Навечно

ГЛАВА 15

Джулиан

Никакого кровопролития.

Я услышал в голове голос Теи, но его заглушил прилив кровавой ярости. Они угрожали моей паре и оскорбили свою королеву. Моей работой было заставить их заплатить.

Я бросился к высокому вампиру, обхватил его за талию, и мы оба отлетели к ближайшей тележке.

Я смутно слышал крики хозяина. Перевернув противника на спину, я дал волю своей ярости. Мой кулак врезался ему в щеку, и его голова откинулась в сторону, с громким треском ударившись о булыжники.

Я замахнулся, чтобы ударить его еще раз, но один из его друзей поймал мое запястье и попытался оттащить.

― О, хорошо, ты решил присоединиться. Я боялся, что тебе не достанется. ― Я сплюнул на тротуар полный рот крови.

Мы двигались назад-вперед, пытаясь найти подходящий момент для выпада.

― Тебе должно быть стыдно состоять в связи с этой шлюхой, ― прорычал стоящий передо мной вампир.

― Твоя мать не научила тебя хорошим манерам? ― прорычал я, впиваясь ногтями в ладони и сжимая кулаки.

― Разве мама не учила тебя выносить мусор, а не трахать его?

Что-то внутри меня щелкнуло, и я бросился на него. Темная магия окутала меня, я схватил его и швырнул в соседнее здание. Штукатурка вокруг него осыпалась, когда он упал на землю, но он отряхнулся и вскочил на ноги.

― Она ― твоя королева, ― сказал я достаточно громко, чтобы все услышали. ― За ее оскорбление я должен убить тебя. Но поскольку она еще и моя пара, сначала тебе придется пострадать.

В ответ он холодно ухмыльнулся, а когда он бросился ко мне, его перчатка сдвинулась, обнажив одну красную полосу, вытатуированную на его коже.

Мордикум.

Они следили за нами?

Это именно то, что я хотел выяснить, но, возможно, это была случайность и мы просто оказались не в том месте и не в то время.

Я должен был оглушить его и взять под стражу, чтобы дать понять, что любые другие нападения на Тею или Le regine не останутся безнаказанными.

Но его убийство, скорее всего, тоже послужит сигналом.

Он налетел на меня, чего я и добивался. Он был молодым вампиром. Учитывая, что он, скорее всего, был обращен, у него не было ни столетий, ни древней крови, чтобы противостоять чистокровному. Поэтому пытаться напасть на меня первым было очень глупо.

Моя рука обхватила его горло, когда он приблизился. Развернувшись, я поставил его на колени. Схватил за голову. Одно движение ― и его голова слетит с плеч.

Его друзья вскочили на ноги, подняв кулаки, но не сдвинулись с места. Они знали, что я могу убить его раньше, чем они шевельнутся.

― Достаточно.

Я замер, услышав приказ в голосе Теи. Так же поступили и два других вампира. Но я не отпустил его.

Я услышал позади себя легкие шаги Теи, и мгновение спустя она оказалась рядом со мной.

― Этот бой закончился. Вы трое идете домой. ― Она указала на дебоширов.

Скорее, они вернутся туда, откуда выползли.

― Мы не подчиняемся твоим приказам, ― проворчал один из них.

Воздух задрожал, и я почувствовал, как тьма внутри меня зашевелилась, словно откликаясь на магию, нарастающую в ветре. Он закружился вокруг Теи, подхватил ее волосы и они окутали ее подобно огненной вуали. Ее зеленые глаза сверкали безудержной силой.

― Мне нужно повторить? ― спросила она.

Вампир помедлил, прежде чем расправить плечи.

― Ты можешь пойти и…

Он рухнул на колени, его слова были прерваны звуком ломающихся о камни костей, за которым последовал ужасный треск.

Повернувшись, я увидел, что Тея смотрит на безжизненного вампира ― на то, что она сделала.

Я взглянул на другого вампира, который выглядел так же потрясенно, как и я.

― Возвращайся к своим и прихвати его с собой. Когда он очнется, я жду извинений моему двору.

Она повернулась и кивнула мне. Я неохотно отпустил своего пленника.

Он поспешил к своему другу. Они даже не стали совещаться, прежде чем схватить своего друга и скрыться.

Тея повернулась ко мне, и ее взгляд встретился с моим.

― Ты ранен?

Только моя гордость. Я покачал головой, прекрасно понимая, что у нас есть зрители.

Тея огляделась по сторонам, и несколько зевак отпрянули, словно испугавшись ее. Клаудио просто смотрел на нее со ступенек своего кафе с легким удивлением.

