Невозможная хозяйка таверны "Драный кот"

Глава 43

Хокон:

Боль не была похожа ни на что, испытанное ранее. Она текла по венам, расплавленным металлом, выжигая человеческую природу. Каждый удар сердца отдавался агонией — оно словно пыталось научиться биться в новом ритме, отличном от смертного. Но физическая боль была лишь отражением более глубокой пытки: он чувствовал, как безвозвратно рвутся незримые нити прежней жизни. Род Хаоран, титулы, положение — всё осыпалось подобно осенним листьям, оставляя его между мирами. В пространстве, где не действуют законы ни смертных, ни бессмертных.

— Какая прелесть! — раздался насмешливый голос. — Большинство в этот момент уже умоляют о пощаде. А ты продолжаешь упрямиться. Какое нелепое упорство.

Локи соткался из теней, словно был их частью. Бог хаоса выглядел заинтересованным, как ребёнок, получивший новую игрушку. Впрочем, именно игрушкой Хокон сейчас и был.

— Знаешь, почему трансформация обычно занимает сотню лет? — Локи небрежно присел на камень, но его глаза неотрывно следили за каждым движением заклинателя. — Потому что смертным нужно время, чтобы отпустить всё, что держит их в прежнем существовании, — он сделал паузу, наблюдая, как серебристый свет пульсирует под кожей Хокона. — А ты ещё к тому же пытаешься впихнуть океан в чашку. Забавно. Особенно учитывая, что ты даже не знаешь, примет ли тебя новая реальность.

Хокон попытался ответить, но из горла вырвался только хрип — голосовые связки перестраивались, как и всё остальное тело. Мир вокруг плыл, теряя очертания. Стихии, которыми он управлял годами, больше не узнавали его. Ветер проходил сквозь пальцы, как чужой; вода отступала, не желая подчиняться.

— О-о-о, — протянул Локи с почти детским восторгом. — Начинаешь понимать? Даже стихии отвергают тебя. Ни там, ни здесь, — он наклонился ближе, и его шёпот стал особенно доверительным. — Но знаешь, что самое интересное? Ты даже не представляешь, спаслась ли она. Может быть, пока ты тут корчишься…

Хокон рванулся вверх, хватаясь за каменные выступы. Тело горело, словно с него заживо сдирали кожу, но он упрямо поднимался. Перед глазами стояло её лицо, и даже расстояние в целые миры не могло помешать почувствовать направление. Сейчас, когда все прежние связи разорвались, эта нить — к ней, к её свету — оставалась единственной реальной.

— Как романтично! — расхохотался Локи. — Собрался спасать свой свет? В таком состоянии? — он всплеснул руками. — Да ты и шагу не сделаешь! Хотя, — его глаза опасно блеснули. — Может, проверим?

Заклинатель всё же смог встать, хотя его шатало. По телу пробегали волны серебристого света — признак нестабильной трансформации. Каждый вдох отдавался болью, словно лёгкие наполнялись жидким огнём. Но внутри крепла странная уверенность: пока существует красная нить, связывающая его с ней, остальное не имеет значения.

— Что ж, — бог хаоса поднялся одним плавным движением, и его улыбка стала острой, как лезвие. — Раз уж ты так рвёшься в бой, — он щёлкнул пальцами. — Может, стоит дать тебе первый урок о том, каково это — быть неприкаянным существом?

Пространство вокруг изменилось. Вместо каменных стен их теперь окружало бескрайнее море огня. Пламя здесь было живым — оно дышало, двигалось, словно обладало собственным разумом. Языки огня взмывали к багровому небу, где вместо солнца пульсировало гигантское огненное сердце мира. Воздух дрожал от жара, и каждый вдох обжигал лёгкие. Муспельхейм — мир первородного пламени. Здесь, в колыбели первого огня, даже бессмертные чувствовали себя чужаками.

— Добро пожаловать на первый урок! — объявил Локи с нарочитой торжественностью. — Раз уж ты так спешишь обрести новую суть, — он сделал драматичную паузу. — Может, стоит сначала понять, каково это — существовать вне миров?

Из огня появились тени — огромные, искажённые существа, состоящие из пламени и тьмы. Их глаза горели древней яростью, а когти оставляли в воздухе огненные следы.

— Развлекайся! — Локи отступил в тени. — Только не забывай: у тебя всего четверть круга, прежде чем первая волна тварей доберётся до барьера твоего драгоценного света. Кстати, — его голос стал медовым. — Может, покажу тебе, как она проводит время без тебя?

В воздухе появилось окно видения. Библиотека над главным залом таверны, Вивека, склонившаяся над древним фолиантом, и небожитель, стоящий рядом с ней непозволительно близко.

— Как думаешь, — промурлыкал Локи. — Она всё ещё ждёт тебя? Или, может быть…

Договорить он не успел. Хокон зарычал — звук получился нечеловеческим, словно крик дикого зверя. Его глаза вспыхнули серебром, а вокруг тела закружился ветер, напитанный новой силой. Духовный меч появился в руке, мерцая нестабильным светом.

Среди вечного огня особенно остро ощущалась его чуждость всем мирам сразу. Не смертный, не бессмертный — существо между состояниями. Только память о её свете держала его в реальности.

Локи наблюдал за началом битвы, и его улыбка становилась всё шире.

— Вот теперь, — прошептал он. — Начинается настоящее веселье.

Вивека:

Я расположилась в библиотеке над общим залом таверны и перебирала трактаты о целительстве, которые Сунь Укун снова «позаимствовал» из библиотеки Локи, чтобы я лучше подготовилась к ритуалу создания магического ядра для Эйвинда.

Внизу несколько небожителей неспешно завтракали, обсуждая последние новости Асгарда. Краем глаза я заметила, что один из бессмертных чересчур внимательно следил за мной. Наверное, я для них — что-то вроде ходячего эксперимента, живое доказательство возможности существования аврорной магии. Они смотрят на меня, как мудрецы, постигающие древний артефакт. Теперь я понимала, что Чжао Ин не просто так попросил в качестве платы возможность изучать мою магию. Для бессмертных я — объект исследования, а аврорная сила — поле для экспериментов. Значит Чжао Ин не такую уж и символическую плату назвал, раз остальные не решаются подойти?

Вот только когда я поделилась своими мыслями с Чендлером, он посмотрел на меня как-то странно и покачал головой, а услышавший мои слова Шао громко фыркнул и сказал, что интерес бессмертных совершенно иного толка.

Я поёжилась и переместилась вглубь библиотеки.

За прошедший месяц после прибытия первых небожителей многое изменилось: защитные руны на стенах теперь мерцали ярче, а в воздухе витал едва уловимый аромат божественной силы. Таверна буквально ожила, став неожиданно популярным местом встреч бессмертных, путешествующих по мирам. Множество рутинных действий, благодаря проведённым ритуалам, выполнялись без моего участия, что было особенно кстати, учитывая возросшее число гостей.

Как я поняла, даже готовка и обслуживание постояльцев могли происходить только на магии таверны. Однако Чендлер настоял на непосредственном участии в приготовлении пищи (сначала прятался от Джен Ни, а после окончательно погрузился в одно из своих любимых хобби), а Шао уж очень сильно нравилось общаться с гостями.

Вот и сейчас дракон колдовал на кухне над новым рецептом для гостей из Альвхейма, а яогуай был занят, развлекая молодых небожительниц. Шао пользовался особенной популярностью среди прекрасных бессмертных.

— Позвольте, я помогу, — Чжао Ин появился рядом настолько бесшумно, что я едва не выронила бесценный трактат.

