Наследник графа Нортона

Глава 2. Фанни

Мисс Джейн Лансбер была дочерью сестры первой жены его отца. Александр сам с трудом понимал, родственница она ему или нет. Все хитросплетения родства были всегда его слабостью. Одно было несомненно. Джейн была кузиной его старшего брата, того самого, что упал с коня на охоте и свернул себе шею, оставив Александру графский титул и родовое проклятие в придачу.

Слишком юный для того, чтобы осознавать свалившуюся на него ответственность, Александр, которому едва исполнилось семнадцать лет, пребывал в странном состоянии. Его кидало от тоски по брату, которого он любил, хоть тот и был на десять лет старше, в восторг полной свободы, умноженной на огромное состояние и титул. Он резко стал завидным женихом и отличным другом для всего Лондона. Его общества искали самые отвязные денди, ему строили глазки самые красивые женщины, а мамаши мечтали выдать замуж за него своих дочерей. Достаточно красивый, чтобы все достижения титула и денег присвоить себе, Александр поддался всеобщей лести и совершенно забыл о налагаемых титулом обязанностях, погрузившись в удовольствия, которые давали ему деньги.

Мисс Джейн он знал достаточно хорошо. Она жила недалеко от дома его брата с матерью и сестрой. Джейн и Фанни были неразлучны и весьма милы, но кто же в семнадцать лет обратит внимание на девушку, которой едва исполнилось тринадцать? Призжая к тетушке Александр старался как можно скорее закончить визит, и Джейн видел лишь мельком, ведь она и её сестра ещё не покинули детской. В детстве они редко играли вместе, ведь он был намного старше, а теперь, когда он считал себя взрослым, никакие дети его не интересовали.

— Ваша тётка и её дочь погибли.

Эти слова заставили его вернуться в реальность, оставив любовниц и друзей. Он быстро выяснил, что тётка и две её дочери ехали в карете через мост, который обрушился под весом кареты, потому что был повреждён половодьем. Все три попали в воду, но спастись удалось только младшей дочери, Джейн, и то потому, что кучер умел хорошо плавать и выбрал её из трех дам совершенно случайно. Она оказалась ближе к нему, когда он в последний момент растворил дверцу тонущей кареты.

Вода была холодна, и Джейн долго болела, лёжа в бреду и зовя мать и сестру. Позже, когда Александр явился к её ложу, доктор рассказал, что девушка застудилась, и вряд ли сможет иметь детей. Тогда Александру было все равно. Он только пожал плечами, сообщив доктору, что девица имеет хорошее приданое, и это компенсирует все её недостатки. Так же к ложу явился его дядя, младший брат отца, сэр Мартин, который вызвался взять девочку к себе, чтобы обеспечить ей хорошие условия. Александр радостно согласился, сбросив с себя этот груз, и надолго забыв о мисс Джейн.

Следующие три года были самыми интересными в его жизни. Он и его друзья отправились в долгое путешествие, побывали в Европе, в Африке и в Османской империи. Вернувшись домой, он казался себе умудренным опытом человеком, который готов разрешить любую сложную ситуацию.

Дома его ждало письмо от мисс Джейн.

"Лорд Александр, — писала она красивым почерком, — я очень прошу вас, заберите меня к себе. Дядюшка не позволяет мне заниматься музыкой, как я того желаю! Я очень хочу уехать от него".

Александр хмыкнул. Девичьи причуды. Он отправился к дяде только для того, чтобы узнать, что с мисс Джейн хорошо обращаются.

— Я воспитываю юную леди по всем правилам, — сказал сэр Мартин, — она ни в чем не нуждается. Можете узнать у нее.

Вошла Джейн, худая, тихая. Глаза её были на пол лица. Они смотрели на Александра с такой мольбой, что он не выдержал и обнял ее.

— Я рад, что вам хорошо у дяди, — сказал он, хотя понимал, что ей совсем не хорошо. Но куда ему её девать? Девице только исполнилось пятнадцать. Куда ему её вести? В свой дом? Так это дом холостяка. Тем более, что он собирался в Париж.

— Сэр Майкл хорошо заботится обо мне, — сказала мисс Джейн.

Но вечером, когда все ушли спать, она подловила его в коридоре.

— Заберите мне, милорд! Умоляю вас! — шептала она.

— Но вам же хорошо в этом доме, — сказал он, отстраняясь от её рук.

— Нет! Я бы лучше умерла вместе с Фанни!

Александр всматривался в ее лицо. Худое, бледное в темноте, оно казалось лицом маленькой взрослой, а не девушки пятнадцати лет.

— Я уезжаю в Париж, — сказал он, сжимая её руку, — и я обещаю, что заберу вас в тот же день, как вернусь.

— Обещаете? — она заглянула ему в глаза.

— Обещаю.

Он, конечно, не планировал её забирать. Но взгляд её проник в душу. И он весь тот год, что жил в Париже, просыпался от того, что ему снился этот взгляд.

— Я буду любить вас все это время! — прошептала она, отступая, — потому что вы обещали мне... обещали!

Он обещал.

— Ваша кузина очень ждёт вас, — сказала леди Кортни, когда он наконец-то объявился в Лондоне, — я ездила к ней. Вы знаете, кажется сэр Мартин перестарался с воспитанием.

Александр ничего не знал о воспитании юных дев. Но когда он все же поехал, чтобы навестить кузину, он и сам убедился, что леди Кортни права. Джейн бросилась ему на шею, радостно крича, что наконец-то он заберёт её от дяди и они поженятся.

