Невозможная хозяйка таверны "Драный кот"

Глава 24

Увидев её у ворот школы, заклинатель глубоко вздохнул, молясь всем бессмертным о возвращении рассудка. Проклятие Фрейи оказалось изощрённым: оно проявлялось только рядом с Вивекой, обнажая все чувства, которые Хокон так тщательно скрывал годами даже от самого себя. В остальное время его самообладание оставалось безупречным, что только усиливало контраст.

Но император всё равно заметил странное поведение обычно невозмутимого заклинателя и решил дать ему отдых от долга перед империей. Это решение оказалось мучительным: без привычных обязанностей Хокон не мог противостоять навязчивому желанию следовать за Вивекой, наблюдать, защищать. Поручения императора хотя бы частично отвлекали его.

Последние недели превратились в пытку. Он знал каждый её маршрут, каждую привычку — годы тайного покровительства не прошли даром. Хорошо, что Вивека мастерски избегала Хокона, но сегодня всё изменилось. То, что он увидел на центральной площади, превратило его личную одержимость в обоснованное беспокойство.

Один из самых влиятельных людей империи, столкнулся с Вивекой будто случайно. Кто бы мог подумать, что девушка, впервые решив прогуляться по площади перед дворцом императора, встретит второго советника? Сначала в его взгляде промелькнуло удивление — словно он увидел призрака. Затем — узнавание, от которого у Хокона похолодело внутри. Советник попытался завязать разговор, и заклинатель видел, как менялось лицо Вивеки: от вежливого удивления к внезапному ужасу понимания.

Она пыталась уйти, соблюдая все правила этикета, но аристократ неожиданно схватил её за руку. Хокон бросился к ним, чтобы вмешаться, но замер, увидев то, что заставило его прийти в ужас: проверка магической ауры показала полную идентичность их воздушной стихии. Такое возможно только между ближайшими кровными родственниками.

Торжествующая улыбка на лице советника говорила о многом. Благо Вивека каким-то чудом вырвалась из его хватки и сбежала. Маскирующее плетение соскользнуло с пальцев раньше, чем заклинатель подумал, накрывая девушку отводом глаз. Мастерство Хокона позволяло это сделать незаметно даже для столь опытного мага, как советник.

И вот теперь Вивека спешила прочь от школы магии, уже получив выпускные документы. В её походке чувствовалась тревога, хотя она пыталась сохранять гордую осанку. Каждое её движение по-прежнему завораживало заклинателя, но сейчас к привычному восхищению, обострённому проклятьем бессмертной, примешивалось острое беспокойство.

Вопросы роились в голове: почему их магия идентична? Что связывает Вивеку с тем человеком? И главное — почему она так испугалась? Этот торжествующий, собственнический взгляд советника. В нём было что-то глубоко неправильное, что-то пугающее. Куда Вивеке бежать от наделённого такой властью аристократа? Фрейя — богиня, которой доступно заглядывать в будущее, предвидела это? От этого человека она хотела уберечь Вивеку? Поэтому она злилась на Хокона за чрезмерную осторожность и нерешительность?

Времени на деликатность не осталось. Если советник действительно имеет какие-то права на девушку, дальнейшее промедление может стоить ей свободы. Хокон должен был действовать, даже если его вмешательство выглядело грубым и навязчивым.

— Куда же ты так спешишь? Есть разговор, — окликнул он девушку.

Заклинатель старался сохранять хотя бы внешнее спокойствие, но голос предательски дрогнул. Когда она не остановилась, а лишь мотнула головой, внутри взревело острое желание схватить её, прижать к себе, заявить права.

Нет. Нельзя так.

Но тело среагировало быстрее разума — он схватил её за плечо и развернул к себе. Слишком резко, слишком собственнически. Тут же захотелось извиниться, но от её близости закружилась голова. Возникло острое желание запустить пальцы в её жемчужные волосы, провести ладонью по бледной щеке, коснуться губами тонкой шеи.

Чтобы справиться с непрошенными желаниями, он натянул маску высокомерной улыбки. Проходящие мимо девушки странно вздохнули, и это только усилило его раздражение — особенно когда почувствовал, как Вивека опять пытается ускользнуть. Пальцы невольно сжались крепче, не позволяя ей сбежать и наслаждаясь этим незначительным контактом.

— Я тороплюсь. Говори уже, что тебе нужно от меня, и я пойду.

«Ты. Мне нужна ты», — билось в висках. — «Никому тебя не отдам».

Но эти мысли были слишком откровенны, и он спрятал их за колкостью:

— Неужели за годы учёбы северная дикарка так и не научилась простым правилам? Например, здороваться с теми, кто выше по статусу?

Он ненавидел себя за эти слова, но только так смог сдержаться, чтобы не притянуть девушку к себе. Её близость пьянила, каждый вздох, каждое движение отзывались в теле предательской дрожью.