Две недели назад Грунн, Кая и Ива отбыли путешествовать по Шэн-Хейму. Они хотели изучить, как меняется магия под влиянием вступившего в полную силу аврора. Джен Ни, хоть и не хотела, но всё же была вынуждена отправиться вместе с ними. А вот Чжао Ин задержался, чтобы помочь мне с ритуалом. Шао, конечно, выразил мнение, что дело вовсе не в ритуале, но, как я убедилась, огненный дух что угодно умудрялся свести в одну тему.

Хотя это не так уж и важно. Главное, что он согласился помочь Эйвинду. Хорошо, что Чендлер, несмотря на беспокоящую его Джен Ни, вовремя среагировал и оговорил срок в полгода на изучение моей силы. Сначала дракон настаивал на месяце, но Чжао Ин был убедителен в доводах, что для серьёзного исследования аврорной силы этого слишком мало — нужно время на сбор данных, анализ, эксперименты…

Движения бессмертного были плавными, почти гипнотическими, когда он помогал искать полезные записи. Я невольно отметила, что он снова случайно оказался ближе, чем требовалось. Его присутствие было подобно полуденному летнему ветру — приятное, но излишне настойчивое. За соседним столом молодой альв отложил книгу, прислушиваясь к нашему разговору. Видимо, ему тоже стал интересен разговор, но он стеснялся присоединиться.

— Смотрите, в этом трактате упоминается подходящая техника создания магического ядра, — мягким голосом произнёс небожитель.

Я подняла глаза и обнаружила, что его лицо оказалось слишком близко. В тёмных глазах плясали искры древней силы, а на губах играла едва заметная улыбка.

— Спасибо, — я отстранилась, испытывая неловкость. — Это действительно полезные записи.

— Знаете, — его пальцы случайно коснулись моей руки. — Вы так ответственно подошли к вопросу создания магического ядра для мальчика. Это привлекает.

Я растерялась, не зная, как реагировать на такую странную похвалу. К счастью, снизу донёсся грохот и голос Шао:

— Маленькая хозяйка, Чендлер запрещает Шао улучшать рецепт!

— Потому что твои улучшения обычно заканчиваются пожаром! — рявкнул дракон.

— Прошу прощения, — я спешно поднялась. — Мне нужно…

— Конечно, — Чжао Ин отстранился, пропуская меня. — Но, может быть, позже обсудим детали ритуала?

— Если Шао с Чендлером не превратят кухню в поле боя, — виновато развела руками.

Когда я спускалась по лестнице, взгляд скользнул на резьбу на перилах. Я невольно улыбнулась, вспомнив, как смущалась, поднимаясь по этой лестнице с Хоконом. Только теперь поняла, что смущали меня больше не сами откровенные сцены, а то, что в тот раз рядом был Хокон, который тоже их видел.

А может, его комментарии о детализации были не столько поддразниванием, сколько попыткой скрыть собственное смущение? Вспомнился его хриплый голос, когда он переспросил, и как он запнулся, заметив одну из особенно откровенных сцен на перилах.

Я тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и поспешила на кухню, пока Чендлер и Шао не устроили очередной кулинарный поединок. Краем глаза заметила, как Чжао Ин проводил меня странным взглядом, но мысли уже были заняты тем, как спасти завтрак для гостей.

Хокон:

Твари атаковали волнами, каждая следующая — сильнее предыдущей. Под глазами проступили тёмные прожилки, словно по коже расползались трещины. Тело содрогалось от перенапряжения, всё ещё не справляляясь с божественной силой, но Хокон лишь сжимал зубы, вкладывая всю свою волю в каждый выпад. Духовный меч в его руках светился всё ярче, откликаясь на решимость.

— Как увлекательно! — голос Локи звучал то справа, то слева. Бог хаоса появлялся и исчезал, словно играя в какую-то одному ему понятную игру. — Особенно если учесть, что эти милые создания уже почти добрались до границ барьера, созданного твоим светом.

Хокон видел через окно видения, как Вивека проводит сложный ритуал вместе с бессмертным. Её лицо светилось от счастья, когда огненный яогуай добавил свою силу в плетение, завершая создание магического ядра.

— Забавно, правда? — Локи материализовался прямо перед Хоконом. — Пока она там исцеляет, эти твари мечтают разорвать её на части. Особенно после того, как она помогла стольким существам избавиться от влияния ётунской силы.

Тело Хокона всё ещё горело после первого этапа трансформации, каждое движение отзывалось болью, но он уже увереннее держал духовный меч. Его глаза светились серебром, а вокруг тела кружили потоки силы — нестабильной, опасной, но всё более послушной.

— Знаешь, — протянул Локи. — Ты можешь отступить, отправиться на нормальную трансформацию. Медитации, покой, тишина. Всего каких-то сто лет. Она наверняка тебя дождётся, ведь так? Но тогда, — он притворно печально вздохнул. — Кто защитит её от них? Впрочем, этот небожитель, — бог хаоса кивнул в сторону окна с видением. — Посильнее тебя нынешнего.

Очередная тварь бросилась вперёд, и духовный меч запел, разрезая тьму. Каждый удар отдавался агонией в перестраивающемся теле, но Хокон не позволял себе замедлиться. Он знал: эти создания действительно оберутся до барьера, если их не остановить.

— Интересно, правда? — голос Локи звучал почти мечтательно. — Как быстро ты учишься использовать боль. Превращаешь агонию трансформации в оружие.

Хокон двигался словно в танце — каждый шаг выверен, каждый удар точен. Даже когда мышцы рвались от напряжения, а кости трещали от силы ударов.

— А знаешь, что самое забавное? — Локи создал в воздухе новое окно видения. — Сейчас она пойдёт пить чай с этим небожителем, даже не подозревая, что где-то здесь ты разрываешься на части, защищая её покой. Разве это справедливо?

Хокон на мгновение замер, глядя на неё — такую близкую и такую недосягаемую. Справится ли он? Вернётся ли? Достоин ли он её?

Тварь тьмы воспользовалась его заминкой, полоснув когтями по груди. Оглушительная боль пронзила тело, но в этот раз была какой-то иной. Хокон успел заметить, как рана затягивается с невероятной скоростью, словно он и правда начинал становиться тем, кем должен быть.

— Кажется, твое тело наконец-то поняло, что значит быть бессмертным, — оживился Локи. — Жаль только, — он сделал паузу, растягивая слова. — Что тебе ещё предстоит узнать, достоин ли ты этого.

Нечеловеческий рык вырвался из груди Хокона. Ярость захлестнула его. Как он мог позволить себе усомниться⁈ Серебро вспыхнуло в глазах, и духовный меч откликнулся на гнев хозяина, удлиняясь и меняя форму. Вернётся. Будет достоин.

— Вот это уже интереснее! — Локи едко усмехнулся, прочитав все сомнения и проснувшуюся с новой силой решимость. — Покажи, на что способен защитник, когда его действительно разозлить.

Волна серебристого света прокатилась по полю битвы, уничтожая тварей тьмы. В центре сияния стоял он — уже не человек, но ещё не бессмертный. Нестабильная форма словно грозила рассыпаться в любой момент.

— Неплохо, — протянул Локи. — Но, — он щёлкнул пальцами, и пространство вокруг начало меняться. — Это тоже была только разминка.

Вивека:

Мы стояли у подножия древнего вулкана, где Чендлер с Ксиан нашли Шао. Место было пропитано первородной силой огня — идеальное для создания нового магического ядра. Огненный дух выглядел здесь особенно величественно: его волосы полыхали ярче обычного, а золотые глаза светились внутренним пламенем. Несколько любопытных небожителей расположились на почтительном расстоянии — создание нового магического ядра было редким зрелищем даже для бессмертных.

