Земля воров

Глава 8

Андор

Я надеялся, что, когда мы прибудем в Штормглен, нас поприветствует не мой дядя. Хотя приветствие обычно подразумевает вежливость, но от моего дяди Кьелла ее ждать не приходится, особенно когда он выпил.

— Дядя, — говорю я, натягивая на лицо улыбку. Я делаю это скорее для того, чтобы позлить его, поскольку он всегда говорит, что я улыбаюсь как дурак. — Это Бринла Айр и ее пес, Леми.

Только теперь мой разинувший рот дядя отрывает взгляд от Бринлы и замечает огромного черного пса, терпеливо ждущего рядом с ней. Его выражение лица становится еще более ошарашенным, и он смотрит на меня.

— Я должен знать, кто такая, черт возьми, Бринла Айр? — ворчит он. — Кроме того, что она иностранка. С фиолетовыми волосами. С загорелой кожей. Черт возьми, она же гребаная эсландка, да?

Я ожидаю, что Бринла огрызнется в ответ, но она молчит, хотя я чувствую, как в ней бурлит негативная энергия.

— Она эсландка, — говорю я. — Одна из свободных жителей. Из Земли изгнанников. И теперь она пленница Штормглена.

Бринла вздрагивает и смотрит на меня, как будто я ее предал. Возможно, слово «пленница» было слишком резким, даже если формально это правда.

— Пленница? — Дядя Кьелл делает шаг к ней, снова разглядывая ее. — Она не связана.

— Мы заключили соглашение, — говорю я.

— Соглашение, да? — говорит он, прищуриваясь. — А твой отец знает об этом?

Я расправляю плечи, резко выдыхаю через нос, чтобы сосредоточиться и сохранить спокойствие.

— Нет.

— Нет? — говорит Бринла, поворачиваясь ко мне, ее темные глаза сверкают. — Ты хочешь сказать, что они не знают о твоем плане?

Я натянуто улыбаюсь, мысленно призывая ее замолчать.

— Я уверен, что упоминал об этом вскользь своему отцу. Он сочтет это хорошей идеей.

— Неужели? — говорит Кьелл. — Взять в плен эсландку. Причем из свободных. Зная тебя и твои замыслы, это так же бесполезно и безрассудно, как и все, что ты делал до этого. Скажи мне, племянник, что у вас за соглашение?

— Я не собираюсь обсуждать его с тобой, — говорю я, хватаю Бринлу за руку и тащу за собой во внутренний двор, Леми следует за нами по пятам. — Суэн в карете, — бросаю я через плечо.

— Ты похитил меня зря, — шипит Бринла, когда я веду ее между фонтанами посреди двора и розарием Соллы.

— Как мало ты в меня веришь, — говорю я с улыбкой.

— Я совсем в тебя не верю, — отвечает она.

Моя улыбка слегка дрожит.

— Придется доказать, что ты неправа, — говорю я.

Так же, как я должен постоянно доказывать всем, что они неправы.

Это чертовски утомительно.

Мы входим в главные двери и оказываемся в холле, из кухни доносятся запахи готовящегося ужина. Я замечаю свою сестру Соллу, направляющуюся в большой зал с книгой в руке.

— Солла, — шепчу я, шагая вместе с Бринлой по обсидиановому полу, когти Леми стучат по поверхности, когда он бежит за нами.

Солла останавливается и смотрит на нас широко раскрытыми голубыми глазами.

— Ты рано вернулся, — говорит она тихим голосом, прижимая книгу к груди. — Кто это? — спрашивает она, стараясь, чтобы ее вопрос звучал вежливо, но я вижу, что она не может понять, кто такие Бринла и Леми. Я, конечно, никогда не приводил домой девушек — я бы никогда этого не сделал — и уж тем более собаку.

— Пленница, — сухо отвечает Бринла, когда я ослабляю хватку на ее руке.

— Собака тоже пленница? — спрашивает Солла, свободной рукой откидывая с глаз прядь волос.

— Да, — говорю я. — Послушай, мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу.

Я вижу, как она хмурится.

— Что тебе нужно? — спрашивает она, как всегда нерешительно.

— Можешь проводить Бринлу? Размести ее в желтой комнате. Собака может пойти с ней.

— О, у нее есть имя? — спрашивает Солла.

