Всего лишь любовь

Глава 13. Вита

Манускрипт, оставленный Милой, я прочитала от корки до корки. Это не просто её письмена. Он заверен юристом! В нём она претендует на долю в бизнесе, равную половине всего, что имеем на данный момент. Справедливости ради, резон в этом есть. Она — вдохновитель и автор идеи, она сочиняла меню и следила за всем, что касается кухни. Но именно мой вклад в совместную мысль дал нам право работать. Именно я в своё время платила огромные взятки всем органам власти и всем министерствам. Лишь бы только зажёгся зелёный!

Своё имя вот в этой бумаге, Милана фактически сделала брендом. И называет себя — начинателем всех самых лучших идей. В то время как до «ВитаМилы» она была просто никому неизвестный кондитер-энтузиаст. И только став частью совместного детища, получила известность. Уж сколько я сделала для того, чтобы о ней заговорили повсюду! Даже дизайнера наняла, который создал нам продвинутый профиль в социальной сети, а заодно облагородил её личную страницу.

Она говорит, что буквально жила на работе, не пропуская ни единого праздника, отдавая себя на все сто. Но, по честному, из нас двоих я щадила Милану. Я всегда, при первой возможности, давала ей передышки. Позволяла работать из дома, даже систему слежения установила. Которая съела почти весь бюджет! Лишь бы Мила могла отдохнуть. Понимаю же, творчество требует сил непомерных. А уж я как-нибудь пережду, и мигрени, и насморк, и даже «особые» дни.

Сперва я хотела отдать ей безропотно всё, о чём она просит. Но мой внутренний демон сказал, что такая отдача несвойственна мне. Что я перестану себя уважать! Ведь я уже отдала ей то самое ценное, что имела. Шумилова. Неужели ей мало? Выходит, что мало…

Вспомнились дни, когда мы только в мыслях владели кафе. И Костин подробнейший бизнес-план оживал постепенно. Помню, как он сделал нам иллюстрацию. Рисовать он умеет неплохо! Но, реши он стать художником, то стал бы карикатуристом. Рисунок был до того смешной и весёлый. На нём была Мила, с мешочком деньжат, что упали ей после развода. И я, с малышом на руках, Тоша был ещё маленьким. Над моей головой была куча вопросов. Что давало понять — я в смятении! А Милана уверенно шла в мою сторону, собираясь поведать свой план.

Над всем этим действом парил в позе лотоса он, наш Господь. А точнее, наш ангел-хранитель. Это он так себя обозвал!

— А это что, золотой дождь? — уточнила Милана, повторив пальцем некие капли, что сыпались с неба на нас с ней, минуя его.

— Каждый думает в меру своей распущенности! — изрёк Константин, и объяснил нам, несведущим, — Это манна небесная.

— Ой, ну ты слышала, манна? — прыснула со смеху Мила, — Да уж, от скромности ты не умрёшь!

Интересно, где сейчас этот рисунок? Жаль, я не помню! Возможно, его уже нет. Но в моей голове он остался на веки.

Я позвонила Никите. Ведь он говорил: «Ты звони, если что». Вот это «если что» наступило. И я обратилась к нему. У меня, к сожалению, нет таких связей. У Шумилова, может быть, есть знакомый юрист. Но обращаться к нему… После того, что он сделала! Никита, он тоже обидел меня в своё время. Но срок давности его грехов далеко позади. В конце концов, он сполна поплатился за всё. Рассчитался жизнью ребёнка. Такого я бы не пожелала даже врагу.

Он взял трубку практически сразу. Наверно, держал телефон под рукой.

— Вита! Я очень рад тебя слышать! — его голос и вправду звучал очень радостно.

Я улыбнулась:

— Решила тебе позвонить.

— Хотел бы надеяться, что просто так. Но подозреваю, причина гораздо более веская, чем просто услышать мой голос.

— Веская, ты прав, — подтвердила я.

— Я внимательно слушаю, Вита! — выжидающе выдавил он.

