Навечно

ГЛАВА 18

Джулиан

Не знаю, чего я ожидал, но только не этого.

В тихом уголке района Каннареджо стоял непритязательный palazzo, ― по крайней мере, по венецианским меркам. Его окна были традиционно арочными, а остальные линии были простыми и строгими, как будто он не хотел привлекать к себе ненужного внимания, в отличие от более роскошных дворцов по всему городу.

Снег падал все сильнее, кружась в воздухе и скапливаясь на улицах. Тея рядом со мной дрожала и смахивала со щек растаявшие снежинки.

Мне это не нравится.

Я знаю.

На этом, по-видимому, обсуждение закончилось.

Келли подошла к строгому зданию и достала связку ключей. Ее пальцы дрожали от холода, когда она пыталась отпереть дверь.

― Черт, ― сказала она, когда ее руки в перчатках выронили ключи.

― Позволь мне. ― Тея отстранилась от меня и наклонилась, чтобы поднять их, но когда она протянула их Келли, ее мать замешкалась.

― Ты не носишь перчатки, ― сказала она и осторожно взяла их.

На челюсти моей пары напрягся мускул.

― Ты боишься, что я украду твою магию, мама?

― Нет, ― быстро ответила она, когда древний дверной замок открылся. ― А при дворе?

― Да, но я не ношу их с Джулианом.

Келли взглянула на меня, и я понял, что она сомневается в мудрости этого решения.

― Я тоже их не ношу, если тебе интересно, ― добавил я. ― Рядом с Теей. Между нами нет секретов.

― Значит, у вас общая магия. ― Она говорила так, словно это был факт, но я уловил в ее словах нотку вопроса.

Черт. В моей голове прозвучал испуганный голос Теи. Она не знает о нашей… смерти. Сказать ей?

Все зависит от тебя. Я придвинулся к ней ближе и положил руку ей на поясницу.

Она ни за что не позволила бы мне зайти внутрь первым, но и не могла зайти без меня.

― У нас общая магия, ― пробормотала Тея, когда мы вошли в темный интерьер.

Взгляд Келли метнулся ко мне.

― Это опасно.

Она могла думать, что хочет. Я, конечно, не собирался ее переубеждать. У меня были более важные заботы ― например, не идем ли мы в ловушку.

― Нет, не идете, ― насмешливо ответила Келли, снимая пальто.

Она направилась к тихому, неразожжённому камину, а я просто смотрел ей вслед. Тея пошла за ней, но остановилась, когда я не двинулся с места.

― В чем дело? ― прошептала Тея. Она потянула меня за руку, чтобы вывести из ступора.

Она слышит мои мысли.

Что?

Это имеет смысл.

Не успел я закончить эту мысль, как Тея резко обернулась, уперев руки в бока.

― Ты читаешь его мысли?

Келли не поднимала глаз от своего занятия. Она чиркнула спичкой и осторожно подожгла хворост под стопкой поленьев.

― Я слышу только то, что он думает обо мне. ― Она встала и отряхнула руки о брюки. ― Проклятие сирены.

Кажется, меня сейчас стошнит.

Тея и в самом деле выглядела довольно бледной. Я притянул ее к себе, обхватив руками, чтобы и согреть в холодном доме, и защитить.

― Полагаю, ты тоже их слышишь. ― Келли бросила на дочь пристальный взгляд.

Тея кивнула, немного замешкавшись, и уточнила:

― Теперь мы слышим друг друга. Раньше только я слышала его мысли.

― Наверное, это привязанность. ― Келли снова куда-то пошла. Мы последовали за ней и оказались на кухне.

Тея промолчала. Она не поправила ее. Она не сказала ей, что послужило причиной этой перемены.

Я заметил, что Келли наблюдала за мной, пока наполняла чайник водой и ставила его на плиту, чтобы подогреть, а затем вернулась к игнорированию. Она услышала эту мысль. Вероятно, она могла слышать все, о чем я думаю, независимо от того, что она говорила. Я поднял свои ментальные щиты. Мне следовало сделать это в тот момент, когда мы встретили ее на улице, но я ненавидел быть отрезанным от Теи.

― Хорошая идея, вампир, ― пробормотала Келли, убирая коробку с чаем.

― О чем ты хочешь поговорить? ― Спросила Тея. ― Мы пришли не на чаепитие.

― Ты замерзла, ― сказала Келли, ее изумрудные глаза блестели от раздражения. ― А я все еще твоя мать.

