что ж, поздравляю, он под каблуком. — Маккей отбрасывает бутылку в сторону, а затем пинает ее ботинком за выступ обрыва. Она со звоном падает вниз, напоминая нам о том, как высоко мы находимся. — Скажи мне, Санбери… чем он лучше меня?

Я крепче скрещиваю руки на груди.

— Ничем. Вы просто разные.

— Мы почти одинаковые.

— У вас разные характеры. Вы не один и тот же человек.

— Так чем же он лучше меня? — Маккей достает вторую бутылку ликера и осушает ее, бросая рядом с собой.

Затем он медленно поворачивает голову в мою сторону, в лунном свете его глаза выглядят мутными и остекленевшими. Я не знаю, как ответить на вопрос, чтобы не расстроить его еще больше. Я не могу дать определение этому чувству. Макс говорит с моей душой. Он дополняет меня во всех лучших смыслах.

Вдохнув, я смотрю на него, и наши глаза встречаются.

— Он увидел меня, когда никто другой не видел, — бормочу я. — Он услышал мою правду, когда все вокруг шептали сплетни и ложь. Он хотел узнать меня… а не слухи. Не мое прошлое. Просто… Эллу. — Я наблюдаю, как Маккей в задумчивости хмурит брови. — Макс нашел меня, когда я потерялась, — мягко говорю я ему. — И думаю, что это единственный способ узнать свой настоящий дом. Сначала нужно потеряться. Блуждать, быть забытым, потерянным. Только тогда ты по-настоящему поймешь, где твое место.

Мое сердце замирает от прозрения. От осознания. Пульс учащается, а дыхание сбивается, когда вес моих слов просачивается сквозь меня, как теплый водопад.

Маккей, кажется, чувствует всю серьезность моего признания, и его глаза смягчаются. Кивнув, он вытягивает ноги и смотрит на темную воду, переливающуюся с еще более темным небом.

— Я завидую вам обоим. Должно быть, приятно наконец-то почувствовать себя где-то своим.

На моем лице появляется легкая улыбка, и я протягиваю руку, кладя ее поверх костяшек его пальцев на траву между нами.

— Ты найдешь свое место. Я знаю, что найдешь. Мой брат говорил мне… — От волнения мой голос дрогнул, и я делаю паузу, чтобы собраться. — Мой брат говорил мне, что, когда что-то не получается, это потому, что тебя ждет что-то лучшее.

— Звучит банально. Чушь, чтобы помочь нам справиться, когда мы не можем справиться сами. — Слова Маккея начинают звучать невнятно, и он раскачивается из стороны в сторону. Парень смотрит вниз, на мою руку на своей, его адамово яблоко дергается в горле. — Не говоря уже о том, что он убийца.

Я игнорирую последнюю часть.

— Нет ничего плохого в том, чтобы нуждаться в помощи.

— Ты предлагаешь мне помощь, Санбери? — Его темные глаза поднимаются, веки полуприкрыты. — Может, ты не так уж плоха.

Часть меня хочет сказать: То, что ты вообще считаешь меня «плохой» — это самое большое различие между тобой и Максом.

Но не хочу усугублять ситуацию.

Я убираю руку и пожимаю плечами.

— Конечно. Я могу попробовать.

— Да? — Он придвигается ближе ко мне на траве, пока наши бедра не соприкасаются. Под воздействием алкоголя парень чуть не падает на меня, когда наклоняет голову, касаясь носом моих волос.

Я напрягаюсь.

— М-м-м, — выдыхает он. — Ты приятно пахнешь.

У меня сводит живот, его близость заставляет меня отстраниться.

— Спасибо, — бормочу я. — Нам, наверное, пора уходить отсюда. Уже почти полночь, и скоро начнутся фейерверки.

Когда я собираюсь встать, он хватает меня за запястье и тянет назад. Нахмурившись, я смотрю на его руку.

— Не уходи, — бормочет он.

