Навечно

ГЛАВА 19

Тея

― О чем ты, черт возьми, говоришь? ― Моя мать, возможно, снова была здорова физически, но я начала сомневаться в ее психическом состоянии. Боги, древние родословные…

Год назад я бы расплакалась и записала ее на прием к психиатру. А сейчас? Все было по-другому. Вампиры и ведьмы существовали. Оборотни и сирены. На данный момент я не могла сбрасывать со счетов существование любого сверхъестественного существа, от снежного человека до Лохнесского чудовища.

Снежный человек ― это миф.

Я мысленно закатила глаза на Джулиана. Наконец-то хоть что-то оказалось мифом. Погоди, значит ли это, что Лохнесское чудовище существует?

Но у него не было времени ответить.

― Ты несешь божественную сущность Деметры и Персефоны так же, как он ― Аида. ― Моя мать укоризненно посмотрела на мою пару. ― Ты уже знал о нем, не так ли?

Я оцепенела, когда до меня дошел смысл ее слов. Сабина рассказывала нам об Аиде. Часть меня не верила ей. Но Сабина знала, и она сказала, что моя мать тоже знала. И это означало, что мы…

― Когда вы спарились, ваша магия пробудилась. Но когда ты заняла трон, произошло нечто большее. Признаюсь, я не знала всей силы твоей магии. Мои сестры ― наши сестры, ― поправила она себя, прежде чем продолжить, ― были теми, кто рассказал мне об этом.

― Сестры?

― Другие сирены называют это место своим домом, ― объяснила она. ― Они принадлежат к разным родам, но все мы происходим от Деметры. Они услышали о новой королеве и поговорили с некоторыми… друзьями.

Я взглянула на Джулиана. Слухи, которые она слышала, рассказывали лишь часть истории. Мне предстояло решить, хочу ли я, чтобы она узнала больше.

― Они сказали тебе, как я заняла трон?

― Нам сказали, что королевой стала сирена ― сирена, у которой есть очень заботливый любовник-вампир. Я предположила, что это вы, ― добавила она, сверкнув глазами. ― Наши источники в Совете и при дворе могут быть немного скрытными.

Она действительно не знает о воскрешении.

Лицо Джулиана оставалось нечитаемым, даже когда он отвечал мне. Похоже, что нет.

Но что это изменило? Я не была уверена, что знаю.

― Мне очень стыдно. Я так долго прятала тебя от мира. Я так боялась, что Уильям найдет тебя, что даже не подумала о том, что это может сделать другой вампир. Я просто хотела уберечь тебя.

― Уберечь? Так ты оправдываешь свою ложь мне? ― Я хотела понять, но не могла. Это была не та женщина, которая вырастила меня, которая стольким пожертвовала, чтобы обеспечить мне уроки виолончели. Даже когда она была больна, она настаивала на том, чтобы я продолжала учиться и оставалась в школе. Я уже знала, что это ложь. Она подталкивала меня к музыке, чтобы как можно дольше избегать проявления сущности сирены. Но даже осознание этого не отменяло ни моей благодарности за годы, которые она провела, поддерживая меня, ни любви, которую я испытывала, вспоминая те времена.

Не могло же все это быть ложью.

― Я сделала то, что должна была сделать. ― На ее лице не было ни капли раскаяния. ― Сирены прячутся ― это то, что мы делаем. Лучше, если нас забудут. Но ты всегда была в большей опасности, чем все мы. Если бы твой отец нашел тебя, он бы попытался превратить тебя в суккуба ― в оружие.

― Он нашел меня, ― взорвалась я, ― и, думаю, ему это удалось.

― Он не мог. Божественную искру внутри тебя невозможно испортить.

Но это не имело смысла.

― Я пью кровь. У меня есть клыки.

― Похоже, это неудачный подарок от твоего отца. ― Ее взгляд метнулся к Джулиану, прежде чем она встала и отнесла чашку в раковину. Она вылила остатки чая. Стоя ко мне спиной, она спросила: ― Чью кровь ты пьешь?

Это был не тот разговор, который я хотела вести с матерью.

― Это не твое дело.

Она повернулась ко мне лицом, ткнув пальцем в сторону Джулиана.

