Всего лишь любовь

Глава 32. Костя

Ну и денёк был! Я выдохся. Сначала этот ремонтник чумной. Кто из нас двоих меньше разбирается в кондиционерах, можно ещё поспорить. Я и то догадался, что нужно его снять со стены. Но когда дело застопорилось, решил позвонить отцу. Прямо на мессенджер.

— Па, включи видео! — попросил.

— Что случилось? — напрягся на том конце провода папа.

— Ну, помощь твоя нужна! — настаивал я.

Он щёлкнул на кнопочку. И во весь экран появилась его физиономия. Я увидел гараж. Понял, папа паяет.

— Могу я тебя отвлечь на минутку? Ты шаришь в кондишенах?

— В чём? — хмыкнул он.

— Ну, в кондиционерах, — перефразировал я.

— Ну! — папа взял в зубы какую-то отвёртку.

— Можешь дать пару советиков мастеру? — понизил я голос, искоса глядя, как тот «упражняется» рядом с кондёром, — Иначе у нас тут беда.

— Ну! — папа вынул отвёртку.

— Даю человеку трубку, — я передал свой смартфон белодаге-ремонтнику.

А обратно его получил наполовину разряженным. Отец постарался на славу. Втолковывал что-то, просил показать ему схему, пенял на бездарность коллег. В итоге кондёр заработал!

— Эт чё за ёжик был? — проговорил он, когда я ему позвонил, расплатившись.

— Это мастер, па, — отозвался со вздохом.

— Эт я мастер, а он подмастерье, как минимум! — хмыкнул отец, — Вот же беда. Старая школа помрёт, а новая ни на что не годится.

— Ты выручил, я твой должник, — улыбнулся.

— Чекушку с собой привези, три звезды, — понизил он голос, имея ввиду коньячок.

— Да тут на пять тянет! — присвистнул.

— Да где уж на пять? Я не гордый, — с усмешкой ответил отец.

Попрощались. Поехал на следующий «раунд». Теперь предстояло замять дело с просрочкой. Претензию распечатал. Попутно взглянул на Виталькино рабочее место. Столик в углу, рядом несколько полочек, списки дел, стикеры. Ручка, которой Виталя писала всё это...

«ИП Малакушин» прочёл на листке. Через час был у них. На отшибе склады и ворота с коровой. Я вошёл, поздоровался. Сразу сказал, что с претензией. Девчуля с ресницами и ноготками взглянула лениво, положила её к пачке прочих бумаг и ответила:

— Вашу претензию рассмотрят в установленный срок.

— В какой срок? — переспросил я.

— В установленный, — сказала девчуля.

— И сколько он длится? — решил уточнить.

— Зависит от множества факторов, но вообще десять дней, — защёлкала мышкой, с таким умным видом, как будто работала. Но я почему-то был твёрдо уверен, что у неё там пасьянс.

Я вышел, набрал Комарова. Тот ответил не сразу. Но, ответив, был рад! Стал выяснять, как у меня на работе. Но я отодвинул вопрос на потом.

— Слушай, Комар, подсоби! Я сейчас в одной местной конторе. Молоко поставляют жене. Так они ей просрочку поставили. Не хотят исправлять. Я войду, типа я деловой, с телефоном. А ты просвети, что и как!

— Не вопрос! — хмыкнул тот, — Я как раз на техническом, — добавил, имея ввиду перерыв.

Я вернулся в приёмную, делая вид увлечённый и очень серьёзный. Девчуля всё также сидела, и даже глаз не удосужилась поднять.

— Да, Андрей Геннадьевич, от рассмотрения претензии отказываются. Сказали, в десятидневный срок. Мы так долго не можем ждать! Там целиком два бидона просроченных сливок.

— Сливки, ё-моё, — отозвался Комар, — Надо Кариночке крикнуть, пускай кофе со сливками сделает.

— Что говорите? Сертификат соответствия? Я сомневаюсь! У них тут всё куда зря. Ни документов о качестве нет, ни деклараций. Что? Проверку назначить? Я тоже так думаю! Стоит назначить проверку. Сейчас с этим строго. Пускай возьмут на анализ молочку. Мало ли, чем мы тут кормим народ?

Девчуля всё также смотрела в экран, но глаза у неё округлились.

Комаров подбодрил:

— Надави посильнее! Скажи, что постановление вышло главврача санитарного о надзоре за производством и оборотом молока и молочной продукции. В связи с чем их конторку прикроют.

— Да, да, я читал. В постановлении № 33 от 13 июня сказано чёрным по белому, что вся продукция ненадлежащего качества будет изъята, а предприятие, её произведшее, будет закрыто до выяснения обстоятельств. Сейчас с этим строго! — сказал, как бы глядя в пространство. Вроде я тут вообще оказался случайно. Телефонный звонок застал в тот момент, когда собирался уйти.

