Земля воров

Глава 30

Бринла

— Помните, если у кого-то из вас начнется морская болезнь, вам лучше высунуть голову за борт корабля. Если хоть капля вашей блевотины упадет на мою палубу, вас привяжут к килю, — говорит Тумбс, стоя у руля, ветер треплет его жидкие волосы, и он улыбается так, словно наслаждается жизнью.

Конечно, так и есть. Это очевидно. Мы плывем к Эсланду уже два дня, по спокойному, гладкому, как стекло, морю. Было здорово привыкать друг к другу, как к команде, теперь, когда мы перешли к реальным действиям, снова и снова прорабатывать план ограбления. Но я слышала, как Тумбс несколько раз жаловался, что путешествие скучное, и теперь, когда волны и ветер усилились, поскольку мы приблизились к Драконьему проливу на северной оконечности Эсланда, он наконец-то оказался в своей стихии.

К счастью, я привыкла путешествовать на небольших лодках Земли изгнанников в Мидланд, поэтому у меня есть большой опыт плавания по бурному морю. Видар, с другой стороны, выглядит более чем бледным, повиснув на перилах корабля, даже когда дождь усиливается и все уходят вниз. Не похоже, чтобы у него была такая же, как у Андора склонность к приключениям.

— Нам стоит еще раз пройтись по плану, — говорит Андор, разворачивая карту Эсланда на столе в камбузе. В ответ все стонут. Состав команды отличается от той, что была в прошлый раз: Тумбс, Фит, Белфаст, Кирни, Андор, я, Видар и его охранник Рейн, а также Штайнер. И Леми, но, когда мы думали, кто какую роль будет выполнять, было единодушно решено, что Леми должен остаться на борту с Тумбсом, Фитсом и Штайнером. С магическим псом нас обязательно обнаружат.

— Андор, пожалуйста, — говорю я. — Нам нужно лечь спать и хорошенько выспаться. Если мы собираемся карабкаться на скалы еще до рассвета, нам нужно как можно лучше отдохнуть.

— Я быстро, — кивает Андор.

Я вздыхаю, а другие фыркают. Если не держать его в узде, он будет буквально болтать днями напролет, обсуждая всевозможные непредвиденные обстоятельства.

— Давай я расскажу о плане, — говорю я.

— Да, пожалуйста, — говорит Кирни с усталым вздохом.

Андор смотрит на меня, и я вижу, как его упрямство заставляет его возразить мне. Еще один пример того, что он не хочет уступать.

Но он знает свои недостатки.

— Давай, — говорит он, опускаясь на свое место.

Я встаю, смотрю на всех и прочищаю горло.

— За час до рассвета, с первыми лучами солнца, Тумбс приведет корабль сюда. — Я указываю на место на карте, рядом с каменистым полуостровом. — Это самая северная точка Эсланда и наименее патрулируемая, судя по информации, полученной от разведчиков Дома Колбек, и по тому, что я знаю сама. Мы даже не будем бросать якорь, чтобы шум цепи не привлек внимание. Две лодки будут спущены на воду, и мы тихо причалим к берегу. Хотя там могут быть гражданские лица, Черной гвардии там не должно быть, но это не значит, что мы можем расслабиться. Вшестером, с помощью веревки, мы поднимемся по песчаным утесам, которые тянутся вдоль берега. Как только мы преодолеем подъем, нам нужно будет разделиться на две группы. Одна группа, состоящая из меня, Андора и Кирни, пойдет по этой дороге, которая ведет к подземному источнику. Этот источник не отмечен на карте, но я знаю, что люди используют его, и он должен вести прямо к резервуару под монастырем. Если повезет, мы сможем подняться через подвал монастыря.

— Ты все время говоришь «если повезет», — замечает Штайнер. — Ты же понимаешь, что на удачу полагаться нельзя.

Я закатываю глаза. Всегда такой буквальный.

— Да, Штайнер, я понимаю это. Но почти все в жизни зависит от удачи.

Он поджимает губы и хмурится, и я знаю, что он с этим совершенно не согласен.