— Шао, ты слишком горячий, — проворчала я, пытаясь высвободиться.

— Шао знает, — промурлыкал яогуай, но объятия ослабил, при этом не отпуская совсем. — Но когда некоторые древние начинают забывать границы, Шао приходится напоминать, что маленькая хозяйка под защитой первородного огня.

Я заметила, как Чжао Ин нахмурился, наблюдая за нами, но огненный дух только хитро прищурился:

— Небожитель недоволен? — в его голосе промелькнули игривые нотки. — Может, ревнует? — он многозначительно хмыкнул. — Или просто понимает, что не стоит приближаться слишком близко к тому, что защищает яогуай?

Чжао Ин ничего не ответил, потому что в этот момент появился Эйвинд в сопровождении Харальда. Мальчик крепко сжимал руку брата. Он выглядел испуганным и решительным одновременно.

— Пусть малыш не боится, — неожиданно серьёзно произнёс Шао, скользнув к ним. — Огонь Шао не причинит вреда тому, кого Шао выбрал.

В его словах звучала древняя сила, напоминая, что, несмотря на всю игривость и эксцентричность, он был существом, прожившим не одно столетие.

Эйвинд немного помешкал, но всё же лёг на плоский камень, вокруг которого змеились тонкие узоры магмы, создавая естественный круг силы.

— Готов? — спросила я мальчика.

Эйвинд коротко кивнул, храбрясь, хотя я видела, как подрагивают его пальцы.

Я ободряюще ему улыбнулась, встала у изголовья камня, а Чжао Ин — слева от меня. Шао плавно переместился к правой стороне камня, его фигура словно плыла в раскалённом воздухе.

— Помни, — мягко обратилась к Эйвинду. — Если станет больно или страшно — скажи сразу.

Он снова кивнул и закрыл глаза.

Аврорная сила мгновенно откликнулась на зов. Серебристое сияние окутало мои руки, когда я коснулась висков Эйвинда. Чжао Ин положил свои ладони поверх моих, и я почувствовала, как сила бессмертного переплетается с моей.

— Там, где должно быть ядро — пустота, — тихо отметил небожитель.

— Отсутствие там, где должно быть присутствие, — кивнула я.

Мы медленно начали плести структуру. Аврорная и божественная силы сначала создали каркас, а затем наполнили его жизнью. Когда основа была готова, огненный дух склонился над мальчиком:

— Прими дар первородного огня, великий воин, — прошептал яогуай, и в его голосе зазвучала древняя мощь.

Золотое пламя потекло с его пальцев, окутывая Эйвинда подобно кокону. Я почувствовала, как мальчик напрягся, но не от страха — от восторга. Огонь Шао был живым, тёплым, похожим на объятия любящего старшего брата.

Когда последние искры растворились, Эйвинд медленно открыл глаза. На мгновение они полыхнули тем же золотым светом, что и у Шао.

— Получилось? — мальчик запнулся, глядя на свои руки, где плясали крошечные язычки пламени. — Получилось… Огонь живой?

— Конечно живой, — фыркнул Шао, помогая ему сесть. — Это часть Шао, а Шао очень даже живой.

Я облегчённо выдохнула, только сейчас осознав, как сильно волновалась. Чжао Ин всё ещё держал свои ладони поверх моих, и его пальцы чуть сжались, привлекая внимание.

— Вы удивительны, — произнёс он тихо. — Использовать силу с такой точностью…

Я отстранилась, не зная, как реагировать на похвалу. Его слова заставили меня почувствовать себя неловко. Будто я — какой-то экспонат, выставленный на всеобщее обозрение.

— Небожитель впечатлён? — протянул Шао с явной насмешкой. — Или, может быть…

— Эйвинд, — перебила я яогуая, зная его любовь к необоснованным провокациям. — Как ты себя чувствуешь?

— Замечательно! — выдохнул мальчик, всё ещё зачарованно глядя на огоньки на своих ладонях. — Завораживает…

Когда мы вернулись в таверну через портал, созданный Чжао Ином, Эйвинд всё ещё неверяще смотрел на крошечные язычки пламени, танцующие на кончиках его пальцев.

— Теперь малыш понимает, почему Шао так любит играть с огнём, — довольно улыбнулся огненный дух, обнажив острые клыки.

— Только не вздумайте устраивать пожары в таверне, — предупредила я, заметив, как загорелись энтузиазмом глаза мальчишки.

— Эйвинд, — Харальд привлёк внимание брата, положив руку ему на плечо. — Пойдём, я покажу тебе, какие артефакты привезли с собой дворфы. Там есть очень интересные механизмы.

Эйвинд радостно кивнул и поспешил следом за годи в таверну.

— Маленькая хозяйка такая строгая, — промурлыкал Шао, привычно пристраивая подбородок мне на макушку и сцепляя объятия. — Но Шао знает: она волнуется. И правильно волнуется, — добавил он еле слышно. — Некоторым древним стоит помнить, что не всякий огонь можно приручить.

— Конечно, волнуюсь! — возмутилась я. — После твоего последнего веселья три занавески сгорели.

— Всего три? — усмехнулся яогуай. — Шао становится аккуратнее.

Бессмертный улыбнулся, наблюдая за нашей перепалкой.

— Возможно, — произнёс он, делая шаг ближе. — Вам стоит быть немного осторожнее с огнём, Вивека.

— Небожитель думает, что огонь может навредить маленькой хозяйке? — голос Шао стал низким, почти урчащим. — Или его беспокоит что-то другое? — протянул он с явной насмешкой, но вдруг замер, словно прислушиваясь к чему-то. — В таверну прибыли новые гости, — оживился яогуай, отстраняясь от меня. — Шао должен поприветствовать прекрасных альвов! — огненный дух скользнул к дверям, но остановился и обернулся. — Маленькая хозяйка точно в порядке? — в его золотых глазах мелькнуло беспокойство. — Нужно приготовить особый чай, — пробормотал он и шагнул ко мне, чтобы поддержать.

— Всё в порядке, — отмахнулась я. — Просто немного устала. Лучше пойди встреть гостей.

Шао колебался, бросая тревожные взгляды то на меня, то на Чжао Ина.

— Шао быстро, — наконец произнёс он, словно оправдываясь. — Но если маленькая хозяйка позовёт, Шао сразу прилетит.

С этими словами он, наконец, отступил и исчез за дверью, оставив меня наедине с небожителем.

— Надеюсь, он там ничего не, — начала я, но тут же покачнулась. Усталость накатила внезапно, как волна.

— Вам нужно отдохнуть, — Чжао Ин мгновенно оказался рядом, поддерживая меня за локоть.

— Я в порядке, — упрямо мотнула головой, хотя перед глазами всё плыло.

— Конечно, — в его голосе появились снисходительные нотки. — Но, может быть, позволите проводить вас? На всякий случай.

Чжао Ин предложил мне руку, и, помешкав, я приняла её, признавая, что помощь мне действительно необходима. Когда мы подошли к моей комнате, я попыталась отстраниться, но Чжао Ин удержал меня.

— Знаете, — произнёс он. — Вы удивительно хорошо справляетесь с ролью хозяйки таверны.

— Это не моя заслуга, — пробормотала я, чувствуя нарастающую неловкость. — У меня отличные помощники. И сама таверна…

— Вы же понимаете, что таверна ожила благодаря вашей силе?

— Благодарю за помощь, — я вежливо улыбнулась, желая поскорее завершить этот странный разговор. — С Эйвиндом. И… за всё остальное.

— Всегда рад быть полезным, — он наклонился ко мне. — Особенно для вас.

