Навечно

ГЛАВА 30

Лисандр

Все, кроме меня, трахались или дрались. Мой брат и его пара определенно занимались первым. Я подозревал, что Камилла и Жаклин занимались вторым. Хотя, возможно, для них было бы лучше просто отдаться тому, что между ними было. Я не мог представить, что буду хотеть кого-то веками. Благодаря Лие у меня уже неделю были синие яйца, и мне хотелось оторвать несколько голов.

Я снова сидел в библиотеке, пытаясь что-то найти, а может, потому, что надеялся снова встретить здесь Лию. Но было темно, даже камины не горели. Я включил бронзовую лампу и обнаружил, что стопка книг, которую я взял на днях, все еще ждет меня. Учитывая, что двор только что обзавелся новыми охранниками, я полагал, что до нового библиотекаря руки еще не дошли. Я взял книгу о шумерских пророчествах и устроился в кресле. Мордикум, возможно, хочет, чтобы мы сосредоточились на каком-то чудовище, но я не мог отделаться от ощущения, что все это связано. Вопрос ― как?

Через два предложения дверь в библиотеку со скрипом открылась. До меня донесся аромат созревших на солнце вишен, пропитанных жасмином, и я выругался про себя.

Я даже не потрудился оторвать взгляд от книги, когда она подошла.

― Как ты вообще что-то видишь? ― Лия встала за моей спиной и заглянула через мое плечо в текст. ― А если подумать, как ты вообще можешь это читать?

― Не знаешь шумерского языка? ― Я не поднимал глаз от страниц, стараясь, чтобы ее присутствие не влияло на меня. Правда заключалась в том, что с тех пор, как я открыл книгу, я не прочел ни одного слова. Сначала я думал о Лие. Теперь она докучала мне лично. Я уловил еще одну волну ее аромата и решил, что отвлекаться на ее присутствие ― это явный апгрейд.

― Я не принимала тебя за сноба. Но ты же Руссо. ― Она устроилась в кресле напротив, положив ноги на стопку книг. Она все еще была в кожаной одежде, вплоть до ботинок на платформе. Ее одежда соблазнительно облегала ее тело, но мое внимание привлекли именно эти чертовы ботинки с их перекрещивающимися ремешками и пряжками. И все это она прятала за старомодным плащом. Как может кто-то с таким небольшим жизненным опытом, быть таким чертовски сексуальным?

― Что ты ищешь?

― Ничего такого, что тебя бы заинтересовало. ― Я заставил себя снова уставиться в книгу. Если бы я этого не сделал, мы бы снова попали в беду, и на этот раз я, возможно, не смог бы остановиться. Только не сейчас, когда я атакован ее запахом.

― Испытай меня, ― сказала она. Она спустила ноги вниз и наклонилась вперед, опираясь локтями на колени и посылая в мою сторону очередную волну сладкой вишни.

Мои глаза на мгновение закрылись, когда я попытался вспомнить, что она была фрейлиной, девственницей и самопровозглашенным врагом. Но если мой мозг все понимал, то мой член, похоже, это не впечатлило. Его гораздо больше интересовали эти сапоги, ее запах и…

Мне нужно было избегать ее, а не заниматься с ней мысленным сексом в одной комнате. Я поднял глаза, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно скучнее.

― Пророчество.

Лия свела брови.

― То, что предрекло снятие проклятия? Зачем? Оно уже свершилось. Магия пробудилась.

― Меня больше интересует, почему магия вообще была проклята, и у меня есть теория. ― Я закрыл книгу. Я не собирался искать в ней нужные мне ответы, а ее полезность в качестве отвлекающего маневра в присутствии Лии была примерно такой же, как использование сита в качестве чашки. ― Они верили в антропоморфный политеизм.

― Боги, принимающие человеческий облик? ― Лия кивнула головой.

Я уронил книгу на колени и наклонил голову. Она была полна сюрпризов.

― Ты знаешь, что такое антропоморфный политеизм?