— И ты использовала слово «должен», — добавляет он. — Что он «должен» вести к резервуару. Но ты не знаешь этого наверняка.

— Штайнер, перестань, — говорит Андор, поднимая кружку с элем. — Я думаю, мы все знаем, что каждая секунда этого ограбления основана на чистом везении и глупой надежде.

— Это обнадеживает, — тихо комментирует Штайнер, глядя на свои ногти.

— Но если удача на нашей стороне, то оно стоит того, — говорит Андор. — Это изменит нашу жизнь.

И все начинают обсуждать, что бы они сделали, получив дар бессмертия. Должна признать, трудно не поддаться этим мечтам, но я еще не решила, хочу ли быть бессмертной. Возможно, у меня нет веры, но в глубине души чувствую, что когда придет смерть, я снова воссоединюсь со своей семьей. Я не хотела бы, чтобы бессмертие лишило меня этого.

Я прочищаю горло, чтобы привлечь внимание, но они только громче болтают, чокаясь бокалами.

— Парни! — выкрикиваю я.

Все сразу замолкают, и Леми подчеркивает тишину своевременным лаем.

— Тем временем, — громко говорю я, — другая группа в составе Видара, Рейна и Белфаста пойдет по главной дороге сюда — я указываю на крестик на карте под грубо нарисованным изображением монастыря, — к крепости у восточных ворот Лерика. Это форпост Черной гвардии, но один из самых маленьких. Они уничтожат Черную гвардию, переоденутся и украдут их лошадей, чтобы, когда мы доберемся до ворот монастыря, мы могли безопасно пройти по улицам города до пристани, где будет ждать лодка, а Тумбс, Штайнер и Фит будут изображать купцов из Альтуса Дугрелла. Если все будет рассчитано правильно, с помощью магии, корабль будет как раз причаливать, и мы сойдем за таможенников, вышедших его встречать. Затем мы отплывем в Мидланд, делая вид, что нас не пустили. Если повезет, мы будем уже далеко, когда они обнаружат, что произошло в монастыре и у восточных ворот.

— Женщины в монастыре могут оказать сопротивление? — спрашивает Кирни. — И что начет оружия?

Я иронично улыбаюсь.

— Хороший вопрос. Не дайте себя обмануть их обманчивой, благостной внешности. Все жители Эсланда, независимо от пола, должны отслужить в армии два года. Они проходят соответствующую подготовку, хотя я не уверена насчет оружия. Возможно, у них есть пару мечей для самообороны. Или для наказания, — добавляю я и внутренне вздрагиваю, вспоминая, как сестра Мэрит неоднократно хлестала нас, даже если мы кашляли. Она всегда была скрыта вуалью, одна из сестер Высшего ордена, чуть ниже Предвестницы, поэтому я никогда не видела ее лица, когда она заставляла нас истекать кровью за то, что мы осмеливались плакать, но я знаю, что она улыбалась. Не говоря уже о том, что многие Дочери часто пропадали, и нам никогда не разрешалось спрашивать, что с ними случилось. Но мы знали. Смерть витала в тех стенах.

— Еще вопросы? — спрашивает Андор, подавляя зевок и оглядывая камбуз. — Не знаю, Бринла, мне кажется, ты пытаешься помешать нам уснуть пораньше.

Я бросаю на него свой самый страшный убийственный взгляд, от которого все остальные восклицают:

— О-о-о.

Обсуждение закончено.

***

Я почти не спала. Море, казалось, стало еще более бурным, швыряя нас с Андором по кровати, как тряпичных кукол. Даже Леми, похоже, слегка мутило. Но даже если бы море было спокойным, я все равно не смогла бы уснуть. У меня слишком много мыслей и слишком многое может пойти не так.

Мы спускаем нашу маленькую лодку и плывем через бушующий прибой к берегу, все краски вокруг приглушены в этот серый предрассветный час. Я не позволяю себе чувствовать усталость. Я не мог себе этого позволить.