— Я очень ценю вашу помощь, — я освободила руку и сделала шаг назад, сохраняя вежливую улыбку. — Ритуал был сложным, и, думаю, вам тоже не помешает отдых.

Я направилась к двери своей комнаты, чувствуя нарастающие усталость и раздражение. Подойдя к ней, я остановилась и уважительно поклонилась Чжао Ину.

— Ещё раз благодарю за всё, — произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно.

После этого я, не дожидаясь ответа, открыла дверь и, сохраняя спокойствие, вошла под защиту своей комнаты.

Кажется, я начала понимать, почему Шао так насторожен к бессмертному. С каждым разом он вёл себя всё более странно, словно ему дозволено нечто большее. Почему его «исследования» стали такими фамильярными? Получается, что Шао прав? Или из-за намёков яогуая я вижу то, чего на самом деле нет? Не нравятся мне эти взгляды, прикосновения, слова. Казалось бы, ничего особенного. Хокон под воздействием Фрейи действовал куда настойчивее… Если бы можно было спрятаться в комнате и переждать сто лет, пока Хокон не вернётся.

Но прятаться я больше не собиралась, поэтому к вечеру, когда головная боль от напряжения после ритуала наконец отступила, я спустилась в общий зал.

В таверне было необычно оживлённо — скальды настраивали инструменты, а за столами уже собралась разношёрстная компания постояльцев. Даже Чендлер покинул своё кухонное царство, что случалось в последнее время нечасто. Дракон стоял у барной стойки, задумчиво протирая бокал тонким полотенцем — движение было таким плавным и отточенным, будто он занимался этим столетиями. Заметив меня, Чендлер тепло улыбнулся.

— Рад, что ты научилась сама отстаивать свои границы, — хмыкнул он, когда я подошла к стойке.

— Угу, — благодарно кивнула, приняв протянутую мне драконом чашку с восстанавливающим отваром. — Какие-то чересчур фамильярные у этого бессмертного исследования.

Внезапно дверь таверны открылась так, словно солнце решило заглянуть внутрь. Мягкое сияние разлилось по стенам и вспыхнуло золотом на резных узорах. Фрейя появилась в дверях, грациозная и прекрасная, как сама заря. Золотистые волосы каскадом спадали на плечи, платье цвета рассвета подчёркивало гибкость фигуры, а губы изогнулись в улыбке, в которой было больше хитрости, чем теплоты.

— Ну и ну, — протянул Чендлер, скрестив руки на груди. — Никогда бы не подумал, что ты снизойдёшь до нашей скромной таверны.

— В моей жизни было достаточно вечеров среди богов, — Фрейя игриво приподняла бровь. — Иногда хочется более интересной компании.

Я напряглась, вспомнив, как её «помощь» перевернула мою жизнь. Да, её благословение защитило меня, но то, что она сделала с Хоконом… Под её воздействием он был другим, словно его подменили.

— Ох, даже не смотри на меня так! — Фрейя словно прочитала мои мысли. — Моя помощь ведь оказалась весьма кстати.

— Раз уж ты здесь, богиня, может, снимешь проклятие? — вдруг спросил Чендлер, и в его янтарных глазах заплясали опасные огоньки.

— Какое проклятие, дорогой? — рассмеялась Фрейя. — С твоей подопечной всё в порядке — благословение ледяного спокойствия ей помогло.

— Она же, кроме своего заклинателя, вообще никого не замечает, — дракон совершил какой-то неопределённый жест, обведя чуть ли не половину гостей таверны. — Даже могущественные небожители не могут привлечь её внимание. А ведь некоторые очень стараются, — добавил едко.

Я нахмурилась, не понимая, к чему клонит Чендлер. Разве это хоть как-то связано с Фрейей?

Богиня вскинула брови, словно удивилась и немного нахмурилась.

— Я никогда не стала бы вмешиваться в чувства женщины, — произнесла она с легким упреком глядя на Чендлера. — Любовь — это дар, а не игрушка, которой можно манипулировать. — Она перевела взгляд на меня, и в её глазах промелькнуло нечто похожее на понимание. — Если девочка не замечает других мужчин, то это потому, что её сердце уже выбрало. Никакой магии.

— Но ты ведь изменила заклинателя, — не унимался дракон, словно поймал богиню на лжи. — Я видел разницу под твоим влиянием и без.

— Хм, молодой Хаоран, — задумчиво протянула она и грациозно опустилась в кресло. — Знаешь, сколько прекрасных девушек молили меня о его внимании? А он оставался холоден, словно статуя в храме, — Фрейя поправила волосы идеально небрежным жестом. — Но нет, я лишь помогла ему увидеть то, что он сам от себя прятал.

— И превратила его в неконтролирующего себя… — начала я, но Фрейя мягко перебила.

— Нет, милая. Я лишь открыла шлюзы для того, что уже было в нём, — покачала головой богиня. — Признаться, я и сама удивилась тому, сколько в нём страсти к тебе, — добавила она как-то мечтательно.

— То есть ты просто сняла его самоконтроль? — удивилась я.

— Именно так, милая, — посмотрела на меня с лёгкой улыбкой Фрейя. — Любовь к тебе и желание давно жили в нём. Девять лет он наблюдал за тобой, защищал, восхищался — но не позволял себе признать, что его чувства постепенно выходят за рамки обычного желания оберегать. Он загнал свои эмоции так глубоко, что сам перестал их понимать, — она склонила голову набок. — Я лишь сняла тщательно выстроенные барьеры. Поэтому близость к тебе вызывала в нём бурю, которую ему пришлось учиться контролировать, а не подавлять.

— Жаль, что богиня любви говорит об этом так скучно, — фыркнул Чендлер.

— Хорошо, — рассмеялась Фрейя, но за игривостью мелькнула сила, способная разрушить целые миры. — Представь человека, который девять лет живёт у океана, но боится войти в воду. Восхищается издали, изучает течения, но не позволяет себе даже коснуться волн. Я просто подтолкнула его. Да, сначала он захлебнулся в своих чувствах, растерялся. Но потом понял: любовь не топит того, кто готов ей довериться.

— Но ты ведь не просто так это сделала, — заметил Чендлер.

— Конечно нет, — в глазах богини появился опасный блеск. — Я видела, что он упустит свой шанс. Пока он прятался за долгом и традициями, твоя подопечная шла всё дальше по своему пути. Рано или поздно расстояние стало бы слишком большим.

— Оно и стало, — с горечью бросила я.

— Зато теперь он знает правду о себе. И о том, что любовь — это важная часть пути. Если бы молодой Хаоран послушал меня тогда и привёл тебя ко мне, как я просила, всё могло бы сложиться иначе, — задумчиво произнесла Фрейя. — Вы могли бы быть вместе сейчас, а не разделены мирами. Но у истории нет сослагательного наклонения, — в её глазах мелькнула тень сожаления. — Возможно, тебе стоит отпустить эти чувства, дитя. Жить настоящим, не ожидая, что он внезапно вернётся раньше положенного срока. Сто лет — это слишком долго для смертной жизни.

Я стиснула чашку с отваром крепче, чувствуя, как внутри поднимается волна противоречивых эмоций. Отпустить? Как можно отпустить то, что стало частью меня?

— Я не хочу просто забыть его, — тихо произнесла я. — Даже если придётся ждать слишком долго.

Фрейя смотрела на меня с каким-то странным выражением — смесью восхищения и печали.

— Твоё сердце знает лучше, — наконец сказала она. — Но запомни, дитя, то, что ты не замечаешь всех этих древних красавцев, пытающихся привлечь твоё внимание, говорит о том, что твои чувства к Хокону настоящие. Никакое моё благословение не могло бы сделать тебя слепой к другим — только твоё собственное сердце.

