Навечно

ГЛАВА 63

Джулиан

Мир вернулся с поразительной ясностью, яркий и ошеломляющий даже для моих вампирских чувств. Поморщившись, я сел и огляделся, встретившись с растерянными взглядами всех, кто меня окружал. Даже на лице моей матери отразился шок, словно она видела все в первый раз. Цвета стали ярче, сияли золотистым светом, несмотря на то что нас укрывало ночное небо. В нос ударили запахи: густой аромат свадебных цветов, запах пролитого шампанского, затхлый морской бриз Венеции. Кто-то пошевелился, и я, повинуясь инстинкту хищника, повернул голову в его сторону ― звук был таким четким и громким, что приводил в замешательство. А под моей кожей, в моих венах, ревела магия.

― Что случилось? ― спросил я свою мать. Она покачала головой, ее глаза осматривали двор в поисках подсказок. Это было похоже на то, как если бы мы очнулись от глубокого сна и вступили в новую жизнь. Я оперся ладонью о камень, чтобы встать, и увидел обручальное кольцо. Новый страх пересилил мое замешательство.

― Где Тея?

Мама открыла рот, но тут мне ответил кто-то другой.

― Я здесь!

Я чуть не рухнул от облегчения, но, когда поднял голову, чтобы посмотреть на нее, мое сердце чуть не остановилось. Тея мчалась ко мне, ее свадебное платье было пропитано кровью, спутанные волосы дикими волнами падали на плечи. Я вскочил на ноги и большими быстрыми шагами поспешил ей навстречу.

― Ты в порядке, ― всхлипывала она, проводя руками по моей груди и повторяя эти два слова так, словно ей нужно было произнести их, чтобы поверить в это.

Я схватил ее за плечи, пытаясь понять, откуда взялась кровь, но не нашел ни царапины. Как только я убедился в этом, прижал ее к груди, а мое сердце замедлилось до нормального ритма.

― Тея…

Мне не нужно было просить ее. Вместо этого она прижалась ко мне и рассказала всю историю. Я слушал в оцепенении, разрываясь между облегчением от того, что она в безопасности, и ужасом от того, что ей пришлось пережить.

― Есть еще кое-что, ― прошептала она. ― Чтобы снять заклятие, нам пришлось пожертвовать своими коронами. Это был единственный способ освободить тебя.

― Пожертвовать?

― Мы вернули магию на землю. ― Она отстранилась, чтобы изучить мое лицо, ее взгляд метался по сторонам. Я понял, почему, и крепко сжал ее руки.

― Я чувствую это. ― Все ограничения магии пропали. Теперь она свободно текла через всех нас. Я никогда не знал магии, не связанной королевами. ― Все изменилось.

― Не все. ― Она положила руку мне на грудь.

Я посмотрел на нее, на свою жену, на свою пару и улыбнулся.

― Только не это.

Но прежде, чем я успел переступить порог радости, подошел Лисандр. Аурелия шла следом, ее плечи были напряжены. Я искал доказательства того, что рассказала мне Тея, но любые признаки феи исчезли. Аурелия сжимала руки в кулаки, костяшки ее пальцев побелели, и она держалась на шаг позади. Я приподнял бровь, глядя на Тею.

― Некоторые члены Совета вампиров хотят получить аудиенцию, ― негромко сказал нам Лисандр. ― Мама пытается их отвлечь, но…

― Все в порядке, ― вмешалась Тея. ― Чем быстрее мы с этим покончим, тем лучше.

― Тебе не нужно оправдываться за то, что ты сделала, ― сказал я.

― Я эксперт в том, как оправдать себя перед Советом, ― проворчала она, прижавшись ко мне. ― И будет лучше, если я им расскажу.

Я кивнул. Это было ее решение.

― Как пожелаешь.

Лисандр взглянул на Аурелию.

― А что с ней?

Мы с Теей переглянулись, и она медленно спросила:

― А что с ней?

― Ты собираешься рассказать им правду?

Аурелия вздрогнула, ее глаза забегали по сторонам, словно искали пути к отступлению, но она не двинулась с места.

Тея покачала головой.

― Не думаю, что в этом есть необходимость. Если Аурелия не хочет, чтобы они знали о ее участии, это ее дело. Квинн ничего не скажет. ― Она пристально посмотрела на моего брата. Я сомневался, что он сможет выдержать взгляд этих сверкающих изумрудных глаз. ― А ты?

― Нет, ― сказал он тоном, ставшим жестким из-за сковавшего его льда. ― Это не мое дело, кто она такая.

