Земля воров

Глава 21

Бринла

— Ты могла бы быть немного повежливее, — шепчу я тете, когда Андор исчезает за углом. Затем раздается звук закрывающейся двери ванной комнаты.

— Повежливее? — спрашивает она ледяным тоном. — Ты должна быть благодарна, что он еще жив. И ты тоже, если на то пошло. Что с тобой случилось, Брин? Ты знаешь, как я волновалась? — Ее глаза пылают, голос становится все громче с каждым словом. До сих пор она вела себя довольно спокойно, что меня беспокоило. Сейчас это та тетя, которую я знаю, с характером действующего вулкана.

— Прости, — говорю я. — У меня не было выбора.

Она качает головой, недовольно поджимая губы, как будто борется с собой.

— Это не похоже на тебя. У тебя всегда есть выбор. Ты всегда делаешь выбор.

— Иногда его нет, — говорю я. — Меня похитили и шантажировали.

Ее глаза расширяются, а губы растягиваются в самодовольной улыбке.

— И тем не менее, ты заступаешься за этого мужчину. Дай угадаю, ты с ним спишь.

— Нет, — быстро говорю я, очень надеясь, что мои щеки не вспыхнули от этого предположения.

Она изучает меня в течение нескольких секунд, постукивая ногтями по чашке.

— Хорошо. Но ты бы хотела, чтобы это было так. Это еще хуже. Что Колбеки имеют на тебя, Брин?

— Ничего, — отвечаю я, не в силах удержаться от гневного взгляда.

— И все же он начал с шантажа. Так он просто передумал по доброте душевной?

— Андор именно так и сделал. Остальные все равно не хотели, чтобы я участвовала в их операциях. Но Андор разглядел мой потенциал.

Она презрительно фыркает.

— Твой потенциал. Им нужны твои навыки и способности Леми, вот и все. Они хотят использовать тебя, Брин. А ты ведешь себя так, как будто тебе это льстит.

Я сжимаю губы и замолкаю. Мы с тетей часто спорим — наша вспыльчивость досталась нам от отца, — но я понимаю, что сейчас не смогу сказать ничего, что заставило бы ее взглянуть на вещи иначе.

И она не ошибается. Мне кажется, что Бринла Айр месячной давности уже порвала бы отношения с Андором, возможно, бурно, и никогда бы не оглядывалась назад. Я бы нашла способ сбежать и вернулась бы сюда.

Но я не та девушка. За месяц, что я провела с Андором, у меня появились… чувства. Нежеланные чувства, чувства, от которых должна бежать, чувства, которые могла бы лучше игнорировать. Но они все равно остаются.

Мне нравится Андор.

Я думаю, что мне действительно нравится Андор.

Более того, я хочу Андора.

И моя тетя видит это по моему лицу ясно, как день.

И из-за того, как я вела себя вчера вечером, Андор тоже это понимает.

Эллестра вздыхает.

— Брин, — говорит она, и жесткость в ее голосе исчезает. — Я ужасно волновалась за тебя. И, честно говоря, я переживала и за себя. Я так рада, что ты здесь, перед мной, живая и здоровая, но боюсь, что ты только навлекла на себя еще большую опасность. На нас. Ты знаешь, что мы можем доверять только друг другу, но никак не членам синдиката. Они все находятся на содержании у правительства. Эсланд может быть ужасен, но не думай, что другие королевства лучше. Никто не может быть по-настоящему свободным под гнетом своих королей и королев.

— Я тоже волнуюсь, — признаюсь я. Затем успокаивающе улыбаюсь ей. — Вот. Теперь тебе стало легче?

Она сухо усмехается.

— Немного. Главное, чтобы ты понимала, что поставлено на карту.

— Что поставлено на карту? — повторяю я. — Все поставлено на карту. Как всегда. Так было с дня моего рождения.