― Он требует этого? Ты пьешь кровь, чтобы доставить удовольствие своему вампиру?

Мне было плохо. Мой желудок сжался, мир накренился. Все это время она знала. Взглянув на Джулиана, я увидела, как напряглась его челюсть. Он не хотел отвечать на этот вопрос. Я не могла его винить. И хотя я пила кровь своей пары, я не чувствовала стыда. И не стыдилась того, что делю с ним кровь. И все же…

― Уильям заставил меня пить кровь, ― прошептала я.

Ее лицо побледнело. Она схватилась за стойку, словно могла рухнуть.

― Я должна была сказать тебе. Я должна была предупредить тебя о нем. Я думала, что смогу защитить тебя от этого монстра.

Мой гнев утих, когда я увидела ее реакцию. Я злилась на нее с тех пор, как она заставила меня выбирать между ней и Джулианом. Еще больше я разозлилась, когда узнала правду о том, кем была, и о том, что она меня зачаровала.

― Что он с тобой сделал?

― Некоторые происходят от богов. Другие были созданы из них ― намеренно или случайно. Но да, все существа этого мира так или иначе связаны с ними. Вампиры, как Аид, жаждут душ, потому что они прокляты жить без них.

― Что ты имеешь в виду под этим миром? ― подозрительно спросила я.

― Есть и другие магии, другие миры, которые существуют внутри нашего. Феи, например.

Феи? Кто-то, Лисандр или Сабина, вскользь упоминал о них. Я не думала, что они существуют на самом деле. Я никогда их не встречала, и никто из семьи или друзей Джулиана не говорил о том, что знаком с ними. И что, черт возьми, она имела в виду, говоря, что они существуют в нашем мире?

Джулиан провел рукой по волосам, мгновенно приняв такой растрепанный вид, каким я его никогда не видела за пределами спальни.

― Так чем же занимались эти боги? ― спросила я. ― Просто тусовались на горе Олимп или что-то в этом роде? ― Как она могла скрыть это от меня?

Я не была экспертом в истории вампиров, но это меняло все, что, как мне казалось, я уже поняла. Я не могла представить, что чувствует Джулиан.

Как ты думаешь, она сумасшедшая? Спросила я его мысленно.

Он едва заметно покачал головой.

Отвлекшись на него, я едва не упала со стула от следующих слов матери.

― Боги мертвы. ― Она помолчала, прищурившись, пока изучала нас. ― Или были.

― Что это значит, черт возьми?

Моя вспышка вызвала яростный материнский взгляд. Ей никогда не нравилось, когда я ругалась.

― Это значит, что, что бы ни случилось, когда ты заняла трон, все изменилось. Магия пробудилась. Она становится сильнее с каждым днем. То, что когда-то шептало в моих венах, теперь ревет. Разве ты этого не чувствуешь?

Я оцепенела, но смогла лишь кивнуть. Я не только чувствовала, но и использовала сегодня на том вампире, который напал на нас.

― И если наша магия пробуждается, то, возможно, потому, что возвращаются сами боги.

О, черт.

― Какие именно боги? ― тихо спросила я.

― Все, ― добавила она. ― В культурах всего мира существуют тысячи богов.

Я посмотрела на Джулиана, но он смотрел на нее, и на его лице залегли тени.

― И это плохо?

― Возможно. ― Она прислонилась к раковине, сцепив руки. ― Со времен проклятия в этом мире установилось хрупкое равновесие. Вы двое ― доказательство того, что боги тоже пробуждаются, а раз так, то все изменится.

― Как? Как мы доказываем? ― спросила я.

― Ты дочь Деметры, как и Персефона. Он ― сын Аида. В каком-то смысле это похоже на возвращение обреченной любви Персефоны и Аида.

Именно это она имела в виду, когда говорила, что мы наконец-то нашли друг друга.

― Почему? ― Если она говорила правду, если сирен было больше, почему выбрали меня? В мире были миллионы вампиров, почему Джулиан? ― Почему мы?

― Поверь, не только вы задаетесь этим вопросом. Самый простой ответ заключается в том, что наша родословная ведет прямиком к Деметре. Но это не отвечает на другие вопросы, например, почему твое восхождение на трон оказало такое сильное влияние на магию.