― Лисандр, ― мягко сказал я, потянувшись к его плечу, но он отмахнулся.

― Мне нужно подышать воздухом. ― Он направился к двери, ведущей к каналу.

Аурелия смотрела, как он уходит, и ее лицо исказилось от чувства, которое было мне слишком хорошо знакомо. Боль, смешанная с тоской. Наконец она отвела взгляд.

― Мне следовало этого ожидать, ― с горечью сказала она.

― Мы тоже ничего не скажем, ― пообещала Тея, и я кивнул. ― С нами твой секрет в безопасности. ― Она заколебалась. ― Насчет моей матери…

― Я доставила ее в Священный двор. Судя по тому, что мне говорила Гвинерва, они должны были помочь ей, ― объяснила Аурелия. ― И они это сделали. Что касается сделки, которую она заключила, я не знаю. Я выясню это позже.

― Спасибо. ― Тея взяла ее за руку и сжала ее. ― Я у тебя в долгу.

― Нет, ты освободила меня. Наша сделка состоялась. ― Ее взгляд устремился в ту сторону, куда ушел Лисандр. ― Теперь я свободна и могу жить своей жизнью. ― Похоже, это ее не обрадовало. Она улыбнулась, но улыбка не коснулась глаз. ― Если я не нужна вам на заседании Совета, думаю, я хотела бы побыть одна.

― Конечно. ― Тея посмотрела ей вслед и вздохнула, когда она исчезла внутри. ― Может, мне пойти поговорить с ней?

― Дай ей побыть одной, ― пробормотал я, снова заключая ее в объятия. ― Дай им обоим немного пространства.

― Лисандр повел себя как козел, ― категорично заявила она. ― Я… удивлена.

― И он тоже. Но они должны разобраться с этим сами.

Она нахмурилась, но в конце концов согласилась.

― И нам придется снова найти мою мать.

― Обязательно, ― поклялся я. ― Священный двор ― один из светлых дворов. Она в безопасности. Я попрошу Бенедикта связаться с ней.

― Спасибо. ― Что-то привлекло ее внимание за моим плечом.

Я повернулся и увидел, что к нам приближается моя мать и с ней остальные члены Совета.

― Думаю, пришло время посмотреть правде в глаза.

― Нам нужно поговорить с вами. ― Сабина вздохнула, оценивая окровавленное свадебное платье Теи. ― Это платье было из Парижа.

― Приоритеты, ― пробормотал я.

― Осторожно. Я снова глава семьи, ― напомнила она нам, ― поскольку, похоже, вы оба теперь Руссо.

Еще не поздно взять твою фамилию? Я сохранял бесстрастное выражение лица, посылая вопрос в сознание Теи.

Она подавила смешок.

― Если Совет хочет поговорить со мной, мы должны сделать это сейчас. Это моя брачная ночь. У меня другие планы.

Моя мама вздохнула, но на ее губах играла легкая улыбка.

― В итоге, ты женился на радикалке.

Спустя два часа споры не утихали. Тея рассказала им о том, что произошло, и о принятом ею решении, небрежно умолчав об участии Аурелии и подтасовав факты, чтобы взять на себя любую предполагаемую вину. Мы собрались в тронном зале, и моя пара настояла на том, чтобы все желающие могли присутствовать. Она сидела на своем теперь уже бессильном троне рядом со мной и пыталась скрыть зевоту, пока все продолжали препираться.

― Ты не имела права принимать такое решение одна, ― сказал Маркус, когда она закончила говорить. ― Без власти Le regine…

― Вы все были под действием заклятия. Я должна была принять решение, ― оборвала она его.

Хорошая девочка.

― Возможно, его можно было снять и без столь радикальных мер. Но теперь магия беззащитна.

― Беззащитна? ― повторила она. ― Вы были беззащитны ― все вы, и это был мой выбор. Сдаться было моим долгом.

― Но при этом…

― Нет. Это было мое решение. ― Тея поднялась на ноги. ― И я его приняла. Магия должна течь свободно. Магия ― для всех. Ее нельзя контролировать. Так должно быть, так было до Le regine. Заклятие нужно было снять. Магия не должна контролироваться или накапливаться. Все существа должны иметь доступ к магии.

― Идеалистка-идиотка, ― огрызнулся Маркус. ― Есть существа, которых нужно контролировать. Если бы тебе действительно суждено было стать королевой, ты бы это понимала.

На лице Теи застыла непоколебимая решимость.

