Навечно

ГЛАВА 7

Джулиан

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, на что она намекает. Рука Теи потянулась к моей и крепко сжала ее, она осознала все раньше, чем я. В камине треснуло полено, и она вздрогнула, а я перевел взгляд на пламя, лижущее дерево. Я смотрел на него, пока у меня не защипало глаза.

― Ты… ― Слова застряли у меня в горле. Я прочистил его, но оно оставалось саднящим. ― Ты хочешь сказать, что Мариана или Зина убили собственную сестру.

― Их сестру-королеву, ― поправила меня мать, прежде чем переключить внимание на мою пару. ― Никогда не забывай, что они не твоей крови.

― Я не буду, ― тихо сказала Тея.

Но я рассмеялся, не пытаясь скрыть горечь, которую чувствовал.

― Разве это имеет значение? Наша семья ― или, полагаю, теперь ваша семья ― была создана. Мало кто из нас имеет общую кровь.

― Мы все одной крови, ― ответила Сабина с яростью. ― Твои братья переродились с нашей кровью ― той самой, что течет в твоих венах, а также в венах Камиллы. ― Она повернулась и посмотрела на камин, пламя отбрасывало отблески, которые углубляли впадины ее глаз и придавали багровому пятну на ее платье черный оттенок смерти. ― И чем скорее ты смиришься с тем, что от тебя отреклись, тем лучше. Есть более важные дела, которые стоит обсудить.

Более важные? Тея моргнула, но не сказала этого вслух.

Я сдержал еще один смешок. Ее материнские инстинкты простираются лишь до определенных пределов, и, кажется, сегодня я их исчерпал.

― Вы двое закончили? ― Сабина прервала нашу приватную беседу.

Тея наклонила голову и отстранилась от меня. Я остался стоять у нее за спиной, когда она шагнула к моей матери.

― Ты действительно нас слышишь?

― Нет, слава богам. Меня и так достаточно раздражает, как вы двое сверлите друг друга глазами. ― Она откинула с лица прядь волос. ― Я бы сошла с ума, если бы мне пришлось слышать твои мысли.

― Но, тогда как ты… ― Тея прикусила нижнюю губу.

― Я видела, как ты на него смотрела. Я здесь немного дольше, чем ты. Я могу догадаться, о чем ты думаешь. Что касается ваших личных разговоров, то вам стоит поработать над тем, чтобы научиться скрывать это. Любой может догадаться, что вы разговариваете мысленно, ― посоветовала она, ― и умение скрывать это может стать сильным преимуществом.

― И нам понадобится преимущество, ― сказал я, возвращая ее к насущной проблеме. ― Потому что королевы ― убийцы.

― Королевы всегда склонны к убийствам. ― Она произнесла эти слова непринужденно, но в ее ровном тоне слышалась угроза. ― Получить корону относительно легко, по сравнению с тем, чтобы ее сохранить. ― Последнее слово она адресовала моей паре.

Тея только пожала плечами.

― Если они захотят убить меня, им придется разделаться с нами обоими.

Моя пара, самая маленькая из нас в комнате, управляла здесь. Даже бровь моей матери слегка приподнялась ― знак того, что она впечатлена. Тея направилась к бархатному креслу у камина, устроившись в нем, как на троне. И даже несмотря на изнеможение, от нее исходила новая сила. Я чувствовал ее своими костями, своей кровью, каждой клеточкой своего тела.

― Я знаю это, ― сказала Сабина, снова удивив нас. Если бы я не был бессмертным, я не был бы уверен, что мое сердце сможет это выдержать. ― Вот почему я послала тебя служить королевам. Ты знаешь этот двор и знаешь их.

И благодаря этому я могу защитить Тею. Но в этом не было смысла.

― Я служил здесь сотни лет назад. Ты не могла знать.

― Матери всегда знают больше, чем ты думаешь, ― сухо сказала она. ― Особенно ваши матери.

― Матери? Что значит «матери»? ― требовательно спросила Тея. ― Моя мать имеет к этому отношение? Она знала?

Я чувствовал, как надежда Теи трепещет во мне, как птенец, готовый совершить свой первый прыжок в мир на неуверенных крыльях. Я встал за ее креслом на случай, если она упадет с него. Ее поиски матери привели нас сюда, положили начало цепи событий, которые привели к этому самому моменту.

Сабина.

― Она прятала тебя от отца, чтобы защитить, но она также прятала тебя, потому что знала, что случится, если тебя найдут.

