Навечно

ГЛАВА 28

Джулиан

Мы были живы, несмотря на то, что нашли Мордикум. Но надолго ли? День сменился ночью. Звезды мерцали в глубоком, полуночно-синем небе над головой. В тускнеющем свете розовые лозы превратились в темные щупальца, которые тянулись к нам, словно предостерегая.

― Что теперь? ― спросил Лисандр, пока мы брели через двор. Несколько вампиров обернулись, чтобы посмотреть на нас, и я бросил на них свирепый взгляд. Я не был уверен, что это говорит об этих конкретных придворных, если они были шокированы, увидев вампира после драки.

Возможно, Берит была права, когда говорила, что мой род ничего не делает. Было время, когда каждый чистокровный вампир видел дюжину полей сражений. Теперь они случаются нечасто, и многие, похоже, вообще забыли об этом.

Молодой вампир в хорошо сидящем костюме, с гладкой, как алебастр, кожей, смотрел на нас, пока мы шли к нашим личным покоям. Его руки в перчатках нервно сжимались и разжимались. Я не знал, из-за чего ― из-за моей окровавленной одежды или из-за дурной славы. Но мне было все равно. Я обнажил клыки, и он отпрянул, отступая к ближайшей группе вампиров.

― Нам нужно уехать из Венеции, ― пробормотал я.

― И как, черт возьми, мы собираемся это сделать? ― Лисандр рассмеялся над этой идеей. ― Скоро Третий обряд, и, ну…

Долг моей пары был связан с этим городом. Больше всего на свете я жалел, что не могу вернуться в прошлое и помешать ей приехать сюда.

Он ничего не ответил, и мы оба оставались в плену своих мыслей, пока шли.

― Нам нужно разобраться с этим дерьмовым монстром, ― сказал я, нарушив молчание, когда мы вошли в частную резиденцию королев. Этот дворец никогда не станет для меня домом, но, по крайней мере, здесь не было никого, кто мог пялиться на нас.

Лисандр кивнул.

― Да, нужно.

― Но что это за монстр и почему он нападает на вампиров? ― Я никогда раньше не слышал о таких. Обычно мы находились на вершине пищевой цепочки.

― Что бы это ни было, если оно нацелилось на вампиров, нам конец, ― сказал он, и его слова повторили мои мысли.

― Если Берит говорит правду, ― сказал я.

― Зачем ей врать об этом? Они могли просто убить нас. Мы были в меньшинстве, ― заметил он.

Я застонал, закинув руку ему на плечо.

― Когда ты потерял веру? Мы вполне могли с ними справиться.

― Готов ли ты рискнуть жизнью Теи, чтобы доказать это? ― спросил он тихим голосом, словно написанные маслом портреты могли нас услышать.

Гнев закипал во мне, пока я обдумывал этот вопрос. Не в первый раз я задавался вопросом, следую ли я зову своего сердца или просто поступаю правильно. Я не стал отвечать. Вместо этого мои глаза прищурились и сфокусировались на четырех женщинах, стоящих у большого каменного камина в большой гостиной. Я заставил себя не думать о Тее, пока мы добирались до дома, не поддаваться панике, которую почувствовал, когда Берит предупредила меня, что моя пара не в безопасности. Теперь ее предупреждение звучало у меня в голове.

Ни одно существо не в безопасности. Даже твоя прекрасная пара.

Но Тея была здесь. В безопасности. Цела. Я быстро осмотрел ее, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы вызвать беспокойство. Но на ней не было ни царапины. И все же мой пульс учащался по мере приближения. Я не успокоюсь, пока она не окажется в моих руках, пока я не смогу прикоснуться к ней.

Я оторвал от нее взгляд и посмотрел на остальных, едва не остановившись, когда увидел Камиллу. Вся верхняя часть ее тела была залита кровью, и от нее, казалось, исходила нервная энергия. Жаклин расхаживала у камина, каждые несколько секунд бросая взгляд на Камиллу, и отворачивалась, как только моя близняшка ловила ее взгляд.

― Почему моя сестра вся в крови? ― медленно спросил я.

― Почему ты весь в крови? ― Парировала Камилла.

Тея обернулась, и у нее вырвался сдавленный крик, когда она заметила меня. Слезы навернулись на ее глаза и потекли по щекам, когда она окинула меня взглядом, полным абсолютного ужаса. Именно этот взгляд и остановил меня.