― Неужели это настолько шокирует? ― Она ехидно улыбнулась. ― Если я не говорю по-шумерски, это не значит, что я идиотка.

― Я никогда не говорил, что ты идиотка. Я просто спросил, говоришь ли ты на шумерском.

― Не у всех из нас есть столетия, чтобы тратить их на изучение мертвых языков.

Она посмотрела на меня, и что-то крепко сжало мое сердце. Проблема заключалась не только в том, чтобы держать руки подальше от Лии. Каждый раз, когда она открывала рот и напоминала мне, что она не только красивая и смелая, но и умная, я задавался вопросом, что произойдет, если я снова перейду черту.

Если я поцелую ее снова.

― Какое, черт возьми, это имеет отношение к делу? ― спросила она. ― Или ты работаешь над докторской диссертацией в перерывах между драками в баре?

― У меня уже есть докторская степень. ― Вообще-то у меня их было несколько, но я держал это в тайне. ― Это предположение. Может, это ерунда. Но мне нужно чем-то заняться, пока все здесь дерутся и трахаются.

Лия фыркнула.

― Значит, нас двое.

Наши глаза в один и тот же момент метнулись друг к другу, словно одна и та же мысль пришла нам обоим в голову, и мы быстро отвели глаза. Мы могли делать то же, что и остальные. Возможно, даже одновременно. Я провел языком по нижней губе, представляя, как она впивается в меня ногтями, пока наши тела борются. Когда я осмелился снова взглянуть на нее и обнаружил, что она наблюдает за мной, выражение ее глаз заставило меня сглотнуть.

Я был не единственным, кто задавался вопросом, есть ли лучшие способы провести время. Запретные способы. Запрещенные способы. Способы, с помощью которых мы бы сталкивались со стеллажами и сбрасывали книги с полок. Я все еще помнил ее вкус. Как я мог забыть, когда ее запах наполнял мои ноздри?

Но каждое украденное прикосновение ― это риск, и Лия будет той, кто столкнется с последствиями. Я похоронил эту потребность в ней, решив не переступать черту, и поменял книгу на другую.

― О той драке в баре, ― сказала она, прочистив горло, как будто тоже пыталась избавиться от воспоминаний о моем вкусе. ― Что у вас произошло с Мордикумом?

Я поерзал в кресле и бросил книгу на стол. Она приземлилась, подняв облачко пыли, и вызвав укоризненный взгляд в мою сторону. Конечно, она не одобряла такого обращения с библиотечными книгами. Лия следовала правилам. Именно поэтому она и была фрейлиной.

― Много разговоров. ― Мне нужно было поговорить с Джулианом, прежде чем рассказывать кому-либо еще о том, что мы узнали от вампиров-отступников.

― Ты всегда так выходишь из себя, когда просто разговариваешь?

Я опустил взгляд на свою одежду. Я и забыл, в каком она состоянии. Кровь давно высохла. Теперь я даже не чувствовал ее запаха.

― Тебя беспокоит моя одежда? ― Я ухмыльнулся. ― Я могу снять ее.

― Ты воспринимаешь все, что говорит тебе женщина, как приглашение к сексу?

― Если могу. ― Я откинулся в кресле и скрестил руки за головой.

― Очаровательно, ― сказала она категорично. Поднявшись на ноги, она натянуто улыбнулась. ― Я оставлю тебя с твоим шумерским.

― Значит, мы действительно не будем об этом говорить? ― Ляпнул я.

Она резко остановилась, но, когда повернулась, ее лицо было бесстрастным.

― О чем?

На секунду я подумал, не приснился ли мне тот поцелуй. Лия не единожды появлялась в моих ночных фантазиях. Но я знал, что все было по-настоящему. Ее запах еще несколько дней оставался на моей коже. Я все еще чувствовал ее вкус у себя на губах.

― О поцелуе, ― сказал я, поднимаясь на ноги и делая шаг к ней. Возможно, она захочет притвориться, что ничего не было, но это может быть опаснее, чем просто посмотреть правде в глаза. Попытка замять это может привести к тому, что наши чувства вскипят, а мы не можем себе этого позволить.

