Навечно

ГЛАВА 53

Жаклин

― Ты планируешь всю ночь подпирать стену?

Я повернулась, увидела рядом Камиллу, и… слова подвели меня. Маска была выбрана удачно, превратив ее черные волосы в перья цвета воронова крыла. Она закрывала верхнюю часть лица, но никак не мешала этому проницательному, оценивающему взгляду. Платье состояло из двух полотен черного кружева, которые, соединяясь на талии, ниспадали между бедер, позволяя ее стройным ногам свободно скользить при каждом движении. Полы плаща немного скрадывали ее фигуру, но не сильно.

Она на мгновение встретилась со мной взглядом, удерживая его, прежде чем ее глаза опустились к моим губам и задержались на них.

― Ты прекрасна.

Я покачала головой. Мое преображение меркло по сравнению с ее. Под магией маски мои черты стали кошачьими, платье ― серебристо-белым с пятнами. Не простая домашняя кошка. Леопард, быстрый и хитрый, но, пожалуй, не сравнится с вороном.

Смогу ли я когда-нибудь поймать ее?

― Так и есть. ― Ее тон не оставлял места для споров.

Я сглотнула, между ног нарастала пульсация. Боже, я хотела ее. Я всегда буду ее хотеть. Но…

― Ты избегаешь меня.

Мы не виделись с тех пор, как вернулись в Венецию.

― Я была занята. ― Беспокойная энергия захлестнула ее, и я поняла, чем она занималась.

― Ты нашла его?

― Он покинул дом. Никаких следов его пребывания не осталось, и нет ни малейшего намека на то, куда он отправился.

И она не обретет покоя, пока не найдет Уильяма ― пока не покончит с ним. Я не могла ее винить.

― Я должна это сделать, ― прошептала она. ― Жаль, что я не могу тебе это объяснить.

Я никогда не пойму, не до конца. Мы обе это знали. Но, глядя в ее глаза, я кое-что осознала.

― Тебе и не нужно. ― Я сглотнула, чтобы справиться с острой болью в горле. ― Я никуда не уйду.

Камилла провела языком по губам, ее глаза затуманились, слова были готовы сорваться с губ, которые я хотела поцеловать.

― Жаклин!

Я напряглась, услышав знакомый голос. Мы обменялись взглядами, и Камилла повернулась, чтобы уйти. Я схватила ее за руку.

― Не надо. Останься.

Она сделала паузу, прежде чем кивнуть и вырваться из моей хватки. Она останется, но на своих условиях. Мы отодвинулись друг от друга, и я изобразила на лице улыбку, когда мы повернулись к моей матери.

― Камилла, ― поприветствовала ее моя мать, скрываясь за лисьей маской. ― Я слышала, что ты теперь матриарх семьи Руссо. Поздравляю. Пора было кому-то бросить вызов Сабине.

Моя улыбка померкла.

― Осторожнее, мама. Ты подаешь мне идеи.

― Не надо пустых угроз. ― Ее взгляд пригвоздил меня к месту, призывая доказать, что она не права.

Я загнала свой гнев поглубже. Наши отношения и так были натянутыми, а с врагами у наших дверей, у дверей моей выбранной семьи, мне не нужно было создавать еще одних.

― Где Джессика? Или ты наконец-то отказалась от своего нелепого плана?

― Ты решила занять ее место? ― отрезала она. Когда я промолчала, она закатила глаза. ― Вот почему я не боюсь твоих угроз. Ты никогда не выполняешь своих обещаний.

Внутри меня что-то щелкнуло.

― Кое-чему я у тебя научилась.

― Я никогда не давала тебе ни одного обещания…

― Именно. Ты никогда не доводила дело до конца, никогда не заботилась ни о ком, кроме себя, своих привилегий и репутации.

― Тебе самой не помешало бы позаботиться о своей репутации, ― начала она.

― Нахрен. Ее. ― Слова вырвались из меня с рычанием, скорее звериным, чем человеческим. Может, дело в маске. А может, я просто сдалась.

Ее ноздри раздувались.

― Полагаю, это ответ на мой вопрос. Раз уж ты отказываешься искать себе пару…

― Она уже нашла, ― отрезала Камилла.