— Маккей, — говорю я, высвобождаясь из его хватки. — Нам нужно идти.

— Не хочу. Мне просто нужен друг. Ты сказала, что постараешься мне помочь.

— Я не знаю, чем тебе сейчас помочь. Ты пьян. Мы можем выпить кофе завтра, если хочешь.

— Нет. — Он снова хватает меня за запястье. — Останься.

Останься.

Почему-то это слово звучит от него гораздо менее обнадеживающе.

Я качаю головой и пытаюсь отодвинуться.

— Я не хочу. Мне холодно.

— Я могу согреть тебя. — Его глаза опускаются к моему рту.

Между нами возникает напряжение, и я замираю на месте. Я не могу пошевелиться, не могу сформировать связную мысль. Его глаза полуприкрыты, он смотрит на мои приоткрытые губы, все еще покачиваясь опьяненный выпивкой и горечью.

А потом он наклоняется.

Наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Боже мой.

Все мои чувства возвращаются, как резкий порыв ветра, и я быстро отступаю назад, в ужасе толкая его в грудь.

— Что, черт возьми, ты делаешь?

Мое сердце бешено колотится в груди.

Тревога колючками пробегает по шее и спускается по позвоночнику.

Он все еще наклоняется, слишком близко, ухмылка приподнимает уголок его рта.

— Думаю, я собирался поцеловать тебя.

— Это ненормально. Я хочу уйти прямо сейчас. — Оглядывая пустые утесы, я осознаю, что мы здесь совсем одни. Я едва могу различить огни дома на другом берегу озера. Холодный ветерок усиливается, и по моим рукам и ногам бегут мурашки. — Я возвращаюсь на вечеринку.

Когда поднимаюсь на ноги, Маккей протягивает руку и цепляется за мой кардиган

— Зачем мне туда возвращаться? Там моя бывшая девушка, возможно, раздевается с тем парнем Каем. К черту все это. Мне здесь больше нравится. — Он с неожиданной силой дергает меня вниз, и я падаю к нему на колени. — Ты мне нравишься больше. Я хочу знать, что мой брат нашел в тебе.

Страх сжимает меня, как колючая петля. Я пытаюсь высвободиться, когда обе его руки обхватывают меня за талию, удерживая на коленях. Парень стонет, когда я прижимаюсь задницей к его паху в попытке вырваться.

— Маккей… отпусти, — сбивчиво говорю я дрожащим голосом. — Я серьезно.

Логика подсказывает мне, что это Маккей. Это брат-близнец Макса, и он никогда бы не причинил мне вреда. Он пьян и плохо соображает, и в любую минуту извинится и отпустит меня.

Это недоразумение.

Неловкая, неприятная оплошность.

Но мои инстинкты говорят об обратном. Они чувствуют опасность, независимо от того, кто он такой.

— Это приятно, — шепчет он мне на ухо, проводя кончиком носа по моим волосам. — Приятно, когда ты так извиваешься.

Затем рукой скользит вверх по моему торсу, чтобы обхватить мою грудь, и зарывается лицом в мою шею, глубоко вдыхая.

Нет, нет, нет.

Это неправильно.

Чертовски неправильно.

— Маккей, прекрати. Не трогай меня. — Я отрываю его руку от своей груди и бросаюсь вперед, сердце колотится где-то в горле.

Он тянет меня назад.

Я кричу.

— Какого хрена? — рычит он, вскидывая голову и зажимая мне рот ладонью, чтобы я замолчала. — Господи. Кто-нибудь тебя услышит.

Я продолжаю кричать, но звук заглушается его ладонью.

— Прекрати, Элла. Черт… просто не двигайся! — Он сжимает меня все крепче, стискивает так, что я едва могу переводить дыхание.

