Рассвет утраченной мечты

Глава 32

Номер гостиницы, который мне забронировал Найл, вызвавшись помочь и в этом деле, оказался просто шикарным. Одиннадцатый этаж, большие окна и панорамные виды на Кремль и Красную площадь, просторная гостиная с роялем, большая мраморная ванна и душ, сауна и джакузи, большая двуспальная кровать с пуховым одеялом и гипоаллергенными (так было написано) подушками, окна высотой от пола до потолка.

Целых полчаса я стоял у такого окна, глядя на ни на миг не прекращающуюся жизнь на главной достопримечательности этого города, и собирался с мыслями.

Надеюсь, Энн здесь, в Москве.

Надеюсь, для нее это будет приятным сюрпризом.

И, может быть, уедем отсюда мы уже вместе.

Я еще раз взглянул на адрес и, набрав номер администратора, попросил вызвать такси и сразу же сказать адрес.

Через двадцать минут автомобиль мчался, иногда застревая в пробках, по широкой московской дороге. Был солнечный день, ни единого облачка, и я воспринял это как добрый знак. Несмотря на то, что холодно было ужасно, и я ощутил это в тот момент, пока шел от дверей гостиницы до автомобиля (не больше тридцати секунд), и от автомобиля до дверей подъезда, где живет Энн (еще тридцать).

Вопросов с водителем у нас не возникло. Я расплатился при помощи администратора еще в начале пути, и даже сказал «до свидания», выбравшись из салона автомобиля. Но вот дальше оказалось совсем не так просто, как я представлял. Дверь в подъезд была закрыта на кодовый замок. Наверно, нужна была какая-то комбинация, чтобы попасть внутрь.

Я бы мог, наверно, совсем замерзнуть — и я уже был близок к этому, — если бы дверь не открылась с той стороны, и выходящая женщина не придержала дверь для меня. Я проскочил внутрь и, с интересом оглядывая окружающее меня пространство (довольно мрачное, нужно сказать), стал подниматься по лестнице, игнорируя лифт и отыскивая квартиру, где живет моя девушка.

Это было, пожалуй, самое необычное приключение в моей жизни. Чужая страна, чужая жизнь, язык, которым я не владею, и попытки отыскать ее среди всего этого самостоятельно. Немного похоже на сюжет клипа, в котором мы вместе снимались.

Нужная мне квартира оказалась на пятом этаже. Я нажал на звонок. Потом еще раз. Но, видимо, дома никого не было.

Какие варианты у меня были?

Никаких. Я вообще ничего не планировал. Ни то, что скажу Энн, ни то, как буду действовать в том или ином случае. Я был уверен, что, как только увижу ее, слова придут сами. А в том, что увижу, я не сомневался.

Поэтому я решил ждать. Уселся на ступеньки, так, чтобы хорошо видеть выходящих из лифта и дверь квартиры, достал телефон.

Минут пятнадцать прошли в уединенном спокойствии, а потом сзади послышались шаги, и я встал, уступая место спускающейся женщине пенсионного возраста, с интересом ее разглядывая. У нас такие леди одеваются немного иначе. Всегда с прической. Некоторые даже дома наряжаются, как на выход.

Женщина, вместо того, чтобы пройти мимо, вдруг что-то произнесла, явно предназначавшееся мне. И я тут же почувствовал сдавивший мое нутро ужас. Я ни слова не понял и понятия не имел, что отвечать. Дать понять, что не владею языком?

Предпочел просто мотнуть головой и промолчать.

Не прокатило.

Женщина стала говорить что-то еще, но уже на повышенных интонациях, да еще и остановилась. Злится? Но за что? Может, это невежливо — молчать, когда с тобой разговаривают?

Я сделал робкую попытку заявить о себе:

— Извините, я не понимаю по-русски, — произнес на родном языке.

Блин! Нужно было выучить эту фразу на русском, прежде чем ехать.

На счастье, остановившийся на нашем этаже лифт отвлек внимание, и из дверей появилась девушка, которая при виде нас так и застыла с открытым ртом, даже не скрывая удивления.

