Земля воров

Глава 15

Бринла

— Впереди земля!

Сквозь шум волн, разбивающихся о борта корабля, и стон дерева, качающегося в бурлящем море, доносится голос Тумбса, тихий и далекий.

Я знаю, что пребывание в каюте ухудшает мое самочувствие — меня тошнит, кожа липкая на ощупь, — но не осмеливаюсь выйти на палубу, не сейчас. Дело не только в том, что чем ближе мы подходим к Мидланду, тем больше портится погода, — последние сутки непрерывно льет дождь и поднялись огромные волны, из-за чего пребывание на палубе становится мучительным, — но и в том, что у меня начались боли.

Я не хочу, чтобы Андор знал, что я страдаю. Я помню, что сама попросила его исцелить меня, но не хочу казаться еще более уязвимой, чем уже есть. По крайней мере, Штайнер смог повозиться в своей лаборатории и найти правильную смесь специальных трав и листьев, которая заменила чай, который я пила, чтобы предотвратить ежемесячные кровотечения. Это было бы еще одним осложнением, с которым пришлось бы справиться, а последнее, что я хочу, — это чтобы драконы обнаружили нас первыми, учуяв запах моей крови.

Штайнер также дал мне немного маковой смолы на случай, если боль станет слишком сильной, но я обращаюсь с ней осторожно. Растение затуманивает разум и делает вялой, а мне нужно как можно больше энергии и ясности ума, тем более что я не знаю, собираемся ли мы сразу же отправиться на рейд.

Черт, думаю я, когда на меня обрушивается очередная волна боли, и я стискиваю зубы, скручиваясь калачиком на кровати. На этот раз больно.

Леми сочувственно скулит и кладет голову мне на ноги. Я зажмуриваюсь, поглощенная болью, разрывающей меня, матка кажется тяжелой, как камень, который пронзают раскаленным ножом.

Он снова скулит, подставляя морду под мою руку, пока я не начинаю гладить его, и движения по его гладкой, мягкой шерсти облегчают боль. Не знаю, что является причиной, то, что в Леми есть суэн, или дело в нашей связи, но между нами всегда происходит какой-то обмен энергией, особенно когда я испытываю боль или стресс, как будто он забирает все плохое и отдает мне свое хорошее, не прося ничего взамен, кроме как почесать его время от времени.

Стук в дверь моей каюты заставляет нас обоих вздрогнуть.

Я сажусь, стараясь выглядеть нормально.

— Да?

— Можно войти? — спрашивает Андор через дверь.

Я протягиваю руку к маленькому столику, достаю из мешочка кусочек маковой смолы и кладу его между зубами и щекой, как велел мне Штайнер. Этого не хватит, чтобы избавиться от боли, но, по крайней мере, она ослабнет, и я не потеряю функциональность.

— Входи, — говорю я.

Дверь открывается, и Андор заглядывает внутрь. Его волосы мокрые, от чего кажутся черными как смоль и длинными, прилипшими ко лбу и шее. Капля воды стекает вниз с его подбородка и исчезает за промокшим воротником, а я испытываю странное желание слизнуть ее.

Наверное, маковая смола уже начала действовать, думаю я.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, осматривая меня. — Ты выглядишь немного бледной.

Я мрачно киваю.

— Это цена за то, чтобы остаться сухой, — говорю я, слегка морщась от новой волны спазмов. По крайней мере, я могу списать свое состояние на морскую болезнь.

— Ну, ты не останешься сухой долго, — говорит он, его глаза блестят от возбуждения, что обычно мне очень нравится, но не сейчас. — Мы достигли защитных барьеров. Тумбс собирается провести корабль через них. Похоже, что на другой стороне тоже идет дождь, но, надеюсь, не кислотный.

Теперь, вдобавок ко всему прочему, мой желудок скручивает от волнения.

— Надеюсь, что нет. Так какой у нас план?

Он небрежно прислоняется к дверному проему, скрестив руки на груди, и я с большим трудом удерживаю взгляд на его янтарных глазах, чтобы не начать пялиться, как мокрая рубашка облегает каждый напряженный мускул его верхней части тела. Можно было бы подумать, что боль должна отвлечь меня, но, видимо, это не так.