Фрейя грациозно поднялась с кресла и хлопнула в ладоши, резко возвращая игривое настроение.

— Так, раз уж я тут, где мои покои? Хочу лучшие комнаты. С окнами на ту сторону, где можно будет любоваться рассветом.

— У нас тут не дворец, — проворчал Чендлер.

— Это не отменяет того, что рассвет должен встречать меня достойно, — невозмутимо ответила она.

— Угу, — дракон скептически осмотрел её с головы до ног. — И что ещё? Алтарь из роз?

— Хорошая идея, — Фрейя задумчиво приложила палец к подбородку. — Но нет, сегодня мне достаточно шёлковых простыней, лучших напитков, что есть в таверне, и, — она щёлкнула пальцами, раздумывая. — Ах да! Пусть кто-нибудь поёт мне баллады, пока я засыпаю.

— Шао будет счастлив, — хмыкнула я.

— Прекрасно! — просияла богиня.

— Он будет счастлив поджечь простыни, если его заставят петь, — уточнил Чендлер.

— Наслышана, — рассмеялась Фрейя и направилась к лестнице, безошибочно определив путь к лучшим комнатам. — Я не против, если он подожжёт их.

Хокон:

Ветер приносил запах древней магии и вечного льда. Хокон стоял на краю утёса, глядя на армию ётунов внизу. В их глазах горела ненависть, а в руках они сжимали оружие, созданное для разрушения. Его тело уже почти привыкло к божественной силе — серебристое сияние стало ровнее, хотя каждое использование магии всё ещё отзывалось болью. Болью не только физической, но и душевной — он разрывался между долгом и желанием быть рядом с ней. Холод этих земель странно резонировал с пустотой внутри, словно сама реальность отторгала его новую природу.

— Какая живописная картина! — Локи появился рядом, по обыкновению небрежно усаживаясь на камень. — Особенно если учесть, что эти милые создания направляются прямиком к твоему маленькому свету. Хотя, — он картинно убрал несуществующую пылинку с рукава. — Можно ли называть своей ту, кого ты покинул?

Хокон молча наблюдал за передвижением армии. Его духовный меч парил рядом, откликаясь на эмоции хозяина едва заметной пульсацией. В лезвии отражались северные огни, и каждая вспышка напоминала о сиянии её ауры.

— Кстати, об авроре, — бог хаоса взмахнул рукой, создавая в воздухе очередное окно видения. — Посмотри, как интересно складываются у неё дела.

В окне была библиотека над залом таверны. Небожитель сидел рядом с Вивекой непозволительно близко. В его глазах читался интерес, который не имел ничего общего с древними знаниями.

— Забавно, правда? — промурлыкал Локи. — Пока ты тут играешь в героя, другой бессмертный не теряет времени. Такой мудрый, такой могущественный, — он сделал паузу, смакуя каждое слово. — И так настойчив в своих ухаживаниях. А главное — он там, рядом с ней. А ты всё ещё здесь. Больше не принадлежишь к миру смертных, но и к миру богов не сильно приблизился, — Локи наклонился ближе, его улыбка стала похожа на оскал. — Ты же не против, если станешь не первым её… небожителем?

Духовный меч дрогнул в воздухе, реагируя на смятение хозяина, но Хокон даже не повернул головы к видению. Его глаза, в которых пылало серебряное пламя трансформации, не отрывались от армии ётунов, поднимающейся по склону. В их движениях читалась первородная ярость — древняя, холодная, направленная не просто на разрушение, но и на уничтожение самого принципа света.

— На-а-адо же! — Локи всплеснул руками. — Самое интересное, а ты даже не смотришь! Твой свет и этот прекрасный небожитель так мило беседуют, — он наклонился ближе и продолжил вкрадчивым шёпотом. — Знаешь, в чём секрет хорошего соблазнения? В терпении. А у бессмертных его в избытке.

Хокон взялся за рукоять духовного меча, и серебряные искры пробежали по лезвию. Его тело, всё ещё находящееся между состояниями, отзывалось болью на каждое движение, но в этой боли рождалась новая сила.

— Сколько? — голос Хокона звучал хрипло, каждое слово царапало горло изнутри.

— М-м-м? — Локи изобразил непонимание. В его глазах плескалась хитрость, а губы изогнулись в улыбке, полной притворного недоумения.

— Сколько времени, — Хокон сделал шаг к краю утеса, чувствуя, как божественная сила всё покорнее струится по телу. — У меня есть, прежде чем ётуны доберутся до барьера?

— Пара стражей, не больше, — небрежно отмахнулся бог хаоса, но при этом внимательно следил за каждым движением Хокона. — А знаешь, что ещё забавнее? — он скользнул ближе. — Пока ты будешь здесь сражаться с этой армией, пытаясь защитить её, этот прекрасный небожитель успеет сделать предложение, от которого трудно отказаться. Такое соблазнительное предложение, — Локи прищурился, разглядывая Хокона с интересом исследователя. — Вечность рядом с тем, кто уже здесь. Вместо ожидания того, кто может не вернуться. Того, кто даже не знает, примет ли его новая реальность.

Хокон медленно повернулся к богу хаоса. Серебряное пламя в его глазах разгорелось ярче, отражая внутреннюю борьбу.

— Она не согласится, — произнёс он спокойно.

— Уверен? — Локи заинтересованно склонил голову набок. — Я ведь не сказал, сколько времени прошло в Шэн-Хейме. А время, знаешь ли, странная субстанция. Особенно для смертных. Что, если она устала ждать? Что, если поняла, что пара волнующих воспоминаний — слишком зыбкая опора для вечности? Что, если ты был просто, — он сделал паузу, и его улыбка стала острее. — Эпизодом?

В глазах Хокона мелькнула глубокая грусть. Но прежде чем Локи успел развить эту мысль, первая волна ётунов достигла подножия утеса — огромные, искажённые фигуры, несущие холод вечной зимы.

Хокон глубоко вдохнул, и серебристое сияние охватило всё его тело. Движение было мгновенным — он прыгнул с утеса навстречу врагам, и духовный меч запел, разрезая древнюю магию. С каждым ударом сила, текущая по его венам, становилась всё более послушной, каждое движение вплеталось в смертельный танец.

— Интересно, — пробормотал Локи, материализуя себе роскошное кресло из теней прямо в воздухе над полем битвы. — Ты даже не смотришь в окно. А ведь там как раз… — бог хаоса замолчал, заметив, что Хокон его не слушает.

На самом деле это было не так. Хокон слышал каждое слово, но больше не позволял себе отвлекаться. Его движения становились всё более текучими, а духовный меч, словно продолжение его руки, оставлял за собой серебристые следы в воздухе. Ётуны падали один за другим, но на смену каждому поверженному приходили двое новых.

— Тебя совсем не интересует, что я тебе показываю? — Локи покачнулся в своём теневом кресле, разглядывая бой. — Не хочешь узнать, приняла ли она предложение бессмертия?

Хокон молча разил врагов, но бог хаоса заметил, как дрогнули уголки его губ в подобии улыбки — не горькой, а спокойной и уверенной.

— Да ладно⁈ — Локи подался вперёд. — Неужели ты уже понял? — в его голосе звучало неподдельное изумление.

Духовный меч в руках Хокона вспыхнул ярче, когда очередная волна ётунов накатила подобно лавине. Каждый выпад был выверен, каждое движение наполнено силой, но теперь в них появилась безмятежная уверенность.

— Да, — коротко ответил он, не прерывая танца смерти.