Теперь, когда она исцелилась, они были так похожи друг на друга, что это вызывало физический дискомфорт. Келли указала на шаткий стол, окруженный табуретами.

― Ты была здесь все это время? ― Тея изучала помещение, задерживая взгляд на облупившейся краске и потрескавшейся плитке.

― В основном. ― Келли поставила перед ней дымящуюся кружку.

Глаза Теи метнулись к моим, а затем к табурету рядом. Я сел, расположившись между ней и остальной частью комнаты, так, чтобы мне было удобно следить за движениями Келли. Ее ледяное выражение лица не оттаяло, даже когда она взяла банку и начала отмерять чайные листья для другого маленького пакетика.

Я взял руку Теи и стал водить большим пальцем по тыльной стороне ее ладони маленькими, ободряющими кругами.

― Что это за место?

― Безопасное. ― В ответ она посмотрела на дочь. ― Боюсь, это не то, к чему ты привыкла.

Я почувствовал боль от ее слов через нашу связь. Каждая частичка меня хотела наброситься на Келли Мельбурн ― за ложь Тее, за то, что скрывалась от нее, но больше всего ― за то, что обращалась с Теей так, будто это она изменилась в худшую сторону.

Тея сжала мою руку, словно знала, о чем я думаю, несмотря на каменный щит, который я воздвиг в своем сознании.

― Как ты нашла это место? ― спросил я, изо всех сил стараясь сохранить вежливый тон. Я и не подозревал, что у сирен есть убежище в Венеции.

― Это секрет.

Пока что ее сложно было назвать кладезем информации.

― Где остальные? ― Тея подняла кружку с чаем, посмотрела на мать поверх ободка чашки, но пить не стала. ― Полагаю, есть и другие.

Келли заняла место на противоположном конце потертого стола, обхватив руками кружку со сколами.

― Они ушли. Вы не можете здесь задерживаться. Никто не вернется домой, пока он здесь.

Я ощетинился от ее отвращения.

― Думаю, я все равно не хочу с ними встречаться. ― Тея встала, отставив кружку. ― Я рада, что с тобой все в порядке. ― Затем она повернулась в том направлении, откуда мы пришли.

Я опустил свои ментальные щиты и потянулся к ней. Что ты делаешь?

В течение нескольких месяцев моя подруга искала ответы, особенно ответ на вопрос, что случилось с ее матерью. Теперь, казалось, она была готова уйти.

Я не собираюсь сидеть здесь и позволять кому бы то ни было ― даже моей матери ― обращаться с тобой подобным образом. Мы уходим.

― Я не знаю, с чего начать, ― тихо призналась Келли, останавливая Тею на полпути.

Тея медленно повернулась, вздернула подбородок и приняла царственный вид, соответствующий ее новому титулу.

― Как насчет начала?

― Это очень долгая история, ― предупредила Келли.

Тея взглянула на меня, и я кивнул. Она долго ждала этого момента и заслужила покой, который принесет ясность. Я не стал бы торопить ее.

Мы оба сели обратно. Я придвинул табурет Теи поближе к своему, и скрежет его ножек расколол тишину в пустой комнате.

― Тея, ты ― сирена, ― торжественно сказала Келли.

Моя пара фыркнула, закатив глаза.

― Я знаю это.

― Я предполагала, что чем дольше ты будешь с ним, тем сильнее проявятся твои способности. ― Губы Келли сложились в неодобрительную гримасу. Она отпила чай, обхватив теплую кружку голыми ладонями.

― Они проявились, потому что гламур, который ты наложила на меня, развеялся, ― ответила Тея.

― Это не совсем так. ― Келли покачала головой и поставила кружку на потертую столешницу, на которой уже несколько веков копились круги от воды. ― Полагаю, вы двое уже давно ведете себя безрассудно. ― Она указала жестом на наши соединенные руки.

― Я не уверена, что это твое дело. ― Но щеки Теи пылали так, что от нее исходил жар. Я почувствовал запах ее смущения, и мне пришлось сдержать улыбку. Люди так странно относятся к своему телу, особенно рядом с родителями.

― Мы не люди, ― сурово поправила меня Келли. ― Ты должен помнить об этом.

― Смертные, ― сказал я вслух, пожав плечами.

― Сирены ― дочери Деметры, ― продолжала Келли, не обращая на меня внимания.

― Деметры? ― повторила Тея. ― Я знаю, что так говорят легенды, но это всего лишь мифология. Ты же не веришь в это на самом деле?

Но ее мать покачала головой.