А потом ее губы прижались к моим. Я растворилась в поцелуе, забыв, где нахожусь и о чем спорила несколько минут назад. Была только она. Только мы. Она прервала поцелуй слишком быстро, на ее губах заиграла улыбка, прежде чем она отстранилась и увидела шокированное лицо моей матери.

― Ты… ее… ― Она перевела взгляд с меня на Камиллу и обратно. ― Как долго?

Камилла переплела свою руку с моей.

― Столетия.

― Но ты же была замужем.

― А теперь нет.

Я бросила на нее взгляд, который говорил, что это спорно. Но может быть… может быть, часть ее стремления найти Уильяма ― покончить с ним ― была связана и с нами. Чтобы наконец освободиться от этой вынужденной клятвы. Чтобы дать нам шанс, которого у нас никогда не было.

― Поддержит ли это Сабина? ― Она фыркнула. ― Она захочет внуков, а вы двое…

― У нее уже есть один на подходе, ― сказала Камилла. Я сжала ее руку, напоминая, что это еще не стало достоянием общественности. Хотя, когда Тея наконец появится… Я не думала, что маска сможет укрыть ее настолько, чтобы заглушить безошибочный запах ее беременности.

― И вы намерены пройти Обряд вместе?

Я не была уверена, что она собиралась. Едва ли.

Но Камилла ответила:

― Да.

Мое сердце воспарило, но я сдержалась, желая, чтобы оно оставалось в моей груди. Камилле нравилось выводить людей из себя. Играть в игры. Она стала свидетелем жестокости моей матери и решила подшутить над ней. Во что еще я могла поверить? Да, она уже говорила мне, что любит меня. Да, я не могла отрицать эту волнующую, ноющую потребность, которую испытывала к ней. Но это не означало, что все это было реальностью.

― Ну, я… скажу твоему отцу. ― Мать сделала паузу и посмотрела на меня. ― А Джессика пусть сама решает, хочет ли она продолжать Обряды.

Это было больше, чем я могла надеяться.

― Все, о чем я прошу, ― это дать ей возможность сделать выбор.

― Выполни свою часть сделки, и так и будет.

Радость навалилась на меня, тяжелая, как камень, но я кивнула.

Она еще раз окинула меня взглядом, словно подозревая, что это уловка, прежде чем исчезнуть на вечеринке. Я повернулась к Камилле.

― Спасибо. ― Было слишком много эмоций, слишком много вопросов, слишком много надежд. Но мне нужно было знать ее намерения. ― Ты спасла ее.

― Я не пыталась спасти твою сестру. ― Она заправила прядь волос мне за ухо. ― Я пыталась спасти тебя. Она оказалась просто бонусом.

― Ты сделаешь это? ― спросила я. Ее глаза прищурились, смятение затуманило их яркую синеву. ― Пока не закончатся Обряды?

Осознание настигло ее, и улыбка померкла.

― Сделаю это?

― Ты замужем, у тебя дети.

― Понятно. ― Она нахмурилась и сделала шаг в сторону.

Я схватила ее за руку.

― Камилла… Я понимаю твои приоритеты, но, может быть, когда-нибудь, когда ты будешь готова, может быть, тогда мы…

― Ты готова? ― тихо спросила она.

Мое сердце колотилось так сильно, что я подумала, что оно может разорваться и упасть к ее ногам.

― Я был готова с того момента, как впервые поцеловала тебя.

В ее глазах мелькнули тени воспоминаний, и прошлое вернулось к нам обеим. В тот день шел дождь, и мы не смогли отправиться на обещанную прогулку верхом. Я была расстроена, раздражена тем, что день был испорчен. А Камилла пыталась рассмешить меня, не прекращая попыток, пока ей это не удалось. Сейчас я даже не могла вспомнить, что именно вызвало улыбку. Но я помнила, как блестели ее глаза, когда она одержала победу. Она не отстранилась, когда я поцеловала ее.

И я поняла, что моя жизнь уже никогда не будет прежней.

Она придвинулась ближе, потянулась ко мне, и я напряглась.

― Что ты делаешь?

― Остановись. ― Это не было требованием. Это было просьбой. Ее ладонь обхватила мою щеку. ― Я делаю то, что должна была сделать во время своего первого светского сезона. ― На этот раз, когда наши губы встретились, не было никакой спешки, только мягкое приглашение. Тогда я увидела это ― ее, наше будущее, все, что, как мне казалось, я потеряла, ― и приняла. Ее язык коснулся моих губ, мягко умоляя, и я открылась ей. Она углубила поцелуй, пробуя и исследуя, пока мы не оторвались друг от друга, задыхаясь от желания.