Девчуля притихла, даже мышкой щёлкать перестала. Глазки забегали. Я поднажал:

— Хорошо! Хорошо! Назначайте проверочку, я подпишу. Ваш знакомый инспектор ещё занимается этим? Вот и отлично! Внеплановую, прямо сегодня. На основании жалобы потребителя. Вред здоровью подключим, у нас повариха с расстройством желудка слегла, — врал нещадно, прося извинений у всех поварих.

— И-извините! — вмешалась девчуля. Но я сделал вид, что не слышу её.

Продолжил свои сочинительства. В которых была доля правды. Ведь Комаров мог бы дать делу ход, подключить свои связи. Но я был уверен, что этого нам не потребуется.

— Ну, что ж, раз закроют, значит, так тому и быть! Нашей вины в этом нет. Производите товар надлежащего качества, и будет вам счастье. Как говорится, каждый в ответе за своего потребителя.

— Хе-хе, — чавкая чем-то на том конце провода, прозвучал Комаров, — А теперь объяви ей, что я прокурор!

— Я думаю, до суда не дойдёт. Ну, уж если дойдёт, то я в нашем успехе уверен. Спасибо тебе, дорогой! Хорошо иметь друга прокурора, — завершил разговор.

Комаров усмехнулся:

— И тебе, дорогой! Будешь в наших краях, милости просим.

Мы попрощались. Когда я взглянул на девчулю, та явно была под впечатлением от услышанного. Заметно бледна и растеряна!

Я развёл руками, кивнул на смартфон:

— Извините! Ничего личного. Как говорится, бизнес — дело грязное. Уж если ступил, то иди до конца.

— П-подождите! Какая проверка? — девчуля вцепилась в меня перепуганным взглядом.

— Такая, — взглянул на часы, — Минут через тридцать будет здесь. Я думаю, вам нет нужды напрягаться. Вас же это никак не касается?

— К-как не касается? — растерялась она окончательно, — У нас все продукты хорошие! Всё с фермерских хозяйств. И качество очень высокое!

— Вот об этом и скажете санинспектору, — посоветовал я.

— П-пожалуйста, не нужно проверок! Мы всё уладим! Я прямо сейчас отправлю вашу претензию главному. Он всё подпишет, и мы вам заменим товар, — торопливо заверила девушка. Резко вскочила, схватила бумагу, которую я ей принёс.

— Ну, что ж, если ситуация будет улажена в кратчайшие сроки, то, отложим проверку до лучших времён, — произнёс я задумчиво.

Она покивала, одарила меня той улыбкой, которой должна была одаривать каждого, кто заходит сюда. Я проводил её взглядом. И вышел. Уже у машины позволил себе закурить.

«Дон Кастелло, как минимум», — решил про себя и представил, как Вита воспримет мой маленький злобный триумф.

Остаток дня посвятил изучению спроса и цен. На витрине одно, а по факту — другое! С официанткой Ларисой прошлись по позициям, выявив те, что «стоят».

— Комбинировать нужно вот так, — объяснял, — Один товар ходовой, из напитков, из выпечки. А второй к нему тот, что не слишком берут, подороже. Тогда получается выгода на перспективу. Допустим, по этой цене у вас брали всего лишь по три штуки в день, а по новой цене будут брать сразу десять.

Девчонки собрались вокруг, увлечённо смотрели и слушали. Вставляли ремарки и спорили, какие из булочек лучше включить в «летний сет». В благодарность они накормили меня и Капустина. Которого я им оставил с утра.

— С собаками в заведение можно? — спросил полушепотом.

Лариса кивнула:

— С такими милахами можно везде!

В итоге Капустин стал местной звездой. С ним фоткались, тискали, гладили. Единственное, о чём попросил — не кормить!

— Он накормлен, во-первых. А во-вторых, нас Виталина Михайловна обоих прибьёт. Капустин на строгой диете.

— Что, даже маленький кусочек булочки нельзя? — заскулили девчонки, глядя на рыжую морду, которую так и хотелось чем-нибудь угостить.

В итоге они угостили! Так как мой верный друг обосрался уже когда мы собирались домой.

— Виталине Михайловне не слова, — попросил я девчонок. И сам помогал убирать...

Я смотрю на её сообщение. Я предложил ей поужинать вместе. Она отказала. Помог и вали! И обидно, и больно. Ведь я это делал не ради себя. Ради нас. А в итоге, опять в одиночку грызу макароны.

Я не вправе роптать. Знаю, сам виноват! Но как же всё-таки трудно признаться, что выхода нет. Нет прощения.

«Будем делать вид, что у нас всё в порядке?», — вопрошает она в сообщении. Вчера, когда Вита уснула на диване в гостиной, улёгшись на край, я боялся будить. Но сильнее боялся, она соскользнёт, упадёт и ударится. Перенёс осторожно в постель, опустил и накрыл одеялом. Она не проснулась. Улеглась на бочок, издавая забавные звуки:

— Цом, цом, цом.

Я хотел рядом с ней, а потом передумал. Всё равно ведь не спал! Изучал потолок. И пытался понять, как жить дальше.