Внимание! Мы ищем маму

31

Вечер превратился в хаотичный, но невероятно весёлый марафон по обустройству дома. Пока я, обливаясь потом, пытался собрать двухъярусную кровать по инструкции, больше напоминающей ребус из «Кода да Винчи», пацаны принялись распаковывать игрушки.

— Пап, смотли! — Тёма, с лицом, перемазанным в сырном попкорне, торжественно водрузил на гору мягких игрушек резиновый меч. — Я лыцаль и у меня есть свой длакон!

— А я — дракон! — зарычал Стёпа, натянув на голову маску какого-то фантастического монстра.

По квартире разносился запах солёного попкорна, доносившийся из микроволновки, и звучала бодрая музыка из мультфильма, который они включили на полную громкость. Воздух был наполнен смехом, криками «Атакуй!» и звонким стуком моего молотка. В этом хаосе была какая-то магия. Несмотря на усталость, спину, отзывающуюся тупой болью, и гору непонятных винтиков, я ловил себя на мысли, что счастлив. По-настоящему. Мы с моими пацанами были не просто командой… мы были семьей.

Собрать шкаф оказалось проще, а вот школьный уголок для Стёпы стал новой головоломкой. Я уже почти закрутил последнюю полку, как Тёма, носившийся вокруг, как ураган, зацепился ногой за провод от моей дрели.

— Осторожно, бублик! — крикнул я, но было поздно.

Дрель с грохотом рухнула на пол, а Тёма, потеряв равновесие, шлёпнулся прямо на только что собранную гору попкорна. На секунду воцарилась тишина, а затем он разразился смехом, держа в каждой руке по рассыпавшемуся хрустящему «снежку». Стёпа, глядя на него, тоже захохотал. И я не выдержал. Мы сидели среди разбросанных деталей мебели, игрушек и попкорна, и смеялись до слёз. В этот момент все проблемы — опека, Маша, Игнатенко — отошли на второй план. Существовали только мы трое и наша маленькая крепость.

— Ну что, дракон и рыцарь, — вытер я слезу, подмигнув им. — Помогайте дракону-папе дособирать этот школьный замок для принца Стёпы.

Мы втроём водрузили столешницу на место, и я с гордостью посмотрел на результат: просторная двухъярусная кровать, аккуратный шкаф и, наконец-то, собранный учебный стол. Квартира преобразилась. В ней появилось не просто место для сна, а дом. Наш дом.

Внезапно музыка из телевизора смолкла, сменившись навязчивой мелодией входящего видеозвонка в телефоне. На большом экране высветилось лицо Насти. Она была на фоне какого-то уютного ресторана, за её спиной мерцали свечи.

— Андрей, привет! — её голос звучал бодро и чуть возбуждённо. — Как вы там? Справились?

Я подхватил Тёму на руки и подошёл к камере вместе со Стёпой, демонстрируя наш вечерний хаос.

— Смотри! — я гордо провёл рукой по воздуху, показывая на кровать. — Всё собрали! Почти не осталось лишних деталей!

— Ой, какие вы молодцы! — Настя рассмеялась. — А я вот… э-э… задержусь. Не ждите, ложитесь спать.

В глазах у неё играли весёлые искорки, и щёки были румяными. Меня кольнула ревность, острая и неожиданная.

— Хорошо, — стараясь, чтобы в голосе не дрогнула ни одна нота, ответил я. — Хорошо тебе отдохнуть.

— Спасибо! Целую пацанов! Пока!

Связь прервалась. Экран снова погрузился в мультяшные краски, но настроение было безнадёжно испорчено. Я безумно завидовал тому незнакомцу, который сейчас сидел напротив неё при свечах и видел её счастливую улыбку. Я ведь ее тоже приглашал на свидание, и она мне тоже ответила согласием. У такой красавицы, наверно, куча поклонников.

— Пап, а тётя Настя скоро приедет? — спросил Тёма, обнимая меня за шею.

— Не знаю, сынок. Не знаю.

Мы принялись наводить порядок, но веселье уже поутихло. Я укладывал пацанов на их новую, пахнущую деревом кровать. Тёма почти сразу же уснул, прижав к себе нового плюшевого дракона. Стёпа лежал с открытыми глазами.

— Пап, а она к нам вернётся? — тихо спросил он, глядя в потолок.

Я понял, что он говорит не о Маше.

— Не знаю, Стёп. Надеюсь, что да.

Я поцеловал мальчишек, погасил свет и вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Разбросанный по полу попкорн хрустел под ногами. Я собрал несколько рассыпавшихся игрушек, выключил телевизор и сел на диван, чувствуя себя выжатым как лимон. Одиночество накатило новой тяжёлой волной. Я закрыл глаза, представляя, как Настя смеётся за столиком в ресторане с кем-то другим.

И в этот момент в тишине раздался резкий, настойчивый звонок в дверь.

“Настя?” — первая мысль пронеслась обжигающей надеждой. Может, она передумала? Вернулась к нам?

Я вскочил, сердце забилось чаще. Быстро поправив мятый свитер, я подошёл к двери и посмотрел в глазок.

На площадке, под холодным светом лампы, стояла не Настя.

Стояла моя бывшая жена Маша.

Она была без пальто, в больничной одежде, наскоро наброшенном поверх неё лёгком кардигане. Её лицо было бледным и осунувшимся, волосы растрёпаны. Но самое страшное были её глаза — горящие лихорадочным, нездоровым блеском.

В одной руке она сжимала смятый листок бумаги — те самые документы об отказе от прав? А в другой… в другой она держала большой кухонный нож, который тускло поблёскивал в свете лампочки.

Она не звонила снова, а просто стояла и смотрела прямо в глазок, словно знала, что я за дверью и вижу её.

— Андрей… — её голос, хриплый и пронзительный, прозвучал сквозь дверь, заставляя меня похолодеть. — Андрей, открой. Я пришла за своими детьми. Мы должны быть вместе. Навсегда.