― Отведи меня в постель, ― выпалила она.

Я тихо рассмеялась.

― Здесь?

― Острячка. ― Ее палец скользнул по линии моих губ. Каждое движение усиливало мое желание. Она смотрела на меня, ее глаза были робкими и любопытными. Глаза, которые нашли мои после того первого поцелуя.

― У меня были любовники после Уильяма, ― тихо объяснила она.

Я улыбнулась ее признанию.

― Я тоже не особо берегла себя для тебя.

Она застонала, покачав головой.

― Другие любовники были мужчинами. Я никогда… Ты ― единственная, которого я когда-либо по-настоящему хотела.

Мне стоило больших усилий не найти ближайшую стену и не прижать ее к ней. Она ждала меня, хотела меня, никогда не отказывалась от меня. Даже когда я думала, что она ушла, когда убеждала себя, что превратила невинный флирт в нечто большее, когда я боролась с желанием к ней, с любовью к ней.

― Я люблю тебя уже двести лет, ― сказала я. ― Никого больше. Ты ― все, что я когда-либо хотела.

― Я серьезно. ― Она прочистила горло и посмотрела на меня сквозь маску. ― Я хочу пройти с тобой Обряд.

Напряжение между нами спало, и на его месте осталась нить. Связь. Спасательный круг.

― Я думаю… ― медленно произнесла она, ее грудь слегка вздымалась. ― Я думаю, что мы пара.

Я улыбнулась.

― Я знаю, что это так. ― Я коснулась поцелуем ее губ. ― Или будем к вечеру.

― Сегодня вечером? ― прохрипела она, в ее глазах светился тот же самый жгучий голод.

Я поднесла наши сцепленные руки к губам и поцеловала ее костяшки. Мои бедра сжались, когда я представила, как снимаю ее перчатки и сжимаю ладонь.

― Сегодня вечером, ― твердо сказала я, как для себя, так и для нее. ― Кто-то сказал моей матери, что мы вместе пройдем Обряд.

Она покачала головой.

― Я и мой болтливый рот.

Я бросила на нее взгляд, который обещал, что у меня есть планы на этот рот. Затем я потащила ее на вечеринку, к Обряду, к нашему будущему.

Ни одна из нас не оглянулась.

Джулиан

― О, черт возьми! ― Я вздохнул, глядя на свою мать. Выбор магии слишком подходил ей. Из центра ее маски поднимался плюмаж из павлиньих перьев, совпадающий с теми, что украшали юбку, которая тянулась за ней. Ее смех легко разносился по помещению. Наш отец спокойно стоял рядом с ней, маска превращала его золотистые волосы в львиную гриву.

― Она быстро оправилась от того, что ее выгнали из Совета, ― пробормотал Лисандр.

Я не был так уверен. Моя мать знала, как привлечь внимание публики. Когда мы подошли, отец кивнул нам. Она посмотрела на нас проницательным взглядом, не соответствующим той роли, которую она играла, и пригласила нас присоединиться к ним.

― Мои сыновья, ― объявила она, когда мы подошли. ― Мой старший уже спарился с новой королевой, но Лисандр свободен. ― Она бросила многозначительный взгляд на женщин, собравшихся неподалеку.

Мой брат вздрогнул.

― Я здесь только до окончания свадьбы. Боюсь, с Обрядами придется подождать.

Могу поклясться, что ее перья встали дыбом, но она рассмеялась, быстро попрощалась и унеслась прочь, вцепившись пальцами в мою руку и увлекая за собой.

― Где твоя пара? ― спросила она.

― Мы прибыли по отдельности. ― Мое раздражение усилилось при напоминании об отсутствии Теи.

― Ее место здесь. Совет увидит…

― У нее токсикоз, ― яростно прошептал я.

Ее челюсть напряглась.

― Хорошее оправдание.

― Это оправдание ― твой внук, ― напомнил я. ― И почему ты так стремишься выставить Тею напоказ перед Советом? ― После того что они сделали, мне и так было нелегко удержаться от того, чтобы не разыскать каждого из них и не превратить сегодняшнее празднество в кровавую бойню.