Мы обе замолкаем. В конце концов, моя тетя начинает рассказывать о том, что я пропустила, пока меня не было, на что жалуются соседи, кто эта новая семья, поселившаяся рядом, не следует ли кафе, в которое мы всегда ходим, поднять цены на пирожные с цветами кактуса. Пока она говорит, Леми дремлет на своей лежанке, а мои мысли витают где-то в другом месте. Я могу вынести только ограниченное количество сплетен, и, честно говоря, после пребывания в Норланде жизнь людей здесь меня больше не интересует. Не то чтобы они сами по себе скучные, но когда ты наконец знакомишься с внешним миром, то начинаешь жаждать большего от окружающих тебя людей.

И, кажется, я жажду Андора больше всего на свете.

Как бы это ни пугало меня, сегодня вечером я просто хочу…

Я просто хочу его.

Я допиваю чашку чая, которую мне приготовила тетя, а затем извиняюсь и ухожу, чтобы проверить, как он там. Брови моей тети взмывают так высоко, что, кажется, вот-вот коснутся потолка. Я точно знаю, о чем она думает в этот момент, и мне все равно. Она и так уже решила, что я сплю с ним.

Можно воплотить это в реальность.

— Я, э-э, пойду прогуляюсь, — говорит моя тетя, неловко откашливаясь. — Оставлю вас наедине. — Она направляется к двери, бормоча под нос: — Уверена, вам это понадобится.

Я не могу сдержать улыбку, когда иду по коридору в ванную. Я не девственница. Я развлекалась с мужчинами, но теперь понимаю, что на самом деле они были просто мальчиками. Сейчас все по-другому. Я чувствую в себе смелость добиваться того, чего хочу — Андора, — и волнение, потому что… ну, это же Андор. Я знаю, что он не отвергнет меня, он дал это понять, но все равно — это он. Это мы, а раньше нас не было. Мы уже пересекали границы, но я чувствую, что это та черта, после которой возврата не будет. После этого все изменится.

И я хочу, чтобы все изменилось.

Думаю, это все, чего я когда-либо хотела.

Я медленно открываю раздвижную дверь из пальмовых листьев и заглядываю внутрь.

— Ты прикрыт?

Пауза, затем я слышу, как он прочищает горло.

— Абсолютно голый.

Ванная комната просторная по сравнению с остальной частью дома, выбрана из-за естественных дренажных отверстий в углах, через которые вся вода стекает в глубины скальной породы. Горят несколько факелов, тени танцуют на стенах из черной лавы, а Андор лежит в ванне, спиной ко мне, так что я вижу только его затылок, его мокрые волосы прилипли к шее.

По мне пробегает дрожь, когда я вхожу в комнату и закрываю за собой дверь.

— Все в порядке? — спрашивает он, слегка поворачивая голову, так что я вижу его профиль, прямой нос и волевую челюсть, освещенные светом факелов. Его голос хриплый, достаточно, чтобы послать новую волну мурашек по моей спине.

— Могло бы быть, — тихо говорю я и начинаю раздеваться, медленно обходя ванну, сбрасываю ботинки, затем рубашку Андора, которую у него одолжила, затем распускаю шнурки на корсете и роняю на пол. Когда я появляюсь перед ним, на мне только прозрачная юбка, а верхняя часть тела полностью обнажена.

Он переводит взгляд на мою грудь, горячий взгляд, от которого его глаза становятся похожими на потускневшее золото, и резко втягивает носом воздух.

— Твоя тетя, она… — запинается он, облизывая губы.

— Она ушла, — говорю я, опуская взгляд на его член, уже наполовину твердый. Я сглатываю от его вида, по мне разливается тепло. Он впечатляет, это очевидно, но я и не ожидала ничего другого от мужчины его статуса и характера.

Мы ничего не говорим друг другу. Нам нечего сказать. Наши глаза, наши тела уже выражают накопившуюся сексуальную неудовлетворенность, которую мы оба испытывали в течение последнего месяца. Хотя внутри я дрожу от нервного напряжения, мне удается каким-то образом расстегнуть юбку, и она падает к моим лодыжкам, теперь мне нечего скрывать.