Мы вытаскиваем лодку на берег и быстро прячем ее за скалами из песчаника. Мы молчим, общаясь с помощью жестов. Вдали темный корабль продолжает огибать западную оконечность суши, и через восемнадцать часов он должен встретиться с нами в Лерике. Мне жаль, что пришлось оставить Леми, но я знаю, что он только подвергнет опасности не только нас, но и, возможно, себя. Но Штайнер позаботится о нем в мое отсутствие.

Андор вытаскивает моток веревки из лодки и закидывает ее себе на плечо. Это тяжелая гигантская катушка из толстых волокон, но для него она почти ничего не весит. Он подходит к краю утеса и начинает карабкаться по почти вертикальной стене, впиваясь пальцами рук и ног в мельчайшие трещины, как паук.

— Пфф, — бормочет Белфаст. — Я бы сделал это с закрытыми глазами.

— Ну, тебе придется, — напоминаю я ему, как раз в тот момент, когда Видар прикладывает палец к губам, чтобы напомнить нам о необходимости соблюдать тишину. Я сразу же прикусываю язык. Как я уже говорила остальным, эта часть земли малонаселена, и между этим местом и монастырем нет никаких поселений, кроме пастбищ скальных оленей, но даже несмотря на это, нас легко может обнаружить случайный охотник, прежде чем мы успеем заметить его.

Как только Андор добирается до вершины скалы, высотой около сорока футов, он закрепляет веревку, и подает нам знак подниматься по ней, одному за другим. Я иду следом за Кирни, и мне приходится приложить все силы, чтобы подтянуться. К тому времени, когда я добираюсь до вершины и падаю на краю на четвереньки, мои ладони кровоточат, ободранные веревкой, а руки дрожат.

Кирни смотрит на меня сверху вниз, а Андор помогает мне встать.

— Суэн действительно не действует на тебя, — размышляет он, замечая мою слабость.

Я не могу не посмотреть на него с негодованием. На данный момент это щекотливая тема.

— Суэн не каждому дает силу, — резко шепчу я. — Может быть, у меня одна из сотен других магических способностей, которая не включает в себя лазание по скалам.

— Кроме того, она все равно может справиться с тобой и без суэна, — говорит Андор, бросая на меня гордый взгляд.

Мы стоим на краю, ожидая, пока остальные члены нашей команды поднимутся на скалу, а Андор продолжает сканировать горизонт своим острым зрением, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает. Когда все поднимаются, мы спешим по заросшей полынью и колючими пальмами тропе, стараясь не поднимать пыль. Солнце начинает вставать над низкими восточными горами, и скоро нас будет легко заметить.

— Пора разделиться, — говорю я, указывая на песчано-каменную тропу, которая постепенно становится шире, уходя по плато к горам. — В конце концов она превратится в северную дорогу. Идите по ней на восток и, как только увидите скалы вон там, держитесь как можно ближе к ним. Вы должны укрыться за ними.

Все одеты так же, как в прошлый раз, когда мы шли по дюнам к Темному городу, только сейчас ткани коричневого и темно-серого оттенков, чтобы сливаться с окружающей средой. Как только моя группа доберется до источника, мы переоденемся в черные доспехи, чтобы оставаться незамеченными.

Видар, Рейн и Белфаст отправляются по тропе, спрятав мечи под бежевыми плащами. Я чувствую тревогу в груди и надеюсь, что у них все пройдет гладко. У восточных ворот всегда стоял небольшой отряд Черной гвардии, поскольку за ними нет ничего, кроме скальных оленей и монастыря, но это не значит, что троим будет легко справиться со стражниками. Единственное, что действительно им на руку, — это элемент неожиданности и тот факт, что Черная гвардия не употребляет суэн, как и все остальные на этой земле.

— Давайте, мы же не хотим, чтобы нас поймали на открытом месте, — говорит Андор, и мы с Кирни идем за ним, направляясь влево между кактусами и скалистыми выступами. Я не знаю точно, где расположен источник, так как никогда не бывала в этой местности, поэтому мы ориентируемся по картам, которые нашел Андор. Но, к счастью, у нас есть надежное укрытие в виде песчаных ущелий и различных скальных образований, и когда солнце становится слишком жарким, Кирни останавливается и кивает головой.

