Рассвет утраченной мечты

Глава 7

— Я ничего не слышу, — морщась от резкого звука, прорывающегося через телефонную трубку в тихое и уютное пространство студии, прокричал я и нажал отбой.

Пьяный он что ли? Хотя не припомню, чтобы когда-нибудь видел своего друга в нетрезвом состоянии. Мы оба старались вести здоровый образ жизни, предпочитая избегать сомнительных мероприятий и удовольствий.

Через минуту он перезвонил. На этот раз голос его был слышен гораздо отчетливей — наверное, вышел на улицу.

— Ларри, блин, я твою жопу спасаю! — с места в карьер начал он на повышенных тонах.

— Что значит мою? Ты хорошо себя чувствуешь? Я сейчас в студии и не нуждаюсь в спасении. Или рядом с тобой мой двойник? — развеселился я, уверенный на сто процентов, что произошло недоразумение.

— А твоя девушка?

— Кто?

— Ты забыл, что у тебя есть девушка? — на этот раз веселился Найл, а я как-то сразу собрался, хотя и не понял сразу, о ком идет речь. — Тогда я напомню: Ларри, у тебя есть девушка, зовут ее Энн. И прямо сейчас она находится в клубе «Пазолини» в довольно сомнительной, я бы сказал, компании, и ведет себя, хм… соответственно.

— Что значит «соответственно»? — начал раздражаться я. — Ты можешь выражаться яснее?

Я уже чувствовал, что спокойному вечеру в студии с гитарой пришел конец, но отказывался в это верить.

— Мне кажется, она под кайфом.

— Что? — у меня даже истерический смешок вырвался.

Энн под кайфом? Да ну.

— Приедешь и убедишься сам.

— С какой стати я должен ехать?

— Ты предлагаешь мне вести твою девушку к себе? — с его губ сорвался смешок, но я не разделял веселья Найла.

— У нее есть свой дом.

— Но, боюсь, она не в том состоянии, чтобы добраться самостоятельно или внятно назвать свой адрес. Она даже по-английски не говорит, всё время на своем языке что-то бормочет и вот-вот отключится. Я должен оставить ее тут? Решай, Ларри, потому что караулить ее здесь всю ночь я не буду.

Я мысленно выругался. Засада! Почему я должен бросать все дела и мчаться хрен знает куда среди ночи просто потому, что эта девчонка во что-то вляпалась?

Может быть, потому, что она тоже тебя вроде как спасает. За деньги, правда.

Кто ее знает, может, она так развлекается. Может, ведет двойную жизнь.

Однако за два с половиной месяца она ни разу не показала себя с дурной стороны, и что теперь? Сорвалась? Или так хорошо шифровалась? Блин! Ничего не понимаю.

— Ларри, — требовательно напомнил о себе Найл.

— Я еду, — ответил раздраженно, давая отбой.

Мне не нравилась вся эта история. Не нравилась с самого начала.

А если ее кто-то сфоткал? Если это устроили специально?

Однако для того, чтобы выяснить, что случилось на самом деле, мне нужно было мчаться в клуб в другой части Лондона.

Прибыл на место я минут через сорок, взвинченный до предела. Терпеть не могу внештатные ситуации, не умею бороться со стрессом и решать чужие проблемы. Однако что-то подсказывало, что эти проблемы коснутся и меня, если Пол вдруг об этом узнает. Он не будет разбираться, напилась ли Энн сама или ей кто-то помог.

Я надеялся, что она действительно лишь напилась.

Однако стоило мне найти в толпе Найла и всю эту компанию, от самобытного стиля которых рябило в глазах, мне стало ясно, что все гораздо хуже, чем я ожидал. Энн полусидела-полулежала на диване в полубредовом состоянии, и мне стало ясно с первого взгляда, что довести себя до такого коматоза она не решилась бы.

— Что тут, блин, происходит? — протискиваясь к ней ближе, сурово поинтересовался я.

Один из парней с выбритыми висками и выкрашенными в синий и желтый цвет волосами прищурился, ткнул в меня пальцем и произнес:

— О, этот… — на большее его не хватило. Память подвела. А меня так и подмывало брякнуть: пить надо меньше, тогда бы и вспомнил.

— Давно она тут? — спросил у друга, который по счастливой случайности оказался в эту ночь в том же клубе, что Энн.

— Я заметил ее с час назад. Сразу тебе позвонил. Эти сказали, — кивнул он в сторону непонятной компании, где даже парня от девушки отличить было трудно, — что с ней была подруга, но где она сейчас — никто не знает.

Знаем мы этих подруг. Вопрос лишь, зачем это надо? Обокрали, может? Или всё-таки пресса? Даже не знаю, что будет хуже. Для нее — первое, для нас с Полом — второе.