— Или настолько боишься меня, что не можешь даже остановиться и поздороваться?

«Пожалуйста, не бойся меня», — хотелось кричать. — «Позволь защитить тебя, оберегать, любить». Но эти слова застряли в горле, разбившись о ледяной вежливо-отстранённый взгляд девушки.

— Ладно. — процедил он сквозь зубы, пытаясь справиться с бурей эмоций. — Я как раз хотел поговорить с тобой, и вот ты проходишь мимо.

Не отпуская её плечо — прикосновение обжигало даже через ткань одежды и путало мысли — он создал маскирующие чары. Каждый жест давался с трудом: хотелось не защитное заклинание творить, а притянуть её ближе, спрятать от всего мира в своих объятиях. Подхватить на руки и улететь как можно дальше от нависшей над девушкой опасности.

— Мне кажется, у нас с тобой нет никаких общих тем для разговора, Хокон Хаоран. Я тороплюсь.

«Если бы ты только знала, сколько между нами общего», — подумал с горечью заклинатель, увлекая её в безлюдный переулок, упиваясь этими неправильными мгновениями близости. Сколько раз он наблюдал за ней издалека, и вот теперь она здесь, рядом, такая недосягаемая в своём упрямстве.

Вивека тяжело вздохнула. В этом вздохе было столько усталого разочарования, но он отозвался в теле горячей волной. Хокон прижал её к стене, отчаянно борясь с желанием наклониться ближе, вдохнуть аромат её кожи, узнать вкус её губ.

— Ммм, милая Вивека, — его голос прозвучал хрипло. — Куда же ты так спешишь? Неужели твои дела важнее, чем моё предложение?

— Предложение? — усмехнулась девушка. — Ты завладел моим вниманием. Что же может мне предложить благородный заклинатель?

Хокон отстранился, привалившись к стене — ему нужно было это физическое расстояние, чтобы не поддаться искушению. Он машинально отбросил волосы назад, и её задумчивый взгляд скользнул по его лицу, шее, а после опустился ниже. Это простое внимание опьяняло сильнее крепкого вина.

— Ты наверняка желаешь задержаться в столице, — начал он, пытаясь звучать равнодушно, хотя в груди бушевал огонь. — У тебя есть возможность извлечь немалую выгоду из нашего сотрудничества.

«Останься со мной», — молило сердце. — «Позволь быть рядом, защищать тебя и впредь, но открыто, не скрываясь».

— Твоя забота меня совершенно не трогает. Я не нуждаюсь в твоих подачках. Теперь, если ты меня извинишь.

— Подожди! — он не сдержал рык отчаяния. — Я предлагаю тебе уникальный шанс!

Слова лились потоком — всё что угодно, лишь бы удержать её здесь, рядом с собой:

— Знаешь ведь, что я могу многое тебе предложить. Связи, влияние, богатство…

«Я могу предложить тебе своё сердце», — думал он, произнося какие-то пустые фразы, даже не задумываясь об их значении. — «Свою жизнь, свою любовь».

— О, я понимаю, — её шипение обожгло кожу, заставляя сердце биться чаще.

Вивека говорила о магии, а он не мог оторвать взгляд от её губ, от того, как от возмущения пылают её щёки. Даже гнев делал её прекраснее. «Какая же она милая, когда злится».

— А сдерживающий артефакт на груди — подтверждение слишком высокого уровня, которого я недостойна из-за своего происхождения.

Её палец упёрся заклинателю в грудь, и от этого прикосновения внутри всё перевернулось. Даже через одежду, по телу прошла волна жара — прокля́тая магия Фрейи усиливала каждый контакт до невыносимости. Хотелось перехватить её руку, поднести к губам, целовать каждый пальчик. Он стиснул зубы, сдерживая непрошеные порывы.

— Другими словами, нам нечего друг другу предложить, — завершила девушка гневную тираду, которую Хокон едва услышал.

Она вздёрнула подбородок — этот жест он знал наизусть, видел сотни раз, наблюдая издалека. Он всегда восхищался её гордостью, её несгибаемым характером. Но сейчас эта гордость стояла между ними стеной.

— Ты ничего не знаешь о моих желаниях, — её попытка улыбнуться вышла оскалом, и это отозвалось болью в сердце. — Я не нуждаюсь ни в чьих подачках. Хорошо, что я свободна в своём выборе.

— Свобода? Правда думаешь, что в мире есть право на свободу? — слова срывались с губ помимо воли, горькие от невысказанной нежности. — Бедная, наивная Вивека. Ты просто ещё не знаешь, как устроена жизнь. Я предлагаю равноценный обмен.