― Если кому-то еще нужно поговорить со мной, он может посетить двор с аудиенцией, ― холодно объявила она. ― Все ясно?

Несколько человек кивнули, остальные склонили головы в знак уважения. Тея отвела взгляд от толпы, и все бросились врассыпную, стремясь убраться подальше от опасности. Она не причинила вампиру вреда. Он поправится. Но исцеление от смертельной раны ― дело нелегкое, и у него будет долго болеть голова, напоминая о том, как сильно он облажался.

Я окинул Тею обеспокоенным взглядом. К ней никто не прикасался. Она была совершенно невредима. Какой бы ни была неземная магия, которую она использовала, она отступила. Ее отблески сияли в глазах и мерцали, когда солнечный свет падал на ее волосы.

Она старательно избегала смотреть по сторонам и сохраняла нейтральное выражение лица.

Уведи меня отсюда.

В ее словах прозвучала боль, и я резко вдохнул. Кивнув на прощание Клаудио, я протянул ей руку. Она спокойно приняла ее, и я повел ее по улице.

Зимний холод Венеции и крики туристов обрушились на нас, как только мы вышли за магический гламур.

Мы шли быстрым шагом, не сбавляя темпа, пока не оказались в толпе на площади Сан-Марко.

Возле базилики я остановился и заключил ее в объятия. Она дрожала, и я знал, что это не связано с холодом.

― Ты в порядке? ― Я зарылся лицом в ее волосы.

― Я не знаю, ― призналась она дрожащим голосом. ― Я убила его. Я даже не задумалась. Я просто…

― Он не умер, ― мягко напомнил я ей. ― Этот ублюдок проснется с головной болью и вновь обретенным чувством уважения.

Она не улыбнулась этой шутке.

― Не могу поверить, что я это сделала. ― Ее нижняя губа задрожала, когда она бросила взгляд на вымощенную камнем улицу. ― Неужели это происходит? Я становлюсь чудовищем?

― Нет, ― сказал я резче, чем хотел. Я приподнял ее лицо. ― Тобой двигал защитный инстинкт. В этом нет ничего постыдного.

― Я поступила так, чтобы защитить тебя, ― прошептала она и прикусила губу. ― Это плохо, что мне становится легче, когда я думаю об этом именно так?

Не было ничего, чего бы я не сделал, чтобы обеспечить Тее безопасность. Не было такой черты, которую я бы не переступил. Я покачал головой.

― Это не так, и он тебя спровоцировал. Он полез в драку. Ты ее закончила. Не вини себя. ― Но я знал, что она будет. Она свыклась со многими особенностями своего нового мира, но я сомневался, что она когда-нибудь привыкнет к насилию. Я провел ладонью по ее спине. ― Хочешь вернуться во дворец?

Тея отстранилась, и в ее глазах снова вспыхнул огонь, который она демонстрировала несколько мгновений назад.

― Нет. Ты обещал показать мне тайную Венецию, верно?

― Да. ― Я улыбнулся.

― Тогда пойдем, старик.

Я знал, что она заставляет себя говорить уверенно, притворяться, будто внутри у нее все не сжимается от ужаса и она не оглядывается через плечо каждые несколько секунд. Но хотя я чувствовал ее паранойю, я также чувствовал ее решимость, и не хотел отнимать у нее это чувство.

― Сюда.

― Куда мы идем? ― спросила она, когда мы двинулись по переулку, удаляясь от толпы.

― Это сюрприз. ― Я практиковался очищать свой разум, так что надеялся не испортить его. Если она и заметила, то ничего не сказала. Вместо этого она крепко сжала мою руку.

Мы остановились на мосту Понте-де-Пискина, чтобы полюбоваться выбеленными соленой водой зданиями с разноцветными облупившимися ставнями и пустыми цветочными ящиками. Вода билась о старинные камни, а под нами плавно проплывала гондола.

― Это место полно магии, ― со вздохом сказала Тея, опуская голову мне на плечо.

Я знал, что она не имела в виду настоящую магию, даже если город был полон ею. В Венеции было что-то такое, что трогало душу. Когда меня отправили сюда служить королевам, я полюбил этот город, хотя и ненавидел то, чего он от меня требовал. А теперь я любил и ненавидел его по совершенно разным причинам.

В отличие от многих других городов мира, он оставался практически неприкосновенным на протяжении многих лет. Он по-прежнему напоминал город, который я покинул много веков назад. И он оставался таким же опасным, как и тогда. Сколько покушений на королев я предотвратил? То время, что я служил им, в какой-то мере подготовило меня к сегодняшнему дню.