― Неважно, ― пробормотал я сестре, не отрывая взгляда от Теи.

― Я могу сказать то же самое. ― Но мрачный тон Камиллы и явная боль на лице Теи говорили о другом.

― Чья это кровь? ― спросила Тея, не сделав ни шагу в мою сторону. От усталости у нее под глазами залегли морщинки, и я почувствовал безмолвную мольбу спасти нас от этого разговора.

Я хотел подойти к ней, хотел заключить ее в свои объятия и поцеловать, но Лисандр встал между нами.

― Мы столкнулись с отморозками из Мордикума, ― сказал он.

Это привлекло всеобщее внимание, но я пожал плечами. Меня это волновало меньше всего. То, что Тея устала, а Камилла выглядела так, будто она повидала не меньше нас, было гораздо важнее. Моя пара повернулась, ожидая от меня объяснений.

― Не волнуйся об этом.

Но губы Теи задрожали, и она отвернулась. Я не был уверен, ждет ли она объяснений или расстроена тем, что я явился в своем наряде для потасовки в баре.

― Ты? ― Я наклонил голову к сестре.

― Не волнуйся об этом, ― с насмешливой улыбкой повторила она.

Но Аурелия выступила вперед.

― Она бросила вызов твоей матери ― primus sanguis.

― Ты что? ― Я резко повернулся к Камилле, мой желудок рухнул вниз, как камень.

― И она победила, ― продолжила Аурелия. В течение короткой секунды я не мог пошевелиться, не мог думать, пока обрабатывал эту информацию. Если Камилла вызвала нашу мать на дуэль…

Мой мозг отказывался выполнять остальную работу.

― Она мертва? ― спросил Лисандр, в его словах сквозило недоверие.

Это не может быть правдой. Наша мать не могла… Не от рук моей сестры. Камилла ненавидела ее за то, что она сделала, но моя близняшка тоже по-своему любила нашу мать. Так же, как и я. Я сделал один неуверенный шаг вперед, и Тея бросилась ко мне. Возможно, она не так устала, как я думал, и это было облегчением. Особенно с учетом новостей, которые я должен был ей сообщить.

― Она жива, ― сказала Аурелия, ― но она в бешенстве.

― Но, если она жива… ― Лисандр несколько раз моргнул, его замешательство отражало мое собственное. Мы все знали правила поединка primus sanguis. Проиграть можно было двумя способами ― умереть или… ― Она сдалась?

― С ума сойти, да? ― Камилла грела руки у огня.

― Не могу поверить, что ты заставила нашу мать сдаться, ― повторил я.

Она сморщила нос и бросила разочарованный взгляд на Жаклин.

― Это сделала Жаклин.

― Я сделала то, что должна была. ― Жаклин подняла руки, и я почувствовал, что мы ввязались в гораздо более серьезный спор. А нам нужно было уединиться.

― Похоже, вам двоим есть о чем поговорить, ― мягко произнес я, потянувшись к руке Теи. Я сдержал стон облегчения, когда моя кожа встретилась с ее. Я не знал, почему она сняла перчатки, но был рад этому. ― Мне нужно переодеться.

Я осторожно потянул Тею за руку в сторону наших покоев.

― Нам нужно поговорить, ― позвал нас Лисандр. ― Разве это не может подождать?

― Нет, ― крикнул я в ответ.

Несмотря на раздражение, Тея хихикала, пока мы бежали к нашим комнатам. Как только мы оказались внутри, я закинул ее на плечо и закрыл за нами дверь.

― Куда ты меня несешь? ― спросила она, пытаясь вырваться.

Я крепко держал ее.

― В постель.

Она мгновенно перестала сопротивляться. По крайней мере, в этом мы были согласны. Она ничего не сказала, пока я продолжал идти в том же направлении, но когда мы дошли до спальни, в моей голове раздался ее голос.

Ты мне тоже нужен.

Это была первая хорошая новость за весь день. В баре моя ярость почти вышла из-под контроля. Подавить ее стоило немалых усилий. Как только я заметил Тею, моя хрупкая выдержка сдалась жажде крови.

Когда мы вошли в спальню, там было темно, но я не стал включать свет. Позже я осмотрю ее при свете, а пока поверю ей на слово, что никто к ней не прикасался. Все, что я мог сделать, ― это удержать себя от того, чтобы не упасть на колени и не поглотить ее.