Я взяла себя в руки:

— Никит! Скажи, у тебя не найдётся юриста? Желательно, чтобы это был адвокат, со стажем.

— По бракоразводным делам? — его голос стал немного насмешливым.

Мне захотелось ему возразить! Но… Я подумала, что и по бракоразводным в скором времени мне пригодится.

— Нет, Никита. По бизнесу, — усмехнулась невесело.

— А… что с бизнесом? — он озадаченно предположил, — Кто-то наехал?

Я издала тяжкий вздох и потёрла лоб, что даже немного вспотел. Отчего-то волнительно было с ним объясняться. Даже стыд одолел! Будто я виновата, что жизнь моя катится к чёрту.

— Да нет же…, - промямлила, — И зачем я вообще позвонила тебе…

— Вита, Вит! Подожди, — ободряющий голос Никиты меня убедил, я звонила не зря, — Ведь я же не просто так спрашиваю! Мне нужно знать, чем я могу быть полезен тебе.

«Он и вправду желает быть чем-то полезен», — подумала я в тот момент. Возможно, испытывал чувство вины, что так жёстко наехал? Прижал меня к стенке и стал выяснять, от кого родила свою дочь.

— С подругой поссорились, — приоткрыла я «дверцу», — Теперь будем бизнес делить. Знаешь, как оно бывает у девочек.

Никита, конечно, не знал! Но ответил вполне убеждённо:

— А я удивлён, что вы с ней продержались так долго!

— В смысле? — нахмурилась я.

— Ну, Милана твоя… Я ещё тогда говорил, что она интриганка, — иронично заметил Никита.

В прежнее время я бы обязательно вступилась за Милу. Сказала бы: «Как ты можешь говорить о ней так? Ведь ты же не знаешь её». А теперь… Выходит, что это я сама не знаю? Ничего не знаю о ней.

— Ну, так что? Ты поможешь найти адвоката? — решила ускорить процесс.

— Да, конечно! — ответил Никита, — Я сведу тебя с лучшим. Он такие дела щёлкал, многомиллионные сделки решал в пользу своей стороны. Не волнуйся!

— Спасибо, — почти прошептала я в трубку.

Никита добавил, уже деловитым, свободным от прочих эмоций, голосом:

— Я запишу тебя к нему на приём. Чуть позже скину контакт, а также место и время.

Я ещё раз поблагодарила его. А, положив трубку, выдохнула. Поняв, что всё это время дыхание было каким-то поверхностным. Боялась, что он мне откажет? Едва ли! Боялась, потребует что-то взамен…

— Виталина Михална! — прерывает мои размышления Лора.

— Да, Ларис? — поднимаю глаза от компьютера. Так погрузилась, что даже рука затекла.

— А что же нам теперь делать? Ну, кофемашину придётся новую покупать? Эта сломалась, — произносит она виновато.

— Совсем сломалась? — говорю я со вздохом. Ведь всё к тому шло!

— Да! Сегодня весь пол заплевала, — сокрушается Лора.

— Я ремонтника вызвала, завтра придёт, — я смотрю на часы.

Скоро уже конец дня. А домой не охота! Ведь это даже не дом. А пещера. Правда, теперь, в этой пещере живу не одна, а с Капустиным. Это во много раз скрасило моё пребывание там.

Звонит телефон. Я смотрю на экран. Теперь вместо фото подруги на нём Шапокляк из мультфильма про Гену. Вот такой ты будешь с возрастом, Мила! Одинокой, никому не сдавшейся злыдней. А я? Интересно, какой буду я?

— Да, аллё! — отвечаю. Теперь в разговорах с ней мой голос всегда звучит так. Свысока.

— Вот это скорость, подруга! Я даже слегка обалдела! — восклицает она.

Я пытаюсь понять, о чём речь. Шумилов ей что-то сказал? Наверно, сказал, что я съехала? И Милана уже собирает вещички, чтобы скорее занять моё место.

— Ты о чём? — говорю осторожно.

Но Милана как будто не слышит меня:

— А я ведь знала, что ты к нему побежишь! Знаю тебя, как облупленную!