Я знал Венецию. Она была живой, дышащей частью меня. Это знание могло помочь мне уберечь Тею, но достаточно ли его? В прошлом я действовал по долгу службы. Теперь же мне предстояло защитить нечто гораздо более дорогое и потерять несоизмеримо больше, если я потерплю неудачу.

― Пойдем. ― Я потянул Тею за руку. ― Мы уже близко.

Мы свернули за угол, миновав закрытое на зимний сезон бистро, и обнаружили большое здание с колоннами, уходящими в небо от мраморных ступеней.

― Думаю, это оно, ― сказал я ей.

― Думаешь? ― повторила она. ― Я думала, ты водишь меня по всем своим старым местам.

― Да, ― сказал я, обхватывая ее руками, чтобы украдкой поцеловать. ― Но многие из моих старых мест сгорели за эти годы.

― Случайно? ― Она изогнула бровь.

― А ты как думаешь? ― сказал я со смехом. ― Радуйся, что мы больше не пользуемся свечами.

― Значит, ты никогда здесь не был?

― Не в нынешнем воплощении, но раньше это был дом одной из моих любимых куртизанок.

― Ты привел меня в дом своей бывшей? ― спросила она.

― Ни в коем случае. Она была моим другом. Не более того. ― Я наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. ― Ты становишься очень ревнивой, моя королева.

― Я все еще переживаю, что сплю в старой кровати Гвинервы, а вы двое… ― Она просунула указательный палец между сложенными кольцом пальцами противоположной руки.

Я разразился смехом.

― Полагаю, это символизирует половой акт.

― Половой акт? ― Она покачала головой. ― Иногда я забываю, какой ты древний.

Мой смех сменился улыбкой. Приподняв подбородок указательным пальцем, я заглянул ей в глаза.

― Тебя это так сильно беспокоит? Мое прошлое?

― Нет, ― быстро ответила она. ― Не совсем, но в последнее время я чувствую, что твое прошлое настигает нас обоих. Мне просто нужно многое осмыслить.

― И все же я хотел бы, чтобы ты была моей единственной любовницей, ― честно признался я ей.

― Девятьсот лет без секса? Я рада, что ты не стал ждать.

Но мне нужно было, чтобы она знала, что я не преувеличиваю.

― Станет ли тебе легче, если я скажу, что все, что было до нашей встречи с тобой, как в тумане? ― Я поцеловал ее. ― Моя жизнь началась в тот день, когда мы встретились.

― Нет, не станет, но я не против. ― Она усмехнулась, глядя на меня. ― Хотя, возможно, ты мог бы забыть Гвинерву.

― Уже.

― Так почему мы здесь? ― спросила она.

― Здесь проходили премьеры некоторых из самых известных опер и симфоний в мире. Я подумал, что тебе может не хватать…

Судя по тому, как она сглотнула, я был прав. Она скучала по виолончели. По музыке. По исполнению.

― Его построили после твоего отъезда? ― спросила она, когда мы поднимались по ступенькам.

― Да, и он дважды сгорал, ― сказал я ей, оплачивая наш вход и добавляя к сумме солидное пожертвование.

Взятка сделала свое дело, и через несколько минут нас пропустили за бархатные канаты, у которых заканчивалась экскурсия, в глубины театра. Благодаря этому пожертвованию мне почти не пришлось уговаривать нашего нетерпеливого гида оставить нас одних.

Я наблюдал за Теей, пока она ходила среди веревок и шкивов, поднимавших и опускавших занавес и декорации. Когда она вышла на сцену, ее тело наполнилось спокойствием.

― Я всегда чувствую себя здесь как дома, ― сказала она, когда я присоединился к ней.

― Ты скучаешь по выступлениям?

― Не совсем. ― Она прикусила нижнюю губу. ― Больше по игре, но в том, чтобы делать это для людей, есть что-то особенное. Я чувствую, что дарю жизнь музыке. Когда я играю для себя, это кажется эгоистичным. Музыка ― это дар. Я играю, чтобы дарить ее другим людям.

― Ты сирена, ― пробормотал я.

― Значит, это не столько дар, сколько способ заманивать ничего не подозревающих мужчин на смерть, верно? ― сухо спросила она. Она искоса посмотрела на меня. ― Как я сделала с тобой?

Ее слова были острыми, как нож, вонзившийся прямо в сердце.

― Ты ведь не веришь в это.

― Я не знаю, чему верить, ― призналась она, сохраняя между нами слишком большую дистанцию.