Я поспешно отвернулся. Фанатка? Я не хочу, чтобы у Энн были проблемы из-за меня.

Но девушка что-то быстро сказала женщине и, схватив меня по-хозяйски за руку, поволокла к двери. Что ж, я должен быть благодарен ей хотя бы за свое спасение.

И тут я понял, что дверь, которую она открывает, и есть квартира Энн! Это что, шутка? Не мог же Найл перепутать? Или Пол специально соврал?

— Как ты здесь долго? — спросила она с сильным акцентом, путая слова.

— Не очень долго, — ответил привычно, а потом покосился на нее: не слишком ли быстро? Поняла ли она меня? Судя по всему, с английским у нее есть небольшие трудности.

Однако переспрашивать не стала.

— Ты ехал к Энн?

Понять ее было довольно сложно, но суть я всё же уловил.

— Да.

И кивнул для убедительности.

Значит, она что-то знает о ней.

— Ты знаешь, где я могу ее найти?

— Здесь, — сказала она, заходя на светлую небольшую кухню.

Я прошел следом и, после того, как она махнула рукой на стул, позволил себе присесть.

— Я позвоню ей, — произнесла девушка. — Она скоро придет. Чай?

Я отрицательно махнул головой. Какой тут чай? Неужели я правда скоро ее увижу? И это ее дом? А кто эта девушка?

У меня разом пересохло горло и все мысли в голове перемешались, превращаясь в липкую кашу. Может, стоило всё-таки подготовить какую-нибудь речь.

Пока девушка, чьего имени я до сих пор не знал, отсутствовала, вероятно, сообщая Энн о моем визите, я осмотрелся.

Комнатка была очень скромной — едва можно развернуться. Стол у стены, два жестких стула со спинкой, небольшой телевизор в углу. Вдоль всей противоположной стены тянулись шкафчики, стол для готовки, раковина и газовая плита. Полузавявший цветок на подоконнике.

— Я не сказала, что ты здесь, — произнес голос за моей спиной, и я обернулся. — Но она скоро придет. Пусть будет сюрприз.

— Я Ларри, — представился на всякий случай.

— Знаю. Люда. Подруга Энн.

— Очень приятно.

— Извини, я не очень хорошо изъясняюсь по-английски. Может, всё-таки чаю?

Я пожал плечами. Может быть, да. Лучше, чем сидеть в тишине и ждать ее возвращения.

Люда включила телевизор, и я смотрел на бурно обсуждающих что-то мужчин и женщин, не понимая ни слова.

— Они обсуждают политику, — пояснила мне Люда.

Любимая тема всех народов, видимо. А что ее обсуждать? Лучше она от этого станет, что ли? Неужели других проблем в стране нет, которые действительно можно изменить?

А потом раздался звук закрывающейся двери, и я вздрогнул. Сперва обернулся, потом взглянул на Люду. Она ободряюще улыбнулась и вышла в коридор. Я остался на месте.

Ну вот и всё. Сейчас.

Наконец-то!

Прошло не больше минуты, но я едва выдержал, казалось, растянувшееся на миллионы лет время.

А потом увидел ее. Оттенки эмоций на лице Энн менялись так быстро, что я едва успевал их подмечать. Шок, растерянность, злость, удивление, радость, опять растерянность.

— Привет, — произнес я на русском, приподнимаясь.

— Привет, — ответила она, всё ещё, видимо, не решив, какая из этих эмоций главная, и села за стол на свободное место.

Я снова опустился на стул.

Она почти не изменилась. В красивом платье по фигуре, исчерченном цветными линиями, с ярким искусно завязанным платком на шее. Щеки красные после мороза. Волосы разметались по плечам.

— Что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался?

— Прилетел.

— И ты думаешь, что можешь вот так вот просто вновь ворваться в мою жизнь когда тебе вздумается? Я уже забыла о тебе, Ларри!

Ну вот. Этого я как-то не ожидал. Хотя и видел, что она говорит это только от злости, причина которой оказалась простой и предсказуемой, мне все равно было больно.

