Наследник графа Нортона

Глава 7. Ожерелье

— Дорогая кузина, я рад приветствовать вас!

Мистер Алан Грейсфул явился в их дом ранним утром собственной персоной.

Сэр Ричард недавно уехал в Лондон по делам, прихватив с собой мать, и Мелани была одна. Она завтракала, не ожидая раннего визита, и из вежливости пригласила кузена к завтраку. Выглядел Алан вполне достойно, хотя после рассказов Вивиан Мелани была готова к чему угодно.

— Доброе утро, кузен.

Он сел, принявшись за завтрак, будто всегда был к нему приглашен. Мелани смотрела на кузена, отмечая следы постоянного употребления алкоголя. Ранние морщины, хотя Алан был совсем ещё не стар, не дожив даже до тридцатилетнего возраста, плохие волосы, всегда до этого густые и блестящие.

— Я не просто так выбрал время, когда ваш муж отбыл в Лондон, — Алан откинулся на стуле, попивая чай.

Мелани напряглась. Она не хотела давать ему денег и не хотела этого разговора. Ей было бы намного спокойнее, если бы он просто написал письмо. Возможно, тогда она выписала бы ему чек.

— Я слушаю вас, кузен.

Алан перекинул ногу на ногу. Поза его не была позой просителя. Мелани следила за каждым его движением, понимая, что просто так он не уйдет.

— Дорогая моя сестрица, — он ухмыльнулся, ставя чашку на стол, — вам повезло в жизни, и я считаю справедливым, если вы готовы были бы поделиться своим счастьем, — он обвел рукой обстановку комнаты, — это ли не счастье? Вы знатный и богаты. Мы же с Вивиан не так везучи.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурилась она.

Он поднялся на ноги. Красивое его лицо, чуть вытянутое, с правильными чертами, приняло деловое выражение, будто он читал важные документы.

— Я хочу сказать, что провёл тут небольшое расследование и выяснил, что ваш муж, мистер Мейберри, умудрился подарить вам дом уже после своей смерти.

Мелани побледнела. Руки её задрожали, и она поставила на стол чашечку, чтобы не расплескать чай. Алан смотрел на её с высоты своего роста, и глаза его засияли смехом.

— Более того, дорогая кузина, адвокатское сообщество очень невелико. Мне стоило только поехать в Лондон и разговорить неких господ, что сидят там на центральных улицах, и коллизия стала мне ясна. Я знаю, кто подарил вам дом, леди Мелани.

— Вас это не касается, — сказала она, не узнав своего голоса.

Сердце сжалось так, что ей стало больно. В глазах темнело, но Мелли взяла себя в руки. Она глубоко вдохнула. Ей было страшно, как никогда, но она не хотела, чтобы этот мерзкий человек, почему-то родившиеся её кузеном, знал, как сильно сумел напугать ее!

— Еще как касается. Это же дела семейные. И моя кузина... повела себя не самым лучшим образом. Я уверен, что ваш муж будет одновременно опечален и обрадован. Ведь одновременно он узнает, что его сын является наследником графского титула, и что его жена — простая шлюха, продавшая самое ценное, что может быть у женщины — дитя.

Всю эту пафосную речь Мелани слушала молча. Сердце билось теперь очень медленно, от чего в голове зашумело и слова Алана лились ядом где-то вдали. Яд его проникал в мозг, отравляя все вокруг. Ей стало холодно. Руки заледелели, и она сжала их в кулаки.

— Сколько? — спросила она, когда он наконец замолчал и с видом победителя смотрел на нее.

Мир, такой красивый, такой уютный, в миг рухнул, придавленный словами её кузена. Мелли смотрела на него, с трудом понимая, что можно ещё исправить. Колесо Фортуны сделало свой оборот и погребло её на самом дне.

Алан назвал сумму, заставившую её вытаращить глаза. Таких денег у неё не было. Но Мелани встала, стараясь идти ровно, хотя в голове все шумело, поднялась наверх и принесла прекрасное сапфировое ожерелье, которое на свадьбу подарил ей её муж.

— У меня больше ничего нет, — сказала она, — что могло бы покрыть такую сумму.

Алан принял ожерелье и галантно поклонился. Мелани смотрела на него сквозь какой-то серый туман.

— Этого достаточно, кузина, — сказал он как мог вежливо.

Повисло молчание. Алан поклонился ещё раз, собираясь уйти. Мелли смотрела на него, чувствуя, как на неё надвигается настоящая, страшная катастрофа, которой она уже не сможет противостоять. Никто не явится спасти ее. Мир рухнул, и она погибнет под его руинами.

— Если вы скажете хоть слово, — проговорила она хрипло, — я вас убью. Поверьте, я не шучу. Я вас убью.

Алан изменился в лице. Видимо, поверил ей. Поверил, что мать всегда защитит свое дитя. Поверил, что теперь и ему грозит опасность — от этой хрупокой, испуганной женщины с огромными сияющими слезами глазами.

— Я не скажу, — ответил он и почти бегом вышел из дома.

Мелани смотрела ему в след. Дверь хлопнула. Хлопнула, отделяя старый прекрасный мир от нового страшного. Нужно было сейчас его убить, подумала она, сжимая кулаки. Сердце ухнуло куда-то вниз. Мелли вдохнула, но воздуха не хватило. Туман в глазах стал сгущаться, она закричала, теряя опору под ногами, уносимая этим туманом туда, где нет ничего, только страх. Слуги сбежались на её крик и обнаружили леди Мелани Кортни лежащей на полу в утренней комнате без сознания.

Сэр Ричард был оповещен, что у супруги его, леди Мелани, случился удар, и он приехал из Лондона как можно скорее. Мелани лежала в постели совершенно белая, будто из неё выкачали всю кровь. Глаза её были огромны, когда она смотрела на него.

— Мелани, дорогая моя, что произошло?

— Леди Мелани не может говорить, — сказал стоявший за его спиной доктор, — нужно время, чтобы голос её вернулся.

— Что с ней произошло? — Сэр Ричард взял руки жены в свои и поднёс к губам.

Из глаз Мелани потекли слезы.

— Она испытала шок. Слуги сказали, что явился её кузен, мистер Грейсфул, и они долго говорили. Когда же он ушел, леди Мелани закричала и лишилась сознания. Так они её и нашли на полу чайной.

— Леди Мелани никогда не общалась со своим кузеном. Я не понимаю, чем он мог её обидеть.

Можно было сколь угодно долго задаваться вопросами, но ответов на них не было. Сэр Ричард отправился к Вивиан, но та тоже была в растерянности. Алан исчез, и никто не знал, где он находится. Мелани лежала, лишившаяся возможности говорить. Приехавшая следом за ним мать, ничего не могла подсказать. Она стала ухаживать за леди Мелани, и постепенно так пошла на поправку. И к Рождеству, когда вся семья сидела за столом, и даже Сэмуель приехал из школы навестить мать, Мелани наконец-то прошептала:

— С Рождеством, мои любимые.

Эмма вскочила, обняла мать и заплакала.

— Мамочка, с Рождетсвом!