Я морщусь.

— Прости, я забыл о хороших манерах.

— А когда ты о них не забываешь? — бормочет Солла под нос.

— Солла, — говорю я, — это Бринла и ее пес Леми. Бринла, это моя единственная сестра, Солла. Она самая милая в семье, не волнуйся.

— И ты хочешь, чтобы самая милая Колбек занялась пленницей? — спрашивает Бринла, поднимая бровь.

— Я могу укусить, если понадобится, — говорит Солла совершенно бесстрастно. Я не волнуюсь за свою сестру. Даже если Бринла попытается что-то предпринять, вряд ли у нее что-то выйдет. Кьелл наверняка уже привел охрану в состояние повышенной готовности. К тому же Солла знает, как позаботиться о себе, когда это необходимо. Ее способности впечатляют.

— Конечно, можешь, — говорю я. Затем я втягиваю воздух, потому что знаю, что это вызовет у Бринлы раздражение. — Приготовь ей ванну и принеси новую одежду. Ей это нужно.

Бринла сердито смотрит на меня, но затем неловко нюхает свое плечо. Честно говоря, после пребывания на корабле мы все пахнем одинаково — рыбой, соленой водой и маслом.

Я отпускаю руку Бринлы, и Солла жестом приглашает ее следовать за ней по коридору к восточной лестнице. Бринла и Леми направляются следом, и Бринла настороженно оглядывается на меня через плечо.

Я ободряюще улыбаюсь ей, но, судя по тому, что она хмурится еще сильнее, моя улыбка ее ничуть не успокаивает. Затем я быстро направляюсь к кабинету отца и стучу в дверь.

— Войди, — слышу я его хриплый голос из-за двери.

Я открываю ее и вхожу.

Мой отец сидит за столом, откинувшись на спинку кресла, скрестив ноги, и держит в руке стакан с янтарной жидкостью. Судя по тому, как отодвинуто кожаное кресло напротив него, и по характерному кольцу конденсата на его столе орехового дерева, я понимаю, что Кьелл, должно быть, был здесь прямо перед тем, как вышел во двор.

— Один из охранников заметил твою карету, подъезжающую к дому, — говорит отец. — Я удивился, что это ты. Ты никогда не возвращаешься из своих путешествий раньше срока. Полагаю, на этот раз твоя миссия была плодотворной? Или я просто питаю напрасные надежды?

— Очень плодотворной, — говорю я, опускаясь в кресло. — На самом деле, я привез больше, чем ты ожидал.

Он бросает на меня равнодушный взгляд, приподняв седую бровь.

— Неужели?

— У меня есть суэн древнедрага и кроведрага, — говорю я, откидываясь на спинку кресла и нервно постукивая левой ногой. — И у меня есть воровка.

Он хмурится, отпивая из бокала.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что у тебя есть воровка?

— Она наверху. Солла занимается ей.

Мой отец какое-то время молчит, затем медленно ставит бокал на стол.

— Андор, — резко говорит он. — Перестань тратить мое время, как ты делаешь всегда, и выкладывай все как есть. Что ты имеешь в виду, говоря, что она с Соллой?

— Послушай, — говорю я, наклоняясь вперед и опираясь локтями на колени, потому что мне нужно, чтобы отец хоть раз отнесся ко мне серьезно. — Ты знаешь, что я работаю над тем, чтобы укрепить наше положение в торговле яйцами.

— Ты ничего такого не делал. Это Кьелл занимается этим.

Я пытаюсь скрыть свое разочарование.

— И к чему это нас привело? Ни к чему. Мы ничуть не продвинулись. Далгард по-прежнему контролирует торговлю.

— Они контролируют только юг, — пренебрежительно возражает он.

— Они продвигаются в Весланд, ты знаешь, что это их план. Взять под контроль торговлю, а затем захватить все королевство.

— И ты знаешь, что у нас есть меры защиты, чтобы этого не произошло. Те же самые, которые предотвратят новую войну с Альтусом Дугреллом. — Он прищуривается. — Или ты забыл о своих обязательствах?

Я игнорирую его слова.

— Но чем больше суэна получает Далгард, тем ближе королевство Сорланд к созданию непобедимой армии, — пытаюсь я объяснить. — Разве ты не понимаешь, что это их конечная цель?

