Всего лишь любовь

Глава 10. Костя

С утра поливаю «разбитое сердце». Кажется, ему у меня на столе очень нравится. Ещё несколько алых сердечек раскрыло свои лепестки. Думаю, может быть, мне вручить его родителям? В качестве дополнения к подарку на их годовщину. Но тут же в себя прихожу.

«Серьёзно? Разбитое сердце», — вот уж как символично. Но только в обратную сторону. Они-то как раз живут долго и счастливо. И, надеюсь, умрут в один день. Нет, я снова не то говорю! Не надеюсь, конечно. Просто... Каждый из них без другого не сможет. Как и я не могу без Витали. А она без меня?

Набираю ей сообщение, в который уж раз проверяю социальную сеть. Статус «замужем» не убрала, а значит, пока не готова расстаться с ним, расстаться со мной. Развод? Ишь чего захотела! Ты сначала его получи. Если думаешь, будет так просто, то ты глубоко заблуждаешься, милая.

Решив сделать ревизию холодильника, я замечаю, что запасов готовой еды не так уж и много. Капустин уже тут как тут!

— Ну что, Капустяныч? Что мы имеем? — докладываю ему, глядя внутрь опустевшей кастрюли, — Где-то две порции супа.

По супам и борщам Вита — мастер. Или я так люблю есть первые блюда? Без горячего мой организм не работает в полную силу. Что ж, придётся придумать что-нибудь. Сварить, наконец! Ведь я же не совсем бестолковый? Раздобуду ингредиенты, посмотрю видео-инструкции. Справлюсь!

— Дальше, — вздыхаю, — Есть рис и поджарка из мяса, есть овощи.

При виде огурца, который я достаю из пакета, Капустин восторженно лает.

— Ладно, ладно, — решаю быть щедрым, — Огурца больше нет.

Надрезаю его пополам и кладу возле миски. Капустин бросается на огурец, как хищник на жертву. Чавкает так, что не слышно мой голос.

— Клубника, — смотрю я на спелые ягоды, — Но тебе её нельзя, понял?

От клубники Капустин покрывается сыпью. И начинает чесать под хвостом.

— Вот, собственно, и всё, — подвожу я итог, — Не считая остатков сыра и творога. Ну, это нам с тобой на один зуб. Наша мамочка намеренно оставила нас без продуктов. Знала, что хочет уйти, и оставила!

На выдохе я опускаюсь на корточки. В морозильнике есть кое-что поинтереснее. Есть, к примеру, пельмешки. Пускай, их не так уж и много! Зато Вита их лепит сама, и каждый пельмешек теперь на вес золота.

Также есть мясо. Вот только что делать с ним, я пока не в курсе.

— Курица, — читаю надпись, сделанную Виткой на листочке бумаги.

Из курицы можно сварить бульон. Это проще простого! Разморозил и бросил в кастрюлю с водой. А если добавить картошки, морковки и лука, то получится полноценный суп.

— Живём! — восклицаю я в адрес Капустина, который прикончил свой огурец.

На дне морозилки — сосиски.

— О! — радостно хмыкаю я, — А вот это уже кое-что. Можно купить яиц и пожарить. Будет шикарнейший ужин, дружище!

Капустин глядит на сосиски с сомнением. Наверное, думает, лучше их съесть просто так, без яиц?

Всё же решаю сходить в магазин. Подкупить про запас. Например, овсяной крупы, макарон и молочки. Буду заваривать хлопья с утра. На обед сварю суп. А на ужин... По обстоятельствам.

В ближайшем к нам супермаркете Вита — уже завсегдатай. Она контролирует скидки и акции, в её арсенале — с десяток скидочных карт. А у меня ни одной! Ну, и что?

— Смотрите на жёлтые ценники, — советует мне консультант.

И я начинаю бродить между полок, смотреть...

Печенье овсяное. Надо бы взять, пригодится! Рядом с ним вижу сушки «Малышка». Какое-то время стою возле них, вспоминаю, как Вита их ела... Беру булку белого, и вынуждаю себя продолжать изыскания. Подхожу к холодильнику. Что тут у нас? Молоко, обязательно. Творог. Вот только какой? Жёлтый ценник стоит на творожных сырках. Беру сразу несколько разных. И масло. Буду мазать на хлеб.