— С чего решил, что это так? Так уверен, что магия совместима? — она прищурилась, и от этого взгляда по телу пробежали мурашки. — Силёнок хватит управлять тем резервом, что сдерживает камень?

— Я знаю о тебе всё, — вырвалось, прежде чем он успел остановить себя. — Но, если хочешь, давай проверим.

Её щёки залило румянцем, и это зрелище ударило под дых не хуже удара обезумевшего земного яогуая. Хокон на мгновение потерял концентрацию. Он не успел среагировать — Вивека рванула его за ворот, притягивая ближе. В этот миг все его желания, все тщательно сдерживаемые порывы вспыхнули с новой силой. Её пальцы на вороте его одежды, её лицо так близко. А потом её губы коснулись его щеки, и мир взорвался калейдоскопом образов.

Первые лучи солнца проникали сквозь витражные окна. Свет, преломляясь в цветных стёклах, окрашивал просторную спальню в нежные оттенки рассвета, создавая причудливые узоры на тёмных стенах. Массивные балки под потолком украшала искусная резьба: драконы с волками, фениксы с воронами. По стенам, обшитым тёмным деревом, вились защитные руны, перемежаясь с каллиграфически выведенными иероглифами.

В воздухе витал тонкий аромат горного жасмина и северных трав. Шёлковые покрывала, украшенные вышитыми золотом фениксами. Тяжёлый красный полог подхвачен серебряными шнурами с крошечными колокольчиками, которые тихо звенели от лёгкого сквозняка.

Но Хокон едва заметил эти детали, зачарованный тем, как утренний свет играет на коже Вивеки. Девушка лежала рядом, прильнув к его груди, и её дыхание, тихое и размеренное, согревало кожу. Жемчужные волосы разметались по подушке, создавая сияющий ореол. Тонкая шёлковая сорочка небесно-голубого цвета, надетая уже под утро, едва прикрывала плечи, соскользнув так, что открывала изящную шею и ключицы, где всё ещё виднелись следы его поцелуев. Её кожа казалась фарфоровой в утреннем свете, и он чувствовал непреодолимое желание прикоснуться, убедиться в её реальности.

На её запястье поблёскивал широкий серебряный браслет, парный к тому, что Хокон ощущал на своей руке — символ равного брака по традициям Северных чертогов. Настолько древний, что Хокон не сразу понял его значение.

На полу лежал её свадебный венец из серебряных листьев и горного хрусталя, небрежно брошенный вчера в пылу страсти. Рядом — его церемониальные одежды из чёрного шёлка с вышитыми золотом драконами. Воспоминания о том, как вчера она нетерпеливо стягивала с него эти одежды, заставили сердце забиться чаще.

Вивека сонно потянулась, словно кошка, и её тело изогнулось в его объятиях с такой естественной грацией, что перехватило дыхание. Она приоткрыла глаза — настолько яркие, будто в них отражалось северное сияние. Её взгляд, затуманенный сном и воспоминаниями о разделённой страсти, заставил едва тлеющему в груди жару разгореться вновь.

— Супруг мой, — прошептала она с нежной улыбкой, приподнимаясь на локте, и её пальцы невесомо скользнули по его груди, посылая волны мурашек по всему телу. От этого простого прикосновения кожа словно вспыхнула. — Ты не спал? Неужели наблюдал за мной всю ночь?

— Не мог удержаться, — услышал он свой голос, хриплый от нежности и воспоминаний о прошедшей ночи. — Боялся, что это снова только сон. Ты прекрасна.

— Тогда не смотри, — прошептала она, нависая над ним. Её волосы упали вперёд, окутывая их обоих шелковистым занавесом, отрезая от всего мира. — Чувствуй.

Поцелуй был неторопливым, но требовательным. Её тело, такое желанное и уже знакомое после долгой ночи, прильнуло к нему, заставляя забыть обо всём на свете. Шёлк сорочки струился под его ладонями, когда Хокон притянул её ещё ближе, наслаждаясь тем, как Вивека тает в его объятиях.

Видение разбилось внезапно. Реальность обрушилась холодной волной — вместо спальни грязный переулок, вместо шёлковых простыней — жёсткая каменная стена за спиной. Хокон судорожно вдохнул, пытаясь совладать с головокружением. В висках стучала кровь, щёки горели, а тело всё ещё помнило призрачное тепло её прикосновений.

Запястье фантомно покалывало в том месте, где в видении был брачный браслет. Губы горели от несуществующего поцелуя, а в ушах всё ещё звенели её стоны. Проклятье Фрейи словно сорвало все барьеры, которые заклинатель годами выстраивал в своём сознании.

Раньше он воспринимал Вивеку как нечто эфемерное — редкий цветок, который нужно оберегать, защищать издалека, не смея даже мечтать о большем. Теперь он видел в ней женщину. Желанную, страстную, предназначенную ему. Это осознание ударило под дых сильнее любого заклинания.