— Как думаешь, это… — начал я, но замялся.

— Похоже на то, — задумчиво поджав губы, покачал головой Найл. — Не думаю, что она сама могла до такого додуматься.

Вот еще одна из причин, по которой я считаю этого парня своим самым близким другом — он понимает меня с полуслова.

— Ладно, разберемся, — подхватывая Энн под руки и пытаясь приподнять, произнес я.

Трюк не прошел: она была очень слаба. Пришлось нести на руках. Думал, кто-нибудь из этих крашеных полудурков запротестует, но никто не обратил на нас никакого внимания. Видимо, ситуация была привычная.

— Ты там поаккуратней с ней, мне она тоже понравилась, — хохотнул вслед сине-желтый.

Я едва сдержался, чтобы не ответить ему известным лозунгом, но решил не распыляться.

До выхода добрались без приключений. Охранник услужливо открыл дверь, и даже помог справиться с собственным автомобилем. Наконец, когда безвольное тело Энн, ничем не напоминающее ту девушку, которую я успел узнать, распласталось на заднем сиденье, я сел за руль, выдохнул, завел мотор… И задумался. Так, а что дальше? Где она живет я не знаю, позвонить и узнать у Пола — не вариант: уже слишком поздно, да и вряд ли он обрадуется такой «новости». По той же причине я не могу отвезти ее в студию — неизвестно, во сколько он завтра нагрянет.

Поколебавшись, всё же решил: придется везти к себе. Эта мысль была мне не слишком приятна, потому что я предпочитал не светить своё место жительства. В этом смысле я был эгоистом и собственником. Мне хотелось иметь хоть какое-то укромное место. Поэтому я почти не водил сюда гостей, никогда не устраивал вечеринок и никому, кроме приходящей домработницы, которая помогала мне с самого переезда в это жилище, не доверял запасные ключи.

Но Энн была в полубессознательном состоянии, а те редкие реплики, которые иногда выдавала с заднего сиденья, я не смог разобрать. Похоже, она говорила на русском.

В общем, опасности, что она запомнит месторасположение моего дома, не было, и я, скрепя сердце, поехал по знакомому маршруту, поглядывая на девушку в зеркало.

Наверное, мне следовало отвезти ее в больницу и показать специалисту, но я боялся. Боялся, что после этого ей будут грозить неприятности с полицией, если окажется, что это действительно наркотики. Боялся огласки.

Не зная, что делать, решил дождаться утра и тогда уже решать все проблемы. Может быть, к утру она проспится, и решать будет нечего.

Дома тоже пришлось помучиться. Сначала открыть дверь, затем вернуться за Энн, подняться по лестнице на второй этаж, не видя ступенек, затем отворить дверь комнаты с девушкой на руках.

Когда с приключениями на сегодня было покончено, и я наконец оказался в своей постели, то сразу уснул, едва погасив свет.

Пять часов пролетели так быстро, что я не успел их почувствовать. Только закрыл глаза — что, опять утро?

Принял душ, перекусил на скорую руку тостом и соком, взглянул на часы — до интервью час. Сейчас прыгну в машину и, если без пробок, через сорок минут буду там.

И тут, уже у двери, я вспомнил, что не один.

От неожиданно пришедшего в голову воспоминания даже затормозил на месте и, поколебавшись, решил подняться на второй этаж, проверить, как она. Мало ли, такие бурные ночи на всех по-разному действуют.

Тихонько приоткрыл дверь и просунул внутрь голову. Никогда еще мне не приходилось пробираться с такой осторожностью в собственном доме.

Энн спала на боку, прижав к груди руки и подтянув колени к груди. В такой позе она казалась совсем беззащитной.

Одеяло сползло набок, и я на цыпочках, чтобы не разбудить, подошел ближе и накрыл ее потеплее.

«Становлюсь как заботливая мамочка», — мелькнуло в голове, и я разозлился сам на себя.

Мужчинам стыдно проявлять нежность, а я в своей жизни вообще не видел такого примера. Со стороны отца — только злость и агрессию, а после — жалкие попытки подкупить внимание взрослого уже сына.

На интервью я прибыл вовремя. Ждал, пока прикрепят к футболке микрофон, пройдутся кисточкой по лицу, дадут команду «мотор!», и думал о ней.

Улучив минуту, отошел в сторону и набрал номер Франчески — своей домработницы. На вид ей было около шестидесяти лет — я об этом не спрашивал. Она проживала на Филиппинах, а потом ее дочь вышла замуж за англичанина, и Франческа переехала вместе с ней.