— Мы все знаем, что это их конечная цель, — говорит он, презрительно глядя на меня, и делает еще один глоток из своего бокала. — Но до достижения этой цели им еще десятки лет. Ты знаешь, что показал мне Сэй Белак. Я видел будущее. Я знаю, что богини приготовили для нас. Мы продолжаем то, что делаем, то есть работаем на короля, преследуя при этом свои интересы. Ты, Видар, Штайнер, Солла — вы все будете делать то, что необходимо, чтобы мы могли сохранить свое влияние. Остальное сложится, само собой.

— Ты не видишь перспективу.

Мой отец с такой силой опускает бокал на стол, что тот чуть не разбивается.

— Не вижу перспективу? — рычит он. — Мне жаль, что мы не можем себе позволить быть такими же безрассудными, импульсивными и глупыми, как ты, Андор Колбек. Что нам дала твоя так называемая активность за все эти годы? — Он встает, и мое сердце начинает биться как сумасшедшее. — Давай посмотрим. — Он драматично загибает пальцы, обходя стол. — Ты украл мой корабль, чтобы в последнюю минуту отправиться на Белые острова…

— На самом деле, я его одолжил. И собирался сразу же вернуть.

— Потому что ты слышал, что вулкан собирается извергнуться.

— На самом деле это была идея Штайнера, — перебиваю я.

— И он действительно извергся и потопил мой корабль. Тебе повезло, что ты выбрался оттуда живым. Я до сих пор в долгу перед теми пиратами за то, что они спасли тебя. Не проходит и дня, чтобы я не сожалел об этом.

— Формально, эти пираты теперь работают на меня.

Он загибает еще один палец.

— Затем у тебя появилась идея отправиться в центр Мидланда в попытке найти гребаного мифического дракона, которого на самом деле не существует. Из-за этой бессмысленной затеи ты потерял двух хороших людей, да покоятся они с миром.

Я действительно чувствую вину за это. Огромную вину. Но хочу отметить, что именно мой отец поручил этим людям сопровождать меня, и на них нельзя было положиться. Их попытка подставить меня во время рейда на гнездо смертодрага привела к тому, что их разорвало пополам, но, конечно, мой отец отказывается верить мне, когда я рассказываю ему, что там произошло на самом деле.

— А потом, — продолжает он, уже громче, и я знаю, что он скажет дальше, — в день, когда ты должен был жениться на принцессе Оделе, они застали тебя в постели с ее служанкой! Ты знаешь, как сильно ты испортил отношения между нашими домами? Это чудо, что Анахера вообще согласна обсуждать брак принцессы Ливы с нашим Видаром.

— Видар знает об этом? — спрашиваю я, внезапно заинтересовавшись. После того, как испортил отношения с Домом Хауген, я удивлен, что они хотят иметь дело с нашей семьей. Я знаю, что Видар не будет слишком рад женитьбе, хотя это неотъемлемая часть жизни любого Колбека.

— Неважно, что Видар знает, а что нет, — говорит мой отец, пренебрежительно взмахивая рукой и присаживаясь на край стола. Его движения скованные, и уголок его глаза дергается, что, как я знаю, является его способом скрыть боль. Он понимает, что я заметил, и на его лице появляется предостерегающее выражение, говорящее мне не комментировать это, хотя мы оба знаем, что могу ему помочь. Он даже не позволяет мне попробовать.

Все потому, что однажды он видел, как я попытался.

И он видел, как я потерпел неудачу.

Неудачу, о которой узнал весь мир, неудачу, которая преследует меня до сих пор, как тень смерти и позора.

Я хочу рассказать ему, что вернул к жизни собаку, но он все равно мне не поверит.

Мысль о Леми напоминает мне о моей пленнице.

— Я так понимаю, ты не хочешь знать о моих планах, — говорю я отцу, хлопнув ладонями по бедрам, когда встаю. — Ну ладно.

Он хмурится.

— Что за план?

— Тот, который касается воровки наверху.

Он моргает.

— Ты это серьезно? — спрашивает он, широко раскрыв глаза.

— Ты же знаешь, что я всегда серьезен, — говорю я, сжимая челюсти. Почему все думают, что все, что я говорю и делаю, — шутка?

— Теперь ты похищаешь людей? — Он качает головой, выглядя потрясенным.