— Поскольку после этого мы поедем к твоей тете, я выбрал восточную часть Мидланда. Ты знаешь долину, имеющую форму зуба и по одной стороне которой тянется высокий берег с пещерами? В прошлый раз, когда я был там, заметил, что кроведраги начали строить гнезда в трещинах посередине. Их было много. Втроем мы сможем собрать достаточно за один раз. Я соберу суэн с помощью экстрактора, а вы двое отвлечете их или отразите атаку. Это не займет много времени. Потом мы сразу вернемся на корабль. Возможно, даже не придется оставаться на ночь.

Мой глаз дергается от новой волны боли.

— Ты не одобряешь? — спрашивает он.

— Вообще-то, — говорю я, прочищая горло, — я немного обеспокоена.

— Почему? Ты тренировалась, твоя броня лучше, чем когда-либо.

— Я тренировалась с тобой и Штайнером, а не с драконами, — подчеркиваю я.

— Ну, если тебе нужно было более крупное существо, я уверен, мы могли бы использовать одну из лошадей. Лошадь Видара — мерзкая тварь.

Я бросаю на него ироничный взгляд.

— Кроведраги может и небольшие, но они злобные и могут легко одолеть нас. Даже если мы с Леми будем отвлекать их, пока ты собираешь яйца, отбиваться от них будет нелегко, особенно от нескольких стай. Смею сказать, что твоя часть со сбором суэна проще нашей, хотя я, наверное, сделала бы это неправильно, если бы мы поменялись местами. Я не знаю, как пользоваться этим экстрактором. Кроме того, я знаю долину, о которой ты говоришь. Из-за того, что она направляет воздух между вулканами и морем, она известна своими огненными смерчами.

— Но зачем кроведрагам строить свои гнезда там, где их могут разрушить огненные смерчи?

— Поскольку огонь не повреждает их яйца, они идут на этот риск, — говорю я. — Это также означает, что, если погода изменится, нам нужно будет быстро убираться оттуда. Эти драконы вернутся в свои гнезда и будут сидеть на яйцах, чтобы защитить их от смерчей.

Он тепло улыбается мне, наклоняя голову.

— Похоже, ты в деле.

Я прерывисто выдыхаю, желая, чтобы боль утихла хоть на мгновение. Смола почти не помогает.

— Ты же руководишь этим рейдом, помнишь? Я всего лишь наемница. Постой, ты мне за это даже не платишь. Ах да, потому что я твоя пленница, и ты меня шантажируешь.

Его улыбка гаснет.

— Я уже говорил, что тебе это будет выгодно. Мы можем обсудить оплату после того, как добудем яйца.

Затем он выпрямляется и оглядывает мою каюту, его выражение лица становится суровым.

— Тебе стоит надеть доспехи и быть готовой к выходу через десять минут. Как только мы пройдем через защитные барьеры, корабль высадит нас как можно ближе к берегу. Тумбс не хочет бросать якорь внутри чар — он боится, что драконы сожгут мачту или весь корабль целиком.

Я даже не думала об этом.

Андор выходит из каюты, и как только он закрывает дверь, я издаю тихий стон и снова сворачиваюсь калачиком на кровати. Я позволяю себе почувствовать боль и дышу через нее в течение нескольких минут, используя дыхательные техники, которым меня научила Эллестра, а затем пытаюсь сосредоточиться на реальной задаче, которая стоит передо мной, — вернуться к ней.

Даже если Андор сдержит свое слово, я не могу на это полагаться. Я узнала его за последний месяц, и не думаю, что он желает мне зла и позволит, чтобы мне причинили вред. Но это не значит, что он не будет использовать меня для своих целей. Его отец имеет на него сильное влияние, осознает это Андор или нет, а я для него всего лишь девушка, которую он похитил, чтобы укрепить позиции своей семьи на черном рынке. Несмотря на свою беспечную манеру поведения, он целеустремлен, и я думаю, что он сделает все, что в его силах, чтобы добиться успеха.

Так что я должна подумать об этом рейде за яйцами в совершенно другом контексте. Я помогу Андору собрать суэн. Но потом нам с Леми нужно будет сбежать. Как-нибудь. Может быть, я смогу раздобыть транквилизатор, который Штайнер приготовил для драконов. В прошлый раз он нас спас. Мне только нужно выяснить, сколько нужно ввести Андору, чтобы он либо потерял сознание, либо им стало легче манипулировать, и сделать это в таком месте, где я не подвергну его жизнь опасности. Я хочу обрести свободу, но, если смогу избежать его убийства, я это сделаю.