― Не легенды. Мы ― потомки Деметры. Когда Аид унес Персефону в подземное царство, Деметра оплакивала свое дитя, но ей стали ненавистны ее слезы ― ненавистна зима, которую принесло отсутствие ее ребенка, ― и она использовала свое горе. Она дала ему жизнь. Мы ― ее слезы. Она дала нам свою сущность, чтобы мы могли перемещаться между жизнью и смертью, между этим миром и следующим, и звать Персефону домой.

Наступило ошеломленное молчание. Вот только… это имело смысл. Если верить тому, что говорила нам моя мама, что все существа были созданы богами, то это было возможно. И если мою мать ― возможно, даже моего отца ― создал Аид. Я не мог заставить себя сказать это, даже подумать об этом.

Но Тея покачала головой.

― Ты действительно в это веришь, не так ли? Что нас создала какая-то богиня?

― Я не верю в это, я знаю, ― тихо сказала Келли. ― Моя мать рассказала мне то, что рассказала ей ее мать… а теперь я рассказываю тебе.

― Почему? ― спросила Тея. ― Зачем беспокоиться об этом сейчас?

― В нашей семье принято ждать, пока не проявятся силы. ― Она слабо улыбнулась дочери. ― Ты всегда была слишком занята учебой, чтобы заводить парня, так что в разговоре не было необходимости.

Тея заерзала на своем стуле, старательно избегая моего взгляда.

― Ты не сказала мне, потому что я была девственницей? ― пролепетала она. ― Ты не думаешь, что я должна знать об этом, прежде чем переспать с кем-то?

― Если бы ты переспала с обычным мужчиной, это не имело бы значения. Магия почти не действует, когда ты со смертным, но ты выбрала вампира, ― категорично заявила она.

Было совершенно ясно, как она к этому относится.

― Как и ты, ― холодно отрезала Тея.

― Решение, с которым я могу жить только потому, что он подарил мне тебя. Я думала, что это была просто глупая ошибка.

― Что изменилось? ― осмелился спросить я.

Она подняла бровь.

― Он узнал о Тее. Я не ожидала, что его будет волновать то, что у него есть ребенок. Но он пришел и потребовал, чтобы я отдала ее. Я знала, что если отдам, то больше никогда ее не увижу, поэтому сбежала.

― И ты использовала гламур, чтобы спрятать нас от него? ― догадалась Тея. ― И заболела из-за этого. Зачем?

В этом был извращенный смысл. Я видел, как далеко готов зайти Уильям. Чего бы я только не сделал, чтобы уберечь Тею от беды? И если действия Келли защищали Тею до того, как я смог это сделать, часть меня хотела поблагодарить ее.

― Был только один способ сделать это. Находиться рядом с источником было слишком рискованно. Что, если кто-то увидит нас и расскажет ему? Что, если кто-то узнает, кто мы такие? Сирены никогда не жили в магическом сообществе.

― Потому что они были истреблены.

Келли кивнула.

― Очень немногие из нашего рода выжили после попытки вампиров уничтожить нас.

― Как? Как нам это удалось? Что особенного в нашей семье? Почему Уильям хотел тебя? Меня?

― Когда Деметра подарила нам жизнь, у нас были свои семьи. Ее магия переходила ко всем нашим детям, разбавляясь с каждым поколением, передаваясь от матери к сыну, от сына к его собственным детям. Наша линия другая.

Никто не двигался. Тея перестала дышать, и даже я чувствовал себя словно на острие ножа.

― Чем мы отличаемся?

― Мы ― первая упавшая слеза. Мы ― воплощение ее божественного желания иметь дочь, чтобы заполнить пустоту, оставленную Персефоной. Поэтому в нашем роду рождались только девочки, ― прошептала она. ― Если верить нашим семейным преданиям, сама Богиня благословила нас передавать ее божественные силы из поколения в поколение. Продолжать род так, как Персефона не стала бы ― не смогла бы ― с Богом Смерти. Именно поэтому сирены ненавидят вампиров, потому что, подобно Аиду, они властвуют над смертью. Но, похоже, судьбе нельзя противиться.

Мое сердце замерло, когда Тея наконец спросила то, о чем я думаю.

― Что ты хочешь сказать?

― Магия пробудилась.

― Все только об этом и говорят, ― проворчала Тея. ― Расскажи нам что-нибудь, чего мы не знаем.

Мать проигнорировала ее, обратив на нас испепеляющий взгляд.

― И вы двое наконец-то нашли друг друга.