В ее глазах сверкнула злость.

― Совету нужно напомнить о нашей силе.

― Нашей? Ты имеешь в виду ее силу? ― Я стиснул зубы.

― Теперь она член этой семьи…

― Я думал, что от меня отреклись, ― заметил я.

― Не будь смешным. Ты ― Руссо.

Я ухмыльнулся.

― Скоро я стану Мельбурн. ― Если бы взгляды могли убивать… Я все равно заманил ее в ловушку. ― Ты бы не стала просить женщину отказаться от своего имени.

― Она должна взять себе влиятельную фамилию, ― прошипела мать себе под нос. ― А что касается тебя, то сейчас двадцать первый век. Не стоит быть таким старомодным. То, что Тея станет Руссо, ― важное послание.

― Я оставлю это на усмотрение моей пары. Нам не нужно никому доказывать свою силу. Мою или ее, ― добавил я, пока у матери не случилась аневризма. ― Совет напал, потому что знал это.

― Дело не только в магии, ― сказала она, ее рука все еще сжимала мою. ― Речь идет о политике, союзах и контроле. Не стоит их недооценивать. Мы должны послать Совету сигнал. Присутствие Теи напомнит им об этом.

― Моя пара ― не пешка. ― Я выдернул у нее руку.

― Нет, это не так. Она ― королева, и они будут следить за каждым ее шагом, начиная с сегодняшнего вечера, ― прошипела она.

― Как бы ни был восхитителен этот разговор, на нас начинают пялиться, ― проворчал Лисандр.

Она мгновенно выпрямилась, внезапно осознав, что к нам приковано внимание, и стала похожа на существо, в которое превратила ее маска. Посмотрев на моего брата с великосветской улыбкой, она пробормотала едва шевеля губами:

― А ты отправляешься искать себе пару.

― Черта с два я это сделаю, ― мрачно сказал он. ― Мне не нужна жена.

― Лжец, ― сказала она тихим голосом. ― Не думай, что я не заметила напряженности между тобой и этой фрейлиной. Скажу прямо, она ― неподходящая пара.

― Моя тоже. ― Я встал на защиту брата. ― А теперь ты поешь ей дифирамбы.

Прежде чем спор продолжился, по толпе пробежала дрожь. Существа, окружавшие нас, обернулись, перешептываясь и ахая, и я, не глядя, понял, на кого они уставились. Я чувствовал ее, как биение собственного сердца, как кожу, обтягивающую мои кости, как кровь, бегущую по моим венам. Нить золотой магии обвилась вокруг моего сердца и потянула к себе. Мое раздражение улетучилось. Рядом со мной широко раскрыл глаза Лисандр. Он наклонил голову, на его лице было написано удивление. Даже моя мать замолчала.

Вся вечеринка замерла, словно зная, что, несмотря на наши маски, несмотря на наложенные чары, всех потянуло прямо к ней.

Потому что в маске или нет, но она была королевой ― и каждая душа здесь подчинялась магии, пульсирующей в ее крови.

Преображение Теи показало то, что я всегда знал ― с того самого первого момента, когда почувствовал ее запах в Сан-Франциско. Она была искушением, вечностью и настоящей, первобытной силой.

Феникс. Даже если смерть коснется ее, она воскреснет, став еще сильнее, чем прежде. Несокрушимая. Непоколебимая. Абсолютно, черт возьми, неприкасаемая.

Для всех, кроме меня.

Шелковое платье облегало ее миниатюрный торс, перья оранжевых и малиновых оттенков трепетали на плечах, груди, бедрах ― и все это горело. Языки пламени окутывали ее, не причиняя вреда, облизывали кожу цвета лунного камня, вплоть до золотой маски, скрывавшей все, кроме чувственного рта и изумрудных глаз. Они встретились с моими, и на этих совершенных губах расцвела улыбка, принадлежавшая только мне, ― улыбка, которая обещала, что только я смогу прикоснуться к этой силе, почувствовать ее кончиками пальцев, поделиться ею, когда мы удовлетворим священный зов нашей связи.

Что я и сделаю, черт возьми, как только смогу.

Она не выказала ни малейшего признака страха при моем приближении, никакого ужаса перед существом, которое показала маска, и я понял, что должен сделать.