Или… я могла бы просто оставить его на растерзание кроведрагам. Уверена, что в конце концов он отбился бы от них. Мы могли бы воспользоваться этой возможностью, чтобы сбежать. Вернуться к лодке и начать грести вдоль побережья. Если погода будет благоприятной, мы будем скрыты вулканическим туманом, защищены от драконов внутри барьеров и корабля за их пределами.

Это план не хуже любого другого.

Я надеваю доспехи — процесс, который раньше был утомительным, но стал гораздо более удобным благодаря скрытым ремням, завязкам и пуговицам, разработанным Штайнером, — а затем начинаю пристегивать ножны, которые крепятся на спине. Я туго заплетаю волосы и завязываю их узлом на затылке, затем беру свои мечи из вулканического стекла и вставляю в ножны. Наконец, я надеваю кожаные бриджи и ботинки. Я знаю, что должна чувствовать себя более сильной в своей новой броне, но это не так. Скорее, я немного переживаю не подведет ли меня мой живот из-за войны, идущей в моей матке, боль все еще пульсирует на переднем плане, как бы я ни старалась ее игнорировать.

Леми смотрит на меня, прижав уши, и я пытаюсь улыбнуться.

— Глупости, о которых не стоит беспокоиться, — говорю я. — Я буду в порядке. Мне просто нужно быть сильной. Я уже делала это раньше.

С этими словами я встаю, беру свой рюкзак и начинаю собирать все, что мне может понадобиться для обратного путешествия в Темный город. Я смотрю на платья, которые сшила для меня швея Колбеков, и жалею, что не могу взять их с собой, но в них я буду выделяться как белая ворона. Роскошная жизнь была лишь временным миром. Все, что мне действительно нужно, — это то, что на мне надето, маковая смола и немного еды.

Я выхожу из своей каюты и направляюсь в камбуз, никого не встретив. Я заглядываю в кладовую, беру самую легкую, но богатую питательными веществами еду: миндаль, вяленую нарезанную говядину, полоски соленой трески, сушеные яблоки, и наполняю флягу водой из кувшина. Затем я беру немного свежей рыбы, которая осталась на столе, и бросаю ее Леми на всякий случай. Он проглатывает ее за считанные секунды, не оставляя никаких следов, кроме рыбного запаха изо рта.

К тому времени, как я поднимаюсь по лестнице на палубу, мы как раз проходим через барьеры, и от знакомого покалывания волосы у меня на затылке встают дыбом. Во рту пересыхает от прилива адреналина, пульс учащается, внутри все сжимается. Даже Леми нетерпеливо поскуливает, виляя хвостом в предвкушении новой охоты.

Трудно сказать, который час, потому что зарево вулканов постоянно освещает небо, в то время как туман и пепельный дым застилают его. Я знаю, что должен быть вечер, но, судя по тому, что вижу, может быть и середина ночи. Хотя я уже несколько раз бывала в этой части Мидланда, сейчас он кажется мне чужим. Вероятно, потому что я не одна.

Тумбс за штурвалом, остальные члены команды собрались на носу, когда мы направляемся к берегу, а Кирни стоит у основания корабельного метателя стрел. Этот гигантский арбалет был специально изготовлен для защиты от атак драконов, с копьями и стрелами, достаточно большими, чтобы сбить летающее чудовище. Это устрашающее орудие будет защищать корабль, пока мы не выйдем на берег. Впервые я чувствую, что дом Колбек знает, что делает.

— Красавец, не так ли? — говорит Андор, направляясь ко мне и на ходу похлопав ладонью орудие. Ветер развевает его темные волосы, а за его спиной в воздухе летают искры и тлеющие угли. Он выглядит так, будто находится в своей стихии, будто родился здесь, на этой дикой, негостеприимной земле, каким-то образом выжил — и преуспел.

Как и раньше, в груди возникает странный трепет, как будто я на мгновение забываю, как дышать.

Я сглатываю его и заставляю себя улыбнуться.

— Выглядит опасно, — говорю я ему. — Надеюсь, тебе не придется его использовать.

