Сердце степи. Полёт над степью

100.Золотая долина

Тени низких облаков легко скользили по золотым склонам и убранным полям на другом берегу реки. Птички пасси устроили возню где-то у дороги. Их сердитый щебет разбудил престарелого Тэчи, который спал на нагретом солнцем пне. Кот поднял голову, потянулся передними лапами и устроился поудобнее в выдолбленном нарочно для него углублении.

- Ко, - сказал Тиам, тыкая пальцем в усатую морду.

- Не мешай котику, золотой мой. - Руан поднял голову от тетради и погрозил малышу оправленным в дерево грифелем. - Смотри, Лемо играет с камешками. Пойдёшь к брату?

Тиам кивнул. Его рыжеватые вихры колыхнулись, и малыш направился к большой песочнице с высокими бортами, из-за которых виднелась лишь такая же вихрастая макушка брата. Какое-то время было тихо, Руан склонился над тетрадью, но пронзительный, душераздирающий вопль, прорезавший чистый осенний воздух, заставил его вздрогнуть.

- Что ж ты будешь делать, - ворчал он, разнимая мальчишек. - В кого же вы такие, а?

- Ты всерьёз спрашиваешь?

Он поднял голову. Золотые глаза смеялись, Аулун протянула руки, забрала Тиама и усадила на бедро. Руан перехватил Лемо, подбросив его в воздух, и направился за женой к воротам соседнего двора.

- Я освободилась, - сказала Аулун, ссаживая сына на пол в детской рядом с другими малышами. - Ами, я пойду, прогуляюсь с мужем.

Ами вздохнула и с сожалением отложила книгу. Её взгляд на близнецов был таким недвусмысленным, что Руан рассмеялся.

- Ты сидишь с ними раз в четыре дня, - с укором сказала Аулун. - А Руан - почти постоянно. И, погляди-ка, не жалуется.

В соседнем дворе громко ржала лошадь. Из мастерской на втором этаже раздавалась ритмичная, но монотонная песня: девушки ткали ленты для осенних свадеб. Руан взял светлые пальцы Аулун и сжал в своих.

- Олем Катула сказала, что в следующем году я буду полностью готова. - Аулун покосилась на Руана и нагнулась, чтобы снять мягкие кожаные сапожки.

- Босиком? - удручённо спросил он, но отвести взгляд от её изящных ступней на ровных, прогретых солнцем плитах дороги вдоль Фно, не мог. - Аулун, мы говорили об этом, но… Ты уверена?

- Ты знал, что я однажды захочу большего. - Улыбка на уголке губ была почти неуловима. - Близнецам исполнится два в декабре. В следующем году им будет три. Я засиделась. Катула сказала, что остальному я научусь в Ордалле, работая. Тебе не придётся больше разрываться между мной и дочерьми. Не делай такое лицо, прошу… - Она жалобно прикусила губу и гладила его по щеке. - Милый, мой милый… Это будет не сегодня и не завтра, и даже не послезавтра!

- О чём я думал, престарелый повеса, когда соблазнял юную непоседливую девчонку, - удручённо пробормотал Руан. - Прав был Конда, который писал в своей книге, что молодая жена не даёт ему спокойной жизни…

- Тем не менее, они прожили вместе пятьдесят с лишним лет и изменили мир. - Аулун оправила кафтан и прильнула к мужу. - Ты старше меня всего на одиннадцать лет, а ворчишь, как старичок. Если господин Руан так пожелает, Аулун останется в Валдетомо, - тихо сказала она, опуская глаза, и Руана словно пронзило молнией. - Воля господина…

- Не дразни меня, - хрипло сказал он, сглотнув. - Бесстыжая лиса.

Мёд вязко блеснул из-под её ресниц. Аулун рассмеялась, потом подняла голову и прислушалась. Руан нахмурился, но спустя мгновение тоже услышал стук копыт.

- Я отвезла Олем Сиаре доклад из степи, а это тебе! - весело крикнула Самла, спрыгивая с огромной спины начавшего обрастать к зиме буланого тяжеловоза. - Аулун, привет! Я на пляж, вы не видели остальных?

- Гонец через Олар Сир прибыл? - распахнул глаза Руан.

Самла закивала, отчего её огненно-рыжие волосы, коротко обрезанные, запрыгали над тёмно-коричневой кожей.

- Совет будет?

- Будет с утра! Вечером предупредим! - крикнула Самла уже от ворот ближайшего двора, и следом раздался переливчатый свист. - Эй, пацанва! Вы на берег собираетесь?

Руан рассеянно похлопал по лопатке мохнатого гиганта, который спокойно жевал траву у края дороги, и развернул письмо.

Кам, девочка… Глаза скользили по строчкам письма, и сердце наполнялось нежностью. «Жаль, что ты не приедешь. Город будет гулять на дне рождения наследника Артай. Дочка Алай - крошечная прелесть»…

- Что пишет? - спросила Аулун, забирая у него письмо. - О… Айдану ведь уже год исполнился. Праздник… Алай. О! Сэйнан? - Аулун подняла восторженные глаза на Руана. - Во дворце? Они открыли сэйнан прямо при дворце? Это правда?!

Он кивнул, глядя в её радостные глаза.

- Сэйнан, а потом и сэйналон... Мечты меняют мир, ма даре. Знаешь, почему я боюсь ехать в Ордалл? Я боюсь, что меня опять затянет в этот круговорот. Камил, Бато, дворцовые интриги, вот это вот всё… - Он неопределённо помахал руками. - Сейчас там Кадам с ребятами, и возвращаться туда…

Фно стремилась к морю, следуя своему вечному пути между берегов, но обманчиво спокойное течение было тугим и упругим. Руан протянул руку Аулун, она спустилась за ним к водопою у моста возле скотоводческих дворов.

- Когда эта история начиналась, я думал, она будет кровавой, - признался он, носком сапога ковыряя камешки. - Я думал, нам предстоит большая битва и множество непростых решений. Но всё случилось, как череда случайностей. Я обрёл лишь счастье и золото твоего взгляда.

- Некоторые битвы не видны снаружи. - Аулун смотрела на него лукаво. - Волк Уртду не всегда вовне. Иногда он сидит внутри и грызёт твою душу. Я приручила своего, а ты?

- Время покажет, - сказал Руан, замыкая своё золото в кольце волосатых рук. - Но, думаю, это будет уже совсем другая история.

Ветер подхватил слова и вместе с золотыми листьями закружил в танце над искрящейся рекой, унося на восток, мимо затона, над мачтами кораблей, над оранжевыми шарами тыкв и завязанными от прожорливых птичек пасси подсолнухами. Прозрачный воздух был чист и ясен, и каждый миг, дрожащий в бликах солнца на поверхности реки, был мигом совершенного, безграничного счастья.