― Ты убьешь ее, ― прорычал я, вспомнив, что случилось с сиренами и их потомством.

― Совет убьет ее, ― сказала она.

Я сдержал стон.

― Ты в Совете.

― И ты собиралась вызвать меня на смертельную дуэль, ― полушутя-полусерьезно напомнила Тея.

Сабина бросила на нее взгляд.

― Неуважение есть неуважение, кто бы его ни проявлял. Мне все равно, смертный это, сирена или королева.

― Принято к сведению, ― сказала Тея, не разрывая зрительного контакта.

― Но зачем им убивать Гвинерву? ― спросил я. ― Она была самой могущественной из них. Без нее…

― Это именно тот вопрос, который ты должен был задать, ― сказала Сабина, быстро возвращаясь к текущей ситуации. ― Кому выгоднее всего избавиться от нее?

― Возможно, ― вмешался отец, и мы все повернулись к нему, ― ее предали не королевы.

― Кто же это был?

― Не кто, а что. ― Он поставил бокал с вином на стол. ― По моему опыту, есть только одна сила, более могущественная, чем амбиции. ― Он посмотрел на нас с Теей: ― Вы двое ― тому подтверждение.

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что он имеет в виду.

Любовь.

Нас спасла любовь. Единственное, что сильнее самой смерти.

― Нет, я не верю, что именно любовь погубила Гвинерву. Но она сыграла важную роль в сегодняшних событиях, ― пояснила моя мать. ― Каждое проклятие должно иметь противовес. Ни одно проклятие не может быть вечным.

― И откуда ты все это знаешь? ― спросил я.

― До встречи с твоим отцом, до превращения в вампира, я кое-что видела. Проблески возможного будущего.

― Но ты же чистокровная, ― возразила Тея.

― Да. ― Мама больше ничего не сказала.

― Как? ― Тея указала на Доминика. ― Если он обратил тебя, значит…

― О, птичка, он не обращал меня. Я была создана так же, как и он. Как и все мы, когда мир был новым.

Я не осмелился прервать ее. Вампиры бережно хранили свое прошлое, особенно старейшие представители нашего рода. Даже я мало что знал о прошлом своих родителей до того, как они встретились и поженились. Если моя мать доверяла нам свои воспоминания, возможно, она наконец-то говорила правду.

Сабина вышагивала по комнате, словно рассказывать свою историю было тяжело даже сейчас.

— Все существа произошли от старых богов: люди, вампиры, ведьмы, оборотни, даже феи. Они любили создавать себе новые игрушки или находить способы проклясть тех, кто им не нравился. Мой отец хотел, чтобы я стала жрицей и нашла достойное применение своей магии. Я начала учиться у местного оракула, который рассказал мне об истинной магии, но потом пришли римляне, и все изменилось. Я молила своего Бога ― того, кому была обещана, ― помочь мне в борьбе с ними. В ответ он наделил меня этим даром. Бог сделал меня вампиром.

За одну ночь я узнал о своей матери больше, чем за столетия до этого. Мой отец хранил молчание, не желая делиться своей историей. Я задавался вопросом, стал бы он рассказывать, если бы его тоже создал Бог.

Ее создал Бог? Прошептал голос Теи в моем сознании.

Ее недоверие отражало мое собственное, но я промолчал. Что бы ни побудило мою мать поделиться своей историей, я знал, что эта открытость вряд ли продлится долго.

― Какой Бог? ― тихо спросил я.

Моя мать заколебалась, взглянув на мужа, который едва заметно кивнул ей.

― Аид, конечно.

Бог смерти. Правитель подземного мира.

― Я думал, Аид ненавидит вампиров. Разве не поэтому мы не можем попасть в подземный мир? ― спросил я.

― Каждый магический дар имеет свою цену. Мы можем существовать на земле веками, но наше время ограничено этим царством. Даже боги имеют некоторые ограничения, ― сказала она нам. ― Бог смерти закрыл нам доступ в загробный мир, чтобы мы могли вечно жить здесь.

Вечность, прикованная к смертной оболочке. Я не был уверен, что это дар.

― Когда он сотворил тебя… ― Тея сглотнула. ― Когда он обратил тебя, видения прекратились?

― Не совсем. ― Она умолкла, в ее глазах вспыхнул инстинкт защиты своей магии. ― Но она стала другой. Ее труднее контролировать. После проклятия она стала слабой. Почти исчезла. Пока не родились мои близнецы. ― Она посмотрела на меня. ― Пока вы не родились.