Снова и снова выслушивая бесконечные разглагольствования Торстена о доме Колбек и их истории охоты на драконов, я поняла, что убивать этих чудовищ — в природе Андора, даже если он делал это только для выживания, но такой подход всегда вызывал у меня неприятие. Я боюсь драконов. Я много раз чудом избегала смерти. И, тем не менее, я всегда делала все, что могла, чтобы не вредить им. Убивать их без абсолютной необходимости казалось неправильным, все равно, что убивать собаку.

— Я тоже, — отвечает он. Он смотрит на Леми, а затем его взгляд останавливается на рюкзаке, который висит у меня на плече. На мгновение в его глазах появляется какая-то тень, но она исчезает, прежде чем он снова переводит их на меня, и его глаза как будто светятся в отблесках огня. — Мы готовы?

— Как никогда.

Он кивает и кричит парням, чтобы они приготовили лодку.

Они работают быстро, и в мгновение ока Андор, Леми, я и наше снаряжение оказываемся в море. Волны все еще накатывают, но, по крайней мере, мы достаточно далеко от берега, чтобы они не захлестывали нас.

Затем мы отходим от корабля, и Андор начинает грести.

— Ты нервничаешь? — спрашивает он.

— Я всегда нервничаю перед рейдом, — говорю я ему. — А ты нет?

— Каждый раз. Но, с другой стороны, ничто не сравнится с этим. Ничто больше не заставляет чувствовать себя таким чертовски живым. — Он делает паузу, его губы изгибаются в улыбке. — Кроме секса, конечно.

Он шутит, поэтому я смеюсь и игнорирую жар, заливающий мои щеки. Я виню в этом ветер, который раздувает пламя далеких вулканов.

— Кроме него, — говорю я, глядя на то, как художественно лава нарисовала береговую линию, а не на жар в его глазах. Последнее, что мне сейчас нужно, учитывая все, что я чувствую, и все, что запланировала, — это думать о сексе. И уж тем более о сексе с Андором, с которым, надеюсь, после сегодняшнего рейда я больше не увижусь.

Я кашляю и натягиваю дополнительную ткань, вшитую в горловину моих доспехов, забыв, каково это — дышать воздухом Мидланда.

— Итак, — говорю я, мой голос приглушен тканью. — Полагаю, у Дома Далгард тоже есть арбалеты. А как насчет Дома Хауген?

— У них есть свои собственные способы защиты. И своя территория. Они грабят запад Мидланда, а мы — север. Мы заключили соглашение между нашими Домами. А Дом Далгард? Ты должна знать об этом лучше, чем кто-либо другой.

— Я делала только то, что мне говорили, и так, как считала нужным. Я никогда не видела их в действии, никогда не сталкивалась с ними во время своих рейдов.

— Ну, пока ты проводишь свои рейды, они работают здесь с собственной командой, более многочисленной, чем моя. Кажется, они зачищают все южное побережье каждый лунный цикл. Они работают очень быстро, и это, похоже, никого не беспокоит, кроме меня.

Я пожимаю плечами.

— Набирай воду, пока идет дождь, я полагаю.

— Нет, — тихо говорит он. — И, честно говоря, я говорю это с величайшим уважением к тебе, Бринла Айр, но не понимаю, зачем ты нужна им.

Я моргаю, чувствуя себя удивительно расстроенной, как раз в тот момент, когда корпус лодки скрежещет по грубым камням берега, а Леми перемещается на сушу и отправляется в погоню за стаей черных лавовых крабов.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, когда Андор выпрыгивает из лодки и начинает тянуть ее на берег вместе со мной, как будто лодка ничего не весит. Я выбираюсь из нее, спрыгивая с носа на камни. — Ты шантажировал меня, чтобы я работала на Дом Колбек. Ты когда-нибудь верил в меня, или это было какое-то идиотское соревнование между Домами?

Он примирительно улыбается и поднимает ладони в знак капитуляции, а потом продолжает тянуть лодку на берег.

— Я хотел понять, в чем твоя ценность, — говорит он. — И я по-прежнему считаю, что ты принесешь нам большую пользу. Мне. Без суэна в крови, то, что ты делаешь… просто поразительно. Но я не понимаю, почему Дом Далгард так нуждается в тебе. Магический пес — это большое преимущество, как и опытный вор. Но у них много опытных воров, Бринла. У них армия людей, готовых пожертвовать собой ради своего Дома.