Годы самоконтроля рассыпались прахом. Каждый взгляд на неё теперь отзывался в теле почти болезненным желанием — притянуть к себе, попробовать на вкус её губы, услышать, как она произносит «супруг мой» уже в реальности.

Пока Хокон пытался совладать с новым водоворотом чувств, Вивека воспользовалась его замешательством и поспешила прочь. Он едва успел наложить поисковое и защитное заклинания, борясь с желанием удержать её силой. Плетения легко легли на ауру девушки, сливаясь с природной магией воздуха. Пальцы дрожали — тело всё ещё помнило фантомные прикосновения.

Как только Вивека скрылась за поворотом, Хокон заставил себя сосредоточиться на неотложных делах.

Он методично изменял записи в архиве школы магии, стараясь не позволять новым, обжигающим чувствам влиять на точность действий. Хокон невольно усмехнулся, осознавая, как легко преступил законы, которые всегда так ревностно защищал. Прежде он никогда не пользовался своим положением в личных целях, считая это недостойным. Но сейчас, уничтожая следы Вивеки в архивах, он не чувствовал ни тени сомнения или вины.

Для аристократов законы всегда были достаточно условны — негласное правило, которым он прежде брезговал. Но теперь, когда на кону была безопасность Вивеки, эти правила вдруг утратили свою незыблемость. Оказалось до странного просто переступить черту, которую Хокон сам для себя когда-то провёл. И что удивительнее — это ощущалось правильным, словно защита Вивеки стояла выше любых законов и моральных принципов.

Возможно, именно так и проявлялось проклятье Фрейи — не только в потере самоконтроля рядом с девушкой, но и в готовности нарушить любые правила ради Вивеки. И эта новая грань его личности уже не пугала.

Но даже в сухих отчётах каждое упоминание её имени вызывало непрошеные образы: как она выгибается в его руках, как серебряные браслеты звенят при соприкосновении.

«Соберись», — приказал он себе, изменяя очередную запись. — «Сейчас важнее защитить её от второго советника». Но даже эта мысль теперь отзывалась в груди не просто беспокойством, а яростной собственнической ревностью.

Единственным затруднением стало неожиданно взятое Вивекой задание по восстановлению комплекса строений близ её родного города. Договор из императорской канцелярии, с множеством печатей и магических подписей, заклинатель не мог ни уничтожить, ни переписать.

Закончив с документами, Хокон проверил поисковое заклинание. Девушки не было в Ли-Ордэ. След уходил далеко на север, двигаясь с невероятной скоростью. Ещё до заката заклинание показало невозможное — Вивека достигла Северных чертогов.

В груди шевельнулась гордость — его будущая жена (и когда он начал думать о ней так?) снова превзошла ожидания. Такая скорость могла быть только у одного существа.

Его губы невольно растянулись в улыбке, полной противоречивой гордости и ревности. О драконах ходило слишком много легенд — об их верности избранным, о глубокой связи между драконом и выбранным им человеком. И некоторые из этих легенд только сильнее разжигали ревность.

«Глупо ревновать к дракону», — одёрнул себя Хокон, прислоняясь к холодной стене архива. Но ситуация стремительно выходила из-под контроля. Проклятье Фрейи пробудило в нём что-то первобытное, а видение довершило начатое богиней: теперь каждая мысль о Вивеке была окрашена желанием обладать ей полностью.

«Я хочу её», — наконец признался он себе. — «Не как драгоценность под стеклом. Хочу как женщину, как жену, как равную». Это признание обожгло сильнее атаки безумного огненного яогуая, но отступать Хокон больше не собирался.

Поисковое заклинание тянуло, указывая на север. Туда, где властвуют традиции Северных чертогов, где браслеты равного брака не просто украшения, а священные символы союза душ. Возможно, само видение было знаком от богини?

Он не упустит свой шанс на то будущее. Пусть даже придётся противостоять советнику императора, пусть придётся признаться в годах тайного наблюдения. Больше никаких полумер, никакой осторожности. Фрейя была права. Его «благородное молчание» едва не разрушило всё.

Она будет принадлежать ему — не по праву силы или положения, а по любви. Он завоюет её сердце, наденет на её запястье серебряный браслет равного брака. И однажды она действительно назовёт его супругом не в видении, а наяву.

Но сначала нужно найти способ контролировать проклятье Фрейи. Сегодняшняя встреча показала, насколько опасным он может быть рядом с Вивекой — грубым, властным, неспособным сдержать порывы. Такое поведение только оттолкнёт её, заставит сильнее стремиться к побегу.

Хокон отстранился от стены, расправил плечи. Пора было действовать. Где-то там, в Северных чертогах, от него пряталась Вивека. И на этот раз он не позволит ей ускользнуть.