Я нахмурился и поймал ее за руку.

― Мы это уже проходили. Я бы ничего не изменил.

Она сглотнула, словно не доверяя себе произнести свои мысли вслух.

Наше свидание находилось под угрозой срыва, и мы оба это знали. Было слишком трудно притворяться, что все в порядке. Слишком трудно делать вид, что нас не загнали в угол фанатичные вампиры. Слишком трудно забыть о том, что сегодня вечером мы должны вернуться во дворец, а затем выяснить, что на самом деле происходит за троном.

Нам нужно было отвлечься.

― Помнишь, как я впервые повел тебя в оперу?

Тея прикусила нижнюю губу, на ее щеках вспыхнул румянец, когда она вспомнила ту ночь в Парижской опере.

― Я не мог себя контролировать, ― пробормотал я, притягивая ее к себе.

― Я помню, ― прошептала она.

Воспоминание промелькнуло у меня в голове. Взглянув на Тею, я понял, что она тоже это вспоминает. Это была первая ночь, когда я попробовал ее кровь. Ее вкус отпечатался в моей памяти ― сладкий, насыщенный и совершенно неотразимый.

Она отстранилась.

― А что насчет тебя? ― спросила она. ― Ты когда-нибудь выступал на сцене?

― Я надеялся, что ты об этом забыла, ― признался я.

― Не могу поверить, что ты никогда не говорил мне, что играешь на виолончели. ― Ее глаза сверкнули, несмотря на обвинение в голосе. ― Или что у тебя есть Страдивари.

― Думаю, теперь она принадлежит тебе.

― Я чуть не забыла, со всем… этим.

― Ее доставят во дворец. Я привез ее с собой в Венецию. Подумал, что это может смягчить тебя. ― Я заставил себя усмехнуться, изо всех сил стараясь забыть о том, что произошло, когда я приехал в город.

― Ты сыграешь для меня? ― спросила она.

Затащив подальше в тень, я наклонился и поцеловал ее. Ее глаза горели, когда я заглянул в них.

― Зачем ждать?

Тея моргнула, сбитая с толку моим вопросом, и я воспользовался этой возможностью, чтобы развернуть ее. Мои руки обхватили ее талию и прижали к себе. Скользнув по ее животу, я провел большим пальцем над поясом ее джинсов.

― Ты мой любимый инструмент, ― тихо сказал я ей, опуская руку ниже.

Тея издала хриплый стон, и его звук отдался прямо в моих яйцах. Я сдержал рычание, уже твердый и готовый.

― Ты нужна мне, ― прошептал я, склоняясь над ней и касаясь носом ее шеи. Под бледной кожей пульсировала кровь. Яд начал скапливаться во рту, когда я вдохнул ее сладкий аромат жасмина.

― Ты тоже мне нужен, ― призналась она, поворачивая шею, чтобы подставить мне губы.

Мы слились в поцелуе, моя рука скользнула в ее брюки, пока мои пальцы не нащупали влажное тепло.

― Черт, ― прорычал я. ― Ты мокрая.

Она ахнула, когда я провел указательным пальцем по ее влажности, прежде чем остановиться на точке, где она во мне нуждалась. Затем я начал играть. Кончики моих пальцев пощипывали и перебирали струны, а ее звуки складывались в прекрасную мелодию. С каждой нотой наслаждение нарастало, но не достигало крещендо. Вскоре она начала задыхаться и умолять, а я не мог думать ни о чем, кроме как стереть все мысли, кроме мыслей обо мне и моих пальцах. О нас. О нашей песне.

― Скажи мне, чего ты хочешь, ― сказал я. Наклонившись, я провел клыками по ее шее. ― И не забудь попросить вежливо.

― Джулиан. ― Она растянула мое имя на несколько слогов, ее тело напряглось. ― Пожалуйста. Я хочу тебя.

― Как ты хочешь меня? ― Я провел большим пальцем по ее набухшей киске.

Она застонала, звук был таким гортанным, таким первобытным, что я чуть не кончил.

― Внутри. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.

― Хорошая девочка. ― Я знал, о чем она просит, но не был готов прекратить свое выступление. Опустив губы на изгиб ее шеи, я медленно вонзил клыки в ее кожу, прямо над шрамом, который оставил там.

Тея вскрикнула, ее колени подогнулись, но я удержал ее в вертикальном положении, пока медленно наслаждался. Ничто не могло сравниться со вкусом крови моей пары, особенно когда по ней струилось наслаждение.