— А ты теперь стал моралистом? — говорю я, обходя стул. — Ты забыл, сколько людей ты похитил? Сколько держал в наших тюрьмах? Сколько ты пытал? Убил?

— Все во имя короля!

— Ну в этот раз мы делаем это во имя Колбеков. И я не собираюсь ее мучить. Ее зовут Бринла Айр, и я наблюдаю за ней уже давно. Через ворона от Дагруны Бьярр я узнал, что она одна из лучших. — Я решаю пока не упоминать о Леми. — Ей просто нужна помощь и обучение, которые я могу ей предложить, чтобы она перешла на новый уровень.

Он издает звук отвращения.

— Если тебе нужна помощь в твоих рейдах, иди в доки и заплати.

— Ты не понимаешь. Она не такая, как те воры. Она уникальна. Вот почему она работает на Дом Далгард уже много лет. Вот почему у них есть преимущество.

У него отвисает челюсть.

— Ты похитил воровку Далгардов?

Я с трудом сглатываю, пытаясь обрести уверенность.

— Это тебя пугает?

— Ты чертов дурак! — кричит он, сверкая глазами. — Ты привел шпиона Сорланда в наш дом!

— Она не из Сорланда. Она из Земли изгнанников. Она свободная жительница.

— Это еще хуже! — Он поднимает глаза к потолку и качает головой. — Валдис, Вигдис, простите моего глупого сына, ибо он не знает, что творит.

— Я очень хорошо знаю, что делаю, — резко отвечаю я. — Я похитил Бринлу, чтобы она работала на нас. В обмен я вытащу ее тетю из Темного города.

— Андор, — рявкает он, направляясь ко мне. Я не двигаюсь. Он с силой тычет пальцем мне в грудь. — Ты не имел права приводить в этот дом свободного жителя. Ты знаешь, что это за люди.

— На самом деле не знаю, — говорю я. — По крайней мере, не знал, пока не стал иметь с ними дело. Но она не такая, как ты думаешь. Все, что нам рассказывали о них, — ложь.

— О, неужели? Она — воровка, работающая на Далгардов. Как это свидетельствует о силе характера?

— Она выживает, делая то, что ей приходится делать, чтобы выжить. Как можно этим не восхищаться?

— Не пытайся вызвать у меня сочувствие, потому что у меня его нет. Есть причина, по которой ее народ изгнали, почему ни одно другое королевство не приняло их.

— Потому что у них нет возможности уехать. А те, у кого есть, окажутся нежеланными гостями на любом берегу из-за лжи, которую распространяют об их народе эсландцы. Как ты можешь поддерживать всю эту чепуху, которую несут свогеры в Лерике? Ты же знаешь, что они непредсказуемы, как летучие мыши.

— Черт, Андор, — бормочет он под нос, возвращаясь за стол. — На этот раз ты действительно облажался.

— Я не могу облажаться, если мне не дали возможности доказать свою состоятельность, — замечаю я.

— Я хочу, чтобы она уехала, Андор, — устало говорит он, опускаясь в кресло. — Это только усложнит ситуацию, особенно с Альтусом Дугреллом. Не забывай о своем обещании принцессе.

Обещании, которого я никогда не давал. Никто из нас никогда не давал.

— Тебе не нужно об этом беспокоиться, — говорю я. — Воровка меня ненавидит.

— Тогда позаботься, чтобы так и оставалось, — ворчит он. — Я бы посоветовал тебе посадить ее на корабль и немедленно отправить туда, откуда ты ее привез, но теперь, когда она находится в нашем заточении, я не могу рисковать. — Он замолкает, прищурившись. — Ты же понимаешь, что наделал, да? Тебе придется оставить ее здесь навсегда. Ты не сможешь выпустить ее из виду. Ты не сможешь отпустить ее. Она будет пленницей Дома Колбек до самой смерти. Смерть — единственный способ, которым я позволю этой воровке выйти из этого дома и вернуться к Далгардам.

Я с трудом сглатываю. Я почти решаюсь разыграть свою другую карту, единственную, что у меня осталась, но сейчас не время.

— Тогда я лучше пойду проверю, что она не пытается убить Соллу, — говорю я.

Мой отец напрягается и допивает остатки из своего бокала.