Хозяйка волшебной почты, или Сами с усами

Глава 45. Где Ричард ставит все точки на «Ё»

День начался как обычно. Я проведала свой ящик. Там меня преспокойненько ждала небольшая посылка. Доставка несрочная, без звуковых эффектов.

– Давай отнесу, – предложила Муха.

– Тебя из-под нее не видно, – мимоходом заметил Бегемот, намывая лапкой мордочку.- Ты ж мелкая!

– А сам-то? – взъерепенилась крыска.

– Сам я кот степенный, внушительных размеров.

– Вот ты и понесешь! – определилась я.

– Я? – изумился Бегемот.

– Ты. Тебе с твоими внушительными размерами эта посылка в самый раз, – кивнула я. – А для удобства можешь взять шопер.

Муха ехидно захихикала, потерла лапки.

– Но у меня банные процедуры, – оглядев упитанную тушку, возразил кот. – Я вот тут еще не домыл , и тут...

– Вернешься, домоешь. У тебя там всего ничего осталось. Я с посылкой поджимают сроки. Видишь что написано в инструкции? Время доставки до обеда, – прочитала я.

– А дверь из башни откроешь? – продолжил капризничать Бегемот.

– А самому слабо? Или, может, мне самой сходить? – задумчиво огладила я свой уже довольно заметный животик. – Вот прям сейчас сбегаю, а потом расскажу Ричарду, как вы меня цените.

Упоминание моего обожаемого мужа, как всегда подействовало молниеносно.

– Ладно, потом домоюсь, - сдался кот. - Давай свою посылку сюда. И шоппер неси.

Я улыбнулась, потрепала по ушам пушистого помощника и приладила ему посылку на спину.

Сама отправилась обратно в особняк Абернати, где меня уже ждали завтрак и Ричард.

– Ты задержалась, - мимоходом заметил муж, просматривая корреспонденцию. - Неужели прямо так ходила на доставку?

Я оглядела свой халат с тапочками и рассмеялась.

– Бегемота снаряжала. Еле уговорила. Он, видите ли, был занят банными процедурами. Пришлось применить тяжелую артиллерию...

Рачерд вопросительно приподнял бровь.

– А что у нас считается тяжелой артиллерией?

– Не что, а кто. – Я уселась за стол, придвинула поближе кашу. – Ты, любимый.

– Кхм, неужели я такой страшный?

– Просто кошмарный.

– Милорд, ваша утренняя газета.

В столовую вошел слуга, с поклоном положил на стол печатные листы.

– Спасибо, Трентон.

Ричард беззвучно опустил на блюдце фарфоровую чашечку и переключил внимание на прессу.

Вот, кажется, дурацкая привычка – читать по утрам за столом вместо того, чтобы просто пообщаться. По идее, она обязана была меня бесить. Но нет, ни разу не бесила! Даже наоборот, умиляла.

Мне нравилось вообще все, что делал мой муж. Да я от одного его присутствия тихо млела. Всегда. Везде. Как самая натуральная влюбленная дурочка.

А сегодня мое прекрасное настроение вообще ничто не могло поколебать. Вчера леди Баттон наконец-то прислала мне открытку, где предлагала забыть все прошлые недоразумения. Сама! Мне!

Я доела последнюю ложку каши, отодвинула тарелку, покосилась на ветчину и кисло сморщилась. Мясо мой организм отказывался принимать категорически. Зато с огромным аппетитом поглощал молочку и сладости. Особенно последние.

Ладони мои незаметно скользнули по животу. Такими темпами к концу беременности я превращусь в колобка. Нельзя столько сладкого жрать, Ариш! Ох, нельзя.

Я горько вздохнула и придвинула к себе вазочку с профитролями. Оно, конечно, нельзя, но так хочется. Пальцы, не слушая доводов разума, потянулись к круглой заварной прелести, наполненной чудесным кремом.

Я осторожно покосилась на мужа и замерла. Что-то не так. Точно что-то не так.

Ричард сидел с каменным лицом и не мигая смотрел на передовицу газеты. На скулах его играли желваки. Ладони так и норовили сжаться в кулак.

– Ри-и-ич, что случилось?

Профитроли вмиг оказались забыты. Муж судорожно сжимал газету и невидящим взглядом смотрел в никуда.

– А? – Он словно очнулся. – Нет-нет, ничего. Хочешь еще чаю, милая?

Ричард неспешно, стараясь не привлекать внимания к своим действиям, сложил газету и протянул не глядя слуге.

– Трентон, можете унести.

Ничего, говоришь? Ты кого решил обмануть, дорогой? Да я тебя за это время вдоль и поперек изучила.

Тело мое, забыв про беременность и осторожность, взвилось из-за стола и оказалось возле двери раньше, чем слуга успел ее открыть.

– Дайте-ка мне!

– Арлет, тебе не нужно, – попытался остановить меня Ричард.

– Сидеть! – рявкнула я и вырвала газету из пальцев Трентона.

Так, что здесь?

«Вчера Англор посетил с визитом...»