— И что же? — в голосе Локи звучало искреннее любопытство, и на мгновение он перестал играть свою вечную роль обманщика.

Хокон провёл духовным мечом широкую дугу, и десяток монстров рассыпался серебристой пылью, которая мерцала в воздухе, прежде чем раствориться в ничто.

— Что неважно, — серебряные искры пробегали по его коже. — Какое она приняла решение.

Он прыгнул выше, уходя от атаки особенно огромного ётуна, и духовный меч рассёк существо пополам в идеально выверенном ударе.

— Важно только то, — продолжил он, приземляясь в центре следующей группы врагов, — что я должен защищать её. И свет, который она возвращает в этот мир.

Локи приподнял бровь, наблюдая за битвой с новым интересом.

— Даже если? — вкрадчиво подсказал он.

Хокон на мгновение замер, и боль промелькнула в его глазах.

— Даже если она найдёт своё место без меня, — тихо закончил он, принимая её право на свободу от него.

— Как чуде-е-есно, — в глазах бога хаоса плясали искры истинного веселья, и на мгновение маска циничного обманщика спала, обнажая древнюю сущность. — Ты наконец-то всё испортил правильно!

Локи исчез в вихре теней и появился прямо перед сражающимся Хоконом, небрежно отмахнувшись от атакующих ётунов, которые рассыпались в пыль от одного его жеста.

— Знаешь, в чём секрет настоящего бессмертия? — спросил Локи, и впервые за всё время его голос звучал серьёзно. — Не в силе. Не в магии. — Он наклонился ближе и посмотрел молодому бессмертному в глаза. — А в способности любить что-то больше, чем себя.

Вивека:

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая фьорд в золотисто-розовые тона. Мы с Харальдом сидели на террасе таверны, пили чай, и прохладный ветер приносил запах соли и водорослей.

— Так вот почему ты тогда заперлась в комнате на три дня, — тихо произнёс годи, когда я упомянула о визите императора.

— Наверное, это стало последней каплей, — призналась я, делая глоток горячего ароматного напитка. — Я была уверена, что справляюсь, правда. Но когда император лично пришёл…

— Как он вообще появился? — Харальд посмотрел на меня с интересом. — Просто вошёл в таверну?

— Именно так, — я нервно улыбнулась, вспоминая тот момент. — Двое вошли: император и первый советник. Без охраны, без церемоний, без каких-либо объявлений. Словно обычные путники. Высокая девушка с военной выправкой и мужчина, — я запнулась, понимая, что больше никаких деталей не могу вспомнить. — Их черты были текучими.

— Благословение небожителей, — понимающе кивнул Харальд. — Скрывает истинный облик, показывая его только тем, кому они сами это позволяют.

— Чендлер узнал их мгновенно, — подметила я задумчиво. — А вот Шао притих, что уже о многом говорит.

— И что они сказали? — Харальд внимательно смотрел на меня, словно пытаясь представить всю картину.

— Самое странное, что они… — я сжала чашку крепче. — Извинились. Император говорил так, словно мы равны. Он сказал, что давно заметил, как система артефактов разрушает саму структуру магии в мире. Разговор был откровенным. Оказывается, даже император связан правилами и традициями настолько, что не мог напрямую бороться с этой системой.

— Он не мог просто отменить её своим указом? — удивился годи.

— Нет. Власть императора велика, но не абсолютна, — процитировала я слова советника. — Древние роды, представители магических школ, даже сами боги — все они часть сложного механизма управления империей и миром. Первый советник рассказал, что они годами искали способ избавиться от системы артефактов, но любой прямой указ вызвал бы ещё большие проблемы.

— Значит, им нужен был внешний катализатор, — задумчиво кивнул Харальд. — Кто-то, кто мог бы изменить ситуацию снаружи.

— Именно, — я отпила чай. — Первый советник говорил об этом очень интересно, но непонятно: «Иногда изменения должны прийти изнутри системы, но появиться извне её влияния». Удивительно, — я поставила чашку на стол. — Но они, похоже, знали о том, что происходит. Советник упомянул, что они наблюдали за развитием событий, но не вмешивались намеренно, в том числе и в судьбу Исфьорда.

— Ладно, северный город, — в голосе Харальда проскользнуло раздражение пополам с горечью. — Но бездействовать даже когда Фэйлан отправил за тобой Танши… Зная, что ты аврор…

— Этот момент они тоже объяснили, — я поёжилась от воспоминаний. — По словам императора, они не могли напрямую вмешаться в действия главы рода Фэйлан, не имея достаточных доказательств его преступлений. Но когда он показал свою истинную сущность, когда остальные увидели последствия его безумия…

— Они получили возможность действовать, — закончил за меня Харальд.

— Да. Император сказал что-то вроде: «В политике важно не только что делать, но и когда». И добавил, что смерть Юн Танши, исчезновение Шэй Фэйлана, а также разоблачение деятельности древних родов наконец позволит перестроить саму основу магического общества империи.

— Три приближённых к императору рода остались без наследников, — откинулся на спинку плетёного кресла Харальд и задумчиво посмотрел на горизонт. — Это, конечно, не так масштабно, как уничтожение системы артефактов, но тоже пошатнёт некоторые устои. Перераспределение влияния будет тяжёлым, — нахмурился он и добавил: — Всё-таки хорошо, что я отказался от своего рода.

— Угу, — я задумчиво покрутила чашку в руках. — Три древние семьи лишились будущего из-за того, что придерживались неправильного пути. Неспроста Хокон тогда побоялся мне сразу показать записи о маме.

— А что император сказал о самом Хоконе? — осторожно спросил Харальд.

— То, что я и так знала: он не был замешан в тёмных делах правящих родов, — я вздохнула. — Император рассказал, что именно поэтому приблизил к себе Хокона как заклинателя. Он с юности посвятил себя совершенствованию силы, избегая политических интриг. Благодаря строгому соблюдению пути заклинателя Хокон действительно не знал об особенно тёмных делах семьи.

Я замолчала, глядя на закат. Свет окрашивал воды фьорда в глубокий пурпур. Каждый раз, когда я вспоминала о Хоконе, в сердце разливалась тоска.

— Знаешь, император упомянул кое-что ещё, — продолжила я после небольшой паузы. — Оказывается, для перестройки системы немаловажную роль играет то, что я запретила сдерживающие артефакты на фундаментальном уровне, когда испытывала сильные эмоции, — я помолчала, подбирая слова. — Это был своего рода крик естества. Жаль только, что другой способ отбирать магию я не могу запретить тем же способом. Чтобы правильно направить силу, нужны особые обстоятельства и… личный отклик.

— Зря я тогда при тебе рискнул проверить чистоту намерений Хокона, — неожиданно произнёс Харальд с искренним сожалением в голосе.

— Этого уже не изменить, — пожала плечами я. — Зато Локи повеселился… Кстати, — я заинтересованно посмотрела на годи. — Каково это? Быть под покровительством бога хаоса? Наверняка множество безумных поручений приходится выполнять?

— Представь себе, нет, — рассмеялся он. — Главное безумие — это просто принадлежность к Локи. Довольно шаткое удовольствие находиться в подвешенном состоянии, — усмехнулся годи. — Знаешь… Сначала я думал, что проверяю заклинателя ради твоей защиты. А потом понял, что дело не только в этом.

Я вопросительно посмотрела на него. Харальд сделал глубокий вдох, словно собираясь с силами.

— Ты, конечно же, не заметила, — медленно заговорил он. — Но я был очарован тобой с момента первой встречи. Ты… — он замолчал, будто не решаясь продолжить. — Я был восхищён тобой. Прожив в столице, нося сдерживающий артефакт, ты не обозлилась на весь мир, а осталась светлой и отзывчивой.