Лия пожала плечами и посмотрела на меня через плечо.

― Меня уже целовали раньше.

― Может быть. ― Я шагнул к ней сзади и опустил голову, чтобы прошептать ей на ухо:

― Но так тебя еще никто не целовал.

― Почему ты шепчешь? ― Она пыталась казаться надменной, но то, как она судорожно сглотнула, говорило совсем о другом. Я перевел взгляд на ее шею, на вены, проступающие под смуглой кожей.

Мне стало интересно, какова на вкус ее кровь.

― Мы в библиотеке. Мы должны говорить шепотом.

― Здесь никого нет, кроме нас.

― Я не уверен, что это оправдание для нарушения правил. ― Я провел тыльной стороной ладони по ее руке. ― Но, во всяком случае, я открыт для этого.

Лия повернулась ко мне лицом и подняла голову так, что ее лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. В едва освещенной комнате ее глаза казались темнее, но я видел в них ту же потребность.

― Мы не можем этого сделать, помнишь?

― Мы не можем, ― согласился я, когда моя рука оказалась на ее талии.

У нее перехватило дыхание.

― Тогда почему ты прикасаешься ко мне?

― Потому что я не могу удержаться. ― Я наклонил голову ниже, ближе к ее губам, ближе к обещанию ощутить их вкус. ― Потому что я уже несколько дней думаю об этом поцелуе.

Лия продолжала мягко смотреть на меня, слегка касаясь моей груди, затем неуверенно провела ладонями по грудным мышцам и вверх к плечам.

Мы собирались пересечь черту, и возврата не будет. Но в тот момент мне было все равно. Все, что меня волновало, ― это обещание того, как ее губы сольются с моими, как сильно я хочу прижать ее к стене и напомнить себе о ее сладком вишневом вкусе, смешанном с чем-то бесконечно более сладким.

― Разве тебе не нужно почитать свои старые книги? ― спросила она, задыхаясь, ее пальцы изучали мои трицепсы.

― Они существуют уже тысячи лет. Могут подождать еще немного. ― Я никак не мог решить, прижать ее к ближайшей стене или положить на один из окружающих нас неиспользуемых столов и исследовать ее.

Не успел я принять решение, как дверь в библиотеку с грохотом распахнулась. Мы испуганно отпрянули друг от друга, быстро увеличив расстояние между нами. Мгновение спустя в библиотеку влетела Зина, одетая так, словно собиралась ко двору.

― Вот ты где, ― рявкнула она на Лию. ― Я тебя везде ищу.

― Ты нашла, ― натянуто произнесла Лия.

― Да, это так. ― Глаза Зины сузились, как у ястреба, готового наброситься на добычу. ― Где Тея?

Лия слегка расправила плечи, но сохранила самообладание.

― Полагаю, в ее покоях.

― Ты действительно бесполезна, ― сказала Зина, и я обнаружил, что надвигаюсь на нее, тихо рыча. Она посмотрела на меня, как на насекомое. ― Отзови свою собаку.

― Лисандр не… ― начала Лия, ее щеки пылали.

― У меня нет на это времени, ― перебила Зина. ― Тея ушла.

― Скорее всего, она куда-то вышла с Джулианом, ― спокойно сказала Лия.

Но Зина покачала головой, ее смуглая кожа блеснула в тусклом свете лампы.

― Все ее вещи исчезли.

― Что? ― Я шагнул вперед. ― Это бессмысленно. Я найду Джулиана.

― Он тоже исчез.

― Это невозможно, ― пробормотал я. Мой брат не мог просто уйти. Он бы не сделал этого. Не после того, что нам рассказал Мордикум. Не после всего, что произошло. Он не бросил бы свою семью так же, как Тея не могла бросить свой долг.

Но мрачная улыбка Зины стала шире, словно она услышала мои мысли.

― Ты слишком наивен, ― выплюнула она в мой адрес. ― Мои источники говорят, что они покинули Венецию час назад.