― Еще, ― умоляла она, и я отстранился только для того, чтобы поднять ее на руки.

Я пронес ее несколько шагов к открытому занавесу сцены. Наши губы столкнулись, языки сплелись, и мы едва не врезались в стену. Рука Теи ухватилась за толстую веревку занавеса, когда я задержался ровно настолько, чтобы стянуть с нее джинсы до лодыжек. Я расстегнул ширинку, не заботясь о том, чтобы освободить свой член, прежде чем приподнять ее и ворваться в нее одним плавным движением.

― Возьми меня, ― умоляла она. ― Возьми всю меня. Навсегда.

Ее тело сжималось вокруг меня, пока я овладевал ей. Тея царапала ногтями мою спину и дергала за веревку, отчего занавес начал двигаться. Толстый бархат занавеса зашуршал по полу сцены, пока я толкался в нее, сильнее, сильнее, сильнее, гонясь за оргазмом, и наша песня достигла пика, который оборвался, когда занавес опустился на наше представление.

Она упала в мои объятия, из раны на шее текла кровь.

― Я хочу еще, ― прошептал я, приникая губами к ране.

Она вскрикнула, когда мои клыки вонзились в нее. Ее кровь, насыщенная кислородом, имела вкус ее кульминации, и я снова почувствовал себя твердым.

Тело Теи напряглось, когда я начал раскачиваться внутри нее. Ее дыхание участилось, руки вцепились в бархат, когда она исполняла на бис. На этот раз я держал ее, пока музыка медленно затихала, растягивая каждую сладкую ноту.

Когда мы наконец пришли в себя, ее губы были припухшими, а кожа светилась каким-то сверхъестественным образом.

― Все узнают, что мы сделали, ― сказала она, поправляя одежду.

― Хорошо. ― Я положил руку на ее плечо и ухмыльнулся.

― Ты бесстыдник. ― Но она сдерживала улыбку.

― На этой сцене только что состоялось одно из величайших представлений в истории.

― Величайшее, да? ― поддразнила она.

― Ты хочешь повторение на бис? ― Я выгнул бровь, готовый пытать ее до тех пор, пока она не признает, что я был прав.

― Нет! ― Она подняла руки в знак капитуляции. ― Я не смогу уйти отсюда.

Я расхохотался.

― Теперь у меня появилась новая цель.

Она закатила глаза.

Мы продолжили экскурсию, еще несколько раз останавливаясь, чтобы насладиться друг другом. Когда мы наконец покинули театр, на Венецию опустилась ночь.

Город, погруженный в непроглядную тьму, был совсем другим миром. Мы шли по ее темным закоулкам рука об руку, строя планы, которые, как мы надеялись, нам удастся выполнить. Никто из нас не говорил ни об обязательствах, которые лежат на нас, ни о грядущих испытаниях. Но, несмотря на то, что мы на время забыли о своих проблемах, я знал, что они будут ждать нас утром.

― Может, нам стоит снять отель? ― сказал я, когда мы проходили мимо одного из самых старых и величественных зданий города.

― Они пошлют поисковую группу. Мой новый телохранитель, кажется, чересчур заботлива.

― Она знает, что я с тобой. ― Но даже я сомневался, что это ее остановит.

― Я тоже не хочу, чтобы это заканчивалось, ― прошептала она, и ее признание растворилось в ночи. ― Может, мы просто сбежим?

Я остановился и повернулся к ней.

― Скажи одно слово.

― Ты не серьезно. ― Она прикусила губу.

Волнение охватило меня, прежде чем я подавил его. Но это было ее волнение. Не мое собственное. Она хотела уйти.

И это было абсолютным безумием, но я поймал себя на том, что думаю об этом. У нас и так было мало времени. Если Тея была проклята на смертную жизнь, то каждое мгновение было на счету. Действительно ли мы хотели провести его, застряв при дворе?

Но как бы мне ни хотелось увезти ее, я не мог этого сделать. Сначала я должен убедиться, что она понимает последствия. Не только для нас. Но и для всех магических существ на планете. Достаточно ли она сделала для того, чтобы источник процветал? Магия пробудилась, но сможет ли она выжить без нее?

― Тея, ты должна кое-что знать. ― Я глубоко вздохнул, готовясь рассказать ей все, чтобы она действительно понимала, какой выбор мы делаем.

Ее глаза расширились, и на мгновение мне показалось, что она услышала мои мысли, пока я не понял, что она смотрит в темноту за моим плечом.

― Тея, в чем дело?

Кровь отхлынула от ее лица, и она продолжала смотреть.

― Это… это моя мать.