— Если им приходится жертвовать собой, то это трудно назвать талантом, — ворчу я, оглядываясь на темное море, где корабль начинает удаляться, его паруса хлопают на горячем ветру.

— Ты права, но они заменяемы. Сорландцы начали поклоняться суэну так же, как свогеры поклоняются драконам. Говорят, их король уже сошел с ума от него, даже больше, чем дедушка Олли. В любом случае, суть моих размышлений такова — почему ты? Зачем ты им нужна, если они располагают бесконечным количеством воров? Что в тебе и твоем псе такого, чего нет у других?

Я презрительно фыркаю, качая головой.

— Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? Почему ты не спросил об этом, прежде чем похитить меня, черт возьми?

Мое возмущение его совершенно не беспокоит.

— Потому что я хотел выяснить, смогу ли найти ответ. Даже Штайнер не понимает этого, а он наблюдает за тобой постоянно с момента твоего прибытия. Но что-то есть, Бринла. Должна быть какая-то причина. И дело не в твоем псе, каким бы важным напарником он ни был. Дело в тебе. Я полон решимости выяснить, что это. — Он достает из кожаного мешочка, прикрепленного к поясу, иглу для экстракции суэна, транквилизатор, а также пустые защищенные флаконы для суэна.

— Как бы то ни было, сегодня будет первое испытание, — заканчивает он, подходя ко мне с короткой черной палочкой, зажатой между пальцами. — Это мазь. Нанеси ее вокруг глаз.

Я собираюсь сказать ему, что у меня есть своя мазь, но она осталась в Темном городе. И я уверена, что это формула Штайнера, которая, вероятно, обладает какими-то дополнительными свойствами. Наверняка с добавлением суэна, специальная формула Штайнера Колбека.

Я провожу палочкой вокруг глаз, а затем Андор делает то же самое. То, как янтарно-золотистый цвет его глаз выделяется на фоне черного, напоминает мне какую-то змею.

— Ну что, начнем? — небрежно спрашивает он, засовывая палочку обратно в сумку, как будто он только что не обесценил причину моего похищения.

Я пристально смотрю на него в течение нескольких секунд, а затем выдыхаю и качаю головой.

— Показывай дорогу.

Он направляется к самой высокой точке берега, и я зову Леми, отвлекая его от крабов, чтобы он был рядом с нами.

Что ж, это хорошо, что ты планируешь оставить его драконам, потому что он, похоже, все равно не очень-то в тебя верит, говорю я себе, поднимаясь вслед за Андором по каменистому склону, из-под моих ботинок сыплется черная пемза и галька.

Но я знаю, что часто думала о том же. Я не представляла, сколько воров работает на Далгарда, но мне было интересно, почему шефу Рунону понадобилась я. Собака, которая умеет находить яйца и перемещаться, — большое преимущество, если у тебя нет других, если ты придерживаешься примитивной тактики, как дом Колбек. Но если у тебя есть все необходимое, включая оружие… почему я?

Я не могу не думать об этом, пока мы идем несколько миль по неровной скале, внимательно высматривая драконов. Иногда один из них пролетает вдали, и мы замираем, затаив дыхание, пока он не исчезает из виду.

Леми пока ничего не учуял, и Андор первым останавливает меня и шепчет:

— Вон там.

Мой взгляд устремляется в ту сторону, куда он указывает. Мы шли по плато, состоящему из песка и камней, ветер с каждым шагом становился все сильнее, из-за спины он приносил запах моря, а впереди — серы. Перед нами плато как будто раскалывается, образуя расщелину в земле, который расширяется по мере продвижения.

— Это начало долины, — говорит он и устремляется туда.

Я бегу за ним, Леми держится рядом, и мы спускаемся по склону. Как только мы поворачиваем, перед нами открывается вся долина. Она такая, как описал Андор и как я ее запомнила. Она узкая в том месте, где мы стоим, ветер со свистом проносится в обоих направлениях, создавая вихри в песке, а затем становится шире, уходя вглубь суши к хребту вулканов, из которых вытекает лава, но они слишком далеко, чтобы представлять для нас угрозу. Вдоль всего верхнего хребта долины тянется ряд пещер, некоторые из которых, как я помню, когда-то были домом для циклодрагов.