Но что-то удержало меня, и я остановился, изучая ее в темноте.

Тея потянулась, чтобы погладить меня по лицу.

― Тебе больно?

― Ни царапины.

― Нам нужно поговорить, ― сказала она.

― Обязательно, ― пообещал я напряженным голосом, когда продолжил, ― но прямо сейчас мне нужна моя пара.

Нам было с чем разбираться, но я также все больше осознавал, каким болезненно твердым становился мой член с каждой проходящей секундой. Мне нужно было прикоснуться к ней, почувствовать ее, напомнить себе, что она настоящая, что она в безопасности.

― Тогда возьми меня, ― прошептала она.

Ее губы были солеными от слез, когда я завладел ими. Они приоткрылись, приветствуя меня, и я углубил поцелуй. Я никогда не смогу насытиться ею, но сейчас все было по-другому. Ей не угрожали напрямую, но я был не настолько глуп, чтобы игнорировать опасность, в которой она находилась.

Какое-то мгновение слышался только шорох и шуршание одежды, пока мы раздевали друг друга, пока она стаскивала с меня окровавленную одежду. Ее пальцы скользнули по рельефу моего живота и опустились ниже, чтобы обхватить мой член. Я застонал, когда она сжала кулак, и наклонился, чтобы поцеловать ее обнаженное плечо. Мой язык прошелся по ее шее, задевая пульсирующую вену на бледной коже.

Возьми меня.

Это не было требованием. Напротив, в этой мысли сквозило отчаяние. Я понятия не имел, что движет ее желанием, но я чувствовал тот же дикий голод. Отстранившись, я заглянул в ее глаза и уступил тьме внутри себя. У Теи перехватило дыхание, когда она увидела, как потемнел мой взгляд. Затем она повернула голову, предлагая мне свою шею.

Я хотел ее крови почти так же сильно, как нуждался в ее теле. Каким-то образом она знала.

Рычание вырвалось у меня, когда я поднял ее и отнес на кровать. Поддавшись растущему между нами желанию, я вошел в нее на дюйм, задержавшись, чтобы насладиться тугим прикосновением и сопровождающим его стоном, прежде чем ворваться в нее. Мои клыки удлинились, и я вонзил их в жемчужный шрам на ее светлой коже, начав двигаться.

Тея обвила руками мою шею, удерживая меня, пока я пил ее кровь и трахал. Ее бедра приподнимались навстречу каждому толчку, словно она тоже хотела, чтобы я проник глубже, чтобы я заполнил все оставшиеся нетронутыми места.

Это было первобытное и необузданное чувство, вызванное потребностью, которую, как я знал, никто из нас до конца не понимал, но оба чувствовали. Я поддался ей.

Мир вокруг исчез, когда мы достигли вершины вместе, и я кончил в нее.

Я перевернул нас на бок, все еще соединенных, и обнял. Никто из нас не произнес ни слова, и я потерял счет времени. Это могли быть часы, дни или годы. Это не имело значения. Единственное, что меня волновало, ― это обнаженная девушка, обнимающая меня.

Мы долго лежали так, слившись телами, не желая и не в силах отпустить этот момент.

Наконец я заговорил.

― Значит, моя мать сдалась?

― Пока. ― Тея вздохнула, когда мы вернулись в реальный мир. ― Это долгая история.

― Поскольку я планирую навсегда остаться в тебе, ты можешь рассказать мне об этом.

― Пока нет. ― Она уткнулась мне в шею. ― Мне нужна минутка. Что насчет Мордикума? Ты что-нибудь узнал?

― Может быть. ― Я покачал головой, поглаживая ладонью ее голую спину. ― Трудно понять, кому можно доверять.

Тея мгновенно подскочила, словно мои слова заставили ее вспомнить.

― Письмо!

― Какое письмо? ― Я потянулся к ней, решив выиграть еще несколько мгновений, прежде чем мы снова столкнемся с миром.

Но Тея уже была на ногах. На мгновение она исчезла из виду. Поднявшись, я увидел, что она роется в карманах брюк. Наконец она достала конверт, запечатанный знакомым гербом. Символ Гвинервы. Теперь символ Теи.

― Что это? ― с подозрением спросил я.

Глаза Теи расширились, и она сглотнула, прежде чем выдавить из себя мрачную улыбку.

― Это мы сейчас и узнаем.