Я ничего не слышу, но, судя по всему, Андор и Кирни да, потому что они ускоряют шаг, и вскоре разломы в скалах начинают расширяться настолько, что в них может пролезть человек.

— Там, — говорит Андор. — Должно быть, это источник. Я слышу журчание воды.

Он опускается на землю и заглядывает в пещеру.

— Вода действительно есть. Должно быть, это он. Между нами и водой примерно три метра, и она не выглядит очень глубокой. Он поднимает на нас глаза, морщась от солнца.

— Я спущусь и посмотрю.

— Мы спустимся вместе, — говорю я, хотя на самом деле это последнее, что мне хочется делать. Из всего плана мне меньше всего нравится часть, где нам придется пробираться по подземной системе источников и пещер. Я нормально отношусь к пещерам, но, когда дело касается воды, начинаю нервничать.

Андор соскальзывает в расщелину ногами вперед, на мгновение цепляясь пальцами за край.

— Высота может оказаться больше, чем я думал, — говорит он, прежде чем разжать пальцы. Наступает мгновение тишины, а затем раздается громкий всплеск.

— Андор! — кричу я, когда мы с Кирни падаем на колени и заглядываем в разлом. — Ты в порядке?

Я слышу еще один всплеск, затем он выплевывает воду и хватает ртом воздух.

— Черт, глубже, чем я думал! Но вода приятная, холодная. Течение достаточно сильное, чтобы сделать основную работу. — Пауза, еще всплески. Я вижу, как он проплывает под нами, солнце освещает его мокрые волосы. — Возможно, дальше будут места, где можно будет идти или ползти вдоль ручья, но думаю, что большую часть пути нам придется плыть.

Я обмениваюсь взглядом с Кирни.

— Ну, это лучше, чем идти под солнцем, — говорит он, прежде чем скользнуть в щель и упасть в воду.

Я глубоко вдыхаю, перекидываю ноги через край и потихоньку опускаюсь, но мои мышцы уже так дрожат от предыдущих нагрузок, что не выдерживают, и я соскальзываю вниз.

Мой вопль разносится эхом за секунду до того, как я падаю в воду, а мой плащ пытается утянуть меня вниз. Я быстро выплываю на поверхность, втягивая воздух и пытаясь отстегнуть плащ. Андор и Кирни тянут его, пока я не освобождаюсь, и мы позволяем ему уплыть по течению.

— Ты в порядке? — спрашивает Андор, держась на воде рядом со мной. Течение уже неспешно несет нас вперед.

— Я в порядке, — говорю я. — Просто на мгновение потеряла силу в руках.

Он смотрит на меня с сочувствием.

— Не знаю, помнишь ли ты, каково это, — добавляю я.

Он улыбается.

— Извини, не помню.

Затем он поворачивается и начинает плыть.

Следующие несколько часов мы проводим в воде, позволяя течению нести нас к монастырю. Чем дольше мы плывем, тем реже скальный потолок открывается небу и тем темнее становится. Если бы Андор предусмотрительно не попросил Штайнера создать световой куб из измельченных светящихся папоротников, мы бы ничего не видели. Каким-то образом свет делает все еще хуже — вода кажется чернее, а стены пещеры уходят в бесконечность.

Вдруг позади нас раздается всплеск. Я ахаю, и мы поворачиваемся, вглядываясь в темноту.

— Что это было? — шепчет Кирни.

— Может, кто-то следит за нами? — спрашивает меня Андор, белки его глаз сияют голубизной. — Здесь, внизу, могут жить люди?

Я качаю головой, страх пробирает меня до костей.

— Не люди…

Еще один всплеск, теперь ближе, и в тусклом свете я вижу блестящую чешуйчатую кожу, прежде чем она скрывается под черной водой.

— Что за чертовщина? — восклицает Кирни, его голос срывается.

— Достаньте оружие, — говорю я, опуская руку под воду и вытаскивая из пояса свои мечи из вулканического стекла. — Думаю, это пресноводная змея.

— Они… опасны? — спрашивает Андор, размахивая мечом, острие которого едва виднеется над поверхностью воды.