Странности он заметил сразу. Девушка шестнацдати лет больше всего любила свою куклу, которую звала Фанни. Она кормила ее, одевала и укладывала спать. Сэр Мартин боролся с Фанни, как умел, отбирая куклу, но через день-другой кукла неизменно появлялась вновь. Сделанная из разного рода тряпок, соломы или набитая пухом из подушек, Фанни оказывалась в комнате Джейн.

— Она постоянно играет в эту куклу! — возмущался дядюшка, когда они с Александром остались одни, — хотя я воспитывал ее, как написано в лучших книгах!

— Это как? — наконец-то спросил Александр.

— Ну... - дядюшка замялся, — я сделал из неё леди. Любая провинность, знаете ли, наказывается, я лишаю её обеда и ужина. А вот любое хорошее дело остаётся незамеченным. Потому что хорошие добрые дела — это обязанности леди. Вы же видели её комнату, её платья? Все самое простое. Отопления нет даже зимой. Девицы должны быть заняты делами, а не нежиться на перинах. Учение, но не то, что они там хотят. Она хотела музыку, вот именно её то и не было в нашем расписании. Зато языки, история, математика, все самое важное. Если гувернантка оказывалась мила с ней, я её менял. Потому что учителя должны быть непредвзяты.

— И при этом она играет в куклы, — сказал Александр, чувствуя, что бледнеет от гнева.

— Да, — дядя ухмыльнулся, — вот не знаю, почему. Наверное, умом тронулась.

То, что Джейн "умом тронулась" Александр убеждался с каждым днем, когда они гуляли по парку. Джейн не было позволено ничего подобного, но Александр настоял, что девицам полезно совершать моцион. Она говорила немного странно и не о том, что обычно обсуждают девушки её возраста. Джейн интересовали птички на ветках, цветы, у которых она искала душу, и её кукла Фанни, для которой она набирала букеты, чтобы порадовать сестричку.

Когда же Александр собрался уезжать, то Джейн пришла в его комнату и бросилась к его ногам.

— Пожалуйста, не оставляйте меня здесь! Умоляю! Что угодно, только не в этом доме!

Он поднял ее. Джейн дрожала мелкой дрожью.

— Я люблю только вас! — сказала она страстно, обвивая руками его шею, — и я обещаю, что выброшу Фанни, раз вы не любите ее! Только заберите меня!

Он обнял ее, утешая. Она вскникнула, когда рука его коснулась её спины.

— Что с вами?

Джейн смутилась.

— Ничего.

— Скжаите, почему вам больно?

Брови его съехались на переносце. Он подошёл к ней и дёрнул с плеча её платье. Джейн вскринула, пытаясь натянуть обратно лёгкую ткань. Но он уже увидел все. Страшные шрамы, старые и свежие, покрывающие её спину.

— Это и есть ваше воспитание? — кричал он сэру Мартину, когда, пылая ненавистью, добежал до его комнат, — вы бьете девчонку! Вы запрещаете ей все, что может быть ей интересно! Это вы довели её до того, что в шестнадцать лет она играет в куклы! Кого ей ещё любить?

— Ооо, — сэр Мартин ухмыльнулся, — она любит вас. Так что не переживайте. Это я не сумел из неё выбить.

Утром карета увозила его в Лондон. Рядом сидела, крутаясь в тёплый плащ, хрупкая маленькая девушка с огромными испуганными глазами. В руках она держала страшную тряпичную куклу, тоже завернутую в меховую накидку.

— Если бы вы не забрали меня, он бы меня убил, — сказала она, оборачиваясь на замок, исчезающий в утреннем тумане, — потому что его ужасно раздражало, что я так сильно люблю вас.

Александр прижал её к себе.

Ему было безумно стыдно. Он не слушал ребенка, над которым издевались, пытаясь выбить из него самые светлые, самые лучшие чувства. Он не хотел думать о том, что делает, как живёт его подопечная. Он вбил себе в глову, что Джейн хорошо у дяди. И даже противная леди Кортни имела больше чутья, чем он сам, ответственный за Джейн. Все, что с ней случилось, было его рук делом. Он винил себя за каждую её слезу. Ведь ещё два года назад она умоляла забрать её. Он не послушал. Он не верил ей, он не хотел разбираться в том, что происходит. И теперь рядом с ним сидела девочка шестнацдати лет, которая баюкала куклу, завернутую в меха.

Он сам в этом виноват. Только он и никто больше.

— Мы поженимся, как только тебе исполнится восемнадцать, — сказал он, сжимая её руку.

Да, именно так. Потому что сейчас она занята куклами.

— Я буду ждать, — тихо ответила она, и лицо её вдруг преобразилось.

Джейн стала настолько прекрасна, что Александр смотрел на нее, как на ангела, спустившегося к нему с небес. Он не смел коснуться её губ, но мечтал о том дне, когда она окажется его женой. Тихая, искренняя, невесомая, прекрасная. Её глаза смотрели на него, как на мессию.

— Я очень вас люблю, — сказала она, — у меня нет никого, кроме вас.

И эхо этих слов он слышал до сих пор. По сей день. В любых испытаниях. Даже тогда, когда она кричала, что хочет его убить. Он сжимал кулаки и вспоминал этот её взгляд. И её искалеченную душу, в сломе которой был виноват только он сам.

— Я люблю тебя любой, — повторял он, сжимая её в объятьях.

И на самом деле любил.

Как того ребенка. Ту девочку. Которой она осталась навсегда.