Но это не те яйца, ради которых Андор привел меня сюда.

Прямо вдоль одной из трещин, проходящей по центру долины, разбросаны гнезда кроведрагов, похожие на маленькую ферму по разведению.

— Их должно быть не меньше дюжины, — шепчет он мне, когда мы прислоняемся к скале. — И я вижу только две пары родителей на своих гнездах. Остальные улетели на охоту. Он бросает на меня взгляд, его глаза блестят. — Похоже, в прогнозе нет огненных смерчей.

Леми скулит, опустив голову к земле и принюхиваясь, давая мне понять, что хочет переместиться к ближайшим яйцам. Я кладу руку ему на голову, предупреждая, что пока нужно оставаться на месте. Мы должны придумать, как лучше всего это сделать, не привлекая внимания кроведрагов, которые сидят на своих гнездах. По моему опыту, даже если побеспокоить гнездо, которое им не принадлежит, они будут реагировать и защищать его, подобно пчелам, охраняющим улей.

Андор тянется назад и достает из колчана одну из своих стрел, а затем лук.

— Я не могу выстрелить отсюда, но, если мы подойдем ближе, я, возможно, смогу их достать.

— Сколько у тебя стрел? — спрашиваю я, разглядывая колчан и меч у него за спиной. Я знаю, что в высоком ботинке еще спрятан кинжал. — Может, ты отдашь лук и стрелы мне? Так я смогу защитить тебя, а ты сосредоточишься на яйцах.

Он прищуривается, глядя на меня.

— Транквилизатором обработаны только стрелы с зеленым концом. Ты когда-нибудь пробовала стрелять из лука?

— Вообще-то да, — отвечаю я, вздергивая подбородок. — Мой отец научил меня стрелять по мишеням. Мы делали это с помощью фигурок драконов свогеров, которые он украл и расставил вдоль стены вокруг нашего дома.

— А сколько тебе тогда было лет?

Это было до того, как мы переехали в город.

— Шесть, — признаюсь я. — Но я уверена, что это как езда на лошади.

— А ты ездила на лошади?

Я ничего не отвечаю.

— Позволь мне разобраться с этим, — говорит он, направляясь вперед. — Вы с Леми сосредоточьтесь на том, чтобы отвлечь их внимание. И если какие-нибудь драконы направятся ко мне, пока я буду занят, тебе придется с ними разобраться. Какими бы милыми они ни были.

В этом и состоит особенность кроведрагов. Легко решить, что они милые и безобидные, потому что они размером с кошку. Но они быстрые, злобные и любят кровь. Я не знаю, на что они обычно охотятся здесь — уверена, что Штайнер мог бы многое рассказать об их повадках — но это кровь какого-то живого существа, поскольку они в первую очередь впиваются в обнаженную кожу. У них острые когти и длинные, полые зубы, которые пронзят твою кожу и высасывают досуха, если представить им такую возможность. Меня лично они никогда не кусали, но однажды они набросились на меня стаей, и мне повезло, что они решили, что я не стою их усилий.

— Ладно, — говорит Андор. — Иди за мной и держись сзади. Если я останавливаюсь, ты тоже останавливаешься. Думаешь, Леми понял?

— Я сама позабочусь о Леми, — говорю я, жестом приглашая его идти вперед, а сама тянусь за спину и вытаскиваю из ножен оба меча из вулканического стекла. — Пошли.

Андор направляется прямо в долину, а я следую за ним, держась немного сбоку, иначе ничего не увижу из-за его высокой фигуры. В тот момент, когда мы выходим из относительного укрытия стен разлома, жара, кажется, усиливаются, ветер несет ее со стороны вулканического хребта. Я подтягиваю шарф выше, закрывая им рот, и вижу, что Андор делает то же самое, поскольку дышать становится все труднее из-за летящей пыли и песка.

Я доверяю Андору следить за кроведрагами, а сама внимательно осматриваю небо в поисках всего, что может летать, не упуская из вида пещеры, потому что циклодраг в любой момент может высунуть голову из одной из них.

Мы находимся примерно в сотне ярдов от гнезд, когда Леми внезапно замирает.

— Андор, стой, — шепчу я.

Он останавливается передо мной, и мы медленно поворачиваемся.