Сначала я была его пленницей, потом его воровкой, а теперь просто его.

Его взгляд становится обжигающим, когда спускается к моим бедрам, и я держу голову высоко, игнорируя любой стыд, который я могла бы испытывать из-за того, что стою перед ним полностью обнаженной. Я сосредотачиваюсь на чувственном изгибе его губ, на том, как он беззастенчиво пожирает меня глазами, когда я медленно подхожу к нему. Если обычно я испытываю неуверенность, когда обнажаюсь перед кем-то, то с ним этого нет. Он заставляет меня чувствовать себя желанной, он заставляет меня чувствовать себя нужной.

Я вхожу в ванну. Возможно, это не самый изящный момент в моей жизни, но я, по крайнее мере, умудряюсь не упасть.

— Да помогут мне богини, — тихо, хрипло говорит Андор, его голос срывается. Он отодвигается, чтобы освободить мне место, но его не так много.

— Помогут тебе с чем? — спрашиваю я, опускаясь в теплую воду так, что оказываюсь на нем верхом, его член твердый, большой и упирается ему в живот.

Он смотрит на меня так, будто просит пощады, на его лбу пролегли глубокие морщины. Он стискивает зубы, как будто с трудом держит себя в руках. Я чувствую то же самое, как будто вот-вот взорвусь, и когда его большие, сильные руки появляются из воды и сжимают мои бедра, я не уверена, держит ли он меня или разрывает на части.

— Никогда не отпускать тебя, — говорит он хриплым голосом, его пальцы впиваются в мою кожу так сильно, что наверняка останутся синяки, и я начинаю скользить по нему взад-вперед. Даже в воде я сгораю от желания, легко скользя по всей длине его напряженного члена и заставляя его закатить глаза.

Я прикусываю губу и прижимаюсь к нему, одной рукой держась за край ванны, а другой — за его плечо. Моя грудь покачивается рядом с его лицом, полная и тяжелая, и его взгляд плавится, когда он смотрит на нее, а затем превращается в настоящий вулкан, когда опускается туда, где я скольжу по его длине.

— Черт, — рычит он. — Я хочу кончить в тебя.

— Так и будет, — игриво говорю я, и мое дыхание становится прерывистым не только от восхитительного трения клитора о его член, от которого я с каждой секундой становлюсь все более влажной, но и от того, что делаю это с Андором. Я чувствую себя развратной, позволяя себе так нагло получать такое бесстыдное удовольствие, и в то же время чувствую, что мое сердце обнажено, как будто он раздвинул мои ребра и смотрит на то, что я так старалась защитить.

— Ох, — вскрикиваю я, чувствуя, как давление внутри меня нарастает, и мои глаза закрываются от этого ощущения. Вода в ванне начинает расплескиваться, и этот звук сливается с моими тихими стонами и его резким рычанием. Я отпускаю его плечо и крепче хватаюсь за край ванны, опуская голову. Он наклоняется, быстро целует меня, его язык облизывает мой рот изнутри, одна рука по-прежнему сжимает меня, как тиски, когда он двигает мои бедра взад-вперед на себе. Другая рука обхватывает мою грудь, большой палец скользит по затвердевшему соску, пока я не начинаю громко стонать.

— Ты кончишь так? — шепчет он, прежде чем быстро поцеловать мою шею. — Оседлав мой член, как будто не можешь дождаться, когда я окажусь внутри тебя?

— Полагаю, я беру то, что могу, — говорю я. Он сильно щиплет мой сосок, так что я вскрикиваю от боли.

— Прости, — говорит он, с огорчением на лице, убирая руку.

— Нет, — быстро говорю я, боль заставляет желание между ног пульсировать еще сильнее, поднимая мое возбуждение на новый уровень. — Сделай это еще раз. Мне нравится немного боли. А тебе?