Твёрдый сыр пригодится, ведь я его очень люблю. А сметана? Нужна ли сметана? Куда мы обычно девали сметану? В борщи. Ну, а борщ мне, в ближайшее время, не светит! Но дольше всего я стою у раздела с колбасами. Вот уж в чём я вообще ничего не понимаю. Чем сервелат отличается от не сервелата? Но... выручают всё те же жёлтые ценники.

«Мясной продукт категории В», — читаю на свёрнутой в рулик колбаске. Категория В — это хорошо, или нет? Решаю попробовать. Собираюсь пройти мимо сельди и морепродуктов. Но ценников жёлтого цвета тут прямо в избытке. Придётся хоть что-нибудь взять! Тут возникает вопрос: «Что такое пресервы?». Это то же самое, что и консервы, или нет? Беру несколько ломтиков красной рыбы. Капустину тоже понравится! Имеем мы право чуть-чуть шикануть? В честь того, что остались одни.

Напротив витрины с готовой едой замираю надолго. Здесь чего только нет! Салаты, горячие блюда и даже супы.

«Комплексный обед», — читаю я на большой упаковке. В него входит мясо по-французски, салат и пару ломтиков хлеба. А вот есть ещё один! Вместо французского мяса — бифштекс. Не знаю, что выбрать! Беру сразу два. И в довесок кладу внутрь тележки готовые сырники. Уже представляя себе, как буду их есть, запивать сладким чаем. Так вот для чего нам пригодится сметана? Придётся её тоже взять.

С гружёной тележкой, я подхожу к кассе самообслуживания. Заглянул в хоз. отдел, взял туалетной бумаги. Опять же, по акции! Вита бы мною гордилась. Сколько денег я сэкономил? Однако... Когда удаётся пробить друг за другом всё то, что я взял, то финальная цифра меня поражает. Серьёзно? Какая инфляция в этой стране? Как давно не бывал в магазинах!

Когда возвращаюсь домой, получаю послание. В переписке с Артуром какой-то видос. Нажимаю на «плэй». Вижу горстку ребят. Все их лица знакомы! Вот, Синицын скандирует что-то и держит плакат. С трудом удаётся понять, что написано. «Верни...», «...лова!». Наверно, какой-нибудь митинг в поддержку свободной любви? Он на это способен!

Вижу Лилю Кутепову рядом, в коротенькой юбочке в складку. В один голос с Костей она произносит слова. Делаю громче звук гаджета и подношу динамиком к уху.

-...ни-те, и-ло-ва! — обрывистым звоном в ушах дребезжат голоса первокурсников.

Они затеяли это у самых парадных дверей института, на отделанной плиткой площадке, где обычно проводятся разные сборища. Где Инесса толкает мудрёные речи.

«На носу у них сессия! О чём они думают?», — рассержено думаю я. Должны бы учить и готовиться. А не тратить своё драгоценное время на такой каламбур.

Но в какой-то момент мне становится виден один из плакатов. И надпись на нём вызывает дыхательный спазм.

«Верните Шумилова!», — вывел кто-то печатными буквами. Шумилова — это... меня? Они просят вернуть меня им? Но зачем? Почему?

Не выдержав ни секунды, я набираю Артура. Пускай, у него сейчас пара. Не развалится, выйдет в коридор! Тот, словно тоже терпел, ждал звонка, почти сразу берёт:

— Ну, как тебе, Борисыч? Видел, какие у нас тут дела происходят, пока тебя нет? — его голос насмешливый. Мне не до смеха!

— Это как называется? Что это?

— Бунт молодёжи! — Моложаев доволен, как будто сам был зачинщиком этого бунта.

Я сыплю вопросами:

— Как? Почему? Что случилось?

— Да просто всё, — хмыкает он, — Тут к нам приходил социальный работник, или как там его... Опросил всех твоих учеников, а в особенности, девочек. На предмет домогательств с твоей стороны.

Я сползаю по стенке:

— Твою ж мать! Представляю себе, что подумали дети.

— Всё нормально они подумали. У детей есть мозги, — произносит Артур, — Они, естественно, не поверили в то, что ты мог учудить нечто подобное. Ну, стали выспрашивать. Ко мне докопались! Я им и выложил всё, как есть.

— Что ты им выложил? — хмурю я брови.

— А то! — изрекает Артур, — Что одна не чистая на руку студенточка подала на тебя заявление в суд и тебя отстранили.