За нами раздается тяжелое хлопанье крыльев. Звук громче, чем у древнедрага…

— Вниз, быстро, — приказывает Андор, и мы оба падаем на землю, Леми повторяет за нами, как раз в тот момент, когда свет меркнет и над нами пролетает темная тень дракона.

Я не смею пошевелиться, не смею поднять глаза.

Это смертодраг.

Самый большой и грозный дракон из когда-либо существовавших, и которого я видела только издалека.

И прямо сейчас он пролетает над нами.

Песок и пыль поднимаются в воздух, когда его огромные крылья хлопают над нами, и я задерживаю дыхание, молясь, чтобы он нас не заметил. Андору уже слишком поздно доставать свой маскировочный плащ, так что мы — легкая добыча.

— Черт, — шепчу я, не в силах сдержать благоговейный трепет в голосе.

Он такой красивый.

И невероятно страшный. Один только размах его крыльев, кажется, занимает всю долину, а голова размером с конную повозку движется взад-вперед, пролетая над землей.

— Следи за хвостом! — кричит Андор, и прежде чем я успеваю что-то предпринять, он притягивает меня ближе, а затем закрывает собой, как раз в тот момент, когда тяжелый, похожий на хлыст, конец хвоста смертодрага ударяет о землю. Леми исчезает как раз вовремя, и я чувствую, как он появляется позади нас, в целости и сохранности.

— Это было близко, — говорит Андор мне на ухо. Он лежит на мне, крепко обнимая.

Я киваю, из меня вырывается слабый вздох, пока я мгновение позволяю себе насладиться ощущением его веса. Он напряжен, и я уверена, что если бы он полностью расслабился, то раздавил бы меня.

Он отстраняется и пристально смотрит, наши носы касаются друг друга, мы тяжело дышим, и я чувствую, как меня поглощает глубина его взгляда, замечаю, как черные и коричневые линии, словно лучи черного солнца, расходятся во все стороны в янтаре его радужки.

Он собирается поцеловать меня? Эта мысль проносится в моей голове.

Это пугает меня.

Потому что я думаю, что, возможно, хочу этого.

Затем он отводит взгляд в сторону летящего дракона, разрушая чары.

И слава богам, потому что последнее, о чем мне сейчас нужно думать, — это о пухлых губах Андора. Мне нужно думать о гигантском драконе, который только что пролетел над нами, чуть не сбив своим хвостом, и о том, что мы ничего не можем сделать, пока этот дракон не улетит. Иначе это будет самоубийством.

— Черт, — тихо говорит Андор, и я поворачиваю голову в ту же сторону. Смертодраг направляется прямо к гнездам. — У нас может появиться конкурент.

Мы наблюдаем, как он издает рев, и кроведраги, сидевшие на своих гнездах, внезапно взлетают, выглядя невероятно крошечными по сравнению с этим чудовищем. Один из них не успевает увернуться, смертодраг хватает его, пасть сжимается, горло дергается, и он проглатывает его одним махом.

Смертодраг издает еще один громкий рев, и на мгновение я пугаюсь, что он может развернуться и полететь обратно, на этот раз, возможно, заметив нас. Но он направляется дальше, мощно взмахивая крыльями, и становясь все меньше и меньше.

Мы остаемся неподвижными, наблюдаем, пока дракон не исчезает из виду, поглощенный темной мглой.

— Нам нужно действовать быстро, — говорит Андор, снова посмотрев на меня. Его взгляд скользит по моему лицу, на мгновение задерживаясь на губах, ноздри раздуваются. Затем он внезапно отталкивается от меня и одним плавным движением встает на ноги, поднимая меня за собой. — Кроведраги покинули гнезда. Кто знает, сколько времени у нас есть, прежде чем они вернутся.

Он бежит к ним, с луком и стрелами наготове, я следом за ним, Леми бежит рядом. Все гнезда остались без защиты, и я не знаю, куда могли улететь кроведраги, но не думаю, что далеко.

Мы подходим к первому гнезду, которое представляет собой просто кучу сухих веток и водорослей, выложенных вдоль одной из трещин в земле. В этом гнезде пять яиц, выложенных в ряд, их скорлупа переливается зеленым и фиолетовым цветами.

— Возьми их, — говорит он, подбегая к следующему гнезду. — Можно воспользоваться моментом, — бросает он через плечо.