Он ухмыляется и сильнее сжимает мою грудь, щиплет сосок, пока я не начинаю извиваться, и боль не превращается в удовольствие.

— Я думаю, ты даже не представляешь, как мне больно сейчас. Мне так нужно оказаться внутри тебя, что это просто убивает.

Я не могу сдержать улыбку. Я могла бы кончить и продолжать скакать на нем, пока не кончит он, но не думаю, что это то, что у него на уме.

Я ускоряю темп, двигаюсь резче, его рука опускается ниже, пальцы сжимают мое бедро, а большой палец давит на клитор. Я уже так возбуждена и набухла, что проходит совсем немного времени, прежде чем тугая нить внутри меня рвется, и я кончаю, как разразившаяся буря.

— Андор, — стону я, едва способная двигаться, потому что потеряла контроль над своими конечностями, моя спина резко выгибается. Он рычит, обеими руками обхватив меня за талию, и прижимает к себе, а я теряюсь в волнах блаженства, которые накатывают на меня снова и снова. Я чувствую себя невесомой и свободной, все напряжение внутри меня, которое держало меня взвинченной неделями, наконец-то спадает.

Я наклоняюсь вперед, почти падая на него, все еще держась за край ванны, моя грудь прижимаются к его твердой, теплой груди. Он поднимает руку и обхватывает мое лицо, глядя так, как будто собирается поглотить целиком.

— Ты сказала, что тебе нравится немного боли, — хрипло произносит он, проводя большим пальцем по моей нижней губе. — Тогда ты простишь меня, если я буду немного груб.

Я одариваю его кривой улыбкой, которая превращается в судорожный вздох, когда он обхватывает меня за талию. С той же силой и ловкостью, которые я наблюдала в Мидланде, он каким-то образом выбирается из ванны, одновременно поднимая меня, пока я не оказываюсь на полу, наклонившись вперед, чтобы удержать равновесие. Теперь он стоит за мной, мокрая рука между моими лопатками, и он толкает меня вниз, пока я не оказываюсь на четвереньках, упираясь коленями в твердый пол пещеры.

Он медлит, и я решаю, что он сомневается, не был ли он слишком груб, поэтому оглядываюсь через плечо, сквозь влажные пряди волос, чтобы ободрить его.

Его глаза, полные ужаса, прикованы к шрамам на моей спине, напоминающим о постоянных наказаниях в монастыре.

— Что случилось? — выдавливает он. — Кто это с тобой сделал?

— Цена за нарушенное молчание, — говорю я. — Цена за то, что я оказалась в руках свогеров. — Я смотрю на него мягче, чтобы дать понять, что не хочу сейчас отвлекаться на это. — Это в прошлом, Андор. То, что между нами, гораздо важнее.

Он смотрит мне в глаза, выражение его лица неуверенное.

— Пожалуйста, — говорю я ему, раздвигая ноги на пару дюймов. — Трахни меня, как следует.

Этого достаточно, чтобы он пришел в себя.

Его ноздри раздуваются, и я позволяю своему взгляду скользнуть по его телу, которое достойно восхищения. Я не могу оторвать взгляд, когда он опускается на колени позади меня, от его рельефных мышц живота переходящих в мощную грудь, широких, сильных плеч, рук, на которых проступают вены, его ладоней, скользящих по моей заднице. Его глаза практически пылают, в золоте отражаются отблески факелов, в них кипит дикое желание, которое я отчаянно хочу, чтобы он выпустил на свободу.

Он кладет одну руку мне на бедро, пальцы сжимают его сильно и властно, а другой направляет свой член в меня, его жар обволакивает меня сзади, заставляя пламя лизать мой позвоночник.

Чувственно изогнув верхнюю губу, он вводит головку члена.

Я судорожно вздыхаю, зажмуриваю глаза, и наклоняюсь вперед, голова свисает над полом. Я знала, что он большой, но даже несмотря на то, что я вся мокрая после оргазма, он все равно кажется слишком большим.