― Я не просила, чтобы меня делали королевой. Я никогда не хотела такой ответственности. Но магия выбрала меня. Она задыхалась. Она умирала. Совету нужно адаптироваться к новой реальности, сотрудничать с другими существами, чтобы обеспечить ответственное использование магии, и представлять то, чего хотят все вампиры. Это не конец. Это возможность. Мы можем стать лучше. Мир меняется, и мы должны меняться вместе с ним. Иначе мы все обречены.

В зале воцарилась тишина, но моя мать слегка кивнула. В знак уважения к храбрости Теи.

― Мы обсудим это и найдем новый путь, ― объявила она. ― Вы останетесь в Венеции?

Тея посмотрела на меня и подняла бровь.

Решать тебе.

― Мы отправимся в медовый месяц, ― решила Тея, ― а после него дадим вам знать.

Не дожидаясь ответа, она схватила меня за руку и потащила к выходу из тронного зала. Мы оба знали, что Совет попытается задержать нас здесь. Как только мы оказались в коридоре, я спросил:

― Куда мы отправимся в медовый месяц?

― Куда угодно, лишь бы подальше отсюда, ― сухо сказала она.

― Хорошо, но выслушай меня. Почему бы нам не начать сейчас? Это все еще наша брачная ночь.

― Что ты задумал? ― промурлыкала она.

Я подхватил ее на руки и понес в сторону наших покоев.

― Давай я тебе покажу.

Лунный свет просачивался сквозь окна, заливая ее кожу мягким сиянием. Я провел пальцем по ее обнаженному животу, удивляясь небольшой припухлости, которая наконец-то появилась. Рука Теи скользнула в мои волосы, и она лениво улыбнулась мне.

― Это было отличное начало медового месяца.

― Согласен, ― сказал я, продолжая исследовать ее тело.

― Как ты думаешь, я поступила правильно? ― тихо спросила она.

Я поцеловал ее животик и сел.

― У тебя не было выбора.

― Выбор есть всегда.

― Иногда нет однозначного выбора, но я думаю, что ты сделала лучший. Я бы поступил так же. ― Скорее всего, это было слабым утешением, но она покачала головой, как бы говоря, что это не так. Я улыбнулся.

― Я сделала выбор, с которым смогу жить, но боюсь, что другие не поймут этого. ― Она вздохнула. ― Я выбрала тебя. Я никогда не хотела власти. Я хотела только тебя.

― Я здесь, ― напомнил я ей, ― и всегда буду здесь. Мы вместе справимся со всем, что нам предстоит.

― Куда мы отправимся? ― спросила она, потянувшись ко мне.

― Париж? Сан-Франциско? Назови место. Я обещал тебе весь мир.

― Ты уже подарил мне весь мир, ― прошептала она, ― когда отдал мне свое сердце. ― Мы смотрели друг на друга, в ее глазах отражалось желание. ― Я просто хочу жить. Я хочу играть на виолончели, рожать детей и любить тебя по крайней мере следующие сто лет.

― Всего сто?

Она сморщила нос.

― Всю оставшуюся жизнь.

― Это очень долго.

Ее рука коснулась моей груди и нашла знак, который не исчез, когда она отказалась от трона. Он изменился, как и мы. Над полумесяцем заиграли лучи света. Она провела ногтем по одному из них.

― Что изменило его?

Почему-то я был уверен в своем ответе.

― Ты.

― Но я отдала корону, трон, власть.

― Нет, Тея, эта сила всегда была твоей, ― тихо сказал я, обхватив ее руку и прижав к сердцу. ― Теперь она принадлежит нам. Наши жизни теперь принадлежат нам.

Мы были солнцем и луной, ночью и днем, тьмой и светом.

Смертью и жизнью.

Неразрывными и бесконечными.

Ее глаза встретились с моими, полные света, надежды и обещания.

― Куда бы мы ни отправились, мой дом будет там, где ты.

― Как и мой. ― Поцеловавшись, мы скрепили эту последнюю клятву. Переместив свой вес, я расположился между ее ног, наши тела соединились, стремясь к друг к другу. Низкое рычание сорвалось с моих губ, когда я вошел в нее. Она застонала, ее пальцы впились в мои плечи, когда мы начали двигаться.

― Обещай, что так будет всегда, ― выдохнула она, когда ее ноги сжались вокруг меня.

Я поцеловал ее в ответ, отстранившись лишь настолько, чтобы прошептать свой ответ:

― Так и будет ― навечно.