― Есть пророчество. ― Джулиан сделал паузу и прочистил горло. ― Магия к магии, тьма к тьме…

― Я знаю пророчество, ― огрызнулась она, оборвав его. ― Но пророчества ― это дорожные карты к местам, которые уже выбраны судьбой.

Мне стало трудно дышать. Правда тяготила меня, и, несмотря на мои опасения рассказать ей, я не могла игнорировать тот факт, что наше воскрешение может стать ключом к разгадке всего этого.

― Мы умерли, ― едва слышно прошептала я. Я почти не ожидала, что она меня услышит.

На ее лице отразился ужас, и я поняла, что так оно и было. Она оступилась, словно ее ноги могли отказать. Через мгновение Джулиан оказался рядом с ней. Моя мать была слишком потрясена, чтобы отказаться от его помощи, когда он помог ей сесть.

Постепенно я рассказала ей о том, что произошло. Как Уильям похитил меня и манипулировал моими воспоминаниями, как меня потянуло к Джулиану на вечеринке, хотя мой затуманенный разум не мог его вспомнить, как бурно отреагировала его привязанность и как, даже находясь в помутненном сознании, я последовала за ним навстречу смерти. Она молчала, пока я вспоминала, как очнулась на троне с короной на голове и как услышала мелодию, вернувшую его к жизни.

― И теперь наши жизни связаны, ― закончила я.

С минуту все молчали. Джулиан завис между нами, словно одна из нас могла упасть в обморок, броситься бежать или напасть.

Наконец мама заговорила тихим голосом, в ее глазах стояли слезы.

― Значит, это правда. Вы были теми, о ком говорилось в пророчестве. Вы ― возрожденные Персефона и Аид.

― Думаю, мы немного забегаем вперед, ― быстро сказала я. ― Сирены слышат песню жизни и смерти, верно? Деметра даровала ее нам, чтобы мы могли перемещаться между этим миром и подземным.

― Перемещаться между ними, ― мягко повторила она. Она протянула руку через стол и взяла мою. ― Из настоящей смерти не вернуться. Этой силой обладают только боги. Даже когда вампир обращает смертного, он делает это, отдавая дар своей крови ―

свою магию ― перед смертью. Никто не может приказать душе вернуться из подземного мира.

― У меня нет души, верно? ― Тихо сказал Джулиан.

― Теперь есть. ― Она сглотнула, и слезы полились по ее щекам. ― Ее. Она поделилась своей, чтобы вернуть тебя.

Это было познавательно и запутанно. Мне уже хотелось вздремнуть.

― Хорошо, но все это не делает нас реинкарнированными богами, ― заметила я.

― Персефона была богиней весны. Она создала жизнь из бесплодной смерти зимы. ― Она посмотрела на Джулиана. ― А ты не ушел в забвение?

― Я был в лимбе, ― пробормотал он.

― Лимб находится в подземном мире. Пройти в него может только вампир с кровью Аида. ― Она сделала паузу, посмотрев на каждого из нас по очереди. ― Вместе вы повернули колесо, переписали правила жизни и смерти, вернули законы магии к их истокам. Твой дар ― жизнь, его ― смерть. Свет и тьма. Бесконечный круг.

― Ого. ― Я не могла придумать, что еще сказать.

Несколько месяцев назад я была студенткой колледжа, которая пыталась закончить школу и работала на двух работах. А теперь я стала чертовой богиней? Может ли мир быть еще более странным?

― Я не понимаю, ― призналась я. ― Почему мы вернули магию? Почему мы сняли проклятие?

― Наш вид был уничтожен, ― напомнила она мне яростным шепотом, ее глаза метнулись к Джулиану, как будто он был вампиром, который лично сделал это. ― Искоренен, или они так думали. Спроси себя, почему? Сирена была ключом к снятию проклятия. Тот, кто проклял магию, позаботился об этом — позаботился о том, чтобы она была связана с божественными дарами Аида и Персефоны.

― Но, если бы не было сирен, его нельзя было бы снять. ― У меня снова свело живот, пока я обдумывала ее слова. ― Вампиры не хотели, чтобы магия пробудилась. Почему?

Что-то похожее на гордость промелькнуло в ее глазах, когда она сказала:

― Теперь ты задаешь правильные вопросы.