— Черт, ты такая тугая, — шипит он, усиливая хватку. — Дыши, лавандовая девочка. Дыши.

Я глубоко вдыхаю через нос, заставляя свое тело расслабиться.

— Вот так, — хрипит он, — ты можешь принять еще немного.

Я хочу сказать, что ему легко говорить, но я не могу выдавить из себя ни слова, сосредоточившись на том, как вдыхаю и выдыхаю, на том, как мое тело, наконец, позволяет ему проникать, медленно, до конца, пока не чувствую только его.

— Ты можешь принять его. Хорошая девочка.

Его одобрение пробуждает во мне что-то, потребность в похвале, в том, чтобы мне сказали, что я на самом деле хороша. Даже если это потому, что я могу справиться с размером его члена в этой позе.

— Как ты? — спрашивает он хриплым голосом, и я издаю тихий стон, пока мое тело приспосабливается, пока он медленно скользит своим членом внутрь и наружу, на мгновение останавливаясь, прежде чем войти снова, еще глубже, чем раньше.

Я задыхаюсь, мои пальцы пытаются ухватиться за ковер.

— Хорошо, — удается мне выдавить, пока я пытаюсь дышать.

Он низко, хрипло рычит.

— Хорошо — это недостаточно. Только не тогда, когда это касается тебя.

Затем он наклоняется, его влажная грудь прижимается к моей спине, его член давит на каждый чувствительный нерв внутри меня. Он протягивает руку и обхватывает мою шею, прижимая меня к себе, так что я оказываюсь на коленях. Он слегка сдавливает мою шею, ровно настолько, чтобы удержать меня, и опускает руку между моих бедер.

Его пальцы скользят по моему клитору, и я издаю стон, вибрация поднимаются по моей шее и отражаются от его ладони.

— А теперь как? — спрашивает Андор, прижавшись губами к моему уху, прикусывая мочку, а затем облизывая ее, и заставляя меня дрожать.

Я сглатываю под его ладонью, его хватка уверенная, собственническая, достаточно сильная, чтобы немного затруднить мое дыхание, но не лишить его. Он удерживает меня на месте и начинает двигаться, вколачивая в меня свои бедра, заставляя мое тело дрожать и сотрясаться от ударов.

Все это время его пальцы затягивают узел внутри меня все туже и туже, скользя по тому месту, где я такая влажная и скользкая. Он прижимается губами к моему уху, его дыхание хриплое, когда он говорит мне, как ему хорошо во мне, что он хочет делать это вечно, что я принадлежу ему, и как сильно он меня хотел.

И я даже не могу ответить. Я теряюсь в ощущении его внутри меня, в том, что я полностью отдаюсь ему. В этот момент мое тело принадлежит ему, и я настолько его, что кажется, будто его сердце, сильно бьющееся у меня за спиной, слилось с моим. И, может быть, после этого момента я снова буду принадлежать себе, смогу быть цельной, но прямо сейчас…

Я его, я его, я его.

Не только мое тело, но и моя душа.

— О, черт! — вскрикиваю я, внезапно охваченная оргазмом, как разбивающейся волной, которая заставляет меня чувствовать себя уничтоженной, вывернутой наизнанку, и дрожать на коленях, теряя контроль. Если бы он не держал меня за горло, я бы рухнула прямо на землю.

Он кончает сразу после меня, с шипением и глубоким стоном, шепча мое имя.

— Мне было это нужно, — говорит он сквозь прерывистое дыхание, наконец отстраняясь и отпуская меня. — Я нуждался в тебе. Именно так.

Я издаю удовлетворенный одобрительный звук и падаю на четвереньки, опустив голову, пока пытаюсь отдышаться и мое тело приходит в норму.

— Ты тоже был мне нужен, — говорю я тихо, потому что это признание сейчас кажется таким откровенным, таким хрупким.

Но по тому, как он покрывает поцелуями мои плечи и спину, понимаю, что с ним я все еще в безопасности.

Вопрос в том, как долго продлится эта безопасность?