— А они? — я сижу на полу, разместив между ног неразобранный ворох пакетов.

— Ну, а они что? Вон, как видишь! Устроили смуту в рядах псевдонаучных умов. Ранним утром, ещё до открытия ВУЗа собрались, и встречали речёвками всех, кто пришёл. Верните Шумилова, и всё тут! Только ему, нашему дорогому преподавателю, мы будем сдавать экзамены.

Я прикрываю ладонью глаза:

— Их же отчислят!

— Не отчислят! — перечит Артур, — Всех не смогу отчислить. Весь курс? Да и там не один, там ещё старшекурсники. Аспиранты твои, между прочим!

— Пиздец, — матерюсь я вполголоса, что мне, в обычное время, не свойственно.

— Борисыч, ты чё приуныл? Да если бы за меня так вступились, я б землю рыл носом!

— Землю? Носом? — смотрю на Капустина, который как раз появился в прихожей, — И чё бы ты, трюфель нарыл?

Пёс суёт морду в пакет. Кажется, в этом пакете лежит колбаса?

Моложаев смеётся:

— Короче, пойду я, а то мои умники решат, что пары не будет и разбегутся. Я же не Шумилов, меня тут никто так не любит!

— Иди ты, — шутливо бросаю ему.

Выдыхаю, когда разговор завершён. А на душе как-то горько и сладостно. Может ли быть одновременно горько и сладостно? Я нужен им! Я, а не кто-то другой. Едва ли такая инициатива поможет восстановить моё доброе имя. Но внутри потеплело. Охота пойти туда и обнять их всех, и каждого по-отдельности.

В соцсетях в этот день мне написали сразу десять студентов.

«Константин Борисович, мы с вами!», «Мы поддержим вас! И не верим в то, в чём вас обвиняют!», «Мы будем просить у Инессы Васильевны, чтобы она вас вернула», «Чердынцев достал!», и тому подобное. Решаю ответить Синицыну:

«Мне очень приятно, что вы поддержали меня! Но сессию всё равно придётся сдавать Чердынцеву. Навряд ли меня восстановят в ближайшее время. Спасибо, ребят!».

Вечером я решаю отведать комплексного обеда. Всё ж любопытно, чего они там предлагают? Не идёт ни в какое сравнение с тем, что готовила Вита. Но, на безрыбье сгодится. Хочу поберечь те остатки еды, что стоят в холодильнике. Они греют душу! Как будто она ещё здесь...

— Чё, хочешь попробовать? — киваю Капустину. Тот вроде сыт. Но чувство сытости у него притупляется, когда мокрый нос чует запах еды.

Кладу рядом с миской кусочек говядины. Принюхавшись, он начинает её уминать.

— Ну, как тебе? Бифштекс подгорел, скажи? — вопрошаю. И знаю, что он не ответит! Эх, жаль, я не знаю собачий язык.

Перед сном вижу, Вита онлайн. Я лежу на кровати, с её стороны. И Капустин лежит по-соседству. Сегодня я вымыл ему лапы тщательно. Расчесал волосню, и ему, и себе.

«Как ты?», — пишу. Но тут же стираю. Хочется написать что-то более весомое, но что?

«Ну, и как тебе жизнь без меня?», — может так. Нет, это слишком!

«Знаешь», — пишу, — «Я грущу без тебя». Далее делаю фото обложки ещё недочитанной книги. «Здравствуй, грусть!». И задумчивый профиль девицы за столиком в летнем кафе.

И вот это всё ей отправляю. Ответ приходит достаточно быстро. Вита пишет:

«Это Капустин? Ты пускаешь его на кровать?».

Я хмурюсь, думая, как она поняла. И тут вижу лапу Капустина, которая попала в кадр.

«Блин!», — думаю. Отвечаю ей:

«Ну, должен же я с кем-то спать?».

«Лучше найди себе сучку», — глумится Виталя.

«Ты ж моя сучка!», — смеюсь про себя.

«У меня уже есть одна, и другой мне не надо», — пишу.

«Я за тебя очень рада», — отвечает расплывчато. Снова решила, что я о Милане? Собираюсь внести уточнение. Но... Лучше оставить, как есть.

«Доброй ночи, любимая!», — отправляю ей. На этот раз Виталина решает оставить меня без ответа.