Я смотрела на годи, не зная, как реагировать, что ответить. Но прежде чем смогла подобрать подходящие слова, Харальд мягко улыбнулся и продолжил:

— Я видел, как Хаоран смотрел на тебя, и со временем понял, что моё отношение к тебе другое, — годи кивнул своим мыслям. — Я понял, что мои чувства другой природы. Я восхищаюсь тобой, но понимаю, что ждать большего… Знаешь, — он посмотрел на закат. — Я был бы рад назвать тебя своей сестрой.

— А я тебя старшим братом, — тихо ответила я, чувствуя, как теплеет на сердце.

Харальд улыбнулся, и в его улыбке не было ни тени сожаления — только искренняя теплота.

— Кстати, — годи накинул мне на плечи свой плащ, заметив, как я поёжилась от вечерней прохлады, — что решил император насчёт таверны? Всё-таки она стоит на имперских землях.

— Ох, с таверной забавно получилось, — рассмеялась я, радуясь смене темы. — Он… или это был советник?.. В общем, кто-то из них сказал: «Аврор не может быть чьим-то подданным. Это было бы противоестественно». А потом они с первым советником торжественно продали мне таверну за, — я выдержала паузу для большего эффекта. — Ужин от Чендлера.

— За ужин? — удивлённо приподнял брови Харальд.

— Угу. Чендлер приготовил им какое-то особое блюдо, — я хмыкнула, вспоминая растерянные лица императора и первого советника, когда дракон заявил свои условия сделки. — Думаю, император согласился просто потому, что не ожидал такой нестандартной оплаты. Первый советник был в таком шоке, что сначала подумал, что его разыгрывают.

— Похоже, неспроста Чендлер нашёл общий язык с Сунь Укуном, — усмехнулся годи. — Оба мастера нестандартных решений.

Мы сидели в уютном молчании, наблюдая за последними лучами заходящего солнца. Что-то изменилось между нами — появились простота и теплота, к которым мы оба стремились и которых раньше так не хватало.

Разговор о появлении императора напомнил о том, что где-то там, за пределами смертного мира, был Хокон. До разговора с императором я всем сердцем верила, что заклинатель найдёт способ сократить время трансформации.

Но слова императора разрушили надежду.

«В трансформации нельзя срезать путь, — сказал тогда он, и впервые за весь разговор в его голосе проскользнули настоящие эмоции. Император сочувствовал мне. — Даже самому талантливому заклинателю потребуется не меньше сотни лет, чтобы тело и разум приняли божественную природу. Это не техника, которую можно освоить быстрее. Это изменение самой сути существа».

Наверное, именно поэтому я заперлась тогда в комнате. Одно дело — знать, что придётся ждать, и совсем другое — осознать, что даже Хокон, со всем его упрямством и талантом, не сможет изменить законы трансформации. Что в лучшем случае заклинатель вернётся через сто лет.

А слова Локи… Что ж, это только заявление бога обмана, ему не стоит слепо верить.

Хокон:

В его теле уже не осталось ни одной кости, которая не была бы сломана и перестроена заново. Ни одной мышцы, которая не была бы разорвана и сращена. Божественная сила текла по венам вместе с кровью, и каждый вдох наполнял лёгкие вечностью. Но даже сейчас, когда тело почти приняло новую природу, внутри оставалась странная пустота — место, где раньше была уверенность в своём месте в мире. Вечный свет Асгарда давил на глаза. С каждым мгновением всё сильнее хотелось вдохнуть свежий воздух и ощутить под ногами живую землю.

— А вот теперь, — бог хаоса оскалился в предвкушающей улыбке, — начинается настоящее испытание. То, что способно сломать даже бессмертных. То, что заставляет усомниться в самой сути своего существования.

— Что… — начал было Хокон, но Локи перебил его театральным взмахом руки.

— Политика! — объявил бог хаоса с таким выражением, словно говорил о чём-то невообразимо ужасном. — Совет бессмертных, интриги, древние традиции и, — он сделал драматическую паузу. — Необходимость доказать очевидное тем, кто не желает видеть правду. Особенно когда эта правда угрожает их уютному мирку.

Пространство закружилось, и они оказались перед огромными вратами из светящегося металла. В их сиянии отражались тысячелетия, а узоры, вплетённые в металл, рассказывали истории о создании миров.

— Докажи им, — проговорил Локи с неожиданным отвращением в голосе. — Что ритуалы передачи силы разрушают саму ткань мироздания. И постарайся не сойти с ума.

— Хотя, — он подмигнул, — иногда только безумцы находят верный путь.

Врата распахнулись, открывая зал совета Асгарда. Золотые колонны уходили в бесконечность, между ними клубился вечный свет. За огромным столом, испещрённым древними рунами, восседали существа, чья сила заставляла сам воздух дрожать. В их глазах отражались эпохи, а в движениях читалась уверенность тех, кто считает свой путь единственно верным.

Следующие круги слились для Хокона в бесконечный круговорот споров и доказательств. Локи появлялся то тут, то там — то поддерживая его аргументы, то внезапно становясь на сторону противников, превращая каждый довод в очередное испытание.

— О, а может, он и прав! — восклицал бог хаоса, когда кто-то из совета начинал сомневаться. А потом, мгновение спустя, оказывался по другую сторону. — Но традиции же! Подумайте о традициях! Они же такие… традиционные! Незыблемые!

Время потеряло смысл. Свет в зале не менялся, но Хокон чувствовал, как истощаются его силы. Спорить с древними существами, каждое из которых тысячелетиями шло по одному пути… Это действительно оказалось сложнее, чем бороться с монстрами.

— Забавно, правда? — шепнул Локи, на миг появившись рядом. — Легче сражаться с армией, чем убеждать тех, кто не желает видеть иные пути. Особенно когда сам ещё ищешь свой.

Один из старейшин, чья борода переливалась звёздным светом, требовал доказательств; его губы презрительно поджались. Другой, в одеждах из живого пламени, настаивал на пользе древних традиций; его взгляд был полон уверенности. Третий молчал, но его взгляд буравил Хокона, словно пытаясь найти слабость.

Глядя на древних существ, восседающих за столом, Хокон внезапно осознал: даже став одним из них, он никогда не примет их путь. Потому что его путь не здесь, среди вечного света Асгарда. Его путь там, где живой свет нуждается в защите.

— Вы говорите о традициях, — внезапно произнёс Хокон, и его голос заставил даже Локи заинтересованно прислушаться.

Старейшина с бородой из звёздного света нахмурил брови. Старейшина в огненных одеждах сжал кулаки. А молчаливый старейшина продолжал сверлить Хокона взглядом, но в его глазах появилось что-то похожее на любопытство.

— Но забыли главное. Сила не может быть товаром. Она либо твоя от рождения, либо, — он сделал паузу. — Дарована тем, кто готов отдать часть себя не за золото, а за свет другой души.

В зале повисла тишина. Даже вечный свет, казалось, замер между колонн.

— Любопытно, — протянул старейшина в огненных одеждах. — Ты говоришь так, словно…

— Словно знаю, о чём говорю? — в глазах Хокона вспыхнуло серебро. — Потому что знаю. Потому что видел, как истинная передача силы меняет не только тело, но и душу. Как учит, — он посмотрел на свои руки, где пульсировала божественная сила. — Находить свой путь не в древних традициях, а в живом свете.

— Наконец-то, — довольно оскалился Локи, отступая в тени. — Кажется, мальчик действительно нашёл то, что искал.

