Внимание! Мы ищем маму

14

Дверь захлопнулась, оставив в комнате гулкую, победную тишину. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в коленях. Победа была, но хрупкая, зыбкая.

Из спальни вышла Настя. В ее руках был потягивающийся Тёма, а за подол ее кофты цеплялся Степа, смотря на нее с обожанием.

— Ушли? — тихо спросила она.

— Пока да, — кивнул я, глядя на эту странную, но такую желанную картину. — Насть, я… Спасибо.

В этот момент в кармане завибрировал телефон. Я с облегчением отвлекся на звонок, отходя к окну. На экране — номер моего зама, Сергея.

— Серег, в двух словах, я сейчас не могу, — бросил я в трубку.

— Андрей, тут неприятность, — его голос был напряженным. — Клиническая больница. Тот самый контракт на охрану… они расторгают. Односторонне. Говорят о «недостаточном уровне сервиса». Прислали уведомление по электронке.

Ледяная волна прокатилась по спине. Больница. Та самая, где работает Настя. Совпадение? Хуй! Не верю я в совпадения.

— Кто инициатор? Главврач? — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Пока непонятно. Документ за подписью его зама по хозчасти. Но чувствуется, что решение принято наверху.

Я закрыл глаза на секунду.

В голове тут же всплыло лицо Васи, этого училки-сопляка. Нет, с его-то ведомством больница не связана… А кто тогда? Мысли метались, как пойманные мухи.

— Ладно, Серег. Ничего не предпринимай. Разберусь, как только вернусь в город. Держи руку на пульсе.

Я положил трубку и обернулся. Настя смотрела на меня с вопросом в глазах. Степа, уловив напряжение, притих.

— Проблемы? — спросила она.

— Рабочие моменты, — отмахнулся я, принимая решение. Сидеть здесь, как мышь в западне, больше нельзя. — Собираемся. Через час выезжаем в город.

— В город? Ура! — пискнул Степа, но тут же спохватился и притих, поймав мой строгий взгляд.

— У тебя же есть автокресла для ребят? — мягко, но настойчиво спросила Настя, качая на руке Тёму.

Я замер. Автокресла. Черт. Черт! В суматохе я совсем забыл об этой «мелочи». В деревне их днем с огнем не сыщешь.

— Я… я как-нибудь, — растерянно пробормотал я. — Пристегнутся ремнями…

— Андрей, нет, — ее голос стал твердым, как у доктора, выносящего вердикт. — Это опасно. Для Тёмы и Степы нужны детские кресла. По закону. Любой гаишник остановит — и штраф. Ну и проблемы с опекой тебе снова обеспечены.

— Я знаю законы, — недовольно произнес и почесал репу. — Сам был ментом когда-то. А вот про опеку не подумал.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах читался не упрек, а деловитая решимость.

— У Костика, кажется, осталось старое кресло от его крестника. Я позвоню, попрошу на время.

Имя Костика повисло в воздухе тяжелым, невысказанным упреком. Вспомнилась его злость, его слова: «Хватит одного раза, чтобы накосячить». И мое собственное обещание самому себе больше не просить у него ничего.

— Нет, — резко сказал я. — Не надо ему звонить. Я сам как-нибудь…

— Как? — Настя подняла брови. — В деревне автокресла на деревьях не растут. Это самый простой и быстрый способ. Или ты готов рискнуть детьми из-за своей гордости?

Она попала в самую точку.

Гордость.

Да, черт возьми, именно она сейчас комом застряла в горле. Идти к нему, унижаться, после всего… Но она была права. Рисковать детьми я не мог.

Я тяжело вздохнул, смиряясь с неизбежным.

— Ладно. Только… я сам схожу.

Дорога до участка казалась бесконечной. Каждый шаг отдавался в висках унизительным эхом. Я стоял перед знакомой дверью, собираясь с духом, как провинившийся школьник. А потом набрал в легкие побольше воздуха… Поднял руку, постучал.

— Открыто! — донесся из-за двери его хриплый голос.

Я вошел.

Костик сидел за своим столом, уставившись в монитор. Он поднял на меня взгляд, и в его глазах не было ни удивления, ни злости. Была лишь усталая отстраненность.

— Чего приперся? — буркнул он, откидываясь на спинку стула.

Я сглотнул, подбирая слова.

— Костян… мне нужно автокресло. Два. Для Тёмы и Стёпы. Мы в город возвращаемся.

Он медленно, преувеличенно обвел взглядом мой помятый вид, будто оценивая масштаб моего падения.

— Так. Значит, когда припекло, тогда и вспомнил, что у старого друга можно попросить? — его голос был ровным, но каждый звук резал, как лезвие. — А я тебе вчера что сказал?

— Что сказал? — спросил я, притворившись умалишенным.

— Чтобы ты к Настьке не лез.

— Я и не лез.

— Видел я, как ты не лез. Мне сестра по телефону только что рассказала. Целоваться вздумал? После всего?

— Костян, это не…

— Молчи! — он резко встал, и его стул с грохотом отъехал назад. — Я тебе не товарищ больше, понял? Ты для меня — проблемный гражданин, у которого дети в дерьме сидят. И который еще и к моей сестре липнет.

Мы стояли друг напротив друга, разделенные столом, как в былые времена, но теперь между нами была стена, которую я сам и возвел.

— Автокресло в подсобке, — сквозь зубы процедил он. — Бери и проваливай. И запомни, Проскуров, ты мне больше не друг. Понял?

Он развернулся и отвернувшись, уставился в окно, демонстративно показывая мне спину.

Я прошел в подсобку.

В углу, в пыли, стояло два старых, потертых кресла. Я взял их, чувствуя тяжесть не только пластика и железа, но и того, что только что произошло. Я прошел обратно через кабинет. Он не обернулся.

— Костян… — начал я у самой двери.

— Уходи, Проскуров, — тихо, но совершенно отчетливо бросил он в стекло.

— Спасибо, — произнес я, ощущая тяжесть внутри себя. Неужели это конец?

Ладно, разберусь с этим позже.

Через час, собрав вещи и документы, попрощавшись с родственниками, я выехал с ребятами из деревни.

Настя мне все же дала свой телефончик, и от этого, внутри от счастья завывал волк и стучал себя маракасами по голове. Поездка в деревню, явно прошла с успехом. Что будет дальше, я не знал? Но понимал, что трудности только начинается.