Нет, это точно не то.

«Лорд Бэрингтон решил оставить пост...»

Тоже не то. Так, а что у нас здесь?

На странице крупным шрифтом сиял заголовок: «Скандал в высшем свете!»

Хм, вот уже интереснее.

«Только у нас эксклюзивная история. Лорд Крисби предоставил нашей редакции письма, подтверждающие его длительную любовную связь с супругой знаменитого лорда Ричарда Абернати. О неверности леди Арлет Абернати слухи ходили давно. Теперь у нас есть неопровержимые доказательства...»

Я почувствовала, как у меня задрожали губы, а глаза наполнились слезами. Вот же гад этот пупсик. Отомстил, подлец! Не простил позора на дуэли.

Глаза пробежались по строчкам и остановились на последнем абзаце. «Теперь лорду Абернати остается только подать в отставку и пустить пулю в лоб. Необдуманные действия леди Арлет лишили его чести. В глазах общества его репутация безвозвратно разрушена. Чем закончится сия печальная и поучительная история, мы расскажем в следующих выпусках. Оставайтесь с нами».

– Подать в отставку и пустить пулю в лоб? – произнесла я вслух.

В голове промелькнули романы времен королевы Виктории. Господи! А ведь в то время мужья-рогоносцы из высшего общества именно так и поступали. Даже у Конана Дойла такое было.

Я решительно отшвырнула газету в сторону, глянула на Ричарда:

– Даже и не думай! Никаких пуль. Никаких глупостей! Не смей меня бросать! Лучше куда-нибудь уедем и сменим имена. Понял? К черту все эти титулы. Мне они не нужны!

Мой муж молчал.

– Ричард, ты слышишь?

Никакой реакции.

– Ричард! - испугалась я, затормошив его. - Что с тобой?

– Это конец, - глухо ответил он и подобрал газету с пола.

– Глупости. Ничего не закончилось. Надо действовать, а не рефлексировать.

– Не что? – не понял он.

Я ответила грубо:

– Не сопли жевать.

Сорвалась с места, заложила руки за спину, заметалась по столовой от стены к стене, рассуждая вслух:

– Во-первых, еще не известно, что там в этих письмах. Мы их не видели. Кто знает, вдруг это газетная утка.

– Утка? – последнее слово вызвало у моего мужа недоумение.

– Ложь, сплетня. Называй, как хочешь.

Ричард глубоко вздохнул и ожил.

– Утка... – повторил он и поднял на меня глаза. – А ты права, Арлет. Не время раскисать.

– Ну слава Богу! – Я плюхнулась за стол, запихнула в рот одну профитролину целиком, а вторую взяла наизготовку. – А то стреляться уже надумал! Я тебе застрелюсь. Я тебя потом оживлю и сама застрелю еще раз. Чтобы не бросал меня, гад!

Рич нервно хохотнул.

– Во-вторых, – продолжила я, поглядывая на третье пирожное, – у Арлет в столе было несколько писем к лорду Крисби. Так вот, она нигде не называет его по имени. Только «Пупсик». Если допустить, что в газете письма все-таки есть, то быть может и там та же петрушка?

– Петрушка? Причем здесь петрушка?

– Да блин, – я все-таки схватила и третью профитрольку, – вдруг там тоже нет имен. Всегда можно сказать, что письма написаны тебе.

– А если там меня обсуждают? – глаза Ричарда загорелись интересом.

– И что? – я была невозмутима. Только взгляд выцеливал следующую вкусняшку. – Игра у нас такая. Я пишу тебе письма, словно ты мой любовник. А хочу изменить с тобой мужу. Вот развлекаемся мы так! Это же не запрещено?

Ричард хмыкнул, задумался, лукаво прищурился.

– Письма мы проверим, допустим, там правда везде пупсики вместо имен. – Он сделал паузу и прищелкнул пальцами. - Но у меня есть идея получше!

– Какая? – я запила остатки пирожного и наклонилась вперед, опершись ладонями на стол.

– Мне изменяла Арлет. А ты же мне не изменяла?

– Даже не думала, - подтвердила я.

– Можем предложить проверить тебя под эликсиром правды.

– А это не опасно для малыша? – я провела ладонью по животу.

– Ни в малейшей степени.

Ричард поднялся, подошел ко мне, крепко обнял и поцеловал в макушку.

– Любовь моя, – прошептал он горячо. – Чем бы не закончилась эта история, я клянусь тебе, что не оставлю тебя одну. Клянусь, что не пущу себе пулю. Я буду жить назло всем пупсикам, ради тебя и нашего сыночка.

На губах моих появилась блаженная улыбка.

– Ну вот, – сказала я довольно, – а то конец, конец! Никаких концов. Мы будем действовать. Собирайся и шуруй в газету.

– Шуруй? – мое сегодняшнее красноречие окончательно добило моего же мужа. – А-а-а, иди, ты хотела сказать.

– Догадливый, – протянула я язвительно. – И не уходи оттуда, пока не вытрясешь из них эти чертовы письма.