Взбрыкивая ногами, я пытаюсь найти опору, чтобы подняться. Я царапаю его руки, извиваясь, отчаянно пытаясь вырваться. Меня захлестывает ужас, адреналин выплескивается, а инстинкты выживания срабатывают с удесятеренной силой. Когда одна из его рук проходит по моему телу и проскальзывает между ног, раздвигая их, я резко, с силой откидываю голову назад, пока мой череп не сталкивается с его лбом.

Маккей издает болезненный стон и отпускает меня. Пронзительный крик вырывается наружу, пока я пытаюсь встать на ноги, а затем вскакиваю на ноги и бегу.

Едва я успеваю сделать несколько шагов, как он хватает меня за лодыжку.

Я падаю вперед и приземляюсь лицом в траву, ударяясь подбородком о твердую землю. Зубами прикусываю язык, и кровь заливает рот.

Слезы застилают мне глаза, а боль парализует настолько, что Маккей переворачивает меня на спину и хватает за оба запястья, сжимая их над моей головой.

Он садится на меня.

Я смотрю на него, кровь заливает мой рот и челюсть, грудь вздымается от паники. Темные растрепанные волосы ниспадают на его лицо, а глаза сверкают черным льдом.

— Пожалуйста, пожалуйста, слезь с меня, — умоляю я, корчась под его тяжестью и пытаясь освободить руки. — Отстань от меня!

— Я не хочу причинять тебе боль, — шипит он. — Просто не дергайся, мать твою.

— Маккей, остановись! Ты делаешь мне больно! — кричу я. Слезы текут по моим щекам, смешиваясь с кровью. — Кто-нибудь, помогите мне!

Он бьет меня по лицу.

— Заткнись на хрен, — шипит он, глаза дикие.

Боль пронзает меня с ног до головы. Я наблюдаю, как что-то овладевает им, словно зловещая одержимость. Парень выглядит безумным, потерявшим рассудок.

Я борюсь, кричу и умоляю, дергаю ногами и изо всех сил пытаюсь освободить руки. В тот момент, когда он одной рукой задирает мое платье на бедрах и расстегивает молнию на штанах, я вырываюсь, приподнимаясь настолько, что могу подтянуть колени и выбросить ноги вперед, ударяя его в грудь.

Вскакиваю на ноги, язык распух, кровь течет по подбородку и шее. На скуле образуется синяк, тело сотрясает дрожь.

Маккей настигает меня прежде, чем я успеваю набрать скорость. Он бросается на меня, хватает за руки и разворачивает к себе.

Мы спотыкаемся.

— Господи, не двигайся! — цедит он сквозь зубы мне в лицо. — Хватит бегать!

Рыдания разрывают мою грудь. Я никогда еще не была так напугана. Он вцепляется в меня, запускает руки мне в волосы, обхватывает за шею, пытаясь удержать.

— Прекрати, не надо! Помогите! — кричу я, отбиваясь, врезаясь коленом ему между ног.

Маккей воет от боли и отпускает меня. Я кричу так громко, как только могут позволить мои легкие, и кручусь, чтобы вырваться, но он хватает меня за локоть и поворачивает обратно к себе. Резко дергает меня, с большей силой, чем может выдержать мое тело.

Я поскальзываюсь.

Мои туфли не держат сцепление с поверхностью, когда я пытаюсь найти опору.

Отчаянно размахиваю руками, пытаясь ухватиться за холодный ветер, чтобы удержаться в вертикальном положении.

Мгновение движется как в замедленной съемке. Маккей делает выпад вперед, чтобы схватить меня, дотянуться до меня, не дать мне упасть.

Но затем колеблется.

Он замирает на месте, его глаза расширяются, когда я падаю назад, а камни и рыхлая земля взлетают подо мной.

Он не тянется ко мне. Не двигается.

Просто… смотрит.

И в эту долю секунды я понимаю, что находится позади меня.

Я точно знаю, что меня там ждет.

Ничего.

Крик вырывается из моего горла, когда небытие подхватывает, и я падаю с обрыва.