Рассвет утраченной мечты

Глава 21

Свет в окне горел, и это придало мне уверенности. Энн дома. Отлично.

Этот маршрут — через окно — мне уже был знаком, поэтому я, оглядевшись в качестве мер предосторожности, почти без усилий вскарабкался вверх и постучал. Единственной трудностью стала роза, которую пришлось зажать зубами и почувствовать себя киногероем.

То ли мое внезапное появление нетрадиционным для нормальных людей способом, то ли эта картинка из говорящего ящика, где все романтичные парни непременно появляются с розой в зубах — что-то произвело на Энн неизгладимое впечатление, потому что глаза ее сперва распахнулись от ужаса, а затем, хоть она и пыталась злиться, я видел, что ее распирает смех.

— Ты сумасшедший!

— Всего лишь второй этаж, — пожал плечами, вынимая изо рта и протирая цветок. — Я старался быть романтичным.

— А если бы ты упал?

Я живо представил себе эту картину. Машина скорой помощи, папарацци, распахнувшиеся от ужаса глаза Энн, глядящей вниз из своего окна на втором этаже. Уверен, папарацци приехали бы раньше, чем скорая.

Мы пили чай, и мне казалось, что всё в порядке.

Тему моего будущего сотрудничества с «Энджелс саундс» обойти стороной тоже не удалось. Я ведь только об этом и думал! Только об этом и мог говорить. Как еще ведет себя человек, чья мечта только что наконец-то сбылась?

Энн моего восторга не разделяла. Я это видел — по ее потускневшим глазам, по тому, как она постоянно отводит взгляд. И не мог догадаться, в чем дело.

Когда я уже почти дозрел до того, чтобы прямо спросить, что случилось, до меня вдруг дошло. Я вспомнил.

— Ты из-за своего контракта переживаешь?

Точно! Теперь она думает, что я своего добился, и больше она мне уже не нужна. Чушь.

— Я договорюсь с Полом. Эта бумажка для меня давно уже ничего не значит.

Попытка притянуть ее в свои объятия закончилась крахом. Энн отстранилась.

— Сомневаюсь, что Пол заинтересован в том, чтобы нам с тобой помогать. Ему важна твоя карьера. И наш контракт запрещает быть вместе.

— Но ведь мы расторгнем его, и ничто нам не помешает…

Энн не дослушала:

— К тому же теперь у тебя есть продюсер, и его слово будет решающим. Вряд ли он выскажется в нашу пользу.

Чушь! Чушь!

Мэтт заинтересован в творческом сотрудничестве. Да и Пол, видя, как всё замечательно складывается, вряд ли будет пытаться мешать нам. Да, контракт теперь не имеет силы, но это и к лучшему. Мы свободны. Мы можем быть вместе только потому, что нам этого хочется. Потому, что сердце этого просит.

Энн сомневалась. Она была твердо уверена в том, что нас не оставят в покое и ради моего успешного пути к мировой славе разгонят всех неугодных. И она якобы в списке.

Мы закипали. Оба.

Словно разучились друг друга слышать.

А потом она меня выставила.

В первый раз меня выгоняли. И я растерялся, не зная, что делать.

Было совершенно очевидно, что всё из-за нервов. Энн не уверена в моих чувствах, и, может быть, стоило сказать ей об этом прежде. Или сейчас. А я никогда этого не делал, полагая, что всё понятно и так: по поступкам, словам и взглядам. По тому, что чувствуют наши души, когда мы близко или далеко.

Выходит, чувствовали мы всё же по-разному.

Или всё ещё не могли доверять друг другу.

Домой я отправился в смешанных чувствах. Сел в свой припаркованный неподалеку от дома Энн, за углом, автомобиль, но тронулся с места не сразу.

Я не мог понять, что стало причиной нашего как будто разлада. Вариантов было много, но все они казались неправильными.

У Энн проблемы и она не хочет мне говорить об этом.

Ей кто-то что-то сказал или где-то что-то написано, во что она безоговорочно поверила, и теперь не может вести себя так, как прежде.

Она боится, что я всё еще с ней только из-за контракта.

Она ревнует к успеху, опасаясь, что теперь мне будет не до нее.