— Если бы они не были опасны, я бы не стала советовать тебе убить эту тварь, прежде чем она воспользуется своим…

Сильное щупальце обхватывает мою лодыжку и тянет под воду, не давая даже закончить фразу. Я кричу, вода наполняет мой рот, барахтаюсь, пытаясь вырваться, делаю все, что могу, чтобы не выпустить мечи. Змея пытается утащить меня глубже, и я понятия не имею, какая здесь глубина, но если не освобожусь, то утону.

Я тщетно пытаюсь рубить змею мечами, но она продолжает извиваться, оставаясь вне досягаемости.

Черт возьми.

Вот так я умру?

Утону под монастырем, даже не успев отомстить.

Яйцо бессмертия теперь не кажется таким нелепым. Я бы рассмеялась, но у меня даже не осталось сил сопротивляться. Единственное, что я могу сделать, — это держаться за мечи, пока меня утаскивают на глубину, но даже пальцы начинают разжиматься.

Я сейчас отпущу их.

Все.

Здесь темно, поэтому трудно сказать, не подводит ли меня зрение, но потом я вижу слабое свечение.

Светящийся куб на шее Андора.

Надежда.

Внезапно вода наполняется пузырьками и кровью, и змея выпускает мою ногу.

Руки обхватывают меня, вытаскивают на поверхность, я выныриваю, выплевывая воду и задыхаясь от нехватки воздуха.

— Мы тебя спасли, — говорит Андор с одной стороны, а Кирни — с другой.

— Змея мертва, — говорит Кирни. — Андор отрубил ей голову. Что ты хотела сказать о них?

Я продолжаю выплевывать воду и пристально смотрю на него.

— Только то, что они могут убить. — Затем я смотрю на них обоих со смущением. — Спасибо, что спасли мне жизнь.

— Есть еще какие-нибудь монстры, о которых ты забыла нам рассказать? — спрашивает Андор.

— Нет, — говорю я, восстанавливая дыхание, пока мы болтаемся в воде. — Хотя нам лучше ускориться, на случай, если там еще кто-нибудь прячется. — Я замолкаю, в голове мелькает воспоминание. — За исключением, возможно, того, что касается подземелья.

Теперь мы плывем быстрее, помогая течению. Мы не можем быть слишком далеко от резервуара, и все же я начинаю терять веру в то, что мы туда доберемся.

— Прости, — насмешливо говорит Андор, — здесь есть подземелье?

— Это старый монастырь, — говорю я. — Как ты думаешь, что происходит в монастырях с теми, кто сбивается с пути? Особенно в старые времена, когда Святые огня впервые поселились в Эсланде. Наказание было образом жизни.

— И что же о нем говорили? — спрашивает Кирни.

— Что там держали какое-то существо, на которое никому не разрешалось смотреть.

— Ты уверена, что это была не та самая змея, которая просто сбежала?

— Я не знаю. Я ничего не видела.

— Скажи мне, как распространялись слухи, если вы все дали обет молчания? — спрашивает Андор.

— Я узнала об этом не в монастыре. Очень немногие бывали внутри него, а люди любят сплетничать. Мы любим поболтать о том, чего не понимаем, придумываем детали, чтобы почувствовать себя важными.

Мы замолкаем и продолжаем плыть, и я знаю, что в тот момент, когда войду в монастырь, большая часть ответственности ляжет на меня, единственную, кто знает здание, культуру, ритуалы и единственную женщину в нашей группе. Мне придется многое делать в одиночку. Возможно, они смогли спасти меня от змеи, но, если что-то пойдет не так, пока я буду на административных этажах монастыря, есть вероятность, что они не успеют ко мне вовремя.

Я делаю глубокий, прерывистый вдох, чтобы успокоиться. Это место сводило меня с ума, когда я была ребенком, и нет сомнений, что оно сделает это снова.

Сосредоточься на мести, говорю я себе. Сосредоточься на яйце.

— Я что-то вижу, — говорит Андор, и я прищуриваюсь, глядя вперед. Вместо непроглядной тьмы впереди виден свет.

Не дневной свет, а… огонь.