Я познакомился с ней благодаря одному своему знакомому, который, в свою очередь был знаком с мужем ее дочери — мир, как известно, круглый и весьма тесный. Разговорились, я рассказал о покупке дома. Тот приятель спросил, не нужна ли мне домработница. Мы встретились с Франческой обсудить условия уже через несколько дней. Такой график устраивал и меня, и ее: несколько раз в неделю по паре часов. Она приходила и уходила, никогда не оставаясь с ночевкой. Просто помогала содержать дом в порядке и иногда мне готовила.

Я терпеть не могу уборку. А после того, как в моей жизни начали сбываться мечты, и дома я перестал бывать сутками, помощь Франчески была просто необходимой. Хотя бы просто для того, чтобы присматривать за порядком, и чтобы мне не пришлось возвращаться в застывший в пыли средневековый замок.

К тому же каждый день приходят счета, рекламные буклеты, журналы, письма из различных организаций и благотворительных фондов, просьбы о пожертвованиях, открытки. Всё это нужно было разгребать, и я с удовольствием отдал эту привилегию женщине.

Я не хотел никому говорить о случившемся с Энн, но что будет, если она проснется и окажется в пустом доме? Вспомнит ли хоть что-то? И в каком состоянии будет?

Поэтому я позвонил Франческе, которая как раз сегодня должна была прийти, и, не углубляясь в подробности, сообщил, что у меня гостья, попросив не будить и присмотреть, если что.

— Конечно, конечно, — живо откликнулась она, и я даже мог представить себе ее улыбку.

Она всегда улыбалась, несмотря на то, что жизнь ее была отнюдь не радостной. Убийство сына, самоубийство мужа, существование на грани бедности. Всё это я узнал от мужа ее дочери. Сама Франческа никогда о себе не рассказывала, но была приветлива и добра в любое время суток, словно ты для нее — самый дорогой человек на планете.

После интервью мне следовало заехать еще в пару мест, но я все не мог выкинуть из головы беспокоившую меня тему. Как там Энн? Проснулась уже?

Франческа не звонила. И я не звонил ей. Хотя желал поскорее покончить с делами и вернуться домой, чтобы удостовериться самому, что всё в порядке.

Наконец с последней миссией было покончено — диски для фанатов, победивших в конкурсе каверов, подписаны, и я помчался домой, выжимая предельно допустимую скорость.

Открыв дверь, первым делом прислушался к звукам. Тишина.

Только из кухни доносились негромкие звуки, выдающие присутствие человека: едва слышное скворчание сковороды, хлопок двери посудного шкафа, льющейся из-под крана воды.

Я тихо вошел туда и увидел улыбающуюся, как и всегда, Франческу.

— Добрый день!

— О, мистер Таннер! Кушать будете?

Она довольно неловко говорила еще по-английски, поэтому иногда не совсем правильно строила фразы. Могла, например, попутать местами слова или употребить какое-нибудь созвучное слово с тем, что имелось ввиду на самом деле, так что мне приходилось чуть-чуть тормозить с ответом чтобы понять, что от меня хотят. За эти четыре года Франческа научилась говорить гораздо лучше, хотя и с сильным акцентом.

— Нет, спасибо. Я потом. Как у вас тут дела?

— Всё хорошо. Девушка спускалась, покушала, сейчас ушла. Хорошая девушка, мистер Таннер, — улыбнулась она не без подтекста.

Я лишь кивнул, погружаясь в задумчивость. Значит, пришла в себя. Интересно, хоть что-нибудь помнит? Расскажет, как она там оказалась?

Поблагодарив домработницу, поднялся на второй этаж и на пару секунд затормозил у двери спальни, где ночевала Энн. В такой ситуации я еще не был, и поэтому не представлял, как вести себя.

Решил разбираться по ходу.

Сначала постучал для приличия. Энн негромко откликнулась, и я открыл дверь.

Она сидела на кровати, поджав под себя ноги, и смотрела как-то затравленно, хотя, вероятно, и не сознавала этого.

— Привет, — голос ее звучал соответственно. Как будто бы я злой папочка, который будет ее сейчас отчитывать. Но с этой ролью отлично справится Пол. Если узнает, конечно, о произошедшем. А я еще не решил, стоит ли его просвещать.

— Привет.

— Всё в порядке, — сразу же выдала она, опережая вопросы. На секунду опустила глаза, будто собираясь с духом, потом вновь взглянула мне прямо в лицо. — Расскажешь, как я здесь оказалась?

Я не сдержал ухмылку.

— Я думал, это ты мне расскажешь, как ты там оказалась, и кто довел тебя до кондиции.

Кажется, такая постановка ей не понравилась — я видел, каким злым огнем зажглись ее глаза. Но она быстро справилась с собой.