— Да о чём ты? — повышаю я голос.

— Я о деньгах, — произносит она, и добавляет с усмешкой, — Твой долг погасил твой любимый мужчина.

— Шумилов? — первое, что приходит мне в голову.

Милана смеётся:

— Шумилов? Ой, Дольская, я умоляю тебя! Наш Костик кто угодно, но только не Рокфеллер.

И вот опять это «наш Костик» так отчётливо режет мне слух. Хотя, Мила всегда называла его «нашим умником». Добавляя при этом: «Если ты такой умный, то почему такой бедный?». А Костя не бедный, он честный! Ну, вот… Даже теперь я продолжаю его защищать.

— Богачёв! Я о твоём Богачёве, — добавляет она, — А он у тебя деловой! Заставил меня подписать официальный отказ от претензий на бизнес. Я тебе сейчас фото пришлю. Оригинал у девчонок оставлю в кафешке. Так что, теперь ты свободна, как птица, Дольская! Лети, вей другое гнездо.

— Да пошла ты, — цежу я сквозь зубы.

— Нет, она же ещё и ругается! — усмехается Мила, — Я в целом тебе благодарна за всё. И за долю в кафе, и за Костю.

Я нажимаю «отбой» прежде, чем Мила успеет произнести хоть ещё одно слово. Дышу, словно загнанный зверь. Богачёв заплатил за меня? Да какого же чёрта, хотелось бы знать? Я не просила об этом!

Проходит ещё полчаса, прежде чем я позволяю себе даже думать о том, чтобы ехать к нему. А ведь ехать придётся! Господи, пять миллионов! Ведь даже не сотен. Такая огромная сумма, в которую Мила себя оценила. Ему по карману! А мне?

В «Асторию» я собираюсь в каком-то загадочном ступоре. С одной стороны, благодарна ему. А с другой, я безудержно зла! Подъезжаю, не думая ни о чём, кроме того, как войду и наброшусь. Не с кулаками, конечно. Словесно. Я отдам ему всё до копейки. Я не хочу быть должна! Даже если придётся продать мой Фольксваген. Даже если придётся скрести по сусекам, лишиться всего, что копила на жизнь. На нашу с Шумиловым жизнь.

Перевожу дыхание, прежде чем войти в эту дверь. Когда я в последний раз выходила отсюда, то была в прямом смысле слова, на взводе. В прошлый раз я плеснула Мохито в лицо Богачёву. Что будет сейчас, даже думать боюсь!

— Простите, а…, - хочу уточнить у подошедшей ко мне официантки. Но тут же вижу его.

Он сидит, как ни в чём не бывало, за стойкой. И пьёт что-то крепкое, судя по цвету и выражению лица. Когда подхожу, отрывает свой взгляд от смартфона.

— Виталина? — слегка удивлённо подняв одну бровь, произносит, — А я вот как раз собирался звонить.

— Да что ты? — смеюсь, ощущая, как нервы натянуты.

— Присядешь? — кивает на стул.

Стулья здесь новые. С тех пор, как я отмечала свои двадцать лет, их заменили. Здесь много чего заменили! Но главное осталось неизменным. Богачёв со стаканом в руках. Как хозяин всего. В том числе и моей неприкаянной жизни.

— Мохито, пожалуйста! — улыбаюсь бармену, присев на крутящийся стул.

Никита, облизнув губу, усмехается.

— В прошлый раз не успела попробовать, — пожимаю плечами, — Может, хоть в этот удастся?

— Хотел бы я верить, — качает он головой. Очевидно, прекрасно понимает, зачем я сюда заявилась?

— Никита, какого чёрта? — повернувшись к нему, вырываю из сердца, — Зачем?

Он серьёзнеет, делает вдох. А затем выдыхает так долго, как будто копил напряжение в лёгких. Бармен ставит Мохито на стол.

— Я решил, что так будет правильно, — произносит Никита.

— Я не просила об этом! — цежу.