― Что случилось?

― Я видела вас обоих, окруженных светом и тенью, и знала, что это предзнаменование. Я потратила столетия, пытаясь расшифровать его значение. И вот однажды, когда я уже сдалась, на пороге моего дома появился старый гримуар. Там было множество страниц о проклятии, используемом для подавления магии, о том, как оно действовало, но до сих пор нет ответа на вопрос, кто использовал его против нас.

― А как снять проклятие? ― пробормотала Тея. ― Там было написано?

― Да, но это была загадка, ― пояснила Сабина. ― До сегодняшнего вечера я понятия не имела, что она означает, но каким-то образом я знала, что это связано с тем видением. Я чувствовала это. ― Она подняла руки, словно мы могли увидеть магические шрамы на ее ладонях. ― Оно было связано с тобой или твоей сестрой. Когда ты встретил Тею, я наконец-то поняла, что это ты.

― Зачем было позволять Камилле выходить замуж за психопата? ― Моя челюсть пульсировала, пальцы сжались в кулак.

― Это был мой просчет. ― В голосе Сабины не было ни капли раскаяния. ― Я думала, что у нас с Дрейками общая цель.

― Почему ты так думаешь? ― спросила Тея, ее нижняя губа дрожала. Как никто другой в этой комнате, она знала о жестокости, которая исходила от этой семьи.

― Потому что они прислали мне гримуар, ― категорично заявила она. ― Я ошибалась.

Было время, когда я мог бы порадоваться, услышав от нее такие слова, но не сегодня. В этом откровении не было ничего достойного празднования.

― Так почему именно сегодня? ― спросила Тея. ― Что отменило проклятие?

Она с нежностью посмотрела на мою пару.

― Ты это сделала.

Над нами повисло тяжелое молчание.

Наконец Тея нарушила его.

― Зачем испытывать нас? Зачем пытаться разлучить нас? Разве не хорошо, что магия проснулась?

Доминик переместился в своем кресле.

― Для многих это так, ― сказал он.

― Многие существа хотели бы вернуть ее и скучали по ней, ― с тоской добавила Сабина.

― Но? ― спросил я.

― Наша магия ― не единственная, которая пробудилась.

― То есть не только вампиры, но и ведьмы? ― спросила Тея.

― Я имею в виду ведьм, оборотней, богов, монстров. Только магия фей осталась нетронутой проклятием, но даже они почувствуют ее рассвет. В каждом существе, использующем магию, только что вспыхнула искра внутренней силы, и существа, которые спали во время проклятия, теперь тоже проснулись.

― Спали? ― повторила Тея. ― Но проклятие длилось веками. Какие существа могли пережить такое?

― Молитесь, чтобы вы никогда не узнали об этом. Мир забыл о магии, но магия не забыла об этом мире. Не все, кого сковывало проклятие, должны быть свободными, ― предупредила она.

И мы пробудили это.

― И ты знала, что мы…

― Я пыталась остановить это, ― сказала она, ― но это было так же бессмысленно, как ловить воздух руками.

― Почему? ― выпалила Тея. ― Зачем останавливать это? Зачем мешать нам?

Моя мать посмотрела на нее свысока.

― Потому что я знала, какую цену ты заплатишь. Цену, которую заплатит мой сын.

― Я бы сделал это снова, ― пробормотал я, положив руку на плечо Теи.

― О, дитя мое, не обманывай себя. Вы еще не выплатили все. ― Она отвернулась.

У меня все еще есть вопросы. В моей голове прозвучал потрясенный голос Теи.

У меня тоже.

― Ты сказал, что за смертью Гвинервы может стоять любовь. Какое отношение к этому может иметь любовь? ― Тея спросила Доминика. ― Если королевы любили друг друга как сестры, зачем одной из них причинять ей боль?

― Возможно, это была не та любовь, которую они разделяли. ― Он пожал плечами. ― А может, я ошибаюсь. Но очевидно, что двор страдал без третьей королевы. Если они стояли за смертью Гвинервы, то у них должна была быть сильная мотивация для своих действий.

Глаза Теи метнулись ко мне, ее мысли проносились слишком быстро, чтобы я мог ухватиться за какую-то одну.

― Я считаю, что им нельзя доверять, ― вставила Сабина. ― Вы должны выяснить, что случилось с Гвинервой. Мало кто мог подобраться к ней достаточно близко, чтобы лишить ее жизни.

― А как же все ее любовники? ― Спросила Тея ровным голосом, все еще озабоченная этой частью моей истории.