— Я ждала тебя на спуске в тот день, когда ты обещал мне прийти! Но ты не пришел. Ты сказал, что будешь там ждать. Что, если мы по-прежнему будем значить друг для друга хоть что-то, мы встретимся там. Но ты не пришел! Это был твой выбор, Ларри. И я его приняла. Так что можешь теперь не утруждать себя объяснениями.

Пришлось, однако, сильно постараться, чтобы заставить ее замолчать хоть ненадолго и выслушать меня, хотя она и делала вид, что ей это всё уже не интересно. Но глаза выдавали. Я видел, что на самом деле ей хотелось иного. Ей хотелось того, что и мне. Чтобы больше мы не расставались.

— Как ты нашел меня здесь?

— Ну, мне пришлось перерыть весь офис, чтобы найти договор и узнать адрес. Я чуть не подрался с Полом… — Найл чуть не подрался, но это не важно. — Но это не важно. Я знал, для чего это нужно. Я не отпущу тебя, Энн.

— А Кенди не против, что ты прилетел ко мне?

Язвительная полуулыбка возникла на ее лице.

— Хорошо, скажу тебе один раз, но доступно и чётко: у нас с ней никогда ничего не было.

— И ты не дрался ради неё в клубе?

Почему сейчас, в такой важный для нас обоих момент, мы должны это обсуждать?!

— Знаешь, она из тех, кто любит создавать вокруг себя шум. Мы общаемся, можно сказать даже, дружим, и только.

— Хорошенькая дружба.

Пришлось объяснять всё с начала и до конца, что никакой любви и отношений у нас не было. О том, что Кенди всячески этого добивалась, я умолчал. Это только вызовет новый приступ гнева и ревности в Энн. Зачем это нам сейчас?

— Мне нужно время, Ларри. Я слишком много пережила за эти дни… разного. И боюсь, что боли было гораздо больше, чем счастья. Я не знаю, как поступить. К тому же в Великобритании, да еще и успешному артисту, не слишком уместно жениться так рано. А мне уже хочется замуж, хочется воспитывать детей. Я хочу семьи и стабильности.

Семьи и стабильности…

Семьи и стабильности…

Эти слова пульсировали во мне долгие десять или, может, пятнадцать секунд, пока Энн ждала хоть какой-то реакции.

Но я не мог ее обмануть. Я не думал об этом.

Я не был готов делать предложение прямо сейчас.

Я видел иным продолжение нашей истории: мы уезжаем в Лондон или в Лос-Анджелес, живем вместе и радуемся каждому дню, а через несколько лет, может быть, женимся…

Я не знаю. Я не думал об этом.

Я не знал, увижу ли ее вообще. О какой свадьбе речь?

— Я не могу тебе ответить честно на этот вопрос. Я не думал об этом. Но я точно знаю, что не хочу тебя терять и хотел бы попробовать выстроить отношения. Нормальные и настоящие — насколько это возможно при моей сумасшедшей жизни.

— Ты предлагаешь мне бросить всё, Ларри? Но при этом ты сам останешься в той же среде, к которой привык. А мне придется пожертвовать всем — всем, что у меня есть, просто для того, чтобы быть с тобой рядом. Как думаешь, это справедливо?

Я полагал, что она уже готова к этому. Ради нашей любви.

Ведь разве не именно это она уже сделала однажды, еще не зная меня?

Ради денег, значит, готова, а ради меня — нет?

— Ты знаешь, мне почти нечего тебе предложить. Я могу пообещать, что буду помогать материально, пока ты освоишься в Лондоне, но мы оба знаем, что ты откажешься. Выходит, всё, что я могу предложить тебе, это моя любовь.

Она молчала.

Молчала!

И это дурацкое молчание было самым красноречивым и самым отвратительным ответом на свете.

Мы оба знали, что это значит.

Поэтому я предложил альтернативный вариант. Может быть, это подействует?

— Я хочу познакомиться с твоими родителями.