Вивека:

Шли месяцы. Почти прошло полгода с того дня, когда мы заключили договор с Чжао Ином: он помогает создать магическое ядро для Эйвинда, а взамен получает право изучать мою аврорную силу. Чендлер тогда настоял на точном сроке — шесть месяцев, ни днем больше.

За это время Чжао Ин стал частым гостем в таверне. Сначала его исследования были сугубо академическими — записи, наблюдения, иногда эксперименты с магическими потоками. Но в последние недели, по мере приближения окончания срока договора, его манера изменилась. Взгляды стали более пристальными, вопросы — более личными.

Он появлялся в самые неожиданные моменты: когда я работала в саду, во время прогулок по берегу фьорда, даже когда я просто сидела на террасе с чашкой чая. Всегда вежливый, всегда внимательный — и всё более беспокоящий. Его взгляд, казалось, проникал в самую душу, и от этого становилось не по себе. В целом я ценила его знания: небожитель был интересным собеседником, когда рассказывал о древних временах или отвечал на мои вопросы о природе магии.

К сожалению, его неакадемический интерес стал заметен даже мне. Особенно настойчивым бессмертный стал в последние дни, словно осознав, что время его «исследований» подходит к концу, а результат, похоже, был совсем не тот, на который он рассчитывал.

Чаще всего он находил меня в библиотеке, в той самой уютной нише, где мы когда-то заснули с Хоконом на кресле в объятиях друг друга. Вот и сегодня вечером было как обычно, и всё же что-то изменилось. За окном бушевала гроза. Может быть, именно поэтому я не заметила приближения Чжао Ина.

— Уже поздно, — его голос был мягким, но в нём появились новые нотки, от которых по коже побежали липкие мурашки. — Вы должны больше отдыхать.

— Просто зачиталась, — я подняла книгу, показывая обложку. — Легенды о первых небожителях очень…

— Вивека, — он оказался совсем близко, опираясь руками о спинку моего кресла. — Давайте поговорим не о книгах. Срок нашего договора подходит к концу, а я так и не получил полного понимания вашей силы.

От его тона стало не по себе. Я попыталась встать, но он не отстранился.

— Завтра мы могли бы продолжить исследования, — предложила я. — Сейчас уже поздно, и…

— Именно, — глаза бессмертного в полумраке библиотеки казались бездонными, и от его взгляда становилось жутко. — Слишком мало времени осталось. Полгода почти истекли, а вы всё ещё ускользаете от меня, словно утренняя дымка. Я ждал подходящего момента.

— Для чего? — спросила я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

— Чтобы сказать, как вы поразительны, — он наклонился ближе. — Ваша сила, ваша любознательность, ваша красота… Я изучал вашу магию все эти месяцы, но главного до сих пор не постиг.

— Прошу прощения, — я попыталась отстраниться. — Но вы, похоже, неправильно поняли наш договор. Мы говорили только об исследовании аврорной силы…

— Нет, — он мягко перехватил мою руку, и от его прикосновения повеяло холодом. — Это вы неправильно понимаете. Настоящее исследование магии — это познание всей сути её обладателя. Я бессмертный, я могу дать вам всё: знания, силу, вечность…

— Остановитесь, — мой голос стал твёрже. — Вы нарушаете границы нашего соглашения.

— Почему? — в его глазах мелькнуло недоумение. — Разве не этого хочет каждый смертный? Я хотел предложить себя в наставники, но теперь вижу, что могу стать для вас более значимым.

— Нет, — я наконец высвободила руку. — Не можете.

— Из-за него? — в голосе Чжао Ина появились стальные нотки. — Из-за мальчишки, который даже не смог остаться рядом?

— Не смейте говорить так о Хоконе, — ответила я, резко встав.

— Он оставил вас, — продолжил небожитель. — А я здесь. Я могу дать вам вечность. Могу…

— Ничего, — перебила я. — Вы ничего не можете. Потому что вы не он.

— Вы слишком юны, чтобы осознавать, какую возможность отвергаете. Полгода я наблюдал, как вы тратите свой потенциал на ожидание того, кто не подходит вам…

В этот момент между нами соткался Шао. Его волосы полыхали, а в глазах плясало опасное пламя.

— Кажется, маленькая хозяйка ясно выразилась, — прорычал он. — Срок договора ещё не истёк, а небожитель уже забыл о его условиях.

— Это не твоё дело, огненный, — процедил Чжао Ин.

— Всё, что касается маленькой хозяйки, — дело Шао, — яогуай оскалился, обнажая острые клыки. — И сейчас Шао очень хочет проверить, насколько хорошо горят небожители.

— Твоё пламя не сравнится с силой бессмертного, — холодно произнёс Чжао Ин. — Ты забываешься, яогуай.

— О нет, — промурлыкал Шао, и его голос напоминал треск разгорающегося костра. — Шао прекрасно помнит своё место. Рядом с маленькой хозяйкой. А вот небожитель, кажется, забыл, где его место. Или Шао напомнить?

В воздухе запахло грозой — божественная сила Чжао Ина столкнулась с первородным огнём Шао.

— Достаточно, — твёрдо сказала я, встав между ними. — Шао, не нужно пожара. А вы, — я повернулась к бессмертному, — наше соглашение касалось только исследования магии. Ничего больше.

— Маленькая хозяйка слишком добра, — Шао привычно обнял меня сзади, не отрывая взгляда от небожителя. — Шао не так терпелив. И если небожитель думает, что шесть месяцев наблюдений дают ему право…

Внезапно что-то изменилось. Воздух задрожал, наполняясь силой, совершенно иной, чем напряжение между яогуайем и небожителем.

Резко отстранившись от Шао, я выбежала из ниши и посмотрела в сторону входа. Разговоры в зале стихли, все взгляды обратились к вошедшему — даже опытные небожители, включая Чжао Ина, который в раздражении последовал за мной, застыли, ощущая силу, исходящую от появившегося бессмертного.

В дверном проёме стоял молодой небожитель, будто сотканный из света и вечности. Длинные тёмные волосы были частично собраны в высокий хвост, открывая изящную линию шеи. Светлая кожа, гладкая и безупречная, словно фарфор, мягко мерцала в свете магических светильников. Он напоминал воплощение древней легенды, но его облик отличался от простой божественной природы. Словно в его безмятежности притаилась обманчивая расслабленность хищника, готового к прыжку.

Но когда я встретила его взгляд… Льдисто-серые глаза с серебристыми искрами магии, знакомые и завораживающие. В них таились нежность, тоска и любовь. Но главное — узнавание. Словно после долгого пути в бесконечности он наконец нашёл то, что искал.

Я даже не задумалась — просто перемахнула через перила балкона, не замечая больше ничего вокруг, а Хокон сорвался с места. Краем сознания я отметила удивлённые вздохи гостей, довольный оскал Шао и застывшую фигуру Чжао Ина, но всё это перестало иметь значение. Мгновение — и я оказалась в его объятиях. Родных, крепких, тёплых. Хокон стал частью небес, существом вне времени и пространства, но остался тем же. Только теперь от него пахло звёздами.

— Я дома? — прошептал Хокон мне в волосы.

— Дома, — эхом отозвалась я, и почувствовала, как он едва заметно расслабился, словно последняя часть его существа наконец встала на место.

За окном бушевала гроза. В зале бессмертные небожители из Асгарда негромко переговаривались с папой. Принцесса альвов что-то воодушевлённо рассказывала Харальду, не сводя с него восхищённого взгляда. Шао и Эйвинд экспериментировали с магией. Чендлер с Сунь Укуном, как обычно, пили где-то под потолком чай.

А мы стояли, обнявшись, в самом центре этого идеального хаоса. Там, где и должны были быть.