Очевидно, мне нужно как можно скорее отправиться с ней в постель и стереть все ее сомнения относительно того, кто владеет моим сердцем.

― Не многие знают, как убить королеву, ― сказала Сабина, и в ее словах прозвучало что-то зловещее.

Она знала, понял я. Она знала, как убить мою пару. И я с ужасающей уверенностью понял, что, если она убьет ее, воскрешения не произойдет. Второго шанса не будет. Чуда не произойдет.

― Как? ― потребовал я, мой голос был грубым.

― Жизнь королев связана с магией, текущей в воде. При дворе они находятся под полной защитой. Нам нравится думать о себе как о бессмертных, но вампиров можно убить. Королевы неприкосновенны, благодаря чарам, которые их связывают. Но на каждое заклинание есть обратное. Когда взошли первые королевы, было создано оружие. Убийца королев. ― Тея обхватила себя за плечи, пока мама продолжала: ― Мои источники говорят, что Гвинерва умерла при дворе, и ее смерть держали в секрете. Если она умерла здесь, то от клинка убийцы королев.

― Тогда, вероятно, это был не случайный любовник, ― сказала Тея тихим голосом.

― Гораздо вероятнее, что это была одна из королев.

― Если мы не можем им доверять… ― Я шумно выдохнул.

― Доверяйте только друг другу, ― посоветовал отец.

― Но они нужны нам, чтобы защитить Тею, ― огрызнулся я. ― Совет хочет убить ее, помнишь? А что, если оружие у Совета? Или ей придется выйти отсюда? ― И я не исключал, что ее отец снова станет рыскать вокруг.

― Я не говорила покидать двор, ― фыркнула мать. ― У королев мало союзников за этими стенами.

― А внутри? ― Тея закатила глаза.

― Выясни, кто твои друзья, прежде чем уедешь отсюда. Они тебе понадобятся ― в них твоя сила.

Тея резко вдохнула, но в конце концов кивнула.

― А ты?

― Мне нужно выяснить, что известно Совету, ― ответила она, ― и намерены ли они что-либо предпринять.

Я не был уверен, что хочу знать. В основном потому, что подозревал, что Совет начнет действовать, и очень скоро.

― Думаю, мне нужно прилечь, ― наконец сказала Тея.

Все встали, когда она поднялась. Мой отец даже слегка склонил голову.

Он только что… поклонился?

Ты привыкнешь к этому. Я не был уверен, что это правда, но вера в это не причиняла боли. Я провожу их, а потом помогу тебе уснуть.

На ее губах заиграла лукавая ухмылка, когда она остановилась у двери в спальню.

― Спасибо. ― Ее голос звучал искренне, несмотря на кучу плохих новостей, которые принесли к нашей двери.

Мои родители молчали, пока я провожал их. Но когда мама вышла за дверь, я обнаружил, что во мне бурлит последний вопрос.

― Почему ты отреклась от меня? ― спросил я, сжимая рукой дверной косяк. ― Правду, пожалуйста.

Ее губы дрогнули, но глаза оставались печальными.

― Мне будет легче получить информацию, если они поверят, что я в плохих отношениях с тобой и расстроена тем, что трон достался твоей паре. ― Она указала жестом на свое испачканное кровью платье. ― Я устроила истерику, чтобы это выглядело правдоподобно. Никто не ожидал, что я отнесусь к подобному пренебрежению без кровопролития.

Несмотря на то, что это объяснение было нелепым, оно заставило меня спросить:

― Ты злишься, что Тея заняла трон?

― Ни в коем случае. Я уже давно знаю, что Тея уникальна. Если бы я знала о смерти Гвинервы, я бы предположила, что Тею вызвали сюда именно поэтому.

― Тея отправилась в Венецию, чтобы разыскать свою мать, ― напомнил я ей.

― Я бы не стала считать это совпадением. ― Она покачала головой и потянулась, чтобы погладить меня по волосам, как делала, когда я был молодым вампиром. ― Только не с Уильямом и Мордикумом. Я прожила достаточно долго, чтобы поверить в подобное, ― предупредила она меня. ― Кто-то приложил немало усилий, чтобы обеспечить ваше присутствие здесь. Кто-то знал об этом пророчестве и хотел, чтобы оно исполнилось.

― Потому что они хотели, чтобы Тея стала королевой, ― предположил я.

Она кивнула, ее глаза горели, как язычки пламени.

― Теперь тебе нужно выяснить, почему.