У меня нет такого экстрактора суэна, как у него, но яйца кроведрагов размером примерно с куриное яйцо. Я хватаю те, что вижу, и складываю их в сумку, одновременно сканируя небо в поисках новых угроз. Моя боль, кажется, на данный момент отошла на второй план, адреналин притупил ее, а остальные мои чувства находятся в полной боевой готовности.

Но, возможно, смола притупила мои чувства больше, чем я думала, потому что, когда опускаю в сумку последнее яйцо, Леми вдруг начинает лаять, и два кроведрага появляются над хребтом скалы с пещерами.

— Андор! — кричу я. — Слева от тебя!

Он поднимает голову и смотрит, как они приближаются, пикируя вниз, как хищные ящерицы. Слава богам, что эти не дышат огнем, иначе мы бы буквально превратились в тосты.

Я бросаюсь к ним, вытаскивая на ходу мечи, а Леми бежит рядом и лает. Кроведраги, похоже, не проявляют ко мне особого интереса, но Леми перемещается и появляется прямо за ними. Он подпрыгивает и хватает одного из них за хвост, швыряя дракона на землю. Другой собирается атаковать его, но Леми снова перемещается и оказывается рядом со мной.

Теперь кроведраг летит прямо на меня, и я поднимаю мечи, готовясь к удару. Я отрублю ему голову, если понадобится. Он кричит, оскалив острые зубы, а я смотрю ему прямо в красные глаза-бусинки, пока он приближается.

Затем он вдыхает, издает громкий вопль и взмывает вверх, за пределы моей досягаемости. Он поднимается высоко, а затем пикирует на Андора.

— Я иду к тебе! — кричу я Андору и бегу к нему, надеясь, что успею встать между ним и кроведрагом.

Сидя на корточках, он поднимает голову, роняет экстрактор, выхватывает из ботинка кинжал из опалового стекла и бросает его в дракона. Я наблюдаю, как тот несколько раз переворачивается в воздухе, прежде чем вонзается дракону прямо в грудь.

Зверь кричит и падает на землю, корчась в пыли, а другой дракон, которого Леми сбил на землю, с трудом поднимается на лапы и кричит, и размахивая сломанным хвостом.

Андор быстро поднимает лук и стреляет дракону в голову, мгновенно прекращая его страдания. Затем он бросает на меня мрачный взгляд.

— Ты не можешь бояться убивать их, — говорит он грубо.

Я не боюсь, хочу сказать я. Но что, если так и есть?

— Я до сих пор не убила ни одного, — говорю я, глядя на два безжизненных тела.

Он поднимает брови, встает на ноги и подходит к драконам, чтобы вытащить свой кинжал и стрелу.

— Как так получилось, что ты никогда раньше не убивала дракона? — говорит он с недоверием.

— В этом не было необходимости, — отвечаю я.

Он хмурится, глядя на меня, а затем оглядывается.

— Нам лучше поторопиться. Поблизости как минимум еще один кроведраг.

Захватив свое снаряжение, он направляется к следующему гнезду, а я снова начинаю сканировать небо и замечаю вдали еще одну маленькую черную точку.

— Вот он, — говорю я. — Прямо перед нами.

Я бегу вперед к следующему гнезду, надеясь, что на этот раз мне удастся остановить кроведрага, прежде чем он доберется до Андора. Пока что Леми оказывается более эффективным отвлекающим маневром, чем я.

Кроведраг издает пронзительный крик и летит прямо на меня, как и предыдущий.

Но когда он приближается, Леми подпрыгивает, пытаясь схватить его в воздухе, прежде чем тот изменит направление, в результате чего дракон теряет равновесие и спиралью падает на землю. Он смотрит на меня, но как будто не видит. Он двигается только тогда, когда Леми появляется рядом с ним и лает, пока тот не взлетает.

— Бринла! — я слышу крик Андора за спиной, и от паники в его голосе у меня кровь стынет в жилах.

Я резко поворачиваюсь и вижу стаю кроведрагов, по крайней мере шесть, летящих к Андору с той стороны, откуда мы пришли, всего в нескольких футах от нас.

Я не успеваю ничего предпринять, прежде чем они набрасываются на него, щелкают челюстями, машут крыльями и рвут его когтями.

И понимаю, что шанс на спасение, которого я так долго ждала, наконец-то представился.