Любую проблему мы могли бы решить также быстро и просто, как меняется погода в Лондоне. Но я не знал, в чем именно наша проблема. И ничего не мог от нее добиться. Поэтому единственное, что мне оставалось делать — дать нам обоим шанс просто выдохнуть, а времени — решить всё за нас.

***

Выспаться снова не получилось. С раннего утра позвонил Пол, требуя, чтобы я немедленно явился в студию — надо заниматься новым материалом, который мы через две недели предоставим в «Энджелс саундс». Плюс через два дня — снова в тур. Доктор Энглерт дал добро на то, чтобы я выступил на тех площадках, где концерты были перенесены, Пол добавил еще два города в Великобритании, после чего обещал мне отпуск. И я планировал провести его с Энн. Познакомить ее получше с родителями, съездить куда-нибудь к морю, на южный остров, где мы сможем отключить телефоны и просто побыть собой — свободными, никому ничем не обязанными, юными и озорными.

— Привет, — кивнул я, заваливаясь в студию и бросая сумку на диван. — У нас есть кофе?

Пол кивнул в сторону холодильника:

— Есть минералка.

— Сойдет, — доставая холодную бутылку и прикладывая ее ко лбу, произнес я.

Пол смотрел на всё это со снисходительной настороженностью.

— Вчера был веселый вечер?

— Что? — я взглянул на него, не сразу вникнув, о чем он. — Нет. Просто не выспался.

— Вероятно, потому, что дома ты появился далеко за полночь.

Я повел головой и одновременно пожал плечами, не говоря этим ни «да», ни «нет».

— Значит, опять был у нее.

— Какие-то претензии? — поворачивая крышку на бутылке и делая глоток холодной приятной жидкости, осведомился я.

— Мне это не нравится, Ларри. И Мэтту тоже. Мы оба думаем, что ты не справишься с целью и не сумеешь правильно расставить приоритеты. А сейчас это важно как никогда.

— Вот только Мэтта сюда не приплетай. Не пойму, чем тебя Энн не устраивает? Раньше всё было в порядке.

— Раньше ты голову имел на плечах. А сейчас словно сошел с ума. И я вижу, чем это может закончиться для тебя. Все видят, Ларри. Я не шучу, Мэтт выдвинул нам условие: никакой девушки рядом с артистом.

— Хорошо, мы не будем появляться на публике вместе.

— Ты, кажется, не понял, Ларри, — с расстановкой повторил он. — Мэтт сказал: «Никакой девушки рядом с артистом». Ты что, не знаешь прессу? Они в окно к тебе залезут ради горяченького репортажа. И если увидят ее — знаешь, что будет? Все наши труды коту под хвост. Ты этого хочешь? Чтобы какая-то девка, которую я притащил тебе с улицы, стала камнем преткновения и всё разрушила? Тогда я сильно ошибался в тебе, мой дорогой.

Я помотал головой, усмехаясь. Я думал, он вызвал меня для того, чтобы определиться с материалом для будущего альбома, а мы сидим и страдаем фигней. Рассуждаем, будем ли я и Энн вместе, хотя это и так давно уже решено. В любом случае, это касается лишь нас двоих, но никак не третьих лиц, пусть даже речь о моем персональном менеджере или такой крутой компании как «Энджелс саундс».

А Пол кипятился сильнее. Он всегда начинал кричать, когда не мог чего-то добиться.

— Это переходит границы, Ларри. Это всего лишь игра, иг-ра! — и она ни в коем случае не может стать твоей девушкой на самом деле. Тем более сейчас.

О, вот как! Думает, сможет на меня надавить? Вот прямо сейчас я возьму и скажу: «А, фиг с ним со всем. Положу-ка я жизнь на алтарь музыки, раз Мэтту этого хочется».

Я люблю музыку до безумия. Она — моя жизнь, и я дня себе не представляю без того, чтобы что-нибудь не сочинить, не выступить, не сыграть на гитаре, не записаться в студии. У меня всё с ней связано! У меня шестьдесят процентов мыслей о музыке. Я как помешанный. Но это не плохо, что во мне есть и другие сорок процентов, которые хотят интересоваться чем-то еще.