— Я не помню. Помню только, что познакомилась со Стеф. Вчера. Нет, позавчера, в вашей студии. И она пригласила меня погулять. Меня достало постоянно быть словно на привязи и таскаться везде только с тобой, поэтому я согласилась.

На эти претензии я не ответил, хотя и мне было, что сказать. Например, что мне тоже совсем не по вкусу всюду ходить с ней, как с чемоданом, да еще и расхлебывать эти ночные гулянки: мчаться за ней среди ночи, тащить к себе, беспокоиться, как она там.

— Ты знаешь, кто такая эта Стеф? — спросил как можно спокойнее.

— Нет.

— Тогда как ты могла согласиться пойти с ней куда-то?

— Да что такого? Я же не домой к ней пошла, и не с парнями развлекаться. Мы были в клубе под открытым небом. Там было мило, и я даже не пила!

— Совсем?

Глаза в глаза. Она не выдержала.

— Ну… Стеф предложила мне безалкогольный коктейль… Не помню название.

— А потом? — я чувствовал себя следователем на допросе, и чтобы хоть как-то смягчить обстановку, прислонился спиной к стене и сунул руки в карманы джинсов.

— Потом я почувствовала, что мое сознание уплывает. Это всё очень быстро произошло. Очнулась уже тут.

Поза оказалась неудобной, и я поменял место дислокации, отойдя к окну и выглянув во двор через жалюзи. Я так и не узнал, что произошло с ней на самом деле и кто такая эта Стеф. Так ли всё было на самом деле? Она не помнит? Или не хочет говорить? Ей стыдно? Или она скрывает свой истинный образ жизни?

— Может, теперь ты расскажешь, как оно было? — раздалось в спину.

— Рассказать? — я взглянул на нее не без упрека. Вчерашняя усталость тут же проснулась, обнажая заодно злость и раздражение. — Ближе к полуночи мне позвонил Найл и сказал, где ты. И в каком состоянии.

— Что?

— Ты была пьяна, Энн. Даже не пьяна, а как будто под кайфом. Ты вытворяла такие вещи… Я прежде никогда не замечал за тобой: смеялась, как ненормальная, над каждым словом, вела себя вызывающе… Не хотела ехать со мной. Пришлось припугнуть эту дуру Стеф, чтобы оставила тебя в покое. А потом в машине ты вырубилась, так что пришлось вести тебя к себе домой, чтобы не оставлять без присмотра. Вижу, последствия бурной ночи уже дают о себе знать.

Приврал немного для профилактики. Если помнит что-то — я увижу это на ее лице.

Вообще-то, она была ниже травы или как там оно говорится? Если бы сопротивлялась, не знаю, как бы я поступил.

Но я видел, что мои слова возымели эффект. Видимо, правда не помнит, что произошло. И меня на секунду накрыло раскаяние: а не перегнул ли я палку с нравоучениями?

— Но я не пила, — тихо произнесла она, кажется, и сама сомневаясь в этом.

— Тебе вполне могли подмешать что-нибудь. Наркотики, — предположил я.

— Наркотики? — ахнула она.

Ну точно не помнит. Не может же она быть такой превосходной актрисой?!

— Ты как себя чувствуешь? — смягчившись, спросил я. Одной проблемой вроде бы стало меньше, да и ей будет отличный урок на будущее. Надеюсь, эксцесс минует последствия. Однако показать ее врачу всё же было бы необходимо. И я решил позвонить доктору Энглерту, который работал со мной перед концертами и был специалистом широкого профиля. У него была сеть частных клиник по всей Британии, но он по-прежнему продолжал работать не только с бумагами, но и с людьми.

Потом я предложил показать ей свою библиотеку. Вместо всего дома, как она просила. Это не то место, где следует проводить экскурсии. Вот библиотека — да, моя гордость. Жаль, что времени читать сейчас совсем мало. Можно было бы проводить с книгой время в самолете, но там я обычно сплю, потому что в связи с гастролями спать приходится мало и чаще урывками, где придется.

Энн выбрала себе пару книг, облюбовала мой дартс на стене, и даже пыталась покуситься на мою жизнь — в шутку, конечно.

На какое-то время я совсем забыл, почему она здесь оказалась, и что мы ждем прихода врача.

Напомнила мне Франческа. И пришедший был вовсе не доктор Энглерт.

— Мистер Пол желает Вас видеть.

Вот же… Блин!

— Пойдем, — я повернулся к Энн и протянул руку. Больше не для того, чтоб успокоить ее, а чтобы взять себя в руки.

Может, стоило бы спрятать Энн здесь и притвориться, что я один? Но Пол приходил ко мне прежде всего однажды. Да и не принято без звонка заваливаться в гости. Значит, он уже в курсе. Значит, бури не миновать.