— А об этом не нужно просить, — отвечает он хмуро.

Я усмехаюсь:

— Решил обязать меня? Связать по рукам и ногам? Ну, что ж! У тебя получилось. Давай, требуй! Что ты хотел? Общения с дочерью? Секса? — на этом слове бармен поджимает губу, изо всех сил делая вид, что не слышит.

— И того и другого, — произносит Никита с усмешкой, — И можно без хлеба.

Да он издевается! Взглядом терзает меня.

— Я серьёзно! — я злюсь.

— А если серьёзно, — вздыхает, — То я ничего и не жду. Это мой маленький вклад в твою жизнь, Виталина. Меня не было здесь двадцать лет. По двести пятьдесят тысяч за год. Согласись, это — не так уж и много?

Хотела бы я согласиться.

— Не много? Никит, — говорю я, качнув головой, — Я верну тебе всё, до копейки.

— Не смей! — говорит, — Не возьму! — и, осушив свой стакан, намекает бармену, что надо наполнить.

Я смотрю, как изящной струёй льётся внутрь… Что это? Виски? Ром? Или, может, коньяк.

Придвигаю к себе свой Мохито. Трубочка тоже зелёного цвета. Укусив листик мяты, я делаю первый глоток.

— Ммм, — невольно мычу.

— В этот раз ты не будешь меня поливать? — усмехается он.

Опускаю глаза:

— Я ещё не решила.

— Я не имею права настаивать, Вита, — говорит он уже без иронии в голосе, — Но если ты дашь мне увидеться с дочерью.

— Нет! Я не дам, — заставляю его замолчать.

Взгляд его тяжелеет, а брови сдвигаются. Серая поросль прячет лицо, но итак ясно, как он расстроен. Наверное, ждал, я сама предложу? После такой «шефской помощи»?

— Никит, в моей жизни сейчас столько всего происходит. Я не выдержу, если ещё и это, — неожиданный всплеск откровенности рушит возникшую стену.

Он, наклонив голову на бок, впивается взглядом. Да так, что меня пробирает до самых костей. Так охота ему рассказать! Поделиться хоть с кем-нибудь…

Но вместо этого я отправляю в рот лайм, висящий на краю стакана. Тот кислый, я морщусь и скорее берусь запивать.

— Помнишь, как ты возвращала мне серьги? — насмешливо делится он.

Я замираю, сглотнув:

— Почему ты припомнил сейчас?

— Ну, — пожимает плечами, одетыми в лёгкий волнующий хлопок, — Столько лет прошло, а ты совсем не изменилась. Всё также непримирима в своём нежелании быть от кого-то зависимой, да?

— Но, тем не менее, тебе в прошлый раз удалось, — отвечаю.

Мохито безалкогольный. Но голова у меня слегка кружится. Кажется, время уносит назад…

— Удалось что? — уточняет.

— Сделать меня зависимой, — говорю, продолжая давить свой коктейль.

Он стучит по столу зажигалкой. Та очень красивая, медного цвета.

— В этот раз не удастся? — рождает вопрос.

— Так вот в чём заключается твой коварнейший план, Богачёв? — говорю без улыбки.

Он спешит разуверить меня:

— Извини, не сдержался! Нет никакого плана, Вит. Просто я понял, что должен помочь.

— Ты ничего мне не должен, — вздыхаю, допив.

— Коктейль за мой счёт, — произносит он бармену.

Я усмехаюсь. Извлекаю из сумочки свой кошелёк. Достаю из него пару тысяч:

— В счёт погашения долга, — крутящийся стул отпускает меня.

— Вит, — осуждающий взгляд Богачёва настигает на выходе.

Я, обернувшись, смотрю на него. И какая-то тень недосказанных слов между нами, запутанных временем, болью с обеих сторон. Я почти вижу её, она почти осязаема! Улыбнувшись ему на прощание, я ухожу.

Стоит мне сесть в машину, как на карту Сбербанка приходит искомая сумма.

«2000 рублей, отправитель Н.Г. Богачёв».