— Я не пойму, я нужен им как певец, или их больше интересует вся моя подноготная, включая личную жизнь?

— Ларри, ты прекрасно знаешь, что ты артист, поэтому разделить личную и творческую жизнь тебе не удастся, — он ткнул в меня пальцем, не сводя взгляд. — Таковы условия. Ты не первый, кто с этим сталкивается, и не последний уж точно.

— Тогда мне не нужен этот контракт.

Нет-нет, я не собирался отказываться от своего шанса, просто решил воспользоваться теми же способами, что и Пол.

— Ты в своем уме? — Такого поворота он точно не ожидал, так что аж подскочил на месте и голос стал на два тона выше. — От такого шанса не отказываются! И ты будешь полным ничтожеством, настоящим идиотом, если упустишь возможность, которая…

Я больше не стал слушать чушь. Я пришел поработать, вскочил в девять утра, чтобы в итоге выслушивать всю эту дребедень?

— Отвали.

Как ни старался храбриться, а всё-таки я ощущал, что Полу удалось меня взвинтить. Удалось подмешать в мою душу сомнений. Что, если Мэтт и впрямь выдвинул это условие? Имеет ли право? И что тогда делать? Наврать всем, что мы расстались, и продолжать встречаться тайно? Может, это и прокатит какое-то время, но потом всё равно станет явным. Да и я не был уверен, что Энн согласится на это. Сколько мы будем так прятаться?

Единственным, кто действительно мог мне помочь разобраться в вопросе был Найл, и я, недолго думая, набрал его номер.

— Привет, приятель! Давно тебя не было слышно, — тут же откликнулся он на оптимистичной ноте. — Как поживаешь? Отсыпаешься после концерта?

Голос друга вселял уверенность, что всё не так уж паршиво, и я разберусь с этим. Вопрос лишь стоял в том, как разобраться, чтобы и волки сыты, и овцы целы. Или на двух стульях не усидишь?

— Привет. Если бы. Но такая роскошь мне не позволительна. Вчера вернулся из Лос-Анджелеса.

— Выступал?

— Нет.

— Съемки?

— Еще варианты, — хмыкнул в ответ.

— Хммм… Ну не знаю.

— Мне предложили контракт с «Энджелс саундс».

— Да ладно? — предсказуемо завопил Найл. Он, как и я, был довольно неплохо знаком с миром музыки, раньше играл на гитаре, сопровождая на гастролях по стране одну британскую группу, а потому имел представление об этом лейбле и что значит этот контракт. — Так надо отметить!

— Да. Я тоже хотел с тобой встретиться. Тем более что нужно обсудить еще кое-что.

Вдаваться в подробности по телефону мне не хотелось, и Найл это понял. Назвал кафе и заявил, что через полчаса будет там. На том и порешили. Тем более что Пол не перезванивал, а, значит, деловые планы на сегодня отменились совсем.

— Пива? — предложил друг после того, как мы обменялись рукопожатиями.

Я нерешительно повел плечом. Пива не хотелось.

— Лучше вина.

— Правильно, — поддержал мой выбор Найл, принимая от официанта меню и благодарно кивая ему.

Мы оба выбрали красное полусухое. В описании было указано, что оно обладает ароматом с тонами черной смородины, спелой вишни, малины и нежной ванили. В таких тонкостях я не разбирался, но на вкус напиток действительно оказался приятным.

— Ну что, уже можно поздравить официально? Тебя наконец-то признали достойным артистом и включили в число избранных? — приподнимая бокал, засмеялся Найл.

— Вроде того, — улыбнулся в ответ я, но улыбка вышла натянутой.

— Значит, впереди у тебя — шикарные перспективы, еще бОльшая популярность и первые места во всех хит-парадах? Не жизнь, а сказка.

— Как сказать. Я еще не успел ступить на эту тропу, а трудности уже начались.

Я покручивал свой бокал в руках, глядя на игру света, которая то делала вино почти прозрачно-розовым, то насыщенно бордовым. На столе всё ещё лежала карта с напитками, и снизу довольно заметная ремарка: «Если ты выпил, не садись за руль». Я приехал на автомобиле, но мне не составит труда взять такси и заказать услугу по доставке моей машины домой.

— То есть? — уточнил Найл, и его взгляд сразу же стал пристальным и серьезным.

— Они требуют, чтобы мы с Энн расстались. Вроде как девушка может помешать моему музыкальному будущему, — пафосно выдохнул я.

— Можно ведь просто не появляться на публике вместе, — пожал плечами друг. — Многие звезды ходят на светские мероприятия одни из года в год и даже обвиняются в нетрадиционных увлечениях, но на самом деле давно успешно женаты, воспитывают детей и вполне счастливы. Мужчинам с этим гораздо проще, — хохотнул Найл, явственно обрисовывая в воздухе большой живот.

— Вот и я говорю. Но Пол уперся.

— Может, ему просто Энн не нравится?

— С чего вдруг? Он ведь сам привез ее в Лондон.

— А теперь вдруг она ему стала мешать. Пол не из тех, кто любит, когда приходится менять планы не по собственному желанию. Он привык рулить процессом, и твоя романтика туда никак не вписывалась.

Мы помолчали.

— И что будешь делать? — поинтересовался Найл, подпирая щеку рукой.

— Я не собираюсь ему потакать. Мне хорошо с ней, и я не вижу смысла рвать отношения.

— Ты ее любишь?

Люблю ли я Энн?

Я признавался девушке в чувствах только однажды, еще в школе. Той самой, что отвергла меня. И то я сказал ей не напрямую, а послал записку. Поймал возле ее дома подружку, попросил передать и ждал, как идиот, на мосту. В записке была просьба спуститься. Но она так и не пришла. А я стоял под внезапно начавшимся дождем и всё ещё верил, что она выйдет.

То ли этот случай подействовал как-то неправильно, и мне расхотелось признаваться кому-то в своей любви — в своей слабости, то ли просто стал больше ценить это чувство и не расценивать каждую симпатию как любовь всей своей жизни. А может, просто не знал на самом деле, что она из себя представляет.

Люблю ли я Энн?

— Слишком сложный вопрос? — приподнял бровь Найл.

— Я не знаю. Мне хорошо с ней. Нам легко вместе, у нас много общих тем, она меня понимает, мне нравится ее целовать, я скучаю по ней. Но любовь ли это? Не знаю.

— Ты говорил с ней об этом?

— О чем?

— О предложении Пола.

— Какой в этом смысл?

— Вы должны решить это вместе.

— Я только обижу ее. И она будет считать себя лишней, помехой. Зачем это нужно?

Я помотал головой. Это плохой вариант.

— И что думаешь делать?

— Да ничего. Работать. Общаться с Энн. Как они могут это ограничить?

— А если пропишут в контракте?

— Я читал, там этого нет.

— Могут внести изменения.

— С моего согласия. Это тоже прописано.

— Ну тогда ты вправе делать всё так, как считаешь нужным. Тем более если это не будет мешать твоей карьере, думаю, Пол успокоится.

Я кивнул.

Я тоже так думаю.

Мы поболтали еще немного об общих знакомых, футболе, о жизни Найла.

Я потягивал вино и постепенно расслаблялся. Отдых пошел мне на пользу, я перестал чувствовать себя как натянутая струна, вечно находящаяся в напряжении: что я сейчас должен сделать, куда поехать, что предпринять.

На экране запустили футбольную трансляцию, и мы стали смотреть в тишине, расслабившись и чувствуя себя людьми, которые могут провести обычный день в полупустом зале паба под шум телевизора. Для кого-то это — обыденность. Для меня это было роскошью.

Матч был не слишком увлекательным: мало острых моментов, слабые команды. Я параллельно зашел в свой Инстаграм, пролистал ленту, почистил спам в комментариях (делаю это редко, но сегодня было такое желание), прошелся по хэштегам со своим именем, читая отзывы о концерте в Лондоне, потом проверил личные сообщения. Благодарности, признания в любви, много спама, несколько просьб о помощи приюту животным, с просьбой сделать репост, дать свой номер телефона.

«Рейс SU 2581. Самолет в 16:10. Если не приедешь, она улетит